Черная ползучая тварь уже спустилась на три четверти, до подножия утеса оставалось меньше пятидесяти футов. Недвижно притаившись в тени своего валуна, хоббиты глядели во все глаза. То ли ползти ему стало трудно, то ли он почему-то встревожился. Донеслось его сопенье, потом он злобно зашипел, точно выругался, поднял голову и вроде бы сплюнул, наконец двинулся дальше. И послышался его скрипучий, сиплый голос.
- Ахх, с-с-с! Оссторожно, моя прелессть! Поспешишшь - шею ссломаешь, а мы же не сстанем ломать шею, да, прелессть? Не сстанем, прелессть, - горлум! - Он снова поднял голову, смигнул и быстро закрыл глаза. - Нам она ненависстна, - прошипел он. - Мерзкий, мерзкий, труссливый свет - с-с-с, - она подсматривает за нами, моя прелессть, она суется нам в глаза.
Он спустился еще ниже, и сиплое бормотанье стало слышно совсем отчетливо.
- Где же оно, где его спрятали - Прелесть мою, мою Прелесть? Это наша Прелесть, наша, мы по ней скучаем. Воры, воры, гнусные воришки. Где они спрятались с моей Прелестью? Презренные! Ненавистные!
- Да, вроде ему невдомек, что мы здесь, - прошептал Сэм. - А что еще за прелесть? Это он про…
- Ш-ш-ш! - выдохнул Фродо. - Он уж совсем близко, ему теперь и шепот слышен.
И верно: Горлум опять вдруг замер, и его большая голова на жилистой шее моталась туда-сюда - видно, прислушивался. Замерцали его бледные глаза. Сэм затих, только пальцы у него дрожали. С гневом и омерзением он рассматривал жалкую тварь, а Горлум сполз еще ниже, шипя и пришептывая.
Он повис у них над головой, футах в двенадцати от земли, на срезе скалы. Надо было падать либо прыгать - даже Горлум не находил, за что уцепиться. Видимо, он хотел повернуться ногами книзу, но сорвался, испустив пронзительный визг и поджавшись, как падающий паук.
Сэм в два прыжка подскочил к утесу и кинулся на лежачего Горлума, но тот, ушибленный и захваченный врасплох, ничуть не растерялся. Сэм глазом не успел моргнуть, как его неодолимо оплели длинные, гибкие руки и ноги, липкие пальцы подобрались к горлу, а острые зубы вонзились в плечо. Он только и сумел крепко ударить головой в физиономию Горлума. Горлум зашипел и сплюнул, но хватки не ослабил.
Худо пришлось бы Сэму, будь он один. Но Фродо был тут как тут, с обнаженным мечом в руке. Он схватил Горлума за редкие сальные космы, запрокинул ему голову, и налитые злобой бледные глаза поневоле обратились к небу.
- Отпусти его, Горлум! - велел он. - Это меч Терн, ты его уже видел, он очень острый. На этот раз смотри не уколись. Отпусти, а то глотку перережу.
Горлум смяк и отвалился дряблой кучей. Сэм встал, держась за укушенное плечо и сердито глядя на беспомощного врага, с жалким хныканьем елозящего у ног: таких не трогают.
- Не надо нас обижать! Не позволяй им нас обижать, прелесть! Они ведь нас не обидят, миленькие добренькие хоббитцы? Мы ничего, мы сами по себе, а они шасть на нас, как гадкая кошка на бедненькую мышку, правда, прелесть? Мы такие сиротки, горлум. Если с нами по-хорошему, мы будем очень, очень послушненькие, да, прелесть? Да-ссс.
- Ну и что с ним теперь делать? - спросил Сэм. - По-моему, давайте свяжем по рукам и ногам, чтоб неповадно ему было за нами таскаться.
- Это смерть для нас, ссмерть, - захныкал Горлум. - Жестокие хоббитцы! Они нас свяжут и оставят умирать с голоду на холодных, жестких камнях, горлум, горлум!
В горле у него клокотали рыдания.
- Нет, - сказал Фродо. - Убивать, так сразу. Но убивать его сейчас стыдно и недостойно. Бедняга! Да он и вреда-то нам никакого не причинил.
- Это точно, - буркнул Сэм, потирая плечо. - Не успел, только собирался. Погодите, причинит. Во сне нас задушит, вот что у него на уме.
- Похоже на то, - сказал Фродо. - Но за умысел не казнят.
Он задумался, что-то припоминая. Горлум лежал смирно и даже хныкать перестал. Сэм, насупившись, не спускал с него глаз.
А Фродо послышались далекие, но отчетливые голоса из прошлого:
Какая все-таки жалость, что Бильбо не заколол этого мерзавца, когда был такой удобный случай!
Жалость, говоришь? Да ведь именно жалость удержала его руку. Жалость и милосердие: без крайней нужды убивать нельзя.
Горлума жалеть глупо. Он заслужил смерть.
Заслужить-то заслужил, спору нет. И он, и многие другие, имя им - легион. А посчитай-ка таких, кому надо бы жить, но они мертвы. Их ты можешь воскресить - чтобы уж всем было по заслугам? А нет - так не торопись никого осуждать на смерть. Ибо даже мудрейшим не дано провидеть все.
- Да, ты прав, - сказал он вслух и опустил меч. - Я боюсь оставлять его в живых и все же убивать не стану… Ты и тут прав: нельзя увидеть его и не пожалеть.
Сэм воззрился на хозяина, который разговаривал то ли сам с собой, то ли невесть с кем. Горлум приподнял голову.
- Да, мы бедняжки, бедняжки мы, прелесть, - проскулил он. - Плохо нам жить, плохо! Хоббитцы не убьют нас, добренькие хоббитцы.
- Нет, не убьем, - сказал Фродо. - Но и не отпустим. В тебе уйма злобы и коварства, Горлум. Придется тебе идти с нами: за тобой нужен глаз да глаз. И будем ждать от тебя помощи, коли уж мы тебя пощадили.
- Да, да, да-ссс, мы согласны, - заторопился Горлум и сел. - Добренькие хоббитцы! Мы пойдем с ними и будем искать для них в темноте совсем незаметные тропочки, искать и находить, да, прелесть? А куда идут хоббитцы по жесткой и холодной каменной стране, нам интересненько, нам очень интересненько!
Он поднял на хоббитов глаза - хитрые, жадные, бледно мерцавшие из-под белесых ресниц.
Сэм гневно посмотрел на него и, сдерживаясь, сжал зубы: он чуял, что мешаться не надо, у хозяина свой замысел. И все же ответ Фродо его совершенно поразил.
Фродо взглянул Горлуму прямо в лицо, тот сморгнул и потупился.
- Ты знаешь, куда мы идем, Смеагорл, - сказал он тихо и сурово. - А не знаешь, так догадываешься. Идем мы, разумеется, в Мордор, и путь туда тебе знаком.
- Ахх! Ш-ш-ш-ш! - прошипел Горлум, затыкая уши ладонями, точно слова, сказанные впрямую, язвили его слух. - Догадываемся, да, мы догадываемся и просим их туда не ходить, правда, прелесть? Зачем туда добреньким хоббитцам? Там пепел, зола и пыль, в горле першит, а водицы нет, там всюду нарыты ямы и везде шляются орки, тысячи тысяч орков. В такие места не надо ходить добреньким, умненьким хоббитцам - нет-ссс, не надо.
- Так ты побывал там? - настаивал Фродо. - И тебя снова туда тянет, против воли?
- Снова, да, сснова. Нет! - визгнул Горлум. - Это случилось нечаянно, правда, прелесть? Да, совсем нечаянно. Снова мы не хотим, нет, нет! - И вдруг его голос и речь неузнаваемо изменились; он захлебывался рыданьями и обращался вовсе не к хоббитам. - Оставь, отпуссти меня, горлум! Мне больно. Бедные мои лапки, горлум! Я, мы, нет, я не хочу к тебе возвращаться. Не могу я его найти. Я устал. Я, мы не можем найти его, горлум, горлум, его нигде нет. А они подстерегают, не спят: гномы, люди, эльфы, ужасные эльфы с горящими глазами. Не могу я его найти. Аххх! - Он вскочил на ноги и погрозил костистым кулаком, узлом бескровной плоти, в сторону востока. - Не станем его искать! - крикнул он. - Для тебя - не станем. - Он съежился и припал к земле. - Горлум, горлум! - скулил он, не поднимая лица. - Не смотри на нас. Уходи! Иди спать!
- По твоему слову, Смеагорл, он не уйдет и не уснет, - сказал Фродо. - Но если ты и правда хочешь от него избавиться, то помоги мне. А для этого придется тебе проводить меня в его страну. Только до ворот: внутрь ты со мной не пойдешь.
Горлум снова сел и поглядел на него из-под полуопущенных век.
- И так известно, где он, - заскрежетал его голос. - Он всегда там, на одном месте. Орки вас доведут: здесь, на восточном берегу, они толпами бродят. Не просите Смеагорла. Бедный, бедный Смеагорл, нет его, он сгинул. У него отобрали его Прелесть, и он пропал.
- Может быть, он найдется, поищем вместе, - сказал Фродо.
- Нет, нет, никогда не найдется! Прелесть его пропала.
- Встань! - велел Фродо.
Горлум встал и прижался спиной к утесу.
- Решай! - сказал Фродо. - Когда тебе легче искать тропу - днем или ночью? Мы очень устали, но если ты скажешь - ночью, мы сейчас пойдем.
- Мерзкий яркий свет жжет нам глаза, - хныкнул Горлум. - А сейчас Белая Морда в небе, сейчас еще рано.
Скоро, скоро она скроется за горами, сскоро. Сперва отдохните немножечко, добренькие хоббитцы!
- Тогда садись! - сказал Фродо. - И не вздумай удирать!
Хоббиты уселись с двух сторон рядом с ним, прислонившись к скале и вытянув ноги. Сговариваться им нужды не было: оба понимали, что задремать нельзя ни на миг. Луна медленно зашла, и серые скалы почернели. На небо высыпали яркие звезды. Ни один не шевелился. Горлум сидел, упершись подбородком в колени, распластав по земле вялые ладони и ступни, глаза его были закрыты, но он весь подобрался: видно, выжидал, ушки на макушке.
Фродо и Сэм переглянулись, понемногу расслабились, закинули головы и сомкнули веки, как бы засыпая. Вскоре послышалось их ровное дыханье. Пальцы Горлума затрепетали. Он едва заметно повел головой: приоткрылась одна, потом другая бледная щелка. Хоббиты явно спали.
Внезапно Горлум сорвался с места прыжком, как лягушка или кузнечик, и задал стрекача в темноту. Но Фродо и Сэм только этого и ждали. Сэм вмиг нагнал и сгреб его, а Фродо ухватил за ногу и повалил.
- Вот и опять твоя веревка пригодится, Сэм, - сказал он.
Сэм вытащил веревку.
- А куда же это вы намылились по холодным жестким камням, моя прелесть, сударь мой Горлум? - грозно спросил он. - Нам интересненько, нам очень интересненько! Голову даю на отсечение, что к своим дружкам-оркам! Ах ты, пакостная, лживая тварь! Тебе бы эту веревку на шею, да петельку потуже затянуть.
Горлум лежал, как колода, точно и не он улепетывал. Сэму он ничего не ответил, только смерил его ненавистным взглядом.
- Нам его просто нужно держать на привязи, - сказал Фродо. - Ноги ему не связывай - идти не сможет, руки тоже не надо, он через раз ходит на четвереньках. Привяжи его за щиколку и сам обвяжись.
Он стоял и смотрел, как Сэм завязывает узел, но тут Горлум изрядно удивил их обоих. Он вдруг разразился диким, пронзительным, несмолкаемым визгом: при этом катался по земле, извивался и тянулся к лодыжке зубами - перекусить веревку.
Фродо наконец понял, что он не притворяется: петля, что ли, слишком тугая? Он проверил: не слишком, и даже вовсе не слишком. Сэм был грознее на словах, чем на деле.
- Да в чем дело-то?! - прикрикнул он. - Раз ты норовишь сбежать, иди на привязи, а больно тебе никто не сделал.
- Нет, нам болестно, болестно! - сипел сквозь зубы Горлум. - Она кусает, она морозит! Гадкие, жестокие хоббитцы! Мы потому и хотели спастись, правда же, моя прелесть? Мы догадались, что хоббитцы станут нас мучить. Они якшались с эльфами, со злыми огнеглазыми эльфами. Снимите ее, снимите! Нам болестно!
- Нет, не сниму, - покачал головой Фродо. - Разве что, - он помедлил, - разве что ты дашь честное слово, а я ему поверю.
- Мы поклянемся слушаться, да, да, да-ссс, - стенал Горлум, корчась и хватаясь за лодыжку. - Болестно нам!
- Поклянешься? - спросил Фродо.
- Смеагорл поклянется, - вдруг сказал Горлум ясным голосом, уставив на Фродо странно заблестевшие глаза. - Смеагорл поклянется на Прелести.
Фродо резко выпрямился, и Сэма снова поразили его слова и суровый голос.
- На Прелести? Да ты что! - сказал он. - Опомнись!
Чтоб разъединить их всех, чтоб лишить их воли
И объединить навек в их земной юдоли.
Ты понимаешь, что тебе грозит, Смеагорл? Что ж, такую клятву ты поневоле сдержишь. Но клятва тебя предаст. Берегись!
Горлум съежился, прижав уши.
- На Прелести, на Прелести! - твердил он.
- Ив чем же ты поклянешься? - спросил Фродо.
- Он поклянется быть послушненьким, - сказал Горлум. Он подполз к ногам Фродо и, елозя на животе, сипло зашептал, содрогаясь, точно все кости тряслись у него со страха: - Смеагорл поклянется, что никогда, никогда не отдаст ее Тому. Никогда! Смеагорл ее упасет и схоронит. Только дайте ему поклясться на Прелести.
- Нет! Этого нельзя, - сказал Фродо, строго и жалостливо глядя на него. - Ты жаждешь всего лишь увидеть и потрогать его, хотя сам знаешь, что это безумие. На нем - нельзя. Хочешь, поклянись им, ибо ты знаешь, где оно. Оно перед тобой.
Сэму на миг показалось, что хозяин его вырос, а Горлум совсем усох: величавая тень, могучий властитель, скрывающий тайные знаки избранности под серым облаченьем, и у ног его - скулящая собачонка. Однако же эти двое заведомо были в родстве: они читали в сердце друг у друга. Горлум стоял на коленях, обнимая ноги Фродо, по-собачьи ластясь к нему.
- Прочь! Прочь! - сказал Фродо. - Ну, приноси свое обещанье!
- Мы обещаем, да, я обещаю! - проговорил Горлум. - Обещаю верно служить хозяину Прелести. Добрый хозяин, послушный Смеагорл, горлум, горлум!
Он вдруг заплакал и опять потянулся зубами к лодыжке.
- Отвяжи его, Сэм! - приказал Фродо.
Сэм неохотно повиновался. Горлум тут же вскочил и запрыгал вокруг, как нашкодивший пес, которого хозяин простил и приласкал. С этой минуты повадка его хоть ненадолго, а изменилась. Шипеть и хныкать он стал реже и обращался к спутникам, а не к себе и своей прелести. Он поджимался и вздрагивал от их внезапных движений, боялся подходить близко и с ужасом сторонился их эльфийских плащей, но был приветлив и жалко угодлив. Он кряхтел от смеха в ответ на любую шутку, прыгал и ликовал, когда Фродо был с ним ласков, и заливался слезами, если Фродо его корил. Сэм с ним почти не разговаривал и ни в чем ему не доверял: новый Горлум, Горлум-Смеагорл, был ему, пожалуй, чуть не противней прежнего.
- Ладно, Горлум, или как бишь тебя теперь, - сказал он. - Пошли! Луна скрылась, ночь на исходе. Пора в дорогу.
- Пошли, пошли, - вприскочку соглашался Горлум. - Пойдемте скорее! Есть только один путь от каменной страны через болота: ни к северу, ни к югу другого пути нет. Я его нашел, давно уже. Орки там не ходят, орки его не знают. Орки боятся болот, они их обходят за много-много миль. Хорошо вышло, что вы здесь оказались. И хорошо, что нашли Смеагорла, да. Смеагорл вас выведет!
Он побежал вперед и оглянулся, словно пес, зовущий хозяев на прогулку.
- Ты полегче, Горлум! - крикнул ему Сэм. - Не боль-но-то убегай! Я ведь далеко не отстану, а веревка - вот, наготове.
- Нет, нет, он не убежит! - сказал Горлум. - Смеагорл дал обещание.
И они пустились в путь под звездным пологом ночи. Горлум повел их назад на север, но вскоре они свернули, оставив за спиной обрывы Привражья, и спустились по каменным грудам к окраине необъятных болот. Быстро и бесшумно исчезли они в темноте. В огромной топкой пустыне перед Воротами Мордора царила сумрачная тишь.
Глава II
Тропа через топи
Горлум двигался одинаково быстро на своих двоих и на четвереньках, вытянув шею вперед и выставив голову. Фродо и Сэм едва поспевали за ним, но он, видно, раздумал улизнуть и, когда они далеко отставали, оборачивался и поджидал их. Они пришли к давешней расселине, но уже вдалеке от горных подножий.
- Ага, вот она где! - крикнул Горлум. - Там понизу тропочка, мы по ней пойдем-пойдем и выйдем во-он туда. - Он махнул рукой на юго-восток, в сторону болот, гнилое и тяжкое зловоние которых превозмогало ночную свежесть.
Горлум порыскал на краю расселины и подозвал их:
- Сюда! Здесь легко можно спуститься. Смеагорл ходил здесь однажды, я здесь ходил, прятался от орков.
Хоббиты спустились во мглу следом за ним - оказалось и правда легко. Футов двенадцать шириною, не больше пятнадцати в глубину, впадина служила руслом одной из бесчисленных речушек, стекавших с Привражья, пополняя застойные хляби. Горлум свернул направо, более или менее к югу, и зашлепал по ровному каменному дну. Вода ему была явно очень приятна, он радостно хихикал и даже поквакивал себе под нос нечто вроде песенки.
Ноги грызет холод,
Гложет кишки голод,
Камни больно кусаются -
Голые, словно кости,
Грызть их нету корысти -
Зубы об них обломаются.
А мокрая мягкая речка
Радует нам сердечко,
К усталым ногам ласкается.
И мы говорим с улыбкой…
- Ха-ха! Кому же это мы улыбаемся? - прогнусавил он, покосившись на хоббитов. - А вот сейчас скажем кому. Он тогда сам догадался, треклятый Торбинс.
Глаза его гадко сверкнули в темноте, и Сэму это сверканье очень не понравилось.
Живет она - не дышит,
Безухая - а слышит.
Как мертвая, холодна
В кольчуге своей она.
Все пьет и никак не напьется,
На земле - скачет и бьется.
Ей водомет - дыра,
А островок - гора.
Блестит она и мелькает,
Гладенькая такая!
И мы ее кличем с улыбкой:
Плыви к нам, вкусная рыбка -
Жирненькая!
Песенка снова навела Сэма на мысль, которая осаждала его с тех самых пор, как он понял, что хозяин решил взять Горлума в провожатые: мысль о еде. Хозяин-то, наверно, об этом и вовсе не подумал, зато Горлум подумал наверняка. И вообще - как, интересно, Горлум кормился в своих одиноких скитаниях? "Плоховато кормился, - подумал Сэм. - Сразу видно, изголодался. Ох, не побрезгает он, коли уж рыбка не ловится, хоббитским мясцом. Заснем - и ау! - как пить дать слопает обоих. Ну смотри, Сэм Скромби: на тебя вся надежда".
Они долго брели по дну темной извилистой расселины, усталым хоббитам казалось, что и конца этому не будет. Ущельице свернуло к востоку, расширилось, постепенно стало совсем неглубоким. Серая дымка предвещала рассвет. По-прежнему проворный Горлум вдруг остановился и посмотрел на небо.
- День недалеко, - прошептал он, будто День, того и гляди, услышит его и накинется. - Смеагорл спрячется здесь, я спрячусь, и Желтая Морда меня не заметит.
- Мы бы и рады увидеть солнце, - сказал Фродо, - да сил нет выбираться наверх: ноги подкашиваются.
- Не надо радоваться Желтой Морде, - сказал Горлум. - Она нарочно выдаст врагам. Добренькие умненькие хоббитцы спрячутся со Смеагорлом, а то кругом шныряют орки и злые люди - они далеко видят. Прячьтесь, хоббитцы, здесь, со Смеагорлом!
На отдых пристроились у крутого каменного ската расселины, из которой теперь высокий человек запросто мог бы выглянуть. Ручей бежал поодаль, под ногами была сухая гладь. Фродо и Сэм уселись на большом плоском камне, прислонившись к скату. Горлум плескался и копошился в ручье.
- Надо немного подкрепиться, - сказал Фродо. - Смеагорл, ты голодный? У нас у самих немного, но мы поделимся.
При слове "голодный" глаза Горлума зажглись зеленоватым светом и вытаращились так, что за ними стало не видно лица - исхудалого и землистого. Он заговорил по-старому, по-горлумски:
- Мы совссем, совссем изголодались, прелессть. А какая у них есть еда? Сочненькая рыбка?
Из-за острых желтых зубов высунулся длинный язык и жадно облизнул бескровные губы.
- Нет, рыбы у нас нет, - сказал Фродо. - Вот только это, - он показал путлиб, - и вода, если здешнюю воду можно пить.