- Гости, гости какие у нас, Леночка! - говорил Серафим Яковлевич, осторожно пробираясь по посыпанной золой дорожке.-Да ты привязала ее, Леночка? .
На террасе зажегся свет, и Коля с замирающим сердцем поднялся по ступенькам и, протягивая руку, сказал:
- Здравствуй, Лена. Ты меня не забыла?
- Что ты? Как я могла забыть будущее светило науки?!
- Ленка! Перестань валять дурака,-строго сказал Серафим Яковлевич. Он явно осмелел, когда очутился на террасе.- Чаю давай нам, готовь нам чай…
- Сейчас,-ответила Лена и ушла на кухню.
Коля увязался за ней. Когда они вернулись,
Серафима Яковлевича на террасе не было.
- Входи, входи, уважаемый,- донеслось из сада. По ступеням террасы поднялся человек со страшными шрамами на лице. За ним поднимался Серафим Яковлевич.
- Вот он, охотничек-то,-говорил Серафим Яковлевич,-все и собрались, вся палата, и все живы и здоровы.
Охотник поправил своей единственной рукой пиджак, сползавший с правого плеча.
- Так ты, значит, охотничек, к своим возвращаешься? И чем же заниматься надумал?
Охотник молча положил к себе на колени ружье, с которым пришел Серафим Яковлевич, и, упираясь в ствол локтем, а в приклад культей, спрятанной в рукаве пиджака, переломил его.
- Дай патрон,- сказал он.
Лена вытащила из патронташа новенький с блестящей шляпкой патрон и протянула его охотнику. Тот тщательно вогнал его в ствол.
- Пойдем, посмотришь,- усмехнулся он.
Они все вышли во двор. Прозвенел трамвай, осветив две высоких сосны возле калитки. За линией трамвая домов не было. Сонная ворона сидела на сосне, она была хорошо видна на фоне освещенного городом неба. Охотник вскинул левую руку с ружьем и выстрелил. Коля бросился вперед, выскочил из калитки и поднял с трамвайного рельса убитую ворону.
- Вот так будешь стрелять - тебе внучка спасибо скажет: много дичи набьешь,- сказал охотник.
- Ах, чтоб тебя разорвало! - Серафим Яковлевич, смеясь, толкнул охотника в грудь.-Так вот для чего ты табуретку левой рукой по часу на весу держал! Так знаешь что? Так я тебе это самое ружьишко… подарю, вот что! Бери, вчера только купил.
- Правильно, дед,- сказала Лена,- и Ласточку не продавай, не нужно… Я после твоего несчастья прониклась большим уважением ко всем коровам вообще, а к нашей Ласточке в особенности.
- А мне на нее можно посмотреть? - сказал Коля.
Серафим Яковлевич и Лена переглянулись.
- Это опасно… у нее веревка старая,- ответила Лена.
- Ну так что? Это же корова?
- Нет, Коля, это всем коровам корова. Вначале была смирная, ничего себе, а потом, как дед раньше времени теленочка продал, ни один пастух не стал справляться. А дед был доволен. Теперь, говорит, во двор никто не полезет. А Ласточка тоже распустилась: как кто в калитку, так и бегом, никого и близко не подпускает.
- А ведь лезли к нам один раз, что, не помнишь?
- Да, ночью кто-то кричал, а наутро кусок штанины на заборе нашли. Я сколько раз говорила: "Дед, не отвязывай Ласточку, не балуй",- а он же упрямый, разве меня послушается. Вот она как-то разыгралась и…
- Ладно, хватит! - крикнул Серафим Яковлевич.
- В общем, дед вчера ружье купил и говорит: "Продам Ласточку, а с ружьем похожу по улице, чтобы все знали про ружье".
- А что же, живем мы одиноко, старик да девчонка, я хоть ночью выпущу Ласточку, так сплю спокойно. Да ты вот что, охотничек, ты ружье смажь, смажь его обязательно… Ладно, не продам Ласточку, только ты, Леночка, может быть, ее немножко… ну, чтобы своих хоть знала…
Они вновь сели за стол. Лена принесла кипящий чайник.
- Поживем и с Ласточкой,-сказал Серафим Яковлевич.- Все равно конец света близок.
- Не будет, никогда не будет конца света,- замотал головой Коля.- Мы умрем, наши дети будут жить…
- Коля? - удивленно сказал Человек.- Ты что, забыл?
- Ах, правда, я сам-то не умру, да это к делу не относится.
- Не умрешь? - сказал Серафим Яковлевич.- Да как же так?
- Меня Человек ради науки сделал бессмертным.
- Уважаемый! А я как же? - обратился Серафим Яковлевич к Человеку.- Ты и меня бы, по дружбе, а?
Человек молчал, спокойно держа руку на чайнике с кипятком.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Дмитрий Дмитриевич не помнил, как добрался до двери своей квартиры, отпер дверь, прошел в свой кабинет. Ни Коли, ни Человека еще не было. "Может быть, в его мире природа пошла не по тому пути, что у нас? - думал он.- Но тогда, несомненно, и формы были бы другими… Откуда его человекообразность? Зачем ему руки, голова, рот? У нас - другое дело! За каждой клеточкой мозга, мышцы, легкого лежит эволюция, целая цель превращений… Спокойней, спокойней, следовательно, это настоящая кукла, механическая кукла, сделанная человеком, людьми какими-то где-то… Кукла, получившая возможность мыслить, говорить, действовать?.. А, припоминаю, что Человек частенько затягивал ответы, вечно что-то раздумывал… Раздумывал! Головой, где нет и на чайную ложку мозга! И почему он похож на человека, а не на кошку, собаку или попугая? Для чего?.. Для того, чтобы мы принимали этот манекен за живого человека, делились бы с ним, а он весь - от головы до ног - обман!.. Нужно посоветоваться, обязательно посоветоваться… Но с кем?.. Хорошо, что хоть я сейчас в отпуску, можно пойти, поговорить… А может быть, с Аркадием поговорить?.. В конце концов, не укажи он мне, куда упал метеорит, я не встретился бы с Колей, и ничего не было бы… Он первый из нашего выпуска стал доктором наук…"
Дмитрий Дмитриевич набрал номер, чей-то женский голос спросил:
- Вам кого?
- Мне Аркадия,-сказал Дмитрий Дмитриевич.
- Аркадия Владимировича? - переспросил женский голос.
- Да, Владимировича.
- Я слушаю вас.- раздался голос Аркадия, по голосу чувствовалось, что он что-то жует.- Кто спрашивает?
- Это я, Дмитрий Михантьев.
- А-а-а! Димка! Здорово, здорово, чего же ты не заходишь? Ну, как тебе помогли мои результаты? Мне, вообще говоря, чуть не влетело из-за тебя. Я, понимаешь ли, думал, что по тем данным. что ты мне тогда сообщил, рассчитать место падения метеорита будет легко. Пришел на работу пораньше и вместо контроля пустил нашу машину с твоими данными. Смотрю, через час ответ, координаты и скорость. Прикидываю по карте. Везет, думаю, Димке, совсем возле Москвы упал, а как глянул на скорость, что, думаю, за чудеса, скорость-то необыкновенная, сто двадцать километров в секунду! Ну пусть уж пятьдесят километров в секунду, а то больше ста…
Теперь, уже в рабочее время, я еще раз запустил машину ка тех же данных, и опять то же самое. Ты что-нибудь нашел? Скорее всего, метеорит на такой скорости сгорел в полете…
- И нашел и не нашел… Но мне еще нужна будет твоя помощь…
- К сожалению, придется обождать. Та машина, на которой я вел расчеты, сейчас уже сдана, упакована и отослана на Урал, но через несколько дней будет пробный запуск второй машины, красавица машина, в ней целый ряд цепей выполнен с применением полупроводниковых элементов. Электронные лампочки выбрасываем понемногу…
- Что-то медленно у вас дело идет.
- Медленно? Ну, знаешь ли!.. Да мы за год всю электронику перевернули бы, если бы заводы смогли изготовлять совершенно одинаковые элементы. Ну, так что у тебя, Дмитрий?
- Ты как раз начал говорить о том, что меня интересует. Скажи, Аркадий, намного уменьшается вес счетной машины после замены радиоламп на полупроводниковые элементы?
- Раз в пять - шесть. Это уже сейчас. Есть некоторые перспективы уменьшить еще значительнее. Можно представить полупроводниковый элемент, выращенный химическим путем и имеющий размеры не с горошину или боб, как сейчас, а с булавочную головку, причем ожидается, что свойства таких элементов будут более стандартными. Но ты чем-то взволнован, Димка?
- Я тебя, кажется, оторвал от еды?
- Пустяки, я уже все проглотил. Так что у тебя? С диссертацией? Я ведь после твоей защиты тебя не видел, все по телефону и по телефону.
- Послушай, Аркадий, скажи мне… можно ли создать механизм, полностью подобный мыслящему существу?
- Хм, да твой вопрос я не один раз слышал, мне ведь иногда приходится читать популярные лекции. Это - детство, Димка, ты всегда увлекаешься.
- Нет, нет, Аркадий, нет! Для меня этот вопрос очень серьезен, пойми…
- Ну, ладно… Так тебя интересует, можно ли создать мыслящий агрегат? Так я тебя понял?
- Да, так.
- Можно. И если его нет сегодня, то он будет создан завтра. И он не может быть не создан. Действительно, те скорости, ускорения, силы, которые ворвались в современную технику, потребовали такой быстроты реакции, такой подвижности мозга, что человек остался далеко позади. Мы можем сконструировать машину для любых логических и математических операций, но только при одном условии: то, что должна делать машина, должно быть выработано человеком в форме инструкции, программы. А человек, как ты знаешь, может сам найти для себя программу. Машина всегда будет решать ту или иную задачу, пусть очень сложную, непосильную для армии вычислителей, но заданную ЧЕЛОВЕКОМ задачу.
- Аркадий, меня интересует другое… Можно ли создать такую машину, поведение которой было бы полностью подобно поведению человека? Пусть несколько странного, чудаковатого, но человека?
- Ах, так! Ну, в виде такой игрушки - это даже забавно… Видишь ли, если в средние века были созданы знаменитые андроиды - помнишь, швейцарскими часовщиками? - и эти автоматы могли красиво писать несколько слов, посыпать их песком и даже рисовать, то в наше время, когда вместо зубчатых колесиков и червячных передач мы можем применить электронику и электромагнитные приспособления, вполне мыслима такая машина, которая может заменить банк с его сотнями служащих или которая будет давать ответы на любые вопросы, справляясь с энциклопедией. Смотри, я даже увлекся… Да, это не так уж сложно. Правда, применений ее я не вижу, разве только в цирке… Хо-хо! Это был бы коронный номер! Выступает кандидат физико-математических наук Михантьев со своим механическим человеком Бом-Бом…
- Погоди, я не шучу. Чем же такой автомат будет отличаться от человека?
- Отличаться? Как сказать… Тем, что он не человек, что он автомат. Тем, что тот, кто ударит молотком по такому сооружению, разрушит механизм, совершит варварство по отношению к технике, но не совершит преступления, так как никого не убил, не убил живое существо… И потом все ведь будет у него искусственным. Ни одно решение, ни одно его действие не будет сопровождать грусть или радость. Все будет игра, не больше,- сложная, разнообразная, но игра.
- Но ведь и люди иной раз играют?
- Но они не всегда играют, и если ты с умом и сердцем, то всегда отличишь игру от…- а, вот в чем дело,-от переживания! Вот, вот, переживание! Его никогда, даже через миллионы лет не сделают доступным автомату. Пусть этот автомат будет улыбаться и гримасничать, но за этими гримасами никакого переживания не будет.
- И это можно увидеть?
- Это можно почувствовать. Как бы он ни был сделан искусно, ты почувствуешь, что в его проводах - жилах - поток электронов, а не живая кровь… Все-таки природа человеческая на ближайший миллион лет будет бесконечно сложнее и тоньше, глубже и многообразнее любой, даже сверх гениальной человеческой выдумки…
- Так ты говоришь, что переживание - это главное… И я должен был его почувствовать…
- Как?! Ты не пьян, Дмитрий?
- Нет, нет! Спасибо, Аркадий, ты дал мне ключ к одному очень сложному вопросу… Я случайно натолкнулся на еще более загадочное явление… Я решил тебя кое с кем познакомить… Ты завтра будешь в лаборатории?
- Завтра с одиннадцати, но с кем ты меня хочешь познакомить?
- Увидишь… Будь здоров, Аркадий.
Дмитрий Дмитриевич повесил трубку и сказал:
- Переживание… Я много говорил с Человеком, смотрел на него во все глаза… Он переживал, волновался, думал, смеялся, сердился, негодовал. Он человек, или я сам деревяшка!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
На следующее утро Дмитрий Дмитриевич проснулся от страшного хруста.
Первой его мыслью была мысль о том, что сегодня, в одиннадцать часов утра, его ждет Аркадий и что нужно уговорить Человека туда пойти.
Хруст не прекращался. Теперь он соединился со скрежетом, звенящим, металлическим. Дмитрий Дмитриевич, как был, босиком и в пижаме, бросился к своему кабинету. То, что он увидел, войдя в кабинет, так его поразило, что он не сразу пришел в себя. Человек сидел на корточках и грыз железную спинку Своей кровати. Дмитрий Дмитриевич окинул взглядом комнату.
Первое, что привлекло его внимание, была картина- единственное украшение его кабинета. Нарисованная каким-то австрийским художником, она изображала сценку из крестьянской жизни. Несколько женщин в ярко-красных, головных платках собирали и складывали на телегу копны сена. Сейчас разобрать ничего было нельзя. Вместо головных платков были дыры, торчали клочья холста. Нещадному разорению подвергся также осциллограф. Стеклянная трубка была без цоколя, и Дмитрий Дмитриевич тотчас же вспомнил, как ночью, когда он спал, ему послышался громкий хлопок; это, видимо, вошел воздух в разбитую трубку…
Человек даже не заметил вошедшего Дмитрия Дмитриевича. Он оторвался на мгновение от своего занятия. Потом прошел к письменному столу и, оторвав своими напоминающими клещи руками медные ручки от ящиков письменного стола, отправил их в рот.
- Хочу медь! Медь! - тихо сказал Человек.
- Что вы делаете? - закричал Дмитрий Дмитриевич.- Вы голодны?
- Да,- сказал Человек,- я голоден. Мне многого не хватает. . Мне не хватает десятка элементов: кадмия и ниобия, вольфрама и сурьмы, мне многого не хватает!
- Одевайтесь,- сказал Дмитрий Дмитриевич,- одевайтесь и идемте!
- Для чего? - спросил Человек, .одним движением надевая гимнастерку, которую принес ему Коля. Дмитрий Дмитриевич обратил внимание, что пуговиц на ней не было. По-видимому, они разделили судьбу медных ручек от ящиков письменного стола.
- Вы не думайте, что я этим питаюсь,- сказал Человек, поймав взгляд Дмитрия Дмитриевича, устремленный на пучки ниток в тех местах, где были пришиты пуговицы.- Мне это нужно…
- А я не думаю,- ответил Дмитрий Дмитриевич.- Мы с вами сейчас отправимся к одному моему приятелю. Это мне нужно.
- К нему домой?
- Нет, мы пойдем в его лабораторию.
- Интересно. Я смогу полечить там медь и вольфрам?
- Что угодно и сколько угодно, если только вы не начнете с того, что сожрете какой-нибудь важный прибор.
- Нет, нет, меня не интересуют приборы…
Теперь Дмитрий Дмитриевич уже не сомневался, что перед ним не человек.
Аркадий Владимирович их ждал. Он небрежно скользнул взглядом по Человеку, ничем не обнаружив, какое тот произвел на него впечатление. Пройдя по коридору, они оказались в галерее, которая шла на уровне второго этажа внутри огромного зала. На всем своем протяжении галерея была затянута сеткой. Посередине зала испытывался огромный, величиной с пятиэтажный дом, трансформатор. Между блестящими шарами - диаметром в несколько метров возникала искусственная молния, сопровождаемая могучими громовыми раскатами, похожими на выстрелы из орудия. Поведение Человека стало чрезвычайно странным. Его походка изменилась, он шел, чеканя шаг, с полузакрытыми глазами, каждый разряд сопровождался болезненным подергиванием его лица. Казалось, что его тело испытывает кратковременную, но сильную боль.
- Уйдем отсюда поскорее! - крикнул Человек.
- Ему нехорошо,- прошептал Аркадий Владимирович.
Галерея окончилась, и Человек стремительно бросился в открытую дверь.
- Куда вы? Нам налево! - крикнул Аркадий Владимирович.
- Я кое-что придумал,- успел шепнуть он Дмитрию Дмитриевичу на ухо, когда они задержались у двери в лабораторию.- Ты обратил внимание на его поведение в экранизированной галерее и его реакцию на электрические разряды?
Они вошли в лабораторию, где группа людей собирала макет какой-то очень сложной установки. На Человека никто не взглянул, никто даже не поднял головы.
- Посидите за этим столом,- сказал Аркадий Владимирович Человеку.- А мы побеседуем с Дмитрием Дмитриевичем.
- Не забудьте,-сказал Человек,- про медь и вольфрам.
- Нет, нет, я не забуду,- ответил Дмитрий Дмитриевич.
- О чем вы будете разговаривать? - вдруг забеспокоился Человек.
- Это касается семьи… семьи Аркадия Владимировича.
- Семья? Это комбинация из ближайших родственников?
- Да, да,- сказал Дмитрий Дмитриевич.
Аркадий Владимирович открыл двери своей рабочей комнаты и пристально поглядел на Человека
- Я удивляюсь тебе, Дмитрий! - сказал Аркадий Владимирович, когда они остались одни.- Удивляюсь! Ты что, с ума сошел?! Да как же можно такое событие держать в тайне? Я не хочу ему показать, насколько я заинтересован… Где ты его нашел?
Дмитрий Дмитриевич рассказал все, что знал о появлении Человека, и Аркадий Владимирович воскликнул:
- Это же посланец другого мира!
- Боюсь, что тут сложнее, Аркадий… У меня очень серьезное подозрение, что он вообще не человек, что это робот, автомат.
- У меня мелькнула такая же мысль, когда я увидел, как он реагирует на разряды. Но у него совершенно человеческая мимика! Как ты мог секретничать? И какие у тебя данные, что он не принадлежит к живой природе, что он создан искусственно?
Дмитрий Дмитриевич вынул из кармана пиджака рентгенограмму и рассказал ее историю.
- И кроме того,- сказал он,- сегодня утром он повел себя совсем странно. Учинил полный разгром в моей комнате, изгрыз спинку кровати, а сейчас требует меди… До сих пор он вел себя очень и очень покладисто. По-моему, рано еще менять к нему отношение, нужно было бы привлечь, теперь уже по-настоящему, медиков…
- Что ты говоришь! Какая там медицина? - заволновался Аркадий Владимирович.- Я немедленно созваниваюсь с самыми крупными специалистами в области автоматики, к завтрашнему утру мы составим такой "ансамбль" из шести - семи докторов наук, что мы из него все повытрясем! И это нужно делать немедленно! Он станет, может быть, помимо своей воли, источником громадных открытий.
- Все-таки я и сейчас сомневаюсь, человек это или робот…-сказал Дмитрий Дмитриевич.
- Стой! У меня есть мысль! Мы сейчас окончательно сможем убедиться и рассеять все сомнения…
Если он выкинет какую-нибудь пакость…
- Почему ты подозреваешь какой-то злой умысел, ведь он принес нам чудесные вещи…
- Ты извини меня,
Дмитрий, но ты рассуждаешь, как ребенок… Одно то, что он автомат и скрывает это, говорит о многом… Но, может быть, ты не согласен с тем, что я предлагаю предпринять более решительные действия? Да еще привлекаю людей со стороны…
- Я давно хотел рассказать о нем всем, но нужно было все твердо установить. проверить, доказать… Я боялся, что меня подымут на смех. Скажут: "Что? Человек из другого мира? Сказки!"
- Да, это твоя ошибка, Дмитрий! Большая ошибка!