- Ничего страшного, - Аррэтан отставила миску. - Просто кожу распорол.
Порез, длинный, но неглубокий, пересек грудь от левого плеча к животу.
- Я не в обиде, - улыбнулся Кар. - Тот жрец без головы остался…
- Глупый, - сказала Аррэтан, накладывая пахучую мазь.
- Я или жрец?
- Вы все.
Плотно закрыв горшочек с мазью, девушка поставила его на столик. Не слушая возражений, обмотала грудь Кара полосой ткани. Оглядев работу, вздохнула.
- Я не знаю, что делать, Кар. Люди ждут, а отец… и Налмак…
- Чанрет уехал, - торопливо сказал Кар. - Сказал… сказал дождаться его, не уходить. Аррэтан, я думаю, он знает, что делает. Ты не знаешь, он давно уже…
- Знаю, - прервала она. - Что ж, на него теперь вся надежда. Сделаем, как он сказал.
- Ты… правда, согласна с ним, Аррэтан?! Но… это решать твоему отцу, а он…
- Я не дам его беспокоить. Сделаем, как велел Чанрет. Кар… Кто-то должен сказать людям. Отцовским именем.
- Ты хочешь, чтобы это сделал я? Аррэтан…
- Нет, нет, - торопливо перебила она. - Ты прав, я этого хочу… Но отцу не понравится. Уж лучше я сама.
"Дочь одного вождя и почти жена другого… Да, тебе скорей всего поверят. Но что скажет Дингхор?"
- А что еще делать? - Аррэтан будто прочитала его мысли. - Отец не мог знать, что так будет, что нам останется только поддержать Чанрета!
"И опять не так. Мало ли в племени воинов, готовых принять власть? Да, но сколько из них убито или ранено? Чанрет - ближний после Налмака наследник… Но все знают, как относится к нему Дингхор…"
- Да и не хочу я, Кар! - в голосе Аррэтан опять слышались слезы. - Не хочу снова туда!!!
Это "туда" решило все. Кар кивнул.
- Да. Давай, Аррэтан!
Аррэтан постояла, зажмурившись, и решительно двинулась к выходу. Плечи расправлены, голова гордо поднята: дочери вождя не к лицу показывать слабость.
Кар задержался у постели Налмака. Тот дышал тяжело и редко, на губах лопались красные пузырьки. Сквозь повязку на груди проступила кровь. Странно было видеть его большое и сильное тело таким беспомощным. Если он умрет…
Нет! Нет, нет. Кар сжал кулаки, запрещая себе думать. Но непрошеные мысли возвращались опять и опять, и он уступил, со стыдом и тайной радостью впустил надежду. Если Налмак умрет, Аррэтан достанется ему. Дингхор тогда не откажет. А откажет, Кар все рано не отступится. О, если только Налмак умрет!
"Ты не можешь желать ему смерти! Не смей!" Но беззвучный этот крик смолк и не повторился. Кар по-новому оглядел раненого соперника, отмечая и мертвенную бледность, и синие тени вокруг губ. Жаль, что Аррэтан такая хорошая целительница. Жаль. Рука не потянулась к оружию, Кар не настолько забылся. Он просто смотрел. Смотрел и желал Налмаку смерти, Чанрету - власти, а себе - Аррэтан. Потом отвернулся и вышел наружу, где истомленные сражением аггары в молчании слушали тихий голос дочери вождя.
Трудно желать смерти тому, кого надобно считать братом. Трудно - в первый раз. Но сделай шаг, и обратно пути не будет. Умри Налмак сегодня, и Кар вскоре смог бы забыть, что мечтал о его смерти. Мало ли странных мыслей мелькают после боя, когда разум еще будоражит запах крови, а в ушах звучат предсмертные хрипы! Но жить рядом, драться и пировать вместе с Налмаком теперь никак нельзя. Кар, забыв усталость, помогал рыть могилы друзьям. Стаскивал в общую кучу тела врагов. Вызвавшись в дозор, до рези в глазах вглядывался, не блеснет ли солнце на шлемах солдат. Но мысли были далеко, там, где Аррэтан, желанная и любимая, не подпускала смерть к раненому жениху.
И чем больше думал Кар, тем больше понимал, что сделает, если Налмак выживет. У аггаров не принято решать спор поединком, как среди рыцарей императора, но Кар заставит Налмака принять вызов. Заставит или попросту убьет. Налмак - лучший воин племени, надежды победить его почти нет, но так и лучше. Потому что жить с Налмаком под одним солнцем Кар не сможет, а убив его станет предателем в глазах Дингхора и Аррэтан. Никогда больше дочь вождя не заговорит с ним. Значит, умереть должен и Кар, а он уж позаботится захватить с собой Налмака.
Едва решение созрело, появившиеся из леса всадники вмиг заставили забыть все черные планы. Кар погнал коня обратно к селению, куда уже скакали остальные дозорные. Тревога вспыхнула быстрей, чем огонь на сухом дереве. Прежде чем всадники, числом не меньше пяти сотен, приблизились на расстояние полета стрелы, их уже встречали воины, все, кто был в состоянии удержаться в седле.
В вечернем полумраке чужие всадники казались неясными темными силуэтами на фоне леса: ни лиц, ни облачения не разглядеть. Они приближались резвой рысью, ничем не показывая, что заметили встречающих. Аггары вскинули луки, но стрелять не спешили.
Кар был в первом ряду - в одной руке поводья того самого рыцарского коня, другая на рукояти меча. Рана почти не беспокоила. Мешала усталость, но Кар усилием воли загнал ее вглубь, освобождая душу для боевого задора. Принятое недавно решение странным образом избавило от страхов и тревог, и впервые за много месяцев он ощутил покой.
Покой - перед битвой? Кар не успел удивиться несуразной мысли. Глаза сумели наконец разглядеть доспехи всадников. Кожаные доспехи, с нашитыми металлическими пластинами. Совсем не такие носили имперские войска.
Когда до встречи оставалось не более ста шагов, пришельцы задержали коней. Вперед выехал молодой воин с рассыпанными по плечам длинными белокурыми волосами. Его руки были протянуты ладонями вперед, в простом жесте мира.
- Мы друзья! - крикнул он.
За спиной Кар услышал ворчание. Всадника узнали. Лидрок, вождь племени Рассветных Холмов, не всегда был другом, особенно если помнить Злые Земли. Но сейчас приближался безбоязненно, глаза смотрели прямо и руки не касались меча. И так же безбоязненно навстречу ему выехал Калхар.
- Приветствую тебя, вождь, - вежливо сказал он. - Что привело тебя сюда?
- Общий враг, - откликнулся тот. - В такой час пора забыть прежние распри. Где Дингхор? Я должен говорить с ним.
- Он болен, - проворчал кто-то сзади, но Калхар поклонился.
- Я отведу тебя к нему, вождь.
Лидрок уехал с Калхаром. Его люди, спешившись, принялись как ни в чем не бывало разбивать лагерь. На удивленных воинов Круглого Озера попросту не обращали внимания.
После краткого совещания десять добровольцев остались наблюдать за гостями, остальные вернулись в изъязвленное недавней битвой селение. Кар, с ним четверо молодых аггаров, направились к дому вождя. Но дверной полог был опущен, и у входа, неподвижные, как статуи, дежурили стражи.
- В прошлый раз тебя пустили, Карий, - с усмешкой заметил воин, чья левая рука покоилась на перевязи. - Не попробуешь снова? А не то нам только и останется пойти спать.
Кар подумал.
- Нет, не попробую, - решил он. - Пока можно, пойдемте спать.
- А те, Лидроковы?
- Ничего они не сделают, - отозвался другой аггар. - Их мечи нынче смотрят в другую сторону. И, чую, скоро прибудут еще. Чанрет поднял волну.
- Ты прав, - кивнул Кар.
- Так идем спать, пока можно! - воскликнул тот, что предложил Кару войти. - Завтра будет знатная драка!
Прошло два дня, и селение Круглого Озера превратилось в сердце армии еретиков. Сколько хватало глаз и дальше, вдоль леса, на склонах холмов - везде горели костры, стояли походные шатры. Отряды подходили один за другим. Разные числом, от сотни человек из малочисленных и больше всего пострадавших от нападений племен, до тысячных армий. Приходили и вставали лагерем, спокойно, будто выполняя давным-давно задуманный план. Предводители скрывались в доме Дингхора, за ними опускался полог. Наконец, к вечеру третьего дня, с одним из отрядов прискакал и Чанрет.
Он похудел и осунулся, глаза ввалились от усталости, но сияли победным блеском. На лице играла непривычно счастливая улыбка: пришел его час. Тщательно и втайне подготовленный план исполнился, многие часы и дни переговоров не пропали даром. Вот оно, войско аггаров, войско Чанрета. Со времени Вождя вождей, победившего Империю колдунов, никто не поднимался так высоко.
С гордо вскинутой головой ехал Чанрет по улицам селения, а навстречу спешили сторонники. Раньше Кар и не замечал, как их много. Каждому Чанрет говорил что-то, и те отходили, удовлетворенные. Вскочив в седло - по военному времени коней не расседлывали даже на ночь, Кар двинулся навстречу другу. Обычно хмурый взгляд Чанрета полыхнул удовольствием.
- Я не ошибся в тебе, брат! Ты задержал их!
- Как ты… - Кар повел рукой, указывая на взбудораженное селение, шатры вокруг. - Когда ты все это успел?
Чанрет изогнул в улыбке тонкие губы.
- Я не мог позволить тебе знать все. Ты не был полностью на моей стороне, ведь правда?
- Правда, Чанрет.
- А сейчас?
- Сейчас… - Кар рассеянно погладил коня между ушей. Поднял взгляд. - Ты не станешь вредить Дингхору и Аррэтан?
- Зачем? Понимаю, он внушил тебе, что я мечу на его место. Разве ты еще не понял, что это не так?
- Ты хочешь быть Вождем вождей. И Дингхор тебя уже не остановит.
- Никто меня не остановит.
- Я… Я пойду за тобой, Чанрет. И убью любого, кого ты велишь.
Вытянув руку, Чанрет хлопнул его по плечу.
- Хорошо. Я еду к Дингхору. Надеюсь, двух часов нам хватит на разговоры. А потом приходи ко мне.
Два часа спустя перед хижиной Чанрета собрались не только приглашенные. Те, кто в открытую поддерживал его, кто сомневался, и даже многие из противников пришли, кто из любопытства, кто желая выразить поддержку или попросту заслужить место получше. Люди толпились, жались к самому входу. Каждый хотел оказаться ближе, когда выйдет тот, кого уже почти в открытую звали Вождем вождей. Кар слышал, как эти слова предавались от одного к другому. Как будто древние легенды вдруг ожили и явились среди бела дня.
Кар пришел одним из первых, и теперь оказался возле входа, где плотнее всего столпился народ. Крепко пахло потом, намокшими повязками и целебной мазью: мало кто остался невредим в недавнем сражении. Негромкие голоса взволнованно гудели со всех сторон.
Чанрет вышел, и голоса разом смолкли. Как будто повеяло свежим ветром: хмурые лица ожили, полные надежды - озарились уверенностью. Кар смотрел, и не узнавал друга, побратима, с которым провел бок о бок столько лет. Три дня сделали Чанрета истинным вождем.
Он раскинул руки.
- Братья! Пришел час нашей свободы.
- Пришел ли? - раздался хмурый голос.
Чанрет обернулся туда, где у самого входа стоял кузнец племени.
- Пришел, Никут. Поверь мне. Поверьте мне все, - в глазах Чанрета, когда он оглядел собравшихся, пылал огонь. - Вы мои братья, мое племя. Два года я тайно встречался с воинами и вождями других племен. Убеждал, спорил, давал обещания. Со мной все… почти все аггары. Все, кто не хочет больше терпеть Империю, их войска, их жрецов, кто готов отстаивать наши земли в бою! А вы, вы, мои братья? Вы поддержите меня?
- Да! - первым сказал Калхар.
- Да! - голос Кара потонул в гуле других голосов.
- Ты красиво говоришь, Чанрет.
Кузнец - ростом обычному воину по плечо, но широкий и кряжистый, как столетний дуб, с огромными руками и похожей на глыбу косматой головой, широко расставил ноги и наклонился вперед, разглядывая Чанрета, как, бывало, разглядывал свежевыкованную подкову или нож. Казалось, Никут не может решить, что делать с дерзким выскочкой: бросить в огонь или оставить, пусть послужит?
- Ты красиво говоришь, - повторил он. - Все это мы какой год слышим, да только слышим и то, что вождь не больно-то тебя за это жалует. И, сдается мне, он знает, что делает. Убедил, значит, все племена? С Рассветными Холмами, что Ранатора убили да мою дочь силой увели, Долгой Долиной, что поубивали пастухов и угнали лучших коней - не на них ли в бой собрались? - теперь, значит, у одного костра греться?
- На племя Долгой Долины позавчера напали, как и на нас, - ответил Чанрет. - Много воинов пало, среди них вождь. У Дубовой Рощи перебили половину мужчин, племя ушло к Злым Землям. Разве тебе мало? Я могу продолжить. Империя только за эти дни погубила больше, чем все наши стычки за десять лет! Никут… Ранатора не вернешь, а насчет твоей дочери я поговорю с Лидроком…
- Сколько их здесь? - крикнул кто-то из задних рядов.
- Уже семь с половиной тысяч, - сразу откликнулся Калхар. - И еще подходят.
Чанрет кивнул.
- Мы отправляем женщин с детьми и стариками к Ничейной полосе, с ними уходят по сотне мужчин в каждом племени. Мы вернемся за ними, когда эта земля по-настоящему станет нашей.
Никут прищурился.
- И вы хотите с семью тысячами выступить против Империи? Против десятков тысяч? Ты обезумел, Чанрет!
Чанрет ответил спокойно:
- Дай нам два дня, и прибудут еще столько же. Мы не хотим открытой схватки. Наш план прост - задержать здесь императорские войска, дразнить их, по возможности не вступая в бой. Тем временем с пятью тысячами мы проскачем по окольным дорогам Империи и захватим столицу, как это было уже однажды сделано. Император не ждет нападения, его войска рыщут по нашим землям. Нас некому будет остановить.
Повисла изумленная тишина. Только громкое дыхание воинов Круглого Озера нарушало ее. Чанрет обводил собравшихся глазами.
- Все вожди поддержали меня, - добавил он.
- А Дингхор? - спросил кто-то.
- Дингхор… Да.
- Но с чего ты решил, что столица беззащитна? Разве у императора мало солдат?
- Я знаю, что жрецы решили покончить с нами. Так сказал один из них в драке у Восточного Бора, прежде чем его убили. Думаю, к тем войскам, что уже здесь, идут новые. Императору нечего опасаться ни с севера, ни с юга, он пошлет сюда всех.
- Ты не можешь знать точно! - возразил Никут.
- Не могу, - согласился Чанрет. - Но Гарион из Тосса наверняка уже собрал для нас сведения. Я прошу тебя, Калхар, отправиться к нему. Мы не выступим, пока ты не вернешься.
- Я готов, - откликнулся Калхар.
- Не один, - добавил Чанрет. - Кто присоединится к нему, братья?
Прежде, чем кто-то успел вызваться, Кар протолкался вперед.
- Позволь мне, Чанрет.
- Опомнись, Карий, - ворчливо сказал Никут. - И себя погубишь, и Калхара.
- Позволь мне, - молодой статный воин Ордитар шагнул ближе, отодвинув Кара. - Мы обернемся за семь дней.
Чанрет колебался. Взгляд его переходил от Кара к Ордитару, Никуту, и обратно.
- Чанрет… - начал Кар.
Не договорил. Встретился с другом взглядами. "Дингхор не пустил меня. Я решил быть с тобой, не с ним. Не поступай со мной, как он!"
Чанрет понял. Медленно кивнул.
- Поедет Карий. Будь осторожен, Кар.
"Я - не Дингхор, - добавил новый вождь взглядом. - Ты еще увидишь".
- Глупости… - проворчал Никут, но взглянул на Чанрета и закашлялся. - Сдается мне, ты теперь тут решаешь. И куда Дингхор смотрел?
Махнув рукой, кузнец повернулся и пошел прочь. Аггары пропускали его, чтобы тут же еще теснее столпиться вокруг Вождя вождей.
- Я не забуду, братья, как вы поддержали меня, - тепло сказал он. - Отдохните, пока есть время. Сегодня нам нечего страшиться.
Один за другим воины стали расходиться. С каждым Чанрет прощался лично. Наконец возле хижины остался только Кар.
- Спасибо тебе, - неловко сказал он.
Чанрет приблизился и обнял его.
- Я не принесу тебя в жертву своим страхам, как Дингхор. Но будь осторожен.
- Обещаю, Чанрет. Скажи… Чего ты хочешь на самом деле? Захватить столицу… Стать императором?
"Эриан, - против воли стукнуло внутри. - Мой принц…" "Он мой враг!" - тут же возразил себе Кар.
Чанрет рассмеялся.
- Нет, Кар. Не хочу. И не хочу смерти твоему императору. Мы аггары, мы не берем больше, чем сможем унести. Я хочу свободы для наших племен, хочу, чтобы эти земли стали нашими навсегда, и я заставлю твоего императора дать нам это. А если при этом мне придется убить кое-кого в храме, ты ведь не огорчишься?
Кар вздрогнул.
- Ты не убьешь Верховного жреца, - с нажимом сказал он. - Чанрет, ты его не убьешь! Слышишь? Он мой!
- Обещаю, что позволю тебе нанести удар, - кивнул Чанрет. - Но и ты обещай, что вернешься из Тосса живым.
- Обещаю.
- Тогда иди, Кар. Выедете на рассвете, а пока ты должен поспать.
Но Кар не пошел сразу к своему, чудом уцелевшему среди разрушений, шатру. Сердце колотилось до боли в груди, кулаки сжимались - разве тут уснешь! Почти пять лет ждал он мести, того дня, когда своей собственной рукой вонзит нож в горло Верховного жреца. Ждал, то надеясь, то отчаиваясь, даже в лучшие минуты с аггарами не забывал своей мечты. И вот этот день приблизился. Кар уже почти слышал предсмертный хрип ненавистного врага, почти чувствовал на руках его кровь. От волнения трудно было дышать. Кар не знал, куда и зачем идет по темным улицам селения. Встречал друзей - мало кому спалось в эту ночь, слышал голоса, но не понимал ни слова. Прошлое воскресало перед глазами: любовь и ненависть, страх и стыд…
Очнулся он, только увидев костры войска Лидрока. Развернувшись, пошел назад. Взбудораженное событиями селение наконец засыпало, а короткая летняя ночь уже кончалась, восток окрасился розоватым светом. Возвращаясь, Кар увидел идущего навстречу человека. Так же, как он сам недавно, человек этот шел опустив голову и не замечал дороги. Через несколько шагов Кар узнал - и остановился, как вкопанный.
- Аррэтан! - окликнул он.
Девушка подняла голову. В мужской одежде, с длинным ножом на поясе, волосы заплетены в тугую косу - дева-воительница из старых сказаний.
- Кар, - кивнула она. - Ты тоже не спишь?
- Да…
Он внезапно смутился. Недавнее возбуждение схлынуло, сменилось усталостью и чувством вины. Рядом с Чанретом все было легко и правильно, месть сладка и желанна, а смерть в бою казалась высшей наградой. Но рассказать об этом дочери Дингхора… Разве можно? Не в силах понять своих чувств, Кар спросил:
- Почему ты здесь в такое время?
Аррэтан повела плечами.
- Вожди разошлись, но отец не спит. Налмак очнулся, они сейчас говорят… Я ушла.
Не сговариваясь, зашагали рядом. Смотрели оба под ноги.
- Мы уходим утром, ты знаешь, да? - спросила Аррэтан. - Снова туда… И без вас.
- Так надо, Аррэтан, - тихо сказал Кар.
- Я знаю, - откликнулась она. - Я слышала все их разговоры.
Кар не смог придумать ответ, Аррэтан тоже замолчала. Молча спустились к озеру, остановились. В темной воде отражались бледные утренние звезды. Не зная, о чем говорить, Кар наклонился, нащупал мелкий камушек. Запустил в воду. Послышался двойной всплеск, и снова все смолкло.
- Отец гневается на меня, - сказала вдруг Аррэтан.
- Почему? - вскинулся Кар. - Из-за Чанрета? Что послушали его, не ушли сразу? Аррэтан, это я виноват, не ты. Идем, я сам ему скажу…
- Нет.
- Почему?