- Ну что ж, - сказал он. - Убедительно. Эта концепция меня устраивает. Он поднялся с травы.
- Теперь пойдем посмотрим памятник этому малому, - сказал он.
- Какому малому?
- Изобретателю вечного двигателя… Надо знать их вкусы, - сказал он, идя к площади. - Все ж таки мне с ними жить.
Она подоспела в тот момент, когда он начал тянуть за полотнище.
- Нельзя, - сказала она.
- Пустяки… Откроем и снова накроем.
Он дернул полотнище и отошел к ней поглядеть издали.
И они увидели довольно нескладный памятник, изготовленный торопливо и решительно со всею силой предварительного эскиза.
На венском стуле, отлитом из бронзы, сидел мужчина, прекрасный сам собою, с лицом Аполлона и длинными волосами. Одна рука его сжимала венок, а в другой почему-то была лира.
- Странный памятник инженеру, - сказал приезжий.
И тут он увидел, что на колене бронзового мужчины сидела ящерица. Впрочем, если присмотреться, то можно было заметить, что это не ящерица, а крокодил очень маленького размера. "ПАМЯТНИК НЕИЗВЕСТНОМУ ПОЭТУ", - было отчеканено на постаменте. Тут же лежал мегафон, оставленный для митинга.
- …Смотри, Муза… тут и от меня кое-что… - сказал приезжий и кивнул на маленького крокодила.
Потом он вдруг закрыл лицо руками, сел на ступеньку цоколя и заплакал. Муза молчала. Мегафон скатился на землю, и Муза его подняла.
Он посмотрел на нее.
- Слушай, скажи что-нибудь! - крикнул он в непонятном отчаянии. - Скажи! Как узнать время?
- Не знаю… не знаю… - растерянно сказала она и отступила еще дальше, прижав к груди мегафон.
И тут на пустой площади вдруг стали слышны странные прерывающиеся звуки. Они были похожи на хрипловатые стуки и шорохи и удары какого-то очень старого механизма, часов, может быть.
Удары были глухие и громкие, усиленные магафоном, и не сразу угадывалось, что это стук сердца.
…Наступало первое утро Золотого века, и репродуктор на столике придорожного кафе пел второй куплет песенки приезжего.
…Там по синим цветам
Бродят кони и дети.
Мы поселимся в этом
Священном краю.
Там небес чистота.
Там девчонки как ветер,
Там качаются в седлах
И старые песни
поют…