- Нет, - с трудом ответил Эриан, - нет. Я слаб, но не настолько. И вы правы насчет закона. Карий - брат-принц Империи, пока жив, этот титул неотчуждаем. Покуда я не обзаведусь сыном, он мой наследник. Его казнят на главной площади, с почестями, как наследного принца. Так велит закон. А законом… Законом держится Империя. Теперь я это понимаю.
- Да будет так, ваше величество. А сейчас вам надо пройти в тронный зал и говорить с людьми. До коронации вы будете сидеть на месте наследника, но это лишь проформа. В глазах народа и в глазах Бога вы - император истинных людей.
- Да. Я приду.
- Тогда я покину ваше величество. Встретимся в тронном зале.
Уже выходя, жрец на миг остановился.
- Ваше величество, - сказал он. - Дама Истрия закрылась в своих комнатах. Если прикажете…
- Нет! - почти всхлипнул Эриан. - Оставьте ее в покое!
- Да, ваше величество.
Первый день правления императора Эриана растянулся, казалось, на год. Вереница посетителей не кончалась. Небольшой перерыв для еды, короткий, меньше часа, сон, лишь обостривший усталость, и опять аудиенции. Эриан принимал вассальные клятвы и соболезнования. Подтверждал обещания и привилегии, данные отцом. Выслушивал сообщения и просьбы. И весь день Верховный жрец был рядом, за спинкой кресла наследника, подле пустого трона. Его тихие, неизменно уместные подсказки: этому надо польстить, того припугнуть, здесь проявить скорбь и понимание, этому доверять нельзя, тот будет верен до смерти, - оказались неоценимым подспорьем. К вечеру изможденный Эриан уже почти не вникал в слова посетителей, положившись на мудрые советы жреца.
Именно жрец подсказал расторгнуть перемирие с еретиками. Делегация, приглашенная императором Атуаном на праздник, получила охранную грамоту при условии, что покинет пределы Империи в течение месяца. Герцог Сориан получил приказ подготовиться к приходу императорских войск. Мысль о войне слегка взбодрила Эриана, он даже улыбнулся герцогу.
А вечером, когда последний посетитель оставил тронный зал, туда вошла дама Истрия. Вошла и опустилась на колени, склонив голову. Эриан в волнении сжал подлокотники кресла.
- Ваше величество, - негромко начал жрец.
- Выйдите все, - приказал Эриан.
Придворные один за другим покинули зал. Стража, повинуясь жесту Эриана, тоже.
- И вы, ваша святость.
Поколебавшись, жрец подчинился.
Истрия стояла на коленях, не поднимая головы. Эриан ждал ее слов, но молочная мать молчала.
- Встаньте, дама Истрия, - сказал, наконец, Эриан.
Она поднялась, и Эриан первым отвел взгляд.
- Что вам угодно? - спросил он.
- Правосудия, ваше величество.
- Правосудия? Что ж, убийцу моего отца ждет правосудие. Вы можете не беспокоиться, дама Истрия.
- Вот как ты заговорил, Эриан? Помнится, ты называл меня матерью.
- Это было прежде, чем отец пал от руки вашего сына.
- Карий не убивал его, Эриан!
- Вы напрасно тратите силы, дама Истрия, - устало произнес Эриан. - У меня довольно доказательств.
- Кто дал тебе их? - воскликнула она. - Жрец, который всегда был ему врагом? Продажная сучка Лаита?
Эриан пораженно вскинул глаза.
- Вы забываетесь!
- Нет, Эриан! Я поклялась моему сыну, что ты узнаешь правду, и вот что я скажу, ваше величество: если ты поверил этой сучке, то меня, женщину, вскормившую тебя грудью, ты выслушаешь! А потом, потом, если хочешь, казни меня вместе с моим сыном!
Взгляд императора встретился с ее гневным взглядом. Молчание длилось целую вечность, и только поняв, что его щеки намокли от слез, Эриан вскочил. Подбежал к ней, взял ее за руки. Прижал ее ладони к своему пылающему лицу.
- Прости меня, - попросил он хрипло. - Я сам для себя, как незнакомец. Отец… Все как дурной сон. Не могу поверить, что его нет.
- Я тоже, - прошептала Истрия. - Не могу…
Эриан отвел ее к креслу наследника, усадил. Опустился на пол у ее ног. Слезы рвались наружу, и Эриан позволил им течь, уткнувшись в колени кормилицы, чувствуя на волосах ее ласковую руку.
- Мой Эриан, - прошептала Истрия. - Мой бедный мальчик…
- Я целый день слышу сочувственные речи, - сказал он, не поднимая головы. - Но, кроме тебя, никто его не оплакивает!
- Для всех он был императором, - ответила Истрия чуть слышно. - Но для меня… Для нас…
- Тебе нечего бояться, - сказал Эриан чуть погодя. - Что бы ни сделал твой сын, это не твоя вина, и пока я жив, тебе никто не причинит вреда. Как некогда отец, я клянусь быть твоим защитником.
- Кар невиновен, Эриан.
- Расскажи, - попросил он.
Верховный жрец не покинул дворец до ужина, где за императорским столом он сидел вдвоем с Эрианом. Пустующие места отца и Кара зияли смертными провалами, сколько ни старайся, взгляд снова и снова возвращался к ним. Ужин превратился в пытку.
Светская любезность не сходила с лица Эриана - привычная маска, скрывавшая чувства, подобно капюшону плаща на лице заговорщика. Но для беседы не осталось сил. Заметив молчание императора, придворные, непривычно скромные в траурных одеждах, один за другим прекратили разговоры. Тишину в обеденной зале нарушал лишь стук ножей о серебряные тарелки да легкие шаги слуг, уносивших и приносивших блюда и напитки.
Эриан встал, подавая знак к окончанию трапезы, и по зале прокатился вздох облегчения. Заскрипели скамьи, дружно зашаркали ноги.
- Ваше величество, - негромко сказал Верховный жрец, - дама Истрия, быть может, огорчила вас…
- Я поклялся ей, что не начну свое правление с мести одинокой женщине за грех ее сына. Я правильно поступил, ваша святость?
Жрец помедлил, и за почтительностью на его лице Эриан угадал внутреннюю борьбу. Холодный взгляд устремился в сторону, где за одним из нижних столов ужинала дама Истрия. Не глядя туда, Эриан ощутил, как угроза и высокомерие жреца натолкнулись на ее спокойное бесстрашие - и бессильно схлынули. Осторожность взяла верх.
- У вас благородное сердце, ваше величество. Но останется ли она при дворе?
- Полагаю, у дамы Истрии возникнет желание покинуть столицу, - небрежно сказал Эриан. - Но не сразу. Ни к чему разговоры об изгнании, ваша святость.
Жрец наклонил голову.
- К благородству ваше величество прилагает мудрость и осторожность. Я вижу, Империя в надежных руках.
- О да, ваша святость, до тех пор, пока я располагаю вашими мудрыми советами.
- Они всегда к вашим услугам, ваше величество.
Жрец откланялся, довольный новым императором, и скорбная маска не могла скрыть его радость.
За надежными дверями кабинета наследника Эриан дал волю гневу. Тяжелый медный подсвечник со стола полетел в одну сторону, чернильница - в другую. Украшенный самоцветами кинжал последовал за ней.
- Гремон! - крикнул Эриан.
На лице вошедшего слуги отразилась готовность к любым неприятностям.
- Ваше величество?
- Найди мне императорского врача. Приведи сюда, так, чтобы вас никто не видел. Не спеши, дождись, пока он останется один.
- Я понял, ваше величество.
В ожидании возвращения слуги Эриан приготовил кошель с деньгами. Он не знал, к каким доводам прибегнет, но был готов пустить в ход и уговоры, и золото, а если понадобится, вырвать признание под угрозой пытки. В памяти оживал недавний разговор с кормилицей.
- Но можешь ли ты знать наверняка? - спросил тогда Эриан. - Кар был в спальне моего отца. Значит, он мог сделать это? Тогда, или прежде, а потом прийти к тебе?
- Неужели ты веришь этому? - выдохнула дама Истрия.
- Не знаю, - покачал головой Эриан. - Жрец почти убедил меня. Все сходится, и все против него… Кроме моего сердца.
- Послушаешь ли ты сердце, Эриан?
- Не знаю, - повторил он. - Кара ищут по всей Империи. Его найдут: колдуну не скрыться в Империи, тут жрец прав. И, когда его приведут ко мне… Когда я увижу его, если Кар скажет, что не убивал отца, я поверю ему. В этом я клянусь тебе, госпожа.
- Поверишь ты, Эриан? Или поверит император?
- Я - император.
- Если так, - кормилица заглянула ему в глаза, - если так, что ты сделаешь, поверив?
Эриан вздохнул.
- Я не всемогущ, госпожа, и сегодня жрец ясно показал мне это.
- О, я знаю, - бросила дама Истрия. - Кому, как не мне знать, кто на деле правит Империей!
В лице кормилицы Эриан видел ненависть и гнев, но предназначались они другому.
- Что ж, Эриан, - сказала она, помолчав, - Хотя бы поверь.
Скрипнув, раскрылись двери. Эриан обернулся навстречу вошедшему. Мужчина чуть моложе отца, в простой серой одежде, поклонился.
- Садитесь, мэтр Озарий, - указав ему на стул, Эриан опустился в кресло.
Раздумывая, вгляделся в непроницаемое лицо врача. Тот пользовал отца много лет. И не счесть, сколько раз императорский врач имел дело с вывихнутыми коленями, разбитыми носами и детскими простудами обоих принцев. Эриан помнил его веселым и ласковым, что, к сожалению, не облегчало теперешней задачи.
- Мэтр Озарий, - начал Эриан, - вы осматривали тела слуг моего отца. Сегодня днем вы сказали, что не можете установить причину смерти.
- Это так, ваше величество, - с осторожностью произнес врач. - На телах не было повреждений.
- И потому следует предполагать колдовство?
Врач принялся внимательно разглядывать пол кабинета.
- Колдовство, ваше величество, не относится к области моих знаний. Я не в силах ответить на ваш вопрос.
Эриан откинулся в кресле.
- Скажите, мэтр Озарий, сегодня утром, до того, как вы объявили результаты осмотра, с вами беседовал Верховный жрец?
Голова врача склонилась еще ниже.
- Благодарю вас, - вздохнул Эриан, не дождавшись ответа.
- За что, ваше величество?
- За то, что не лжете.
- В вашей власти погубить меня, ваше величество, - Озарий с несчастным видом поднял лицо. - У меня есть дети…
- Я не собираюсь скармливать вас жрецу, мэтр Озарий. Этот разговор останется только между нами. И, если он заплатил вам…
- Нет, ваше величество! - врач, похоже, и не заметил, что перебил императора. - Я не взял бы денег! Да жрецу и нет нужды платить, чтобы ему повиновались…
"Третий раз сегодня мне указывают, кто на деле правит Империей!" Эриан спрятал вспыхнувший гнев за улыбкой:
- Вы расскажете мне правду, мэтр Озарий?
- Да, ваше величество, - врач заговорил тихо и быстро. Эриан наклонился вперед, боясь пропустить хоть слово. - Это яд, ваше величество. Их отравили, никакого колдовства. Есть яды, выпускаемые в воздух. Они действуют быстро и быстро выветриваются. Надо лишь опорожнить сосуд, к примеру, в полуоткрытую дверь или воздуховод. Сложность в том, чтобы не вдохнуть самому, но…
- Кто-то справился?
- Да, и он действовал умело, ваше величество.
"Вот как, ваша святость?"
- Скажите, мэтр Озарий, - задумчиво спросил Эриан, - если вы правы, почему отец не был отравлен? Почему его закололи кинжалом?
- Не могу знать, ваше величество. Но, умри император так внезапно, пошли бы разговоры об отравлении. Даже если б я подтвердил иное. Такое уже случалось…
- А виновника не было бы. Удобного виновника. Так?
- Так, ваше величество, - чуть слышно подтвердил Озарий.
- Вы уверены, что не ошиблись?
- Могу поклясться, ваше величество. Но, если вы спросите меня снова, при людях… Лучше сразу прикажите меня казнить.
- Не беспокойтесь, мэтр Озарий. Кто бы ни спросил вас, отвечайте, как велел жрец. Слуг моего отца погубило колдовство. Если потребуется, поклянитесь в этом. И если придет день, и вас уличат в ложной клятве, вы уже имеете мое помилование.
Озарий удивленно приоткрыл рот. Хотел что-то сказать, но, взглянув в лицо императору, передумал. Кивнул.
- Вы поняли меня, - сказал Эриан.
- Да, ваше величество. И еще одно… - врач помедлил. - Император недомогал в последнее время. Его болезнь могла быть слабостью легких…
- А могла и не быть?
- Да, ваше величество. В молодости мне случилось изучать яды. Есть трава, она произрастает на юге. Если принимать ее настой в малых дозах… Пищу императора отведывает слуга, потому трудно предположить отравление, но… Я говорил его величеству о моих подозрениях, но он разгневался. И я… Простите меня, ваше величество.
- Я не понимаю.
- Я давал императору противоядие без его ведома. Под видом укрепляющего снадобья.
"Что ж, ваша святость. Действительно, все сходится". Эриан вдруг почувствовал, как сильно он устал.
- Вам не за что просить прощения, мэтр Озарий. Вы спасали моему отцу жизнь, и за это я вечно буду вам признателен. Не ваша вина, что противник оказался хитрее. Вы верный слуга, я запомню это. Ступайте и забудьте этот разговор.
- Да, ваше величество.
Оставшись один, Эриан подбросил в руке не пригодившийся кошель. Убрав золото, поднял с пола кинжал. Усталость притупила боль и гнев, но Эриан понимал - завтра они вернутся терзать его с новой силой.
Он прошел в спальню, верный Гремон помог раздеться. Впереди был второй день правления императора Эриана. Будет ли оно долгим, Эриан не знал. Но знал, что счастливым оно не будет никогда.
* * * *
О наступлении утра возвестили звуки. Забубнили, просыпаясь, грубые голоса, чаще зазвенел дверной колокольчик. Потянуло дымом - на кухне разожгли печь. Кар лежал поверх застеленной постели, слишком измученный, чтобы шевелиться, слишком напуганный, чтобы спать. Незаметно, исподволь подступила слабость. Не темное искушение злом - простая усталость. Сдаться, прекратить борьбу, не оттягивать неизбежное… Опять раздался младенческий крик, резкий и неприятный, встряхнул неповоротливые мысли. Кар с трудом встал. Умылся из кувшина в углу. И вышел, направляясь к лестнице, запаху пищи и голосам из трактирного зала.
Они настигли Кара на верхней ступеньке - взволнованные, недоверчивые. Он задержался, прислушиваясь.
- А ты не врешь? - спросил кто-то.
- Оторви задницу от скамьи, сам убедишься, - огрызнулся другой.
- Моей заднице здесь нравится, - возразил первый, - а вот ты, пожалуй, врешь, чтоб получить бесплатную выпивку!
Послышался смех. Второй голос обижено произнес:
- Глашатаи на площади второй час орут, не затыкаясь, а вы здесь сидите, как мухи в навозе, одно только свое жужжанье и слышите!
- Но-но! - вмешался третий голос. - За языком-то следи!
- Да погоди ты! - перебил четвертый. - А ну, как не врет? Зарезали, говоришь, в собственной постели?
Все смолкли. В наступившей тишине второй голос повторил с явным удовольствием:
- В собственной постели да на глазах у любовницы!
- А что ж она не кричала? - не сдавался первый.
- А то и не кричала, - со значением пояснил второй, - что была околдована. Говорят, это дело рук брата-принца!
Кар прислонился к стене, чувствуя, как подкашиваются ноги, как нарастает в душе беспомощный крик. Рука до боли стиснула рукоять кинжала. На этот раз тишина была долгой. Потом все заговорили разом, перебивая друг друга:
- Император убит…
- Пригрел змееныша на груди…
- Проклятие на Империи…
- Молодой принц…
- Проклятие…
- Что теперь будет…
- Жрецы…
- Налоги поднимут точно…
- Колдуны…
- Чуть что, поднимают налоги, точно вам говорю…
- Это еще не все! - выкрикнул вестник, и все разом смолкли. - Тому, кто поможет его найти, молодой император заплатит две сотни золотом!
Восторженные крики перебил голос, что первым начал сомневаться:
- Эй, трактирщик! Выпивку этому парню за мой счет!
- И за мой, и за мой! - подхватили другие.
Пошатываясь, Кар вернулся в спальню. Закрыл дверь. Мысли метались, как обезумевшие. Эриан… Эриан поверил… Назначил награду… Мать… Что с ней будет? Если кто-то войдет… Те двое… Трактирщик знает… Двести золотых…
Кар бросился к окну и тут же со стоном отшатнулся. Окно в спальне трактирщика выходило во двор, где вчерашний слуга держал под уздцы пару оседланных коней, у двери беседовали о чем-то трое в одежде торговцев, а чуть поодаль спешивался запыхавшийся всадник.
Бежать было некуда.
"Ты убедился, - сказала тьма. Кар не удивился ее возвращению. - Что ты сделаешь теперь, проклятое отродье? Станешь ждать смерти?"
Опять заплакал ребенок. Кар вытащил кинжал. Тьма рассмеялась.
"Ты не решишься".
- Я колдун, не так ли? - спросил Кар. - Змеиное порождение?
"Да… - прошептала тьма. - Да…"
Кар тихо вышел из спальни. Отчаянный детский плач доносился из-за двери напротив. Кар толчком распахнул ее.
В комнате неприятно пахло детским бельем. На сундуке лежала стопка чистых простыней, на полу между сундуком и кроватью - ворох грязных. На столе чадила масляная лампа, бесполезная в лившемся в окно утреннем свете. Жена трактирщика с усталым видом раскачивала колыбель, чуть поодаль возилась на полу девочка лет двух от роду, в одной короткой рубашонке.
Тьма стояла за спиной, и Кар не дал себе времени на раздумья. Прыжком очутившись возле девочки, поднял ее одной рукой, прижимая к себе, другой поднес к ее горлу кинжал. Девочка пискнула и затихла, осторожно дыша. Женщина вскрикнула.
- Не смей кричать, - собственный голос показался Кару чужим. - Если хочешь получить ее живой, позови своего мужа. И ни слова, ни знака никому, или я убью ее!
Женщина закивала изо всех сил. Лицо ее стало совершенно белым. Оглядываясь, она выскочила за дверь. Младенец разорался еще громче, девочка заплакала. Ее тельце было маленьким и теплым, Кар чувствовал, как оно сотрясается от слез. Карий, молочный брат принца Эриана, закричал от стыда и ужаса, но тьма все так же насмешливо дышала в затылок, и крик замер внутри. Колдун, проклятое отродье, встряхнул плачущего ребенка.
- Тише! - приказал он.
В комнату ворвался бледный как смерть трактирщик. В руках он сжимал огромный топор.
- Не подходи! - Кар убедительно шевельнул рукой с кинжалом.
Трактирщик, не выпуская топора, повалился на колени.
- Ваша милость, не губите! - взмолился он.
Женщина молча упала на колени у двери. Ее широко раскрытые глаза не отрывались от плачущей дочери.
- Ты говорил обо мне кому-нибудь? - спросил Кар.
- Нет, ваша милость! Богом клянусь!
- Хорошо, - Кар оглянулся на окно. - Мне нужен плащ, сапоги для верховой езды, и лошадь. Мою оставь себе, она слишком приметна. Выведи меня через черный ход…
- Все сделаю, ваша светлость, только не губите! - трактирщик всхлипнул. - Прикажете идти?
- Иди… Нет, постой!
Этого мало - понял Кар. Если он хочет спастись…
- Седлай трех лошадей, - сказал он трактирщику. - Ты и твоя жена поедете со мной. Поможешь мне выбраться из города, и тогда я отдам ребенка. Если дашь кому-то знак, или за нами будет погоня, девочка умрет.
- Сжальтесь, ваша милость! У ворот будут солдаты, вам не проехать!
- Ты найдешь, что сказать солдатам. А теперь торопись, если тебе дорого твое дитя!
Трактирщик вскочил, как подброшенный.
- Шевелись, женщина! - приказал он, выбегая из комнаты.
Женщина бросилась к младенцу. Трясущимися руками принялась заворачивать его.
- Мама! - позвала девочка.