- Зелье лягушки, оно усилит ловкость и реакцию. Ты пойдёшь вперёд, прокладывая мне дорогу, а оно поможет тебе не погибнуть от ловушек.
- Это я навроде барашка буду рисковать для тебя шкурой, а ты отсиживаться за моей спиной будешь?
Так у Ночных братьев Калиша испытывали новичков, посылая их вперёд в самые опасные места. "Плохо же ты меня знаешь. Я тебе ещё покажу, кто такой Одноухий!", - зло подумал я про себя. Видел я таких, вроде него, как тот шахский судья в Зафаре, отправлявший всех подряд на соляные шахты. Хозяева шахт отдельно приплачивали ему за каждого, кого он туда отправлял.
Зелье, которое мне дал маг, подействовало, как он и сказал. Пробираясь вдоль коридора и внимательно прислушиваясь, я трижды увернулся от ловушек: пик, выскочивших из пола, стрел, вылетевших из едва заметных отверстий в стене и ещё одного топора, чуть было не убившего мага в начале пути. Маг всё это время шёл за мной на расстоянии пяти шагов, внимательно наступая на безопасные плиты.
Шагов через сорок коридор закончился, и мы вышли к большому каменному мосту, переброшенному через глубокую расщелину. Подойдя к нему, я внимательно всё осмотрел, но ничего подозрительного не было видно. Колдун тоже подошёл. Он что-то недолго бормотал, не отрывая взгляда от моста.
- Иди вперёд, хватит топтаться на месте, - скомандовал колдун.
- А с мостом всё в порядке?
- Вот заодно и проверишь! - не терпящим возражений тоном приказал он.
Что ж, делать нечего. Внимательно глядя себе под ноги, готовый ко всему, я быстро перебежал на другую сторону.
Маг подождал, пока я окажусь на другой стороне, и пошёл следом. На середине пути под его ногами что-то сухо треснуло, и мост внезапно начал разваливаться. Не растерявшись, он прыгнул вперед, уцепившись за небольшой выступ, оставшийся от моста.
- Помоги мне быстро, раб! - закричал он.
А мне почему-то вспомнилась детская сказка про Гишу и чуму. Простачок Гиша нанялся проводником к странной старухе, и водил её из одной деревни в другую, а потом случайно узнал, что это не старуха, а чума ходит с ним, заражая жителей деревень. Тогда он завёл её в горы, и там столкнул с тропинки, но она успела ухватиться за него. Если бы он её вытащил, то остался бы жив, но болезнь и дальше губила бы людей. Поэтому Гиша упал вместе с ней на дно горного ущелья и погиб, спасая других.
Я не знал, за чем он идёт к чаше, о чём хочет её попросить. Может, это приведет к смерти тысяч людей, и другой возможности остановить его у меня не будет.
Маг опять закричал:
- Если я умру, умрешь и ты! Нить жизни остановит твоё сердце, ты забыл?!
- Пусть так, но я не хочу иметь на своей совести гору трупов, на которой будет стоять твой трон.
- Я иду к чаше не за властью, - ответил он, цепляясь за осыпающийся выступ.
- А за чем?
- За своей семьей! - крикнул он, когда его руки соскользнули с выступа.
Я его подхватил в последний момент и помог выбраться. Мы сидели, долго и молча, возле разрушенного моста. Первым спросил я:
- Что случилось с твоей семьёй?
- Они погибли шестьдесят четыре года назад, когда я был молодым, самонадеянным лекарем при дворе одной королевы. У меня была семья: жена Сафира и дочь Амина. Когда Амине было четыре года, в городе вспыхнула эпидемия Красной гнили. Какие-то негодяи разрыли старый могильник, где хоронили жертв эпидемии двести лет назад. Они искали золото и украшения, а нашли смерть для себя и для многих других людей.
Ты должен знать, что это за болезнь: у человека резко поднимается температура, а тело покрывается гнойными язвами, из которых сочится кровь, смешанная с гноем, и человек за три-четыре дня погибает от кровопотери и жара. Лечению эта болезнь практически не поддаётся, даже магия перед ней бессильна. Можно исцелить одного-двух человек, но вылечить сотни нельзя. Когда узнали о появлении болезни, в городе началась паника, и тогда, добравшись до королевы, я предложил ряд мер, позволявших остановить распространение болезни. Город был закрыт, ни один человек не мог его покинуть. Изнутри весь город был перегорожен, и перемещаться можно было только внутри своего квартала. Заболевших собирали в чумные дома, где добровольцы помогали за ними ухаживать, облегчая им страдания. Таким образом, заразу удалось удержать. Мы не дали ей вырваться за пределы города.
Чтобы люди поверили, что болезнь удастся победить, я оставил свою семью в городе, хотя мог их вывезти. Мне казалось, что я учёл всё, и моей семье ничто не угрожает. Тупой, самонадеянный идиот!
Болезнь бушевала в основном в бедных кварталах, откуда и были те воры, разграбившие могильник. Маленькие, грязные улочки, вонь, нечистоты и теснота. Там болезнь собирала наибольшую жатву, люди гибли целыми семьями, без надежды на спасение и помощь. Они винили в происходящем власти и богачей, и меня, думая, что мы специально не выпускаем их из города, чтобы избавиться от бедняков и нищих.
Они взбунтовались. Толпа людей прорвала заграждения, окружавшие их квартал. Громя и разрушая всё, они ворвались в купеческий квартал, где стоял мой дом. Когда всё это происходило, я находился в больнице, и слишком поздно узнал о происходящем.
Я бросился домой, к своей семье. Дом горел: не сумев ворваться внутрь, эти ублюдки подожгли дом снаружи, завалив перед этим двери всяким хламом, чтобы никто не мог вырваться. Когда разобрали развалины, не нашли даже тел, которые я смог бы похоронить.
Тогда, стоя на руинах своего дома, я поклялся, что всё исправлю и верну свою семью, чего бы мне это не стоило. Я занялся магией, некромантией, изъездил полмира, ища способ вернуть своих близких. Я искал, не находя ответа, очень долго. Годы и годы работы, и всё безрезультатно. И когда я уже почти отчаялся, я наткнулся на легенду о чаше. Я проверил легенду: и страна, и чаша существовали. Чаша была даром богов людям, последним лучом надежды, и если она не сможет мне помочь, мне останется умереть самому и присоединиться к ним в Обители тишины и света, где души ушедших ожидают своего часа для нового рождения.
Слушая его рассказ, я вспомнил, как семь лет назад я был в Хашеме, столице Хаканского государства, и на центральной площади видел статуи мужчины и женщины, державшей на руках маленькую девочку. Мужчина давил ногой уродливую, мерзкую змею, пытавшуюся укусить ребёнка.
Когда я спросил у местного, какому герою или богу воздвигли эти статуи, мне рассказали похожую историю про болезнь, гибель семьи врача, и о том, как он продолжал лечить даже после того, что произошло с его дочкой и женой. А когда болезнь была побеждена, и благодарная королева предложила ему любую награду, которую он назовёт, он ушёл, ничего не сказав, а потом покинул город и страну, несмотря на все просьбы остаться.
Тогда ему и его семье поставили памятник, чтобы память о них осталась в городе навсегда.
- Я понимаю, почему ты не любишь людей. Я не понимаю, почему ты остался в городе после произошедшего с твоей семьёй.
- Напуганная бунтом, королева хотела убрать заграждения и открыть ворота города. Если бы это произошло, болезнь вместе с беженцами вырвалась бы из города, и тогда умерли бы не сотни, а тысячи, десятки тысяч людей. Она, как лесной пожар, охватывала бы целые страны, оставляя за собой только гниющие трупы и мёртвые города. И тогда всё было бы напрасно. И гибель моих родных. Поэтому я довёл работу до конца, а потом уехал из страны, когда всё закончилось.
- Я видел статуи в Хашеме, которые они вам поставили. Они красивые, и возле них всегда есть цветы.
- Мёртвые камни не заменят мне живую семью, - устало сказал он. Я хочу всё исправить, вернуть их обратно или обрести покой рядом с ними. Я больше не могу и не хочу так жить. Мне каждую ночь снится в кошмарах мой дом в огне… И моя семья, горящая в нём из-за моей ошибки!..
- Что ж, пойдём, добудем твою чашу, и будем надеяться, что боги смилостивятся над тобой, - сказал я.
И мы снова пошли вперёд в прежнем порядке: я впереди, а он чуть сзади.
- Как думаешь, почему ловушка на мосту не сработала сразу? - задал я вопрос, вертевшийся у меня на языке.
- Ты пробежал слишком быстро благодаря зелью, которое я тебе дал. Она не успела сработать.
- А почему ты сам тогда не выпил зелье, которое дал мне?
- Зелье лягушки мешает концентрироваться на магии и создавать заклинания. А мне нужно сохранять ясность разума и быть готовым использовать магию.
- Плоховато твоя чаша охраняется. Топоры, стрелы, мост… Слишком всё просто. Как будто это не хранилище Чаши желаний, а склад какого-нибудь купца.
- Основной защитой чаше служит тайна её местонахождения. А все эти ловушки должны остановить случайного путника, попавшего сюда. Армию кочевников, если бы они узнали, где находится чаша, не остановили бы и тысячи ловушек. Дорогу всё равно бы проложили по трупам погибших.
- А всякие охранные заклинания, о которых ты говорил?
- Здесь всё тоже непросто. Магия может защитить от простых людей, но не от магов. Если б чашу охраняла магия, я смог бы её почувствовать, и установить, где она находится. А жрецы охраняли чашу ото всех, и от людей, и от магов.
- А как же портал?
- Его магию почувствовать трудно, если он редко используется. Если б я не узнал, что к чаше ведёт портал, и не искал целенаправленно следы магической связи, я ни за что бы не нашёл это место. Впрочем, даже узнав о портале, мне потребовались годы поисков.
Так, разговаривая, мы подошли к большому залу, в конце которого виднелись серебряные двери, украшенные изображением чаши. Посреди зала стояла статуя огромной каменной змеи, приготовившейся к нападению. Едва взглянув на неё, маг резко скомандовал:
- Назад! - и сам отскочил к выходу. Я, не раздумывая, выполнил команду.
- Что случилось? - спросил я, когда мы отошли от входа.
- Статуя змеи - это страж. Она атакует и убьёт любого, кто не обладает амулетом-пропуском.
Я внимательно присмотрелся к статуе: древние мастера проделали большую работу, создавая огромную каменную кобру. Видна была каждая мелкая чешуйка на её огромном теле; казалось, ещё миг - и она действительно оживёт, и нападёт на нас.
- И что с ней будем делать? - спросил я мага. - Мне кажется, амулета-пропуска у тебя нет.
Маг, копавшийся в своём мешке, нехотя ответил:
- Я встречался с похожим стражем. Когда я искал развалины храма Сфинкса, в своих поисках я случайно наткнулся на руины храма Мелираны, богини жизни и смерти. Исследуя руины, я нашёл потайной проход, который вёл к сокровищнице, в которой находились подношения и дары верующих. Там я и наткнулся на похожую змею.
Рассказывая всё это, он вытащил из своего мешка небольшую жаровню и зажёг в ней огненные камни.
- Стоило мне приблизиться к дверям, ведущим в сокровищницу, как змея ожила и атаковала меня; я едва унёс ноги. Каким-то образом древние жрецы смогли защитить своего стража от воздействия магии. Я несколько раз пытался проникнуть в сокровищницу, подозревая, что Чаша желаний может храниться там, и всякий раз безрезультатно. На стража не действовали самые мощные заклинания, которые я знал. Стоило мне пересечь порог, и она на меня нападала. Я убегал, и она снова становилась каменной. Я перепробовал много способов: заваливал её камнями, когда она оживала, использовал сверхмощные кислоты, способные растворить практически всё, когда она была каменной, но ничто не помогало.
Пока случайно, прогуливаясь по рыбному рынку в Вимане, я не увидел одну картину: рыбака, вывалившего корзину с уловом морских змей на огромную мраморную плиту, специально отполированную. Лишённые возможности отталкиваться, змеи беспомощно барахтались на месте, и рыбак смог быстро их отсортировать.
Во время своего рассказа он всё время подкидывал в жаровню различные порошки, внимательно глядя на дым, клубившийся над ней.
- И тогда я решил использовать одно редкое заклинание, которое я выучил на севере; его называют "дыханием Имира". Оно превращает в лёд любую поверхность, на которую осядет дым. А теперь не отвлекай меня, мне надо прочесть заклинание!
После чего, уставившись на огонь, горевший в жаровне, маг начал что-то тихонько говорить. Вначале ничего не происходило, но потом дым, клубившийся над жаровней, стал прозрачно-белым, и начал наполнять зал со змеёй, а затем как-то незаметно стал льдом, превратив зал в огромную ледяную пещеру.
- Готово, - сказал маг, оглядывая проделанную работу.
- А что случилось потом, в той сокровищнице? - спросил я. Маг, тем временем вытащивший из своего мешка странные металлические пластины с шипами на одной стороне, и с какими-то верёвками на другой, продолжил свой рассказ:
- Я использовал там это же заклинание, и когда я вошёл в зал, змея, как обычно, ожила, и попыталась на меня напасть, но не смогла сдвинуться с места. Надев на ноги эти пластины, которые я специально заказал у кузнеца, я, вдоль стены, аккуратно пробрался к дверям, ведущим в сокровищницу. Двери я открыл, использовав кислоту и расплавив замок. Вот так, Одноухий, я смог попасть в сокровищницу.
- И что было там? - не удержавшись, спросил я.
- Да хлам всякий! Золото, украшения разные… В общем, сокровища всевозможные. Главное, там не было чаши, которую я надеялся найти.
- И что, ты оставил там все эти сокровища?! - воскликнул я.
- Нет, конечно! - улыбнувшись, сказал он. - Я хоть и маг, но не дурак. Есть и пить надо и волшебникам, к тому же для заклинаний и зелий ингредиенты нужны, а они весьма дорогостоящи. Поэтому сокровища я забрал, выпив зелье быка; мне пришлось раз десять ходить туда-сюда с мешком на спине рядом с беснующейся тварью, неспособной добраться до меня, пока вынес всё то добро.
- И тебе не страшно было брать эти подношения богине жизни и смерти?
- Нет. Богам нужна прежде всего твоя вера. А все эти подношения нужны для самих людей, да жрецам храмов. В моих руках эти золото и украшения обрели новую жизнь, начали приносить пользу людям, а там они валялись без дела, никому не нужные, и прежде всего - самой богине. Пока я возился с этими сокровищами, на меня даже кочевники умудрились напасть. Оказывается, они за мной следили всё то время, пока я возился со стражем сокровищ, и когда я вытащил казну из храма, они на меня напали, сразу несколько десятков воинов.
- И что было потом?
- Да ничего… Пришлось любимую дорожную тунику выкинуть, служанка так и не смогла отмыть её от крови. Коса Драгнара - весьма эффективное заклинание, но применять его следует осмотрительно: фрагменты тел и кровь разбрасывает слишком далеко.
- Они не знали, что ты маг? - удивлённо спросил я.
- Я думаю, что знали, поэтому их столько и напало на меня сразу. Только они раньше не сталкивались с магами моего уровня, или думали, что я вроде жрецов храма Сфинкса, отвергаю насилие… Или вид груды золота сподвиг их испытать судьбу, не знаю. Впрочем, сейчас это уже не важно: они совершили ошибку, и за неё заплатили.
Рассказывая всё это, маг прикрепил веревками свои пластины к ногам, и протянул пару таких же мне:
- Надевай, и идём.
- Не понимаю: если ты весь из себя такой могучий волшебник, - спросил я, возясь с пластинами. - То как это ты чуть не погиб там, на мосту, и потом, в туннеле?
- Так же, как и ты, я ожидал чего-то более сложного и опасного: магических ловушек, демонов, а не банальных топоров или пик. Это меня чуть не погубило: ища всё время присутствие магии, я этих механических ловушек просто не заметил.
"Да, - подумал я про себя. - Как бы ни был мудр человек, сколько бы всего он ни знал, а предвидеть все он не может. Там, где пройдёт опытный вор, запросто может сложить голову могучий колдун".
И невольно, я почувствовал гордость за себя. Закрепив странные пластины на ногах, я вслед за магом переступил порог зала. Не глядя в центр зала, где, как и говорил маг, статуя ожила, превратившись в огромную каменную кобру, держась руками за стену, и стараясь не упасть, я не спеша пробирался к дверям с чашей. Маг осторожно шёл вдоль противоположной стороны пещеры.
Когда до дверей с чашей оставалось шагов десять, я оглянулся посмотреть, где маг, и мог взгляд остановился на огромной кобре, бесновавшейся посреди зала. Меня удивили её огромные, по-человечески умные глаза, размером с голову взрослого мужчины, яркого зелёного цвета. Они мерцали, и казалось, затягивали внутрь себя.
Я почувствовал, что не могу отвести взгляд от них, а моя воля, как вода из разбитой кружки, утекает капля за каплей. Я пытался закричать, сопротивляться, но всё это было похоже на трепыхание мухи в сетях паука. Сначала шаг, потом второй, и я пошёл к ней, ничего не чувствуя и ни о чём не думая. Лишь где-то на грани сознания бился страх, ужас от происходящего, бился, как птица в клетке, но ничего сделать я не мог.
Так я и шёл, шаг за шагом, сам приближаясь к ней. Когда до неё оставалось не больше пяти шагов, внезапный сильный удар отбросил меня в сторону. От удара сознание моё померкло, уступив место темноте.
Очнулся я от звука льющейся воды; я лежал на полу, а рядом сидел с озабоченным лицом маг.
- Ну что, очнулся? - спросил он.
- Что со мной произошло? - прошептал я, ощупывая себя. Грудь ужасно болела, но руки и ноги были на месте.
- Тебе проще самому ответить. Я увидел, как ты вдруг, вместо того, чтобы идти к дверям, пошёл к стражу. Я кричал тебе, но ты никак не реагировал. Когда до змеи оставалась пара шагов, я ударил тебя Невидимым кулаком Хамаши, и отбросил от стража, а потом затащил тебя сюда, так как ты был без сознания.
В двух словах я рассказал ему о том, что произошло со мной, когда я заглянул в глаза змее.
- Страж в том храме не обладал подобной способностью, - сказал маг, задумчиво почёсывая подбородок.
- А почему страж не смог подчинить тебя? - спросил я, ощупывая ребра.
- Каждый маг, ступивший на путь Высокого мастерства, тренирует свою волю до тех пор, пока она не станет подобна гранитной скале, неподверженной никаким волнениям. Ну и кроме того, этот амулет защищает мои разум и волю от стороннего воздействия, - добавил он и показал небольшое кольцо, одетое на безымянный палец.
- Спасибо, что спас, колдун, хотя мог бы и не ломать при этом мне рёбра, - сказал я нехотя.
- Меня зовут Арен, и рёбра у тебя целы, только пара трещин. А это им поможет скорее срастись, - с этими словами он протянул мне небольшой пузырёк с белой мутноватой жидкостью, которую я сразу же выпил.
- А меня- Хем. Друзья зовут Одноухим, - сказал я, чувствуя, как боль медленно уходит из груди.
- Ну что ж, вот и познакомились. А теперь, раз ты очнулся, давай закончим то, зачем сюда пришли.
Я приподнялся и огляделся по сторонам. Мы находились в большом зале, украшенном колоннами. В конце его виднелся небольшой водопад, падавший в бассейн, а рядом на каменном пьедестале стояла небольшая серебряная чаша.
- Это она? - спросил я.
- Думаю, что да, - сказал маг, не отрывая от неё взгляда.
Мы подошли к пьедесталу. Вблизи чаша оказалась совсем простецкой, без рисунков и резьбы, ни единого камня не украшало её. За такую и пару золотых не дадут на торге.
- Ты уверен, что это она? Уж больно она какая-то невзрачная, - спросил я Арена.
Маг, не отвечая, стоял и молча смотрел на неё. Не дождавшись ответа, я решил её взять и осмотреть получше.