- Шона делят, и без нас, - Руслан, конечно, тоже проснулся, а вместе с ним и черный юмор. - Давайте уж тогда по-братски: Мэю мясо, Дашке кровь, а мне, так уж и быть, душу.
- А мне? - натурально обиделся Данила.
- А тебе все, что останется, на эксперименты, - съязвила сестренка.
Несмотря на общий веселый тон, Шону было совсем невесело. Шутки шутками, но он прекрасно понимал, что, в случае чего, против этой компании у него нет никаких шансов. Сильным магом он никогда не был, виртуозным специалистом в области защиты - да, но тут не столько сила нужна, сколько умение из доступного количества энергии создать максимально эффективную защиту.
- Ой, Шон, не обижайся, мы же пошутили! - Даша подбежала к нему, с детской непосредственностью обняла за шею. - Ты самый-самый лучший телохранитель! Ну, давай я тебя все-таки обращу в вампира, а?
Следующий час телохранитель стоически терпел уговоры стать вампиром. Уговаривали аргументированно: вампиры живут неограниченно долго, Шону, с его невеликими магическими силами, светит максимум лет двести, да и то, при самом благоприятном прогнозе, а, став вампиром, он сможет прожить не одно тысячелетие. У вампиров феноменальная регенерация, что для телохранителя весьма полезно. Скорость и физическая сила - тоже вещи небесполезные. Обращенные Лордом или его родственниками (Шон с некоторым удивлением узнал, что его клиенты, оказывается, дети правителя вампиров) равны по силе рожденным. И главный, самый непробиваемый аргумент: если Шон станет вампиром, никто не будет покушаться на его кровь.
Телохранитель оставался при своих убеждениях и на уговоры упрямо не поддавался, хотя после длительного общения с этим ненормальным семейством его уверенность сильно поколебалась. Но два аргумента пока что перевешивали все так старательно обрисованные плюсы: вампиры пьют кровь, и большинство людей их очень не любит. Даже война с Холосом, в которой этот народ показал себя с лучшей стороны, общее отношение изменила не слишком.
В конце концов, устав от споров, решили продолжить исследование космической колонии, в которой они оказались, раз уж все равно никто не спит. То, что они находятся именно в космической колонии, поняли все, почти сразу после рассказа Мэя о куполах. Но, тем не менее, когда несколько часов назад, выглянув за пределы купола, узрели окутанную дымкой атмосферы родную планету, в первый момент шок испытали все. Кроме Руслана, который после короткого размышления сообщил, что находятся они на местной луне, и странно, что он об этом раньше не догадался. А засыпанные пылью развалины могли таить в себе очень много интересного.
Так уж вышло, что в этой компании собрались очень любопытные существа. Даже Шон и Руслан.
***
Данила.
Дальнейшие исследования заброшенной колонии не принесли каких-либо впечатляющих результатов. Было, конечно, любопытно посмотреть на город древних, представить, как они жили, но в большинстве зданий была только пыль и редкие обломки, смутно напоминающие остатки мебели. Впрочем, и они от одного неосторожного прикосновения мгновенно рассыпались трухой.
Древние были долгожителями, теоретически, должны были строить на тысячелетия вперед, на практике - без присмотра человека любые строения быстро ветшали. А может, дело не в присмотре, а в здешней атмосфере. Найти что-то стоящее в этих развалинах казалось просто нереальным.
Тем сильнее было наше удивление, когда в здании вокзала, в одном из небольших помещений мы обнаружили самый обыкновенный сейф. Целехонький. Нет, все-таки при необходимости, умели древние создавать вещи с большим запасом прочности. Сейф, правда, оказался не таким уж целым, замок в давние времена был, скорее всего, не механическим, а электронным или с какой-то магией. Дверца оказалась открытой, так что изображать из себя взломщиков нам не пришлось, тем более что никто этого и не умел. Разве что, совсем уж варварским методом, дырку проделать и посмотреть, что там внутри. Смотреть, собственно, было особо не на что: привычная уже кучка пыли и наполовину истлевший футляр, в которым ровными рядами выстроились грязноватые, но совершенно целые кристаллы. Интересная находка, древние в таких информацию хранили. Как их производить, уже давно забыли, сейчас делают, что попроще и не слишком долговечное, но считывать информацию, что с тех, что с других, надо примерно одинаково, со специальным оборудованием. Может, там что полезное есть.
Больше ничего интересного мы не нашли, решено было возвращаться. Только еще одно дело закончим.
- Тут храм есть, - напомнил я Руслану.
Он кивнул, высокое здание недалеко от вокзала трудно было не заметить.
- Зайдем? - спросил на всякий случай. Понятно, что зайдем. Точнее, учитель пойдет, я - за компанию, а остальным вовсе не обязательно.
Остальные, впрочем, тоже решили идти. Может и зря, Шону точно не обязательно было. От него, конечно, ничего особенно не скрывали, но Дашка своими домогательствами насчет обращения в вампира и так уже мужику нервы потрепала. Надо бы узнать, что это она на него так облизывается? Если бы просто крови хотела, могла бы попросить у меня или Руслана, одного глотка вполне достаточно. Но нет, сестренка упорно провожает каждый жест телохранителя внимательным взглядом. И глаза как-то нездорово блестят.
То, что она хочет обратить Шона, я как раз одобряю. Нас все еще слишком мало по сравнению с остальным населением, а из него получится очень неплохой вампир. Тут ведь как, не каждого человека можно обратить, точнее, обратить можно каждого, не каждый подойдет конкретному вампиру в качестве птенца. Дашке Шон подходит идеально, мне бы, при некоторой натяжке, пожалуй, тоже подошел, но мне вообще идеального кандидата в птенцы ни разу не попадалось. Но я и не искал.
Может, потому сестренка в телохранителя так вцепилась?
Пока я предавался размышлениям, мы дошли до храма, от вокзала совсем недалеко. Он оказался единственным более-менее сохранившимся строением. Кое-где виднелись части барельефов, и все стены были целыми, нигде не обвалились и не превратились в руины, наверное, потому, что в стенах здания даже сейчас смутно ощущались следы какого-то мощного заклинания, не иначе предохранявшего от разрушений. Строение было достаточно большим, но меньше, чем я ожидал, раза, этак, в три. Это в последнее тысячелетие традиция возводить общие храмы для всех богов отмирает, раньше в небольших городках и деревнях принято было строить храмы, где устанавливались алтари нескольких богов. Возводить несколько храмов - дело не дешевое, а боги всякие нужны, они все-таки кое-какую пользу приносят. В древности, говорят, подобные храмы и вовсе были общепринятой практикой, ну, не строить же в такой маленькой колонии целый храмовый комплекс? А вот каким богам тогда молились?..
Оказалось, тем же самым, во всяком случае, многие символы оказались вполне знакомыми. Я не удивлен. Задерживаться, чтобы рассмотреть все алтари, мы не стали.
Руслан уверенно двинулся в нужную сторону, обходя каменные постаменты алтарей. Пыли тут значительно меньше, чем снаружи, кое-где можно даже рассмотреть высеченные в камне замысловатые узоры, на каждом свой - неповторимый, но все в одном стиле и имеют свой какой-то религиозный смысл. Это уже дело жрецов, знать, что и зачем. Символы богов высечены на каменных столбах, стоящих рядом с алтарями. Такие вешают над входом в храм или носят жрецы, показывая тем самым, какому богу служат, часто носят верующие в качестве амулетов. Они и работают, кстати, амулеты эти, если правильно сделаны, удачу там приносят или от некоторых болезней защищают и, ну, всякое по мелочи.
Алтарь бога смерти скромно расположился в самом дальнем конце большого зала. Рядом с алтарем Анайби и еще парочки весьма неслабых богов. Все у этих древних было непонятно как, нет, чтобы как сейчас делают: самых сильных и уважаемых на видное место, украшений всяческих навешать, статуи поставить, чтобы сразу видно было, где, кто и почему. А тут только замысловатее разукрасили.
Руслан прошелся туда-сюда, замер, словно прислушиваясь к чему-то. Знакомо, он всегда так делает. Остальные наблюдали без особого внимания. Я тоже пытался что-нибудь почувствовать, вот сейчас, заранее, пока ничего не происходит. Давно пытаюсь понять, получится у меня или нет.
- Интересно, - задумчиво сказал Руслан.
- Что? - тут же встрепенулся я. Если уж ему интересно, то там, наверняка, что-то очень необычное.
- Алтарь, - лаконично объяснил он. - Смотри.
А что тут смотреть? Алтарь как алтарь, я их уже столько видел, изукрашен резьбой на тему смерти и загробного мира, тоже привычно и вполне традиционно, несмотря на прошедшие тысячелетия. А, нет, до половины алтаря узор действительно вполне традиционный, а где-то с середины плавно перетекает в совершенно противоположный. Мрачные души мертвых этак невзначай превращаются в легкие облачка, жизнерадостно плывущие по небу, а чьи-то похороны - в счастливую суету вокруг рожающей женщины. Прямо какое-то торжество жизни над смертью, хотя, скорее, плавное перетекание от одного к другому и обратно, вот по бокам алтаря рисунки опять меняются. И не лень же кому-то было все это выдалбливать в камне. Но концепция в принципе знакомая, в том смысле, что жизнь и смерть - две стороны одной медали и друг без друга невозможны, только что-то не припомню, чтобы на Оотолоре ее применяли к конкретным богам, скорее, как абстрактное понятие. Холос всегда был и пока что остается богом смерти, его безумный мозг на создание чего-то живого в принципе не способен. И, тем не менее, это явно его алтарь, иначе бы Руслана он не заинтересовал. Непонятно, но любопытно.
Пока я озадаченно пытался решить эту задачку, а Руслан разглядывал двойной символ (опять переплетение жизни и смерти) на ритуальном столбе, Дашка решила стереть пыль с алтаря, чтобы подробнее рассмотреть резьбу. Шон был начеку, вовремя поймал за руку.
- Куда?! Не знаешь, что за алтари хвататься небезопасно, особенно, если они принадлежат Холосу?
- Да ну, этим алтарем уже несколько тысяч лет никто не пользовался, там, наверное, уже и силы никакой нет, - отмахнулась сестренка. Вот иногда она у нас умная-умная, а иногда как что-то отколет.
- Сила там есть, - возразил Руслан, - мало, но есть. Алтари вообще никогда не бывают полностью пустыми. - Стряхнул пыль и беспечно уселся на холодный камень.
Потрясающий воспитательный эффект, Шон аж скривился! Дашка ехидно хихикнула. Зараза мелкая, понятно, что, пока рядом учитель, трогать руками алтарь не так уж и опасно, но телохранитель-то об этом не знает.
- Не ожидал от тебя такой глупой бравады, - это он Руслану неодобрительно.
Руслан лишь улыбнулся едва заметно, а я, хмыкнув, подобрался поближе. Любопытно, какова будет структура здешней силы? Я уже не впервые присутствую при том, как учитель перехватывает алтари и храмы у Холоса, тут у него несомненное преимущество. Как ни странно, при всем том, что боги влияют на окружающий мир дистанционно, для перехвата чужих точек силы, таких как религиозные объекты, необходимо оказаться к ним как можно ближе. А еще лучше иметь возможность прикоснуться. Никакой бравады, короче, какая разница, чем к алтарю прикасаться рукой или задн… э-э… пятой точкой? Последней так даже лучше, она чувствительней.
Остальные медленно разбрелись по храму, дожидаясь, пока Руслану надоест с задумчивым видом сидеть на пыльном камне, я прислушивался к происходящему с алтарем. Чувствовать это я научился далеко не сразу. Первые два раза, когда присутствовал при перехвате намоленных мест, вовсе не замечал, что что-то происходит. Со временем смог усваивать просачивающуюся вовне энергию. А что зря добру пропадать, все равно она, кроме меня и Руслана, никому не нужна, а при таких больших объемах он неизбежно теряет какую-то часть, даже не замечая этого.
Для меня сила всегда имеет какой-то вкус, у вампиров вообще восприятие магии в сторону вкусовых ощущений смещено, специфика такая.
Так вот, сила алтарей иногда имеет совершенно отвратительный вкус, словно гнилой крови хлебнул. Иногда, как молодое вино, последнее чаще там, где молились не Холосу, как таковому (тем более, что храмы, посвященные Холосу, во всем мире вне закона), а некой абстрактной силе, отвечающей за смерть и пребывание души в загробном мире. А здесь… даже и не пойму вот так с ходу. Как полная энергии и силы кровь и, одновременно, дорогое, хорошо выдержанное вино. Необычная смесь. Дело в возрасте алтаря или его необычности? И вот это смутно знакомое, словно живые искристые пузырьки, оно откуда?
Эх, жаль, в нашем мире таких древностей уже и не найти, это был редкий и, скорее всего, уникальный экземпляр. Статистику бы и сравнительный анализ, определить бы зависимость вкуса силы от древности алтарей и канонов оформления, хотя последнее должно напрямую зависеть от веры. Неужели Холос когда-то считался богом не только смерти, но и жизни? Забавно.
- Все, - Руслан встал. - Еще пара ниточек в мою коллекцию, все больше начинаю чувствовать себя пауком.
- Странно, - сказал я, имея в виду не его последнее замечание, а алтарь. - Как-то у меня это в голове не укладывается.
- Да нет, вполне логично, смерть без жизни ощущается не совсем полноценной, к тому же у нас с тобой уже были достаточно успешные эксперименты, - возразил Руслан. - У меня возникает нехорошее подозрение, что официальная версия сумасшествия Холоса с реальностью не совсем совпадает.
- И что теперь?
- Хочу поговорить со Светлейшей, несколько вопросов появилось, да и о находке Мэя надо сообщить. Анайби, скорее всего, знает, как это с максимальной пользой использовать.
- А ты не знаешь? - спросил я.
Руслан уклончиво пожал плечами. Ясно, знает, но говорить не хочет. Как всегда.
Собрав остальных, разбредшихся по всему храму, мы, наконец, решили возвращаться. Забираться вверх по расщелине было намного сложней, чем спускаться, мы здорово устали. Несмотря на это, как только снова оказались в лесу, Мэй со Шреком тут же исчезли в густых зарослях. Охотиться пошли. Ну, раз так, устроим небольшой привал до завтра, отдохнем.
Вернуться оказалось приятно, после бесконечной пыли и безвкусного от фильтрующих заклинаний воздуха дышать стало удивительно легко, да и окружающий мир показался каким-то нереально ярким.
Дашка, воспользовавшись паузой, опять начала убеждать Шона стать вампиром, тот опять отнекивался. Ее лягушка, впервые выбравшаяся из шкуры Шрека, сидела на сестренкиной макушке и меланхолично ловила мошек. Красота.
К вечеру я все-таки отловил Дашку и постарался выяснить, почему она так прицепилась к телохранителю. Сестренка вдруг покраснела и, сердито буркнув "не твое дело", сбежала. Я чего-то не понял, влюбилась она, что ли? Тьфу, чушь какая, маленькая она еще для этого!
Или все-таки?
Глава 10
Дарья.
Сначала мы собирались возвращаться тем же путем, то есть сперва на Западный континент через эльфийский портал, а потом уже в Империю, а если точнее, в Нашен. И там искать герцога, потому что он единственный, кто знает, как связаться со Светлейшей. Только вот он сам исчез так надежно, что и непонятно, где искать. Тогда Руслан решил сначала попробовать связаться с богиней своим способом, тем, которым боги между собой общаются, и, если не получится, тогда уж будем герцога искать. Загвоздка в том, что Анайби могла не ответить, если не хочет, чтобы ее беспокоили.
Но она ответила и даже неожиданно быстро, теперь нам не надо отправляться на другой континент, достаточно добраться до здешнего Заповедного леса. Там Барс и Светлейшая уже будут нас ждать.
Братик расстроился, он, кажется, рассчитывал по пути сделать небольшой крюк и навестить Эмили. А еще не слишком хотел встречаться с герцогом. Папин наставник почему-то решил, что нас воспитывать - тоже его обязанность, а мы воспитываться категорически не хотим, нам и так хорошо. Даньке этого самого воспитания всегда достается в два раза больше, чем мне, он и старше, и… вообще, если делаешь что-то этакое, надо уметь не попадаться. Я вот почти никогда не попадаюсь, а братик, наоборот, почти всегда. В тот раз, когда Эльмону за шиворот паука уронил, сразу поймали, и когда маминой волшебной краской покрасил в сиреневый цвет всех лошадей в конюшне Цитадели. И ведь говорила я, что красить надо было не всех, и не сиреневой, а оранжевой. А в самый последний раз его герцог поймал, хотя это была вовсе не каверза какая, а страшная месть.
Это года два назад было, мы всей семьей поехали к папиному наставнику в гости. В Нашоне летом хорошо, тепло, море ласковое. Мы на пляже целыми днями торчали, выглядели тогда, как настоящие разбойники. Особенно Даня, в драных, выгоревших на солнце холщовых штанах, неровно обрезанных ниже колена, с повязанным на пиратский манер платком на голове и своей любимой рапирой на боку. А еще весь красный, как рак и с облезающей клоками кожей на физиономии. Такого в темной подворотне встретишь и заикой останешься.
Ну, я, в общем, тоже… в дикаря на необитаемом острове играла. У меня даже самодельное копье было, и я совершенно серьезно намеревалась раздобыть чей-нибудь скальп, только пока не решила, кого можно безнаказанно постричь. Самый желанный трофей был, конечно, у Барса, только он, чего доброго, меня саму налысо побрил бы. Можно было еще папу потихоньку постричь, он бы поругался для порядка, но не очень сильно. Только тогда весь дух охоты пропадал.
В тот день, когда к герцогу приехала гостья, братик решил потренироваться с нашим традиционным оружием, то есть боевой косой. Я напросилась с ним, потому что ровесников поблизости не наблюдалось, а играть одной мне к тому времени надоело. Шипы и серпы у нас были учебные, не заточенные, но все равно опасные, такими можно человека покалечить.
Мама обозрела наше ощетинившееся во все стороны вооружение, обозвала гоп-компанией и велела убираться на пляж, чтобы честных людей не пугать облезающими разбойничьими рожами.
Мы, в общем, и сами не против были убраться куда подальше от взрослых, только не успели. Как раз выходили из замка, когда туда пожаловала какая-то графиня. К герцогу постоянно всякие разные люди приезжают, у него дел много и знакомств тоже. Только нас его дела тогда не интересовали совершенно, да и шокированный взгляд и чопорно поджатые морщинистые губы графини тоже. Не знаю, как Даня, а я своим дикарским видом гордилась несказанно, не меньше, чем собственноручно обожженным на костре копьем и таким же самодельным луком. Ну, и торчащими из косы шипами заодно. Как взрослая!
У меня вообще от того лета остались воспоминания бесконечного жаркого солнца, синего моря и совершенно дикой свободы, когда можно делать все, что хочешь, и на тебя никто внимания не обращает. Такие замечательные воспоминания, даже, несмотря на то, что эта графиня нам много крови попортила. Кто ж знал, что она такая ярая сторонница этикета и хороших манер?