- Поначалу я так и думала, госпожа Кириена, - деликатно продолжила она, - что и вы и я наверняка померли. Хотя я всегда считала, что уж если отправлюсь на тот свет, то тогда тела своего лишусь и буду похожа на легкий такой туманчик…
- По учению наших апологетов, и я, перейдя в одну из предвечных стран Немятежного Мира, должна была лишиться бренной оболочки, - задумчиво ответила Кириена, и тут ее просто не могло не осенить. - Но если мы все еще пребываем в наших телах, то, значит, мы не мертвы?! Да и место, в которое мы попали, сложно назвать обителью смерти… - Кириена подошла к камину, присела на корточки, протянула руку к пламени. - Оно настоящее! Здесь нет ничего призрачного!
- Это радует, - рассеянно отметила Карина, завороженным взглядом рассматривая подвешенные под потолком хрустально сверкающие капли, покачивающиеся на серебряных нитях. - Тогда мы просто попали в какую-нибудь сокровищницу… К примеру, арабских шейхов…
- Здесь такие удивительные цвета… - в упоении проговорила Кириена, не слушая своей новой знакомой, - Я еще никогда не видела ничего подобного!
Кириена подошла к стене и внимательнейшим образом принялась разглядывать яркие вышивки. Карина отвлеклась от хрустальных подвесок и тоже присоединилась.
- Классно. То есть великолепно, - сказала она. - Ручная работа, наверняка. И как вышивали: даже стежков не видно! Ой, а вот эти цветки очень похожи на наши садовые гвоздички, вот эти алые и ярко-розовые!
Кириена водила пальцем по букетам узоров словно слепая:
- В Монохромме нет таких цветов. Нет алого, розового и вот этих…
- Голубой? Зеленый?
- Да. И вот этих…
- Желтый?! Лиловый? Сиреневый? Ошизеть! Это что же за Монохромма такая? Страна? Или… планета?
Похоже, Карину посетила вполне здравая мысль, что она похищена инопланетянами для зверских опытов и надругательства над личностью. А Кириена - тоже подопытный объект, только ее не с Земли, а с другой планеты либо галактики сперли. И тоже будут всячески измываться.
"Живой не дамся! - на всякий случай протелепатировала узурпаторам-инопланетянам Карина. - И Кириену не дам!"
Кириену, к счастью не заметившую, как напряглась Карина, ожидая ее ответа, шатнуло ветром тоски, и она произнесла глухим, таящим слезы голосом:
- Монохромма - это моя родина. Далекая и… несчастная страна.
- Я про такую страну никогда не слышала, - честно призналась Карина.
Да и откуда бы ей слышать?!
- Это маленькая страна. И ее главные цвета черный, белый и серый. Все остальные цвета запрещены к использованию как ослабляющие концентрацию воли к борьбе и победе, а также влияющие на возникновение антигосударственных настроений.
- Ну и порядочки у вас! А как же тогда деревья? Трава?
- Я не знаю, что такое деревья, в Монохромме они не растут. У нас только скалы, серебряные озера, вода которых непригодна для питья, и ядовитый песок-бронзовик. Воду мы покупаем у соседних дружественных держав. А трава, цветы - редкость и слишком большая драгоценность - их привозят с другой стороны континента лишь во время самых важных государственных праздников. И право любоваться цветами имеют только особы Высшего Государственного Ряда. Простолюдинам и воинам вроде меня этого зреть не положено. Я слышала, что есть края, где все иначе, чем в Монохромме, но никогда не бывала нигде, кроме своей страны.
- А что так? В смысле почему?
- Когда страна находится в состоянии войны, ее бойцам не до путешествий…
Карина сочувственно вздохнула. Оглядела себя и потянула с кушетки легкую, персикового цвета, узорчатую шаль - прикрыться. Потому что она немного робела перед женщиной из страны, где признают только черный, белый и серый цвета. Кириена заметила манипуляции девушки и спросила отвлеченным тоном:
- Там, откуда вы родом, все женщины ходят полунагими?
- Нет. - Карину бросило в краску. - Только… некоторые.
- Зачем?
Стриптизерша вспомнила маньяка и свои танцы у шеста, и ее передернуло. Но ответила она лишь:
- Работа такая.
Кириена чуть поджала губы:
- И вам такая работа нравилась?.. Впрочем, отряды наших дев-смертниц тоже бросаются в бой, имея из одежды лишь ножны для своих мечей. Но их нагота призвана навести дополнительный ужас на противника, тогда как ваша…
- Давайте сменим тему разговора. - Карина вымученно улыбнулась. - Разве не удивительно, что мы с вами оказались в загадочном месте и, кроме того, заметьте, обе говорим не на родных языках, но вполне понимаем друг друга? Просто фантастика!
- Фантастика?!
- Ну, сказка…
Когда Система Окон сработала положительно и бесчувственные тела обеих женщин оказались лежащими на блестящих столах в комнате Гогейтиса, спешно переделанной под лабораторию, восхищенный результатом эксперимента герцог Рено беспокоился лишь об одном: смогут ли женщины понимать друг друга и освоить язык Тарсийского Ожерелья? На что Уильям ответил:
- Не тревожьтесь, созерен! Я ввел дополнительную программу лингвистической унификации.
Судя по тому, как легко общались меж собой Кириена и Карина, программа Уильяма Гогейтиса, как ни странно, сбоев не давала.
- Сказка? То есть устное либо письменное изложение событий, заведомо не происходивших и не имеющих отношения к обычной жизни? - переспросила Кириена. - О нет! В Монохромме давно запрещены сказки и подобные им баснословные истории. Они оказывают растлевающее влияние на сознание подрастающего поколения и отвлекают детей от их основной задачи…
- Учиться, учиться и учиться? - вспомнила избитую фразу Карина.
- Именно так, - согласилась Кириена и удивленно выгнула бровь. - Неужели и в вашей стране известны заветы Великого Сновидца Светлого Будущего?
- Известны, - кивнула Карина. - Только по этим заветам давно уже никто не живет.
Кириена нахмурилась:
- Что же это за страна такая?
- Россия…
Теперь пришла очередь Кириены строить догадки. Она сурово поджала губы:
- Не слыхала о такой державе. Скажите, почтенная Карина, не входит ли ваша страна в так называемый Альянс Левых Сил? Не выступает ли она под знаменами Общины Разъединенных Племен? Монохромма вот уже много веков ведет с ними непрекращающуюся кровопролитную войну…
- Первый раз слышу. Я, вообще-то, всякими войнами не увлекаюсь.
Кириена пристальным взором окинула с головы до босых пяток Карину и сказала:
- Это заметно.
Карина между тем, осмелев, двинулась по периметру опочивальни. Покрывало на кровати из неизвестного пышного меха, напоминавшего своей невесомостью и воздушностью пену с кружки какао со взбитыми сливками, привело ее в тихий восторг. Шиншиллы, соболя, голубые норки и облезлохвостые песцовые шубки были забыты в один момент. Карина твердо для себя решила, что готова отдаться любым экспериментам инопланетян над собой, лишь бы в качестве моральной и материальной компенсации они вручили ей палантин (лучше пару-тройку), сшитый из такого фантастического меха. Она погрузила в податливый ворс руки по локти, прижалась к меху голой грудью, вдохнула исходящий от покрывала смешанный дурманно-нежный аромат и ощутила почти экстатическое чувство.
- Карина, опомнитесь! - строго одернула ее дама-двойник. - Мы у чужих. А если все эти услады для взоров, тела и слуха на самом деле таят в себе смертельную опасность?!
Карина нехотя рассталась с мехом. Кириена, словно закованная в незримые латы, осматривала комнату.
Рядом с кроватью дамы констатировали наличие высокого резного шкафа, инкрустированного яркими камнями, и после эмоционального, но короткого совещания решились его открыть.
В шкафу оказались вовсе не чудища и не наемные убийцы (и не инопланетяне, как домыслила Карина, посчитавшая шкаф искусно закамуфлированной кабиной для нуль-транспортировки и прочих гиперскачков).
В шкафу оказались наряды. Но какие!!!
- И это называется платье? - во весь голос изумлялась Карина. - Да если я его надену, то стану похожей на золотую бочку с серебряными крылышками!
Следует отметить, что в гардеробе парадной опочивальни Главного Советника действительно хранились костюмы, не предназначавшиеся для повседневной носки. Это были церемониальные и свадебные облачения, принадлежавшие покойным родителям герцога Рено и оберегавшиеся как драгоценная реликвия.
- Вряд ли эти наряды предназначены для женщин. У них вид какой-то очень уж… ритуальный, - осторожно сказала более догадливая архелая. - Знаете, Карина, меня все больше и больше занимает мысль о том, что чьей-то недоброй волей мы с вами из наших родных стран перенеслись в совсем иной мир и стали… пленницами.
- Блин! - ругнулась Карина. Кажется, ее опасения насчет инопланетян начинали обретать под собой почву. - Так я и знала! Ну нету в жизни счастья! Нет бы мне в какое толковое место попасть, в зону какую-нибудь курортную, в санаторий, на пляж с коктейлями, яхтой и яхтсменом - так ведь все выходит наоборот! А почему вы, почтенная Кириена, вдруг решили, что мы находимся в плену?
- На этих нарядах я вижу вышитые символы черной эзотерики, - прошептала Кириена. - Они встречались мне на знаменах и полковых значках, оставшихся от древних враждебных армий и безжалостных завоевателей. Видимо, эти облачения предназначены для местных жрецов. Или, хуже того, колдунов. Взгляните, подол этого плаща весь разрисован переплетенными в кольцо стрелками! Это же недобрый знак Возвратно-Поступательного Зла!..
Карина вгляделась внимательнее в значки и вдруг рассмеялась:
- Да в нашем мире такие знаки везде понарисованы! Даже на расческах! Они означают, что предмет сделан из веществ, не приносящих никакого вреда природе! Брехня конечно. А что до нарядов этих… Хоть они и блестят, как новогодние елки, я бы их даже на дружескую вечеринку надевать не решилась.
- Я с вами совершенно схожего мнения, - кивнула Кириена, хотя словосочетания "новогодняя елка" и "дружеская вечеринка" были для нее новы и непонятны.
Женщины закрыли шкаф и вернулись к камину.
- Здесь нет ни одного окна, - заметила Кириена. - И ни одной двери.
- Боятся, что мы сбежим, - без интонации разъяснила архитектурный недостаток Карина и только потом спросила себя: "А кто боится? Куда мы попали?"
Примерно с четверть часа Карина и Кириена провели в бесплодном диалоге, посвященном двум вышеприведенным вопросам.
Но даже эти важные вопросы в конце концов отступили перед довольно громко заявившими о себе естественными человеческими потребностями.
- Пленных, между прочим, кормить положено, - в пространство заявила Карина, кутаясь в утащенное-таки с кровати меховое покрывало. - И вообще… предоставлять им все необходимые удобства. Хотя бы биде!
- Я бы не стала здесь есть и куска хлеба, - гордо ответила на это Кириена, пропустив "биде" мимо ушей. - Неизвестно, чего от нас добиваются, почтенная Карина. Может быть, нас примутся долго морить голодом, а потом за сытный ужин заставят предать родину!
- Почему за ужин?
- Ну, за обед - какая разница!
- Голодными мы тут долго не протянем, - уныло подытожила Карина. - Хотя я не врубаюсь, на фиг надо было нас похищать из наших стран, чтоб голодом морить?!
- Чтоб выпытать все государственные тайны!
- Ничего себе! А если я никаких тайн не знаю, то меня просто так, за здорово живешь, пытать будут?! Я на это не согласна!.. Блин. Если через полчаса мне не покажут, где здесь уборная, я приспособлю под свои нужды вон ту золотую вазу!
Но Карининым угрозам не суждено было сбыться. Одна из шелковых стен опочивальни вдруг бесшумно отъехала в сторону, и в комнату вошли, приглушенно хихикая и перешептываясь, четыре симпатичные девицы в скромных темно-зеленых платьицах и светлых передничках.
- Служанки, - определила Карина. И не ошиблась.
- Доброго вам дня, благородные дамы! - вразнобой загомонили служанки. - Слава небесам, вы пришли в себя! Не угодно ли вам чего? Мы к вам приставлены и обязаны все ваши желания выполнять…
Рыжеволосая крепенькая девушка с веснушчатым лицом и плутоватыми глазами дернула за рукав свою товарку - девицу столь скромного вида, что в эту скромность никак не верилось, и подскочила вместе с нею к архелае:
- Нас зовут Эмми и Эни, госпожа. С вашего позволения, мы будем прислуживать вам…
Кириена слегка опешила:
- Как угодно… - Но потом вдруг выпрямила свой стан и видом стала похожа на гордую шпагу. - Я в своей жизни всегда обходилась без слуг! Негоже пользоваться услугами, когда сама прекрасно все можешь сделать!
- Я, кстати, тоже иду по жизни без камеристок! - громко объявила Карина, но вторая пара служанок (обе смазливые, востроносые, с такими гладкими черными волосами, словно намазали их ваксой) кинулась ей кланяться:
- Мы Марджи и Энджи, госпожа! Пожалуйста, позвольте нам вам послужить! Иначе наш господин…
И тут девушки зажали ладошками рты. И принялись переглядываться, мол, нечего болтать лишнего!
- Господин… - протянула Кириена Суорд. - И кто же ваш господин?
Девушки сникли:
- Нам этого говорить не велено. Он сам вам представится, когда вы искупаетесь и переоденетесь.
Карина обрадованно хлопнула в ладоши. Ей, по всему видно было, легче получалось осваиваться в новом мире, нежели гордой и суровой Кириене. Бывшая стриптизерша спросила у черноволосой Марджи:
- Уборная есть тут? И ванна?
- Да, госпожа, идемте с нами, мы вам все покажем! - загомонили Марджи и Энджи.
- Карина, будь я на вашем месте, я бы поостереглась идти с этими девицами! - суровым тоном сказала Кириена и поджала губы. - Не нравится мне все это!
- А, ладно! - Карина махнула рукой. - Хуже, чем мне было, уже не будет! Пока, Кириена! Надеюсь, скоро встретимся!
И стриптизерша ушла в стенной проем, сопровождаемая служанками.
С Кириеной дело обстояло сложнее. Она уселась на кушетку и на все уговоры служанок позволить им сделать ей прическу, поменять платье и почистить туфли отвечала решительным отказом. Мало того, она требовала, чтобы неизвестный "господин" незамедлительно явился пред ее грозового цвета очами и ответил, по какому праву он посмел похитить и заточить неизвестно где свободную гражданку Монохроммы!
Служанки чуть не плакали:
- Госпожа, потерпите, все скоро выяснится! Ну почему вы не хотите переодеться? Здесь положено переодеваться к обеду…
Меня устраивает мое платье! - непреклонно отвечала Кириена, словно этот скромный кусок серого монохромного сукна мог служить ей настоящей броней от непонятных, но приближающихся опасностей. Хотя это вовсе не означает, что гордая архелая Кириена Суорд поддалась непристойному чувству трусости. Архелае до последнего времени вообще чужды были всякие чувства, помимо одобренных резолюциями Государственного Совета.
Меж тем герцог Рено и невидимка Уильям маялись бездельем в трапезной. Парадный стол уже был накрыт, сиял, ломился и делал все остальное, что и полагается делать парадным столам; старшая домоправительница герцога (по его личному приказу) постелила тонкие шелковые скатерти с королевскими монограммами и поставила те тарелки, блюда и кубки, которыми полагалось сервировать стол лишь тогда, когда замок Главного Советника удостаивался чести принимать под своими сводами Ее Величество. Золотые канделябры пылали жаркими душистыми свечами. Маленькие служанки носились, как бабочки от сачка, расставляя на столе кушанья, которыми безмерно гордился герцогский повар… Двое дюжих младших поварят (каждый выше ростом господина герцога на целых полторы головы) бережно внесли прямо в зал корзину, в которой, опутанные паутиной и покрытые пылью столетий, словно глаза болотного гламура, поблескивали бутыли с благороднейшим вином из герцогских погребов. Герцог Рено прекрасно знал, что всего за пару таких бутылей можно купить небольшой островок из тех, что постоянно выставляла на аукцион жадная до чужих земель, но обнищавшая Славная Затумания… Но ради сегодняшнего особого торжества герцог не поскупился и не жалел бесценного вина. Тем: более что дамы, коим предстояло озарять своим присутствием торжественную трапезу, на данный момент были дороже всего содержимого подвалов и сокровищниц Главного Советника. А также всех сокровищниц Тарсийского Ожерелья.
- Как ты полагаешь, Уильям, они уже пришли в себя после Окон?
- Должно быть так, - отвечал невидимка. Уильяму приходилось нелегко: любой костюм заканчивался там, где начиналась его невидимая голова. Странно, но слуги быстро привыкли к безголовому приятелю герцога и уже не шарахались, когда на них в сумерках двигался мужской костюм, имевший над пышным воротником из кружев пустое место.
- Тебя дамы могут испугаться, - заметил герцог.
- Если они действительно отражения известной нам женщины, то пугливость им не должна быть свойственна. Тем более что я им все объясню, - парировал прозрачный магистр.
- Хорошо, - усмехнулся герцог, - Я надеюсь, что хоть они поймут эти объяснения. Потому что все твои высокоученые фразы созданы на погибель моего рассудка и здравого смысла. Кстати, ты заметил: женщины в самом деле поразительно похожи!
- Заметил. Но ведь это и входило в программу. Зачем вам женщина, не похожая на Абигейл?
- Действительно… Ох, Вилли, что-то я себя неуютно чувствую.
- Созерен?
- Легче выдержать хорошую драку с бандой головорезов Удаленных, чем давать объяснения женщине.
- Двум женщинам. Вы сами просили резервную копию.
- Сам, - мрачно согласился герцог…
А одна из упомянутых дам, в честь которых готовился в герцогском замке парадный обед, не подозревая, какие думы и печали омрачают чело Главного Советника Тарсийского Ожерелья (и тем более не подозревая о существовании и Советника, и такой загадочной страны), отдалась на волю судьбы и посему весело плескалась в большой бадье из мореного дерева и хохотала, слушая шуточки-прибауточки бойких служанок.
Поначалу Карина, увидев бадью, завопила: "Это чё?! Я туда должна лезть мыться?! Скамейки тут у вас золотые, стены шелковые, а джакузи нету! И вместо унитаза - дырка в полу! Не фига себе богатая жизнь! Замок, называется!" Но потом поняла, что лучшего ожидать не приходится, и, с удовольствием стянув с себя опостылевший "бэтгёрловский" костюм, полезла в душистую воду, опираясь на плечо девицы с именем Марджи. При этом Марджи вдруг жалостливо вскрикнула:
- Госпожа, ваша спина! На ней нет живого места! Ужасно!
- Да знаю! - пробулькала Карина. Она уже погрузилась в бадью почти по переносицу - вода была такая нежная и влекущая, ласкающе-теплая, пахла свежеразрезанным лимоном и чуть пощипывала кожу. - Синяки сами пройдут…
- Нет-нет, Энджи, немедленно принеси целебную мазь господина С’едуксена! - потребовала Марджи у товарки. - Разве можно благородной госпоже ходить в синяках!
- С каких это пор я благородной стала? - пробурчала себе под нос Карина, но решила принимать все как есть. Благородной меня считаете - пожалуйста! Носитесь со мной, как дитя с "чупа-чупсом", - да ради бога! Только не уроните! Раз попала я в обстановочку, в которой впору только кино про жизнь и труды Чезаре Борджиа снимать, - буду вести себя соответственно.