"Фельзеннест"
От сводок и всяких документов уже рябило в глазах. За эти три часа Андрей раз сто выплеснул в адрес Гитлера различные нехорошие слова, но мысленно. Это же каторга на галерах - держать в мозгах такой чудовищный объем информации.
Удручало то, что в ряде случаев он совершенно не понимал, о чем идет речь. Вроде каждое слово понятно по отдельности, но суть предложений совершенно не ясна. Настоящий фюрер был в курсе всех этих дел, но вся штука в том, что он-то самый что ни на есть самозванец. А в этой писанине не то что ноги, голову сломать запросто можно!
Андрей никогда не задумывался раньше о ноше любого лидера государства. Так, маячат по телевизору, по всему миру шастают, везде с ним с почетом и уважением - интервью, почетные караулы, праздничные обеды с банкетами, толпы прислуги.
"Ага, щас! В этом бункере спартанская обстановка, бабы и выпивка не полагаются, пусть я даже рейхсканцлер. Зато работой нагружают за семерых, свихнуться запросто можно. С утра до вечера, и еще ночью. А ведь настоящий Гитлер своим стенографисткам еще речи в рейхсканцелярии произносил, как глухарь на току!"
От такой мысли Андрей сразу скривился, будто хватанул уксуса. Ему совсем не улыбалось ехать в Берлин - встреча с Евой Браун, что знала его досконально в физиологическом плане, откровенно пугала. А он еще не знал, как от нее избавиться, не автомобильную же катастрофу у "папашки" Мюллера заказывать прикажете?!
Однако в глубине мозга теплилась надежда, что удастся и там проскочить без мыла - фюрер он или нет. Адольф же бесноватый, семь пятниц на неделе. Потому резким сменам поведения и настроения вряд ли кто удивляется. Может кривая и вывезти.
И еще одно его сильно удручало - пища. К такой кормежке он не привык. Спору нет, еда качественная и разнообразная, но совершенно без мяса. В голове постоянно сновало извечное русское высказывание - "не все коту масленица, настанет и Великий пост". И вот он на своей шкуре узнал, что значит оказаться вегетарианцем. Оттого и проблемы с пищеварением, и хворость живота с его постоянным бурчанием и газообразованием.
Лекари между слов иногда как бы пеняли - завязывали бы вы, фюрер, с этим делом. Раньше мяско трескали и ничего, по больницам не бегали. Животная пища богата многим, что ни в одном силосе не найдешь. Да и рюмашка ликера или коньяка, а лучше стаканчик красного вина, не во вред здоровья пойдет, а токмо пользу великую принесет сердечно-сосудистой системе. Все это понятно, он сам такой подход приветствовал, но был необходим повод, а иначе нельзя - перемена во вкусах вызовет подозрение.
Разговор со Шпеером оказался очень познавательным. Архитектор имел недюжинный ум, это Андрей понял сразу. Должность зама Тодта, уполномоченного за принятие и выпуск новых вооружений, его не прельщала категорически, потому пришлось долго уговаривать, рассыпать бисер. И уломал-таки, хотя язык намозолил.
За чашкой кофе, настоящего, а не растворимого или суррогата - в глазах камердинера промелькнуло удивление, когда Андрей затребовал кофейник, и понимание, что в дополнение попросили принести по рюмочке ликера.
Что это был за напиток, Андрей не знал, но вкус имел бесподобный, намного лучше, чем знакомый Родионову по совковым временам приличный "Рижский бальзам" или хороший эстонский "Ванна Таллин". А в сочетании с кофе получилось весьма… Да, весьма…
Разговор со Шпеером оказался занимательным - Андрей вываливал из памяти все, что знал с будущих времен, архитектор же не выпучивал на него глаза от удивления, а, прикрыв их веками, что-то рассчитывал в мозгу, задавая иной раз уточняющие вопросы по существу.
Потолковав некоторое время о развертывании военного производства, два дилетанта пришли к единодушному мнению, кто третий лишний в этом деле. Выбор пал на Геринга, и Андрей уже прикинул несколько вариантов, чтобы осторожно вывести толстяка из игры, оставив под его управлением только люфтваффе. Все равно этот боров в экономике разбирался как свинья в апельсинах - у той, по крайней мере, вкус есть и павлином не наряжается.
Дальше пошло интереснее - для снижения издержек Шпеер предложил проводить модификацию имеющихся образцов с целью улучшения их характеристик и одновременно снять с производства разнотипную технику, имеющую сходные с лучшими и уже освоенными образцами ТТХ.
Причем оба имели весьма смутное впечатление, какие же есть типы такого вооружения, а потому Андрей с удовольствием перекинул это дело на собеседника, что того явно не обрадовало, но, как говорится, попала собака в колесо - пищи да беги…
О перспективных направлениях болтал только Андрей, а Шпеер слушал за двоих, опять же без удивления. Сошлись на реактивных истребителях, тяжелых танках с наклонной противоснарядной броней, ракетах, управляемых по радио бомбах, "панцерфаустах" и о многом другом, причем Родионов нагло заявил, что подобные работы ведутся у супостатов, о чем есть сведения разведки. И не мудрствуя лукаво вывалил все, что знал о "Манхэттенском проекте", о чудовищной мощи ядерного оружия.
Шпеера проняло - молодой архитектор даже позеленел, то ли от страха, то ли от удивления, и тут же откланялся, попросив две недели срока на вхождение в курс дел.
- А ведь загорелся, стервец, этим делом, подзапал. Теперь процесс пойдет, - тихо прошептал Андрей и удовлетворенно улыбнулся. - Сталину эти германские НИОКР достанутся задарма, вместе с технологиями. Сам передам, пусть в России их на винтики разбирают да такие же делают. Для страны это будет великое благо…
Лилль
Гауптман Люк сглотнул комок в горле - командир разведывательного батальона майор Эрдманн, знающий и опытный офицер, всегда доброжелательный, сейчас лежал мертвым у его ног, безвольно раскинув руки в стороны. Рядом с телом стоял генерал Роммель, отряхивающий от пыли сильными хлопками ладоней свой мундир.
Командир дивизии был явно расстроен гибелью офицера, ведь от четкой работы разведки зависит продвижение дивизии вперед, тем более сейчас, когда они сильно продвинулись, обогнав свою пехоту.
Такое продвижение всегда несет угрозу потерять связь с "соседями", а это уже дважды приводило к печальным инцидентам: попасть под обстрел собственной артиллерии - малоприятно.
"Не вмешался ли тут мой ангел-хранитель, заставив меня немного замешкаться?!" - подумал Люк, искоса бросая взгляд на тело своего командира.
- Фон Люк, - генерал Роммель посмотрел прямо в глаза молодого офицера, - немедленно принимайте под командование 37-й моторизованный разведывательный батальон. Сейчас же получите новые приказы.
Люк опешил - это была не шутка, голос звучал серьезно. Да и упоминание номера и полное название говорили о том же. При назначении так и делается, согласно уставу, хотя и так все ясно.
Однако в батальоне сам Люк являлся самым молодым, только один из офицеров был моложе годами, а это противоречило всем традициям назначений. И Люк решился указать на то генералу, хотя обрадовался от столь серьезного рывка в своей карьере, что серьезно льстило его самолюбию.
- Господин генерал, у нас есть эскадронные командиры, которые старше меня. Вы принимаете решение, невзирая на данный факт?
- Вы комбат - и точка! Если командиры эскадронов проявят неподчинение, то я их сниму!
Голос Эрвина Роммеля звучал резко и властно, так что Люк сразу поверил в реальность происходящего. Вообще-то в дивизии все давно поняли, что для генерала при назначении офицера важнейшее значение имеют способности, а не звание или старшинство.
В этом-то и проявлялась его экстраординарность, столь отличающая Роммеля от других германских генералов. Впрочем, в танковых войсках такой подход приветствовался и еще ранее прививался "Шнелле-Хайнцом".
- Мы глубоко вклинились в "котел", и сейчас есть хорошая возможность его взрезать на всю глубину. А потому ставлю вашему батальону следующие задачи…
Люк внимательно слушал генерала, тщательно фиксируя каждое слово. Но в то же время частица мозга пребывала в радости - карьерный рост обеспечен. Получить батальон в германской армии было трудно, тем более в столь молодых годах. Радость не померкла даже тогда, когда Люк посмотрел на убитого майора - это война, она не только несет смерть, но и позволяет сделать карьеру. Хотя майора было действительно жалко.
"Фельзеннест"
- Мой милый Герман! - Андрей еле сдержал смех - никогда не думал, что вот так запросто будет обращаться к этому борову. - Люфтваффе себя прекрасно зарекомендовали в Польше и Франции. Но меня тревожит Англия. Вы видели, как она сражается под Дюнкерком?!
- У них умелые пилоты, мой фюрер! К тому же они родственный нам народ - как же им сражаться!
Андрея чуть не скривило - и этот туда же, расовые бредни небось тоже с таким апломбом изрыгает. Но вида не подал, ибо решил, что малая толика лести и мягкости не помешает. Надо не просто заболтать толстяка, но и сделать так, чтобы тот сам за дело рьяно взялся.
- Они еще и опытные промышленники, Герман! Производство истребителей стремительно наращивается и будет к августу увеличено!
- Мы все равно имеем в этом преимущество, мой фюрер! - толстяк презрительно скривил губы.
- Нет и нет, Геринг, - Андрей еле сдержал подступившее к горлу бешенство - самонадеянность борова его взбесила моментально. - Они не просто увеличивают производство, они его удваивают. За два месяца они задействуют мощности, достаточные для производства четырехсот истребителей! Это наиточнейшие сведения!
- Не может быть?! - Геринга проняло, лицо вытянулось. - Вас не обманывают, мой фюрер?
- Нет! Информация проверена! И, если мне не изменяет память, у нас делают чуть больше двухсот "Мессершмиттов". Ведь так?
- Да, мой фюрер! Ваша память изумительна…
- Оставьте славословия. У меня к вам есть еще вопрос - что за странные мачты англичане установили вдоль всего южного побережья острова? Вы выяснили их предназначение?
- Это, по всей видимости, радарные станции. По крайней мере, так сказали мои специалисты.
- У вас ленивые и безответственные сотрудники, Геринг. Они зря едят хлеб! - Андрея заколбасило, и он понял, что настоящий фюрер рвется наружу со своей знаменитой истерикой. Ну что ж, для дела это полезно, и Андрей отпустил "поводок". - Это не просто радарные станции, Геринг!!! Это централизованная система наведения истребителей! Любой наш самолет, взлетающий здесь, прекрасно виден на той стороне! Сотня километров для радара не слишком большое расстояние. Вы понимаете, какое преимущество они имеют?! Почему вы не разобрались с этим раньше?! Почему я вынужден узнавать об этом не от командующего люфтваффе, а по другим источникам?! Которые, смею вас заверить, работают весьма тщательно и дают надежные сведения! Почему так происходит? Вы ответите мне, Геринг?!
- Мой фюрер! Я немедленно разберусь и накажу виновных, - лицо фельдмаршала расцвело багровыми пятнами. Весь его вид говорил о том, что он не прочь улизнуть из кабинета.
"А вот и хренушки! Ты от меня так легко не отделаешься. Напугать я тебя напугал изрядно, но теперь надо дело решать. А потому нужно успокоиться, чего-то фюрер разбушевался. Пора и норму знать!"
- Что толку наказывать виновных?! Нужно искать меры противодействия! Что вы можете сейчас предложить, Геринг?!
Фельдмаршал опешил от такого наскока и на секунду задумался. Лоб собрался складками, толстые губы сложились сердечком, таким умильным, что Андрея передернуло от отвращения.
- Мы разбомбим эти антенны! - наконец уверенно выдал командующий люфтваффе, горделиво вскинув подбородок.
- Разбомбим?! - ехидно переспросил Андрей и злобно выпалил в ответ, добавив в голос металла: - Через несколько часов их персонал, используя заготовленные фермы, восстановит мачты радаров. Операционные пункты будут целы - они находятся под землей в бункерах, как и главный центр наведения. Зато при бомбежке люфтваффе понесут чудовищные потери - англичане бросят туда свои лучшие эскадрильи. А мы напрасно потеряем летчиков, ведь даже если они выпрыгнут с парашютами, то попадут в плен. Вы, Геринг, хотите специально обескровить нашу авиацию?
Тот опешил от "наезда", взгрустнул прямо на глазах, с потерянным видом затоптался на месте - "Перебирает копытцами, как боров в стойле, и сопит еще, выразительно похрюкивая".
- Мы попотчуем, Геринг, их же собственным ядом. Посмотрите!
Андрей засунул руку в ящик стола и вытянул узкую и длинную полоску алюминиевой фольги. Потряс серебристой змейкой в воздухе - Геринг посмотрел на нее как кролик, уставившийся в пасть удава.
- Если высыпать многие тысячи таких полосок, особенно ночью и в разных местах, то их радары просто свихнутся от обилия целей. Нашему агенту не удалось стащить ее и даже точно снять размеры, но он их видел. Это английская задумка, которую приготовили против нас. Теперь понимаете, в чем штука?! Понимаете?!
- Да, мой фюрер…
- Отдайте своим бездельникам в институте люфтваффе - пусть установят оптимальные разделы этих отражателей радиолокационных волн!
Говорить о том, что вчера эту полоску просто купили в обычном магазине по приказу Шмундта, он не стал. К чему? И так Геринг нехило загрузился и сейчас начнет шевелить свое сало и заплывшие жиром извилины.
Ипр
Генерал Горт с тоскою посмотрел на небо - там ровными девятками, словно на параде, надрывно гудя моторами под серой пеленой туч, шли немецкие бомбардировщики, раскинув крылья с черными крестами.
- Воздух!!!
Куда подевалась знаменитая и всеми хваленая английская выдержка?! Солдаты разбегались в стороны, прыгая в ямы и воронки. Вот уже несколько дней люфтваффе наводило на них ужас, терроризируя непрерывными атаками. Дороги превратились в сплошные ямы, грунтовки тоже не остались без внимания пикировщиков, о чем молчаливо свидетельствовали закопченные и покореженные остовы многочисленных грузовиков.
В и без того трудное отступление к заветному побережью внесли сумятицу беженцы - множество повозок, машин, колясок создавали пробки, которые приходилось постоянно растаскивать. И все это под бомбами!
Генерал запрыгнул в кювет, нисколько не жалея, что на голове фуражка, а не каска. Он не боялся погибнуть, ведь тогда премьер не навесит на него всех дохлых кошек. Павших солдат даже циничные политики не пинают, хотя норовят списать на них все свои грехи и просчеты.
Земля содрогнулась от чудовищных взрывов - генерал оглох, глотая пыль и вонь от сгоревшего тротила. По спине больно хлестали комья земли. Да, права солдатская мудрость, что самая страшная бомбежка та, которая не окончилась…
- Составьте радиограмму премьер-министру, - голос Горта был ровен, хотя немного дрожал от сдерживаемой боли. Осколок все же полоснул его по бедру, и врач сейчас умело накладывал повязку. Генерал поморщился, но не от раны, а от тех стонов и криков сотен людей, что пострадали от бомбежки. - Положение критическое… - Горт остановился и задумался, не глядя на адъютанта, что торопливо записывал слова, черкая ручкой в блокноте.
Писать Черчиллю бессмысленно - он и так все хорошо знает. Бельгийцы капитулировали, фронт по Изеру рухнул. Две спешно переброшенные дивизии не смогли закрыть брешь и отступают под натиском врага. "Горловина" превратилась в узкий и длинный проход, провести через который войска невозможно. Это настоящая "дорога смерти" - германская артиллерия стреляет беспрерывно, даже ночью.
Потери растут, они чудовищны. Удалось эвакуировать только одну дивизию, и все на этом закончилось. До заветных суденышек добирается только один солдат из десяти - остальные остаются лежать в "коридоре" - убитыми, израненными, контуженными.
Протолкнуть в "горловину" отходящие от Лилля части невозможно, они обречены. Боеприпасы на исходе, люди падают от усталости. Только две дивизии, что стоят заслонами у Дюнкерка и Ньюпорта, еще могут спастись, хотя потери в них чудовищные. Но главные силы из семи дивизий обречены, они не вырвутся из окружения.
- Это конец… - прошептал генерал потрескавшимися губами.
- Вы что-то сказали, сэр? - адъютант наклонился на ним.
- Записывайте дальше, Джон. Армия выполнит свой долг. Это все, отправляйте немедленно!
Глава восьмая
"Мы им устроим новые Канны"
"Фельзеннест"
- Мой фюрер! К вам прибыл протектор Моравии и Богемии фон Нейрат! - как всегда, неторопливый ход мыслей прервал Шмундт, стоявший возле двери в кабинет. - Вы отдали приказание о немедленном докладе!
- Да, да, конечно. Раз прибыл, то примем.
Андрей отложил в сторону бумаги и несколько раз глубоко вздохнул. Интриги множились, и, главное, их надо было держать под контролем и ни в коем случае не упустить. Вызванный глава оккупационной администрации бывшей Чехии ранее был министром иностранных дел, по отзывам многих - старый волк, съевший зубы на дипломатических ристалищах. Еще та школа, кайзеровская, исходящая от знаменитого "железного канцлера", чьим именем назван новейший линкор.
Нынешний глава МИД Риббентроп среди коллег по ведомству не пользовался уважением - упертый нацист, выдвиженец Гитлера, подписавший пакт с Молотовым. А потому и за рубежом к нему относились с прохладцей, если не сказать хуже. Он и "коротышка" Геббельс - два брехуна на пару, вызывающие тошноту.
Однако Андрей не мог вот так запросто снять одного и назначить другого министра. Мало ли что - в закулисных политических течениях он пока худо разбирался, но одно уяснил уже точно. Генералитет относился к Риббентропу более чем прохладно, но в то же время отзывался о Нейрате с уважением, а этим обстоятельством было не грех и ему самому воспользоваться, начиная "чистку" - "старая, добрая Германия" всяко лучше осатаневшего от крови нацистского рейха.
- Очень рад вас видеть, протектор! Надеюсь, вы пребываете в добром здравии!