- А то я не догадалась, - усмехнулась герцогиня. - Раз уж ты самому лорд-канцлеру это не отдала…
- Что?! - взвыл Шарц. - Ради Господа, скажите же наконец, что это такое? Чем это может быть, если его понадобилось не отдавать аж самому лорд-канцлеру?
- Да так, - ухмыльнулась Полли. - Один маленький подарок. Тебе. И почему я должна отдавать его сэру Роберту? Пусть сам себе такой ищет. У него возможностей больше. А мне в первый раз такой попался. Отдавать? Вот еще!
- Такой что? - несчастным голосом простонал Шарц.
- Все очень просто, папа, - сказал Роджер. - Это…
- Нет, я скажу! - тут же заспорил Джон. - Я старше!
- Папа-это-знаешь-что-такое… - перебивая их, зачастила Кэт.
- Дети, цыц! - строго прикрикнула Полли.
- Ну? Ты же лазутчик, милый, - коварно улыбнулась она. - Неужто сам не догадаешься?
- Не догадаюсь, - вздохнул Шарц. - Лучший петрийский агент полностью посрамлен. Придется тебе самой сказать.
- Тут не рассказывать, тут показывать надо, - заметил герцог.
- А рассказывать уже потом, - кивнула Полли. - Дети, цыц, я кому сказала! Неужели вы хотите испортить папе сюрприз? Пойдем? - добавила она.
- Пойдем, - покорно кивнул Шарц.
"Сюрприз так сюрприз. Ну что с ними сделаешь, если они все сговорились?"
Когда Шарца зачем-то повели в подвал, он и вовсе растерялся.
- Это какой-то такой подарок, который нужно держать в подвале? - вопросил он.
- Это такой подарок, который обязательно нужно держать в подвале, - назидательно заметил герцог Олдвик. - По правде говоря, в подвале ему самое место.
За миг до того, как загремели замки и отворилась тяжелая, окованная железом дверь, Шарц наконец сообразил. И… не поверил. Да нет, не может быть такого! Чтобы его Полли… Издеваются они все над ним - вот что! Просто издеваются!
За железной дверью была небольшая камера. В камере сидел фаласский лазутчик - худой жилистый юноша с глазами фанатика и руками убийцы. Храмовый страж. Он казался очень маленьким и несчастным.
- Вот, - гордо сказала Полли. - Это мой подарок.
"Так! Кто это там говорил, что этого не может быть?"
- Это… - потрясенно выдохнул Шарц. - Полли, откуда ты его взяла?
- Что значит "взяла"? - фыркнула жена. - Он сам пришел. Очень хотел, видать, чтоб его подарили. Правда, он сам не знал, что этого хочет, но я его уговорила. Объяснила ему, что к чему…
- Объяснила? Уговорила? - пробормотал Шарц. - Полли… как?!
- Ему каким-то образом удалось миновать людей сэра Роберта, - ответил вместо Полли герцог Олдвик. - Он пробрался к вам и…
- И повстречался со мной, - вновь взяла инициативу в свои руки леди Полли. - Я сначала очень испугалась. Он… он угрожал… вытащил нож и… а тут вошла Кэт, а потом и Джон с Роджером. Он обрадовался, решил, что еще сильнее меня напугает, если их схватит. Я и правда испугалась, а потом вспомнила, что я уже не служанка, а леди, жена рыцаря. А разве жене рыцаря можно бояться? Так что, пока он хватал Кэт, я схватила сковородку и…
Шарц пригляделся к пленнику.
- Кто ему швы накладывал? - спросил он.
- Дженкинс, - ответил герцог. - Он как раз неподалеку оказался.
- Хорошая работа, - одобрил Шарц и, нагнувшись к пленнику, добавил: - Дурак ты. Да разве можно с моей женой связываться? Я куда как получше твоего лазутчик, а она меня еще когда в плен взяла. Как есть дурак. Ты б еще крепостную стену поднять попробовал, идиотина…
Фалассец вздохнул.
- Спасибо тебе за подарок, любимая, - промолвил Шарц, обращаясь к Полли. - Хотя я ума не приложу, что мне с ним делать…
- Ну, если ты передаришь его сэру Роберту, я не обижусь, - улыбнулась Полли. - Вряд ли этот подарок сумеет украсить нашу гостиную. Просто… очень уж мне хотелось подарить тебе нечто необыкновенное. Такое, чтоб на всю жизнь запомнилось.
- Ну, тебе это удалось! Такое черта с два забудешь!
- Поверить не могу, - сказал Шарц, когда дверь подземной темницы захлопнулась и усатый стражник занял надлежащее место, - неужто все так и было?
- И правильно не можешь! - воскликнул дотоле молчавший Роджер. - Потому что… все было совсем не так!
- Сначала я двинул этого гада ногой! - подхватил Джон.
- И не попал! - показал ему язык Роджер. - Зато я укусил его за плащ! Он аж побледнел от ужаса. Сразу понял, что ему крышка!
- Очень его твой плащ напугал! - ехидно отозвался Джон. - А вот я…
- Все вы болтаете! - презрительно фыркнула Кэт. - Укусил… ударил… он упал в обморок, когда я завизжала! Правда, мама своей сковородкой чуть все не испортила…
- Так вот как оно все было на самом-то деле… - понимающе покивал сэр Хьюго Одделл, почтенный отец семейства. - Теперь-то все ясно.
- Папа, не верь ей! - в два голоса завопили возмущенные мальчишки.
Сэр Хьюго Одделл посмотрел на жену и улыбнулся. Она улыбнулась в ответ.
Дома.
* * *
Что может быть лучше вечера в кругу друзей? Только вечер в кругу семьи, разумеется. Особенно если так давно не был дома… А лучше вечера в кругу семьи может быть только окончание этого вечера, когда остаешься наедине с любимой женщиной. И подарок, который ты приготовил для нее… ты потом покажешь и остальным, тебе не жалко, но ей - первой, а как же иначе?
- Смотри, любимая…
Шарц открыл красивую деревянную шкатулку и достал из нее…
- Боже! - восхищенно охнула Полли. - Хью, что это?!
- Увы, всего лишь копии, - вздохнул Шарц, раскладывая на столе иллюстрации из фаласской книги ядов.
Или фаласской книги сказок, это как посмотреть. Если не знать, что у каждой из этих историй есть устрашающее второе дно, если просто читать эти потрясающие, завораживающие, невероятно интересные сказки… Книга пугала своей двойственностью. Сказки для детей и яды для…
Как она могла одновременно быть и тем и другим, Шарц не понимал до сих пор. То есть умом понимал, конечно. Сам же ее и расшифровывал. А вот в сердце так и не смог смириться. Книга… наверное, она была похожа на своего создателя. Недаром Шарц почувствовал настоятельную необходимость потребовать себе этого несчастного мальчишку. Лекарь в нем просто не мог пройти мимо столь тяжело больного человека. А то, что у его болезни нет медицинского названия, ничего не отменяет. Не у всех болезней есть имена, но лечить потребно и безымянные.
Впрочем, сами по себе иллюстрации никакой дополнительной информации не содержали. С их помощью никого отравить было нельзя. Так почему бы и не порадовать близких качественно выполненными копиями?
Прекрасные девы, покачивая бедрами, плыли в танце, рычащий лев прыгал на свою добычу, стрелок замер за миг до того, как отпустить тетиву, воины взмахивали мечами, борцы, играя мышцами, сходились в поединке, а неистовая фаласская конница рвалась вперед, неудержимая в своем смертоносном броске.
- Боже, какая красота! - восхищенно прошептала Полли. - Тебе в университете подарили?
- Можно сказать и так. То есть сначала мне подарили другую вещь. Если конкретно - книгу, в которой содержались оригиналы этих рисунков. Вот только за этой книгой охотились аж две разведки. А еще две постоянно дышали мне в затылок. Или даже три? Я так и не засек арсалийскую… может, ее все-таки не было?
- В этой книге было что-то спрятано? В ней был какой-то тайник?
- Был, хоть и не в том смысле, о каком ты подумала, - ответил Шарц. - В ней весьма хитроумным способом было запрятано некоторое количество крайне мерзопакостных тайн, о которых я не хотел бы распространяться. А кроме этого, в ней еще были чудеснейшие сказки и… вот эти самые иллюстрации. Вопрос с книгой мне в конце концов удалось решить, а заодно и постараться оградить мир от того зла, что она несла с собой.
- Вот и расскажи об этом, да поподробнее, - попросила леди Полли.
Можно ли ослушаться любимую женщину? Особенно когда она так просит. И при этом так смотрит. Наверное, можно, но Шарц этим мастерством не обладал. Наставник в свое время научить не позаботился.
- Полли, это секретная информация, - все же попытался возразить он.
- Хью, мне не нужны ваши с сэром Робертом секреты, - отмахнулась Полли. - Я хочу интересно рассказанную историю. Чтоб мы могли вместе поужасаться, посмеяться и вздохнуть с облегчением. Ну любимый… ну пожалуйста… я же знаю, что ты это умеешь…
Шарц вздохнул.
Что ж, все равно скоро об этой истории запоют все марлецийские барды. И жена профессора Брессака будет первой. А когда слух докатится до Троанна… Одним словом, вряд ли случится что-то страшное, если он всех этих бардов немного опередит. Вот только прославлять самого себя он не станет. Это недостаточно смешно.
- Слушай, любимая…
Она слушала, перебирая картинки, а он любовался ею, в который раз поражаясь своему невероятному счастью, - самая прекрасная, самая добрая, самая мудрая женщина на земле - это его женщина.
- Даже странно, - поднимая на него глаза, промолвила она, когда он наконец закончил свою нарочито выдержанную в комическом ключе историю. - Ледгундские агенты… они что, все такие недотепы?
- Полнейшие, - искренне заверил он ее. - Охламон на охламоне…
- И тебе совсем-совсем ничего не угрожало?
"Отвечать нужно быстро!" - шепнул петрийский шпион.
- Не угрожало?! - возмутился Шарц. - Да я, если хочешь знать, постоянно находился в опасности! Я чуть не умер! Ты представляешь, сколько времени я не был в твоей постели, женщина?! Да я чуть не взорвался в этой проклятой Марлеции! Ты не понимаешь, каких усилий мне стоило держать себя в руках и не поубивать этих проклятых секретных агентов! Я так хотел домой… к тебе… а эти обормоты путались у меня под ногами!
- Уй! - восторженно выдохнула Полли, зажмурив глаза.
Ее потрясло мгновенное видение неистового гнома, сметающего две разведки на пути к постели любимой женщины. И эта женщина - она! Подумать только! Это вам не какая-нибудь дурацкая дуэль за честь дамы.
- В постель ты попадешь очень скоро, - пообещала она. - А пока расскажи, откуда именно эти картинки взялись. Ты же не выдергивал их из той книги…
- Ну, про то, как сэр Джориан со своими учениками делали копии с книги, я тебе уже рассказывал. Ему, как и тебе, захотелось узнать всю эту историю. А когда я ему рассказал, он решил сделать мне ответный подарок.
- Вот эти замечательные картинки? - промолвила Полли.
- Да, любимая, - кивнул Шарц. - Вот эти замечательные картинки. По моей просьбе его учениками был изготовлен еще один комплект иллюстраций.
- Вот здорово! - сказала леди Полли. - Надо будет ему тоже что-нибудь подарить. Может, испечь ему пирог в форме книги? Кстати, Хью, этот мальчик, которого ты привез… мне показалось или он несчастен?
- Он и в самом деле несчастен, - вздохнул Шарц. - Он, видишь ли, в одночасье остался сиротой…
- Бедняга… Они все умерли?
- Да, - ответил Шарц. - Они все умерли.
"В каком-то смысле это и в самом деле так. Его семьей, его единственной семьей была ледгундская разведка… и после того, как они обменяли его на книгу… можно сказать, продали… могут ли они оставаться живыми для него?"
- Неизлечимая болезнь или несчастный случай?
- Несчастный случай.
"Ну и каково тебе в роли "несчастного случая"?" - с ухмылкой поинтересовался шут.
"А что тут такого?" - пожал плечами лазутчик.
"Да нет, - возразил лекарь. - Какой уж тут "несчастный случай"? Скорей уж неизлечимая болезнь. И то, что нам удалось спасти парня, ампутировав все остальное, - большая удача. Лишь бы заражение не началось".
- И что ты собираешься с ним делать? - спросила леди Полли. - Я могла бы завтра поговорить с Ее Светлостью. Может быть, его можно куда-нибудь пристроить…
- Не нужно, - качнул головой Шарц. - Я уже решил. Я беру его в ученики. И, Полли…
- Да, любимый?
- Лучше не расспрашивать его о прошлом. Ему крепко досталось. Захочет - сам расскажет, а нет - значит, нет.
- Хорошо, - кивнула она. - А теперь мы положим эти потрясающие рисунки обратно в шкатулку и пойдем в ту самую постель, куда ты так просился…
УБИТЬ УЧИТЕЛЯ
Говорят, в старых замках полно призраков. Не знаю, как в других, а в этом… в этом замке есть как минимум два призрака. Я - и тот, кто меня сюда привез.
Темные потолочные балки, теплое одеяло, чуть пахнущее какими-то травами - лекарственными, наверное… могучая дубовая лавка, которую вдвоем перетаскивать надо… от второго одеяла под спину я отказался, нечего себя излишне баловать, подушка бывшему монастырскому послушнику тоже не нужна…
Странные они все - так заботиться о чужом для них человеке… и так огорчаться, что он, дурачок, своей выгоды не понимает, на голую лавку спать ложится, и подушка ему не нужна, балбесу эдакому.
"Сам посуди, недотепа, какой же из тебя для сэра доктора ученик выйдет, если ты почем зря голову отлеживать будешь?"
"Или ты полагаешь, ему твоя голова заместо ступки будет полезна, когда он свои порошки толочь станет? Ну так ты, того, не сомневайся, у сэра доктора и без тебя пестиков достанет, а ученик - это, брат, дело такое…"
"Ты бы слушал, что тебе старшие говорят, не со зла ж советуем".
Приходится взять и подушку и одеяло. Не спорить же… Спорить - привлекать внимание. Впрочем, я и так его привлек. Хуже некуда себя вел, если разобраться…
"Настоящий лазутчик даже в аду на сковородке будет продолжать спокойно собирать информацию, - говаривал прежний наставник. - Впрочем, - тут же добавлял он, - настоящий лазутчик никогда не попадет в ад, черти его просто не заметят".
А я сделал себя заметным.
"Это тот придурок, который на голой лавке спать наладился".
Плохо.
Темные потолочные балки, словно огромные струны… отблески каминного пламени перебирают их огненно-золотыми пальцами. Можно даже представить себе эту музыку. Теплые лютневые переборы… золотистые пальцы касаются могучих струн с величайшей осторожностью… отблесками, тенями, призраками прикосновений… никак не иначе. Ведь стоит огненным пальцам хоть раз въяве коснуться могучих темных струн, и пойдет совсем другая музыка. Ох, какая музыка пойдет! Мелодия пожара не приемлет никакой гармонии. Она признает только диссонанс.
Темные потолочные балки улыбаются моим мыслям. Так странно лежать здесь. Это место так отличается от всего, что я видел, от всего, что я знал… смешное, нелепое место…
Как он живет тут, человек, победивший нас всех, то есть гном, конечно, но ведь это без разницы, он так непохож на своих соплеменников, торгующих на олбарийских рынках, что… или это я просто мало ихнего брата видел? Торговцы еще не показатель, я ведь даже гномов-ремесленников ни разу не видел, а уж лазутчиков и воинов… И все же… как он живет здесь, в этом странном месте, где добычей является любой и каждый, включая здешних воинов. Как живется настоящему охотнику среди такого количества непуганой дичи, которая резвится и не знает, что она - дичь, добыча? Как здесь живет тот, кто одолел две разведки? Тот, кто настоял на своем и добыл то, что ему было нужно. Меня.
Я не хочу знать, зачем он это сделал, зачем я ему понадобился. Просто не хочу, и все тут.
Эта смешная маленькая служаночка, заботливо предупредившая меня, чтоб я не ложился спать головой к двери, а то, дескать, кошмар может присниться…
Мне никогда не снятся кошмары. Быть может, потому, что я не могу избавиться от них наяву. Я научился жить с ними, отодвигать их в сторону, как тонкую занавесь, и видеть небо, солнце и весь остальной мир, но они все равно тут, рядом… Они всегда со мной. Жуткие призраки прошлого…
Поэтому я не хочу знать, зачем на самом деле я понадобился этому чудовищу под улыбчивой доброжелательной маской, маской столь совершенной, что она кажется настоящим лицом. Маской, столь неотличимой от лица, что даже моя подготовка сдает и я начинаю ему верить. Верить безоглядно, неистово, искренне. Так хочется и в самом деле ему поверить. Так хочется…
Когда-нибудь он снимет эту маску… я не хочу знать, что посмотрит на меня оттуда. Я устал знать такие вещи. Мне всего восемнадцать, но я слишком много знаю.
Чудовищам нельзя верить. Они хватают тебя за горло именно в тот момент, когда ты готов разорвать грудь и протянуть им свое сердце, трепетно шепча о любви и восхищении. Чудовищам всегда нужно твое сердце, просто они предпочитают вырвать его сами, твои боль и ужас для них куда приятнее твоей любви и восторга.
Я не верил своему прежнему наставнику. Любил до безумия, но никогда не верил. Стану ли я верить тому, кто победил его? Он еще более совершенное чудовище, только и всего.
Я не собираюсь доверять чудовищам.
Да.
Так.
Я и сам чудовище. Мне тоже нельзя верить. Разве я не вырвал сердца тех, кто доверял мне, там, в Фалассе? Некоторых мне даже пришлось убить. У меня был приказ.
Быть может, поэтому мне никогда не снятся кошмары. Чтобы испугаться, мне достаточно просто вернуть занавесь на место…
А еще я могу посмотреть в зеркало. Смешно? Говорят, я красивый. Они просто не умеют видеть. Наставник никогда не говорил мне подобного. И этот… новый… не скажет. Я недостаточно крупное чудовище для таких, как они, поэтому они видят меня насквозь…
А красота… красота - это совсем другое…
Я устал. Устал улыбаться, шагая из боли в боль, из страха в страх… а здесь все такое ненастоящее. Мне было бы проще в пыточной камере. В нее я мог бы поверить. Мне было бы проще в воровском притоне, я счел бы это удачей. Я бы знал, как мне действовать. Мне было бы проще, знай я, что мой новый наставник собирается меня зажарить и съесть. В этом была бы какая-то определенность. И я бы прямо сейчас перерезал себе горло, если б не принесенная клятва. Что-то мешает - всегда мешало - нарушить клятву. Быть может, потому, что это последнее, за что я еще держусь… Моя собственная клятва. Мое собственное решение подчиняться, служить, принадлежать кому-то…
Снег. На улице опять идет снег. Так приглушать все прочие звуки, делая их при этом более округлыми, постепенно заменяя их своим едва слышным шепотом, может только снег.
Обычные люди сейчас, сладко позевывая, переворачиваются с боку на бок, намереваясь нырнуть из одного уютного сна в другой. Обычные люди… я никогда не был обычным, разве что совсем давно, в том детстве, которого я почти не помню. А потом - нет. Никогда - нет. Я уже никогда не смогу эдак спокойно уснуть, твердо веря, что если как следует помолиться на ночь, то никакие чудовища тебе не страшны. Я слишком хорошо знаю чудовищ, которых не умолить никакими молитвами. Я и сам из них.
Снег…
Мой наставник все-таки странный… надо же, уложил спать в мастерской… так оно вроде бы ученику и положено - в мастерской спать… вот только… не мог же он не подумать о том, кто я такой и чего могу натворить при случае…
Разумнее было бы устроить меня в людской. Да такой, где народу побольше. На его месте я бы так и поступил. Мне поневоле пришлось бы первое время ничего не предпринимать, изучить привычки и повадки своих соседей, приучить их к себе, войти в доверие, разведать окружающую обстановку и только потом…
За это время наставник бы ко мне присмотрелся и уже знал бы, чего от меня ждать… так нет же!