"Я должен от него избавиться, - с горечью подумал Джон Хофф. - Но это невозможно. Даже когда он исчезнет, станет чем-то совсем другим, когда вещества, из которых он состоит, превратятся во что-то еще, - даже тогда я не смогу от него избавиться. Никогда!"
Джон нашел люк конвертора, уперся ногами в пол. Люк заело. Джон дернул посильнее, и он открылся. Перед ним зияло жерло, достаточно большое, чтобы бросить туда человеческое тело. Из глубины слышался рев механизмов, и ему показалось, что он уловил адский отблеск бушующего огня. Он осторожно дал телу соскользнуть с плеча, подтолкнул его в последний раз, закрыл люк и всей тяжестью навалился на педаль. Дело было сделано.
Он отшатнулся от конвертора и вытер лоб. Наконец-то он избавился от своей ноши. Но тяжелое бремя все равно осталось с ним. И осталось навсегда, подумал он. Навсегда.
Он услышал шаги, но не обернулся. Он знал, чьи это шаги - призрачные шаги, которые будут преследовать его всю жизнь, шаги угрызений совести в его душе.
Послышался голос:
- Что ты сделал, парень?
- Я убил человека. Я убил своего друга. И он обернулся, потому что ни шаги, ни голос не принадлежали привидению. Говорил Джошуа:
- Было ли у тебя основание?
- Да. Основание и цель.
- Тебе нужен друг, - сказал Джошуа. - Тебе нужен друг, мой мальчик.
Джон кивнул.
- Я узнал цель Корабля. И назначение. Он застал меня. Он хотел донести. Я… я…
- Ты убил его.
- Я подумал: одна жизнь или все? И я взял только одну жизнь. Он бы взял все.
Они долго стояли, глядя друг на друга. Старик сказал:
- Это неправильно - взять жизнь. Неправильно, недостойно.
Коренастый и спокойный, он стоял на фоне машин, но в нем было что-то живое, какая-то движущая сила, как и в машинах.
- Так же неправильно обрекать людей на судьбу, для которой они не предназначались. Неправильно забывать цель из-за незнания и невежества, - ответил Джон.
- Цель Корабля? А это хорошая цель?
- Не знаю, - ответил Джон. - Я не уверен. Но это по крайней мере цель. А цель, какая бы она ни была, лучше, чем отсутствие цели.
Джон поднял голову и отбросил назад волосы, прилипшие ко лбу.
- Ладно, - сказал он. - Я иду с тобой. Я взял одну жизнь и больше не возьму.
Джошуа медленно, мягко произнес:
- Нет, парень. Это я иду с тобой.
Даже из наблюдательной рубки было неприятно видеть бесконечную пустоту, в которой сверкали звезды, как вечные крохотные сигнальные огоньки. Но видеть это из рубки управления, большое стеклянное окно которой открывалось прямо в пасть пространства, было еще хуже. Внизу не видно было дна, вверху - границы. То чудилось, что вон к этой звезде можно протянуть руку и сорвать ее, то она казалась такой далекой, что от одной мысли об этом начинала кружиться голова.
Звезды были далеко. Все, кроме одной. А эта одна сверкала ярким солнцем совсем рядом слева.
Джон Хофф взглянул на Джошуа. На лице старика застыло выражение недоверия, страха, почти ужаса.
"А ведь я знал, - подумал Джон. - Я знал, как это может выглядеть. Я имел какое-то представление. А он не имел никакого".
Он отвел глаза от окна, увидел ряды приборов и почувствовал, что сердце его упало и руки одеревенели.
Уже некогда сживаться с Кораблем. Некогда узнать его поближе. Все, что нужно сделать, он должен сделать, только следуя своему разуму и отрывочным знаниям, которые получил от машины его мозг, неподготовленный и нетренированный.
- Что мы должны делать? - прошептал Джошуа. - Парень, что нам делать?
И Джон Хофф тоже подумал: "А что мы должны делать?"
Он медленно поднялся по ступенькам к креслу, на спинке которого было написано: "Пилот". Медленно забрался в кресло, и ему показалось, что он сидит на краю пропасти, откуда в любой момент может соскользнуть вниз, в пустоту.
Осторожно опустив руки на подлокотники кресла и вцепившись в них, он попробовал сориентироваться, свыкнуться с мыслью, что сидит на месте пилота, а перед ним - ручки и кнопки, которые он может поворачивать или нажимать, чтобы посылать сигналы работающим машинам.
- Звезда, - сказал Джошуа. - Вот эта большая, налево, которая горит…
- Все звезды горят.
- Нет, вот эта - большая…
- Это та звезда, к которой мы стремились тысячу лет, - ответил Джон. И он надеялся, что не ошибся. Как он хотел бы быть в этом уверенным!
И тут он почувствовал страшную тревогу. Что-то было неладно. И очень неладно.
Джон попытался думать, но мешал космос, слишком он был близко. Он был слишком огромен и пуст, и думать было бесполезно. Нельзя перехитрить космос. Нельзя с ним бороться. Космос слишком велик и жесток. Космосу все равно. В нем нет милосердия. Ему все равно, что станется с Кораблем и с людьми на нем.
Единственными, кому было не все равно, были те люди на Земле, что запустили Корабль, и - некоторое время - те, кто управлял им в начале пути. А теперь - только он да старик. Только им не все равно.
- Она больше других, - сказал Джошуа. - Мы ближе к ней.
Вот в чем дело! Вот что вызвало эту необъяснимую тревогу. Звезда слишком близко - она не должна быть так близко!
Он с трудом оторвал взгляд от пустоты за окном, посмотрел на пульт управления. И увидел только бессмысленную массу ручек и рычагов, вереницы кнопок, циферблатов…
Он смотрел на пульт и понемногу начинал в нем разбираться. Пробуждались знания, которые вдолбила в него машина. Он смотрел на показания стрелок и уже кое-что понимал. Он нашел несколько ручек, о которых должен был что-то знать. В его мозгу в бешеной пляске закружилась математика, о которой он никогда не имел представления.
"Бесполезно, - сказал он себе. - Это была хорошая идея, но она не сработала. Машина не может обучить человека. Она не может обучить человека. Она не может вбить в него достаточно знаний, чтобы управлять Кораблем".
- Я не сумею это сделать, Джошуа, - простонал он. - Это невозможно.
Где планеты? Как их найти? И когда он их найдет (если найдет), что делать тогда? Корабль падал на солнце.
Джон не знал, где искать планеты. И Корабль двигался слишком быстро - намного быстрее, чем нужно. Джон вспотел. Пот выступил каплями на лбу, потек по лицу, по телу.
- Спокойнее, парень. Спокойнее.
Он попробовал успокоиться, но не смог. Он протянул руку и открыл маленький ящичек под пультом. Там была бумага и карандаши. Он взял лист бумаги и карандаш и набросал главные показания приборов: абсолютную скорость, ускорение, расстояние до звезды, угол падения на нее.
Были еще и другие показания, но эти - самые главные, с ними нужно считаться.
В его мозгу пробудилась мысль, которую много раз внушала ему машина. "Управлять Кораблем - это значит не направлять его в какую-то точку, а знать, где он будет в любой данный момент в ближайшем будущем".
Он принялся за вычисления. Математика с трудом проникала в его сознание. Он сделал расчет, набросал график и на два деления перевел рычаг управления, надеясь, что сделал правильно.
- Разбираешься? - спросил Джошуа. Джон покачал головой.
- Посмотрим. Узнаем через час.
Немного увеличить скорость, чтобы избежать падения на солнце. Проскочить мимо солнца, потом повернуть обратно под действием его притяжения - сделать широкую петлю в пространстве и снова вернуться к солнцу. Вот как это делается; по крайней мере, он надеялся, что именно так. Об этом рассказывала ему машина.
Он сидел весь обмякший, думая об этой удивительной машине, размышляя, насколько можно доверять бегущей пленке и шлему на голове.
- Мы долго здесь пробудем, - сказал Джошуа.
Джон кивнул.
- Да, пожалуй. Это займет много времени.
- Тогда, - сказал старик, - я пойду и раздобуду чего-нибудь поесть.
Он пошел к двери, потом остановился.
- А Мери? - спросил он. Джон покачал головой.
- Пока не надо. Оставим их в покое. Если у нас ничего не выйдет…
- У нас все выйдет. Джон резко оборвал его.
- Если у нас ничего не выйдет, лучше, чтобы они ничего не знали.
- Пожалуй, ты прав, - сказал старик. - Я пойду принесу поесть.
Два часа спустя Джон уже знал, что Корабль не упадет на солнце. Он пройдет близко - слишком близко, всего в нескольких миллионах километров, но скорость его будет такова, что он проскочит мимо и снова вылетит в пространство, притягиваемый солнцем, рвущийся прочь от этого притяжения, теряя скорость в этой борьбе.
Траектория его полета изменится под действием солнца, и он будет лететь по орбите - по очень опасной орбите, потому что если оставить ее неизменной, то при следующем обороте Корабль все-таки упадет на солнце. Пока Корабль не повернет обратно к солнцу, Джон должен добиться контроля над ним, но самое главное - он выиграл время. Он был уверен: если бы он не прибавил скорость на два деления, то Корабль или врезался бы в солнце сразу, или начал бы вращаться вокруг него по все более суживающейся орбите, вырвать с которой его не смогла бы даже фантастическая сила могучих машин.
У него было время, он кое-что знал, и Джошуа пошел за едой. Времени было немного, и он должен использовать его. Надо разбудить знания, притаившиеся где-то в его мозгу, внедренные туда, и надо употребить их для той цели, для которой они предназначались.
Теперь он был спокойнее и чуть увереннее в себе. Думая о своей неловкости, он удивлялся, как это люди, запустившие Корабль с Земли, и те, кто управлял им до того, как пришло Невежество, сумели так точно направить его. Наверное, это случайность, потому что невозможно так пустить снаряд в маленькую мишень, чтобы он летел тысячу лет и попал в нее. Или возможно?
"Автоматика… Автоматика…" - звенело у него в голове одно-единственное слово. Корабль был автоматическим. Он сам летел, сам производил ремонт, сам обслуживал себя, сам двигался к цели. Мозг и рука человека должны были только сказать ему, что делать. "Сделай это", - говорили мозг и рука, и Корабль делал. Только это и было нужно - отдать приказ.
Весь секрет и был в том, как же отдать приказ Кораблю? Что ему приказать и как это сделать? Вот что его беспокоило.
Он слез с кресла и обошел рубку. Все покрывал тонкий слой пыли, но когда Джон протер металл рукавом, он заблестел так же ярко, как и в день постройки Корабля.
Он нашел всякие вещи, некоторые знакомые, а некоторые незнакомые. Но самое главное - он нашел телескоп и после нескольких неудачных попыток вспомнил, как с ним обращаться. Теперь он знал, как искать планеты - если это нужная звезда и у нее есть планеты.
Прошло три часа. Джошуа не возвращался. Слишком долго, чтобы достать еды. Джон зашагал по комнате, борясь со страхом. Наверное, со стариком что-то случилось.
Он вернулся к телескопу и начал разыскивать планеты. Сначала это было нелегко, но понемногу, привыкая к обращению с телескопом, он начал припоминать все новые и новые данные.
Он отыскал одну планету и услышал стук. Он оторвался от телескопа и шагнул к двери.
Коридор был полон людей. Все они кричали на него, кричали с ненавистью, и в этом реве были гнев и осуждение. Он сделал шаг назад.
Впереди были Херб и Джордж, а за ними остальные - мужчины и женщины. Он поискал глазами Мери, но не нашел.
Толпа рвалась вперед. На их лицах были злоба и отвращение, и Джон почувствовал, как его окутала исходившая от них волна страха.
Его рука опустилась к поясу, нащупала рукоятку пистолета и вытащила его. Он направил пистолет вниз и нажал кнопку. Только один раз. Вспышка осветила дверь, и толпа отшатнулась. Дверь почернела, запахло горелой краской. Джон Хофф спокойно проговорил:
- Это пистолет. Из него я могу вас убить. Я вас убью, если вы будете вмешиваться. Уйдите. Вернитесь туда, откуда вы пришли.
Херб сделал шаг вперед и остановился.
- Это ты вмешиваешься, а не мы. Он сделал еще шаг.
Джон поднял пистолет и направил на него.
- Я уже убил человека. И убью еще.
Как легко, подумал он, говорить об убийстве, о смерти. И как легко сделать это теперь, когда я уже один раз убил.
- Джо пропал, - сказал Херб. - Мы ищем его.
- Можете больше не искать.
- Но Джо был твоим другом.
- И ты тоже. Но цель выше дружбы. Ты или со мной, или против меня. Середины нет.
- Мы отлучим тебя от церкви.
- Неужели отлучите меня от церкви? - насмешливо повторил Джон.
- Мы сошлем тебя в центр Корабля.
- Мы всю нашу жизнь были ссыльными, - ответил Джон. - На протяжении многих поколений. Мы даже не знали этого. Я говорю вам - мы этого не знали. И, не зная этого, мы придумали красивую сказку. Мы убедили себя в том, что это правда, и жили ею. А когда я прихожу и доказываю вам, что это всего только красивая сказка, выдуманная потому, что мы должны были иметь сказку - должны были! - вы готовы отлучить меня от церкви и сослать. Это не выход, Херб. Это не выход.
Он похлопал рукой по пистолету.
- Вот выход, - сказал он.
- Джон, ты сумасшедший.
- А ты дурак, - сказал Джон.
Сначала он испугался, потом рассердился. А теперь он чувствовал только презрение к этим людям, столпившимся в коридоре и выкрикивающим пустые угрозы.
- Что вы сделали с Джошуа? - спросил он.
- Мы связали его, - ответил Херб.
- Вернитесь и развяжите. И пришлите мне еды.
Они заколебались. Он сделал угрожающее движение пистолетом.
- Идите! Они побежали.
Он захлопнул дверь и вернулся к телескопу.
Он нашел шесть планет, из них две имели атмосферу - вторая и пятая. Он посмотрел на часы: прошло много времени. Джошуа еще не появлялся. В дверь не стучали. Не было ни пищи, ни воды. Он снова уселся в кресло пилота.
Звезда находилась далеко позади. Скорость уменьшилась, но была еще слишком велика. Он подвинул рычаг назад и следил за тем, как ползет назад стрелка указателя скорости. Теперь это было безопасно - по крайней мере, он надеялся, что безопасно. Корабль уже отдалился от звезды на 54 миллиона километров, и можно было уменьшить скорость.
Он снова уставился на пульт управления, и все было уже яснее, понятнее, он знал о нем немного больше. В конце концов, это не так уж трудно. И будет не так трудно. Главное - есть время. Много времени. Нужно будет еще думать и рассчитывать, но для этого есть время.
Разглядывая пульт, он нашел то, чего не заметил раньше, - вычислительную машину. Так вот как отдавали приказы Кораблю! Вот чего ему не хватало, вот над чем он бился - как отдавать приказы Кораблю! А это делалось так. Нужно просто отдать приказ этому маленькому мозгу.
Его продолжало преследовать слово "автоматика". Он нашел кнопку с надписью "телескоп", и еще - с надписью "орбита", и еще - "приземление".
"Наконец-то, - подумал он. - После всех волнений и страха это оказалось так просто". Именно таким эти люди там, на Земле, и должны были сделать Корабль. Простым. Невероятно простым. Таким простым, что каждый дурак может посадить Корабль. Каждый, кто ткнет пальцем кнопку. Ведь они, наверное, догадывались, что может произойти на Корабле через несколько поколений. Они знали, что Земля будет забыта и что люди создадут новую культуру, приспособленную к условиям в Корабле.
Догадывались - или планировали? Может быть, культура Корабля была частью общего плана? Разве могли бы люди жить тысячу лет на Корабле, если бы знали его цель и назначение?
Конечно, не могли бы. Они чувствовали бы себя ограбленными и обманутыми. Они сошли бы с ума от мысли, что они всего только переносчики жизни, что их жизни и жизни многих поколений будут просто зачеркнуты, чтобы их потомки могли прибыть на далекую планету.
Был только один способ бороться с этим - забвение. К нему и прибегли, и это было к лучшему.
После смены нескольких поколений люди проводили свои маленькие жизни в условиях доморощенной культуры, и этого им было достаточно. Тысячи лет как будто и не было, потому что никто не знал про тысячу лет.
И все это время Корабль ввинчивался в пространство, направляясь к цели, прямо и точно.
Джон Хофф подошел к телескопу, поймал в фокус пятую планету, включил радары, которые держали бы ее в поле зрения. Потом он вернулся к вычислительной машине и нажал кнопку с надписью "телескоп" и другую, с надписью "орбита".
Потом он сел ждать. Делать было больше нечего.
На пятой планете жизни не было.
Анализатор рассказал все. Атмосфера состояла в основном из метана, сила тяжести была в тридцать раз больше земной, давление под кипящими метановыми облаками близко к тысяче атмосфер. Были и другие факторы, но достаточно было и любого из этих трех.
Джон Хофф вывел Корабль с орбиты и направил его к солнцу. Снова сев за телескоп, он поймал в фокус вторую планету, включил вычислительную машину и опять уселся ждать.
Еще один шанс - и кончено. Потому что из всех планет атмосфера была только на двух. Или вторая планета, или ничего.
А если и вторая планета окажется мертвой, что тогда?
На это был только один ответ. Другого не могло быть. Повернуть Корабль еще к какой-нибудь звезде, прибавить скорость и надеяться - надеяться, что еще через несколько поколений люди найдут планету, на которой смогут жить.
У него начались голодные спазмы. В здешней системе водяного охлаждения еще оставалось несколько стаканов жидкости, но их он выпил уже два дня назад.
Джошуа так и не вернулся. Люди не появлялись. Дважды он открывал дверь и выходил в коридор, готовый сделать вылазку за пищей и водой, но каждый раз, подумав, возвращался. Нельзя было рисковать - рисковать тем, что его увидят, поймают и не пустят обратно в рубку.
Но скоро ему придется рискнуть, придется сделать вылазку. Еще через день он будет слишком слаб, чтобы это сделать. А до второй планеты лететь еще долго.
Придет время, когда у него не будет выбора. Он не выдержит. Если он не добудет воды и пищи, он превратится в никчемное, еле ползающее существо, и вся его сила иссякнет к тому времени, когда они достигнут планеты.
Он еще раз осмотрел пульт управления. Как будто все в порядке. Корабль еще набирал скорость. Сигнальная лампочка вычислительной машины горела синим светом, и машина тихо пощелкивала, как бы говоря: "Все в порядке. Все в порядке".
Потом он перешел от пульта в тот угол, где спал. Он лег и свернулся клубком, пытаясь сжать желудок, чтобы тот его не мучил. Он закрыл глаза и попробовал заснуть.
Лежа на металле, он слышал, как далеко позади работают машины, слышал их мощное пение, наполнявшее весь Корабль. Ему вспомнилось, как он думал, что нужно сжиться с Кораблем, чтобы управлять им. Оказалось, что это не так, хотя он уже понимал, как можно сжиться с Кораблем, как Корабль может стать частью человека.
Он задремал, проснулся, снова задремал - и тут вдруг услышал чей-то крик и отчаянный стук в дверь.
Он сразу вскочил, бросился к двери, вытянув вперед руку с ключом, рванул дверь, отпер - и в рубку, споткнувшись на пороге, упала Мери. В одной руке у нее был бачок, в другой - мешок. А по коридору к двери бежала толпа, размахивая палками и дико крича.
Джон втащил Мери внутрь, захлопнул дверь и запер ее. Он слышал, как бегущие тела ударились в дверь и как в нее заколотили палками и заорали.
Джон нагнулся над женой.
- Мери, - сказал он. Горло у него перехватило, он задыхался. - Мери.