- Так сказать, за содружество войск, командования и генерального штаба, - понес совершенную околесицу бывший браток и, не дожидаясь ответа, выразительно кивнул Изе.
Черт, мигом смекнув, куда клонит друг, тут же развил бурную деятельность. В результате неизвестно откуда на столе появились плошка с солеными груздями, квашеная капуста, бочковые огурцы, сало и каравай хлеба. Вообще в деле организации застолья Изе просто не было равных. Не давая никому вмешаться в милые сердцу приготовления и совершенно не обращая внимания на вопиющее нарушение этикета и субординации, черт с любовью откупорил штоф и торопливо наполнил стройный ряд кубков. Себе с Илюхой плеснул побольше, Севастьяну поменьше, а Любаве совсем капельку.
- Но это как-то… - попытался возразить воевода, когда ему в руки всучили заряженную посуду.
Изя при этом настолько красноречиво ему подмигнул, что спорить воеводе сразу расхотелось. В конце концов, все, даже самые нелепые на первый взгляд, действия этой странной компании неизменно приводили к замечательным результатам. Может, и на этот раз пронесет…
Короткие приготовления быстро подошли к своему логичному концу. Первым слово взял Илюха. Он торжественно повернулся к оторопевшей парочке подле трона, откашлялся и заговорил:
- Предлагаю выпить за верховного главнокомандующего, за направляющую и карающую руку, за нашего Берендея, - ура!
Тоскующий за закрытыми перед его носом дверями Микишка был очень удивлен, когда до его слуха донеслось троекратное молодецкое ура. Он предпринял очередную отчаянную попытку прорваться на таинственное совещание, но стража была начеку и в очередной раз спустила его с лестницы.
Расчет Солнцевского был совершенно бесхитростным и базировался на простых мужских слабостях. Ни один нормальный мужчина (ежели ему, конечно, позволяет здоровье) не сможет спокойно смотреть на то, как весело и непринужденно поглощаются в его присутствии спиртные напитки. А раз не сможет, то непременно захочет присоединиться к этому увлекательному процессу. Берендей был, несомненно, нормальным, и его глаза тут же загорелись характерным огнем.
- За успешное завершение нашего задания! - подхватил эстафету Изя.
Через четверть часа князь был готов. "Готов" не в смысле пьян, а готов к нормальному разговору. Это и не мудрено, если учесть, какие могучие дозы ему наливал заботливый черт. Захмелевший Берендей вернул опустевший кубок на стол и наконец-то перешел к тому, ради чего, собственно, и приглашал к себе спецдружинников.
- Вы меня хорошо знаете, - издалека начал князь, собравшись с духом. - Я, конечно, не святой, со всеми вытекающими отсюда последствиями…
Все присутствующие дружно закивали в знак согласия, а Соловейка даже попыталась убрать со стола изрядно опустевший штоф.
- Да я не об этом! - осадил бывшую разбойницу Берендей. - На этот раз я имел в виду другую свою слабость.
Илюха аж присвистнул от такой откровенности. Конечно, трепетное отношение верховного киевского правителя к противоположному полу уже давно ни для кого не было секретом, но такое открытое признание в присутствии законной супруги было, по меньшей мере, неразумным. Рука у княжны тяжела, а нрав суров. Но на этот раз Агриппина на удивление совершенно спокойно отнеслась к словам мужа и даже трогательно положила голову ему на плечо.
- Ох и намучилась со мной Грунечка за это время, - продолжал свои откровения князь, - однако хотите верьте, хотите нет, но любил все это время я только ее.
- Гуляли налево, а любили жену? - не удержалась и вставила шпильку Соловейка.
- А к нам, князьям, с простой меркой подходить нельзя, - тут же надулся Берендей. - Мы натуры творческие, увлекающиеся. К тому же рабочий день у нас ненормированный, забот государственных ворох… Вороги да супостаты так, бывало, утомят своими кознями, что мне просто необходима некоторая моральная разгрузка.
- За моральную разгрузку сейчас схлопочешь, - спокойно предупредила Агриппина, не поднимая головы с плеча мужа.
- Прости, увлекся, - тут же спохватился князь, - но это в общем-то не так и важно. А важно вот что: не так чтобы очень давно я, скажем так, провинился… мы, конечно, поссорились, потом, конечно, помирились… а вот в результате этого бурного примирения я…
- Мы… - поправила его супруга.
- Мы, - охотно согласился Берендей, - мы беременны…
На этом ораторский запал князя сошел на нет, и ему срочно потребовалось восстановить растраченные силы, а для этого как нельзя лучше подходил Изин первач. На этот раз пил Берендей в одиночестве. Всем присутствующим (кроме совершенно невозмутимой Агриппины) требовалось некоторое время, чтобы осознать услышанное. Для этого вполне хватило секунды три, далее последовал бурный поток восторженных эмоций и поздравлений.
Бедный Микишка даже застонал от бессилия, услышав отголоски общего ликования, доносившиеся из-за закрытых дверей.
- Так чего же вы скрывали-то? - выразила общий вопрос раскрасневшаяся Соловейка.
- Во-первых, неудобно как-то, на старости лет… У нас уже внучка растет, а мы вдруг молодость вспомнили, - пожал плечами Берендей и покрылся легким румянцем. - А во-вторых, по политическим соображениям…
Если по первому аргументу Илюха собирался было пройтись железобетонным катком юмора, то второй заставил его тормознуть это массивное средство по укладке асфальта. Ну не любил Солнцевский политику, не любил - и всё! Это чувство он перенес с собой из далекого двадцать первого века, и в нынешних реалиях лишь укрепился в своем отношении к ней. По этой самой причине Илюха старался держаться от политики подальше, что удавалось старшему богатырю не всегда. Да ладно, любовь любовью, но в старшие богатыри его насильно никто не тянул, и пенять было не на кого. Настало время вспомнить, что именно он является главой их команды.
- И что это за соображения? - через силу поинтересовался Илюха, видя, что пауза слишком затянулась.
Тут Берендей прокашлялся и вкратце поведал Солнцевскому обо всех сложностях и подводных камнях действующей системы престолонаследия. Если отбросить подробности и всевозможные нюансы, то из нее следовало, что претендовать на киевский трон в той или иной мере может чуть ли не любой отпрыск многочисленных княжеских родов мужеского полу.
- Господь наградил меня дочерью, прямого наследника у меня не было, и, вольно или невольно, к моему трону присматривались многие, - подошел к концу Берендей. - Рождение же сына ставит на этих смотринах жирный крест.
- А вы уверены, что будет именно сын? - на всякий случай поинтересовалась Любава.
- Уверены, - ответила зa двоих княгиня и осторожно погладила пока еще плоский живот, - родится мальчик.
Обычно строгий и решительный голос Агриппины в этот момент наполнился такой теплотой, что все присутствующие невольно заулыбались. А Мотя так вообще выпустил из ноздрей левой головы облачко пара, напоминающее сердечко. Отчего-то такой нехитрый фокус получался только у него.
- Погодите, погодите, - спохватилась Соловейка, - так мало ли кому чего не понравится, еще не хватало переживать из-за расстроенных планов каких-то родственников! А что касается возраста, так это вообще ерунда, народ будет в восторге, он у нас любовные истории, да еще в княжеском доме, страсть как любит. Нужно поскорее объявить о грядущем пополнении вашего семейства и закатить пир на весь Киев!
- Не надо, - хмуро отрезал Берендей.
- Не поняла, почему это? - вскинула бровь Любава. - Ведь радость-то какая!
- Потому что сегодня Агриппину и ребенка собирались отравить.
Никогда еще Илюха не позволял себе ругаться матом на службе, в присутствии своего непосредственного начальства, да еще во дворце (ну почти никогда). Впрочем, на этот раз такое вопиющее нарушение этикета и дисциплины осталось никем не замеченным. Мало того, Илюха готов был поклясться, что похожие слова слетели с губ Изи и Соловейки. Что же касается Змея, то он, пожалуй, единственный, кто мог вообще не стесняться в выражениях: все равно люди не понимали его языка. В общем, "Дружина специального назначения" была совершенно единодушна в своей оценке происходящего.
Когда первые эмоции улеглись, Берендей смог поведать все подробности этой нелицеприятной истории. Оказывается, из поколения в поколение в княжеском роду по женской линии передавалась щербатая деревянная плошка с такой же неказистой ложкой. Внешнюю простоту с лихвой компенсировало удивительное свойство этой посуды. Употребляя пищу из нее, будущие мамы могли не беспокоиться как за свое здоровье, так и за здоровье будущего ребенка. Нет, конечно, от пожара, али еще от какой напасти посуда уберечь не могла, а вот от отравления вроде как должна была защитить надежно. Княгини, будучи в положении, вкушали пищу только из нее.
- Честно говоря, я подзабыла, зачем она нужна, - призналась Агриппина, - больше по традиции из нее ела. А тут, во время завтрака, подношу ложку с кашей ко рту, а она прямо из рук выпрыгивает. Я поначалу даже не поняла, что происходит. А когда попыталась ее урезонить, она вообще обнаглела и хлопнула меня по лбу.
Тут княгиня продемонстрировала густо замазанный румянами, но все равно рвущийся наружу синяк.
- Пока я охала да ахала, плошка вообще перевернулась и вывалила на пол все свое содержимое.
- Но, может, все же это не связано ни с каким отравлением, может, это просто домовой расшалился?
Соловейка никак не могла поверить, что кто-то мог задумать подобное злодейство, и судорожно искала случившемуся другое объяснение. Однако Берендей тут же разрушил эти робкие попытки на корню:
- У нас кошка вот-вот окотиться должна была, так она этой кашки с полу отведала да в тот же момент мертвых котят и выбросила.
Ох как не хотелось присутствующим признать очевидное, но поверить в подобные совпадения было сложно. Оставалось только согласиться, что князь был прав и дело явно находилось в юрисдикции "Дружины специального назначения". Но для начала Солнцевский решил все-таки уточнить поставленную перед его командой задачу.
- Нам нужно организовать охрану княгини? - высказал предположение он.
- Нет, - тут же отозвался князь, - личной охраной Агриппины займется Севастьян.
- Думаю, десятка богатырей, посменно сменяющих друг друга, будет достаточно, - отозвался воевода.
- Вполне, - согласился Берендей, - а вашей дружине достается задача вытащить эту злыдню, что задумала смертоубийство моего будущего ребенка, на свет божий. Причем вытащить живым и по возможности невредимым, это обязательное условие.
Нельзя сказать, что от услышанного Солнцевский пришел в восторг. Честно говоря, к сыскному делу, в виду специфики предыдущего рода деятельности, он относился, мягко говоря, с прохладцей. Его опыт общения со следователями, как вы понимаете, тоже положительным считать было сложно. А дедуктивный метод он, как и большинство его сверстников, осваивал исключительно во время просмотра многосерийного фильма про знаменитого сыщика с Бейкер-стрит. Тогда у сидящего перед телевизором Илюхи получалось распутывать преступления ничуть не хуже чем у Холмса, но ведь между жизнью и фильмом слишком большая разница. Тут дело серьезное, речь идет чуть ли не о заговоре.
Именно об этом он собирался в корректной форме поведать непосредственному начальству, дабы оно сразу не ожидало от него каких-то феноменальных результатов. Однако, оказывается, на этот счет у Изи были свои резоны.
- Мы беремся за это дело, - торжественным голосом выдал черт. - Но для этого требуются особые…
- Средства? - голосом, полным скорби, поинтересовался Севастьян, отвечающий за расходы на оборону.
- Это само собой, - отмахнулся Изя, - нет, на этот раз ко всему прочему необходимы особые полномочия.
Черт сделал ударение на слове "особые" и принялся нервно подмигивать обоими глазами Солнцевскому, чтобы тот не вмешивался в разговор и не мешал работать профессионалу. Нужно было признать, что проведение всевозможных переговоров действительно удавались черту как никому другому. Именно поэтому Илюха был вынужден уступить инициативу другу, уйти на второй план, и уже оттуда надеяться, что рогатый на этот paз не зайдет слишком далеко.
- Согласно этим полномочиям нашей команде разрешаются любые действия во благо верховной власти, ну и банальная неприкосновенность. Отчитываться будем лично перед князем, - выдал Изя и обвел присутствующих торжествующим взглядом.
Обычно черт старался быть невозмутимым в любой ситуации, но на этот раз он даже не скрывал своего полного удовлетворения происходящим.
- Можно подумать, что ранее вы отчитывались кому-то другому, - пробурчал в бороду Севастьян.
Он явно собирался добавить еще пару-тройку слов в адрес среднего богатыря, но присутствие верховной власти в главном ее воплощении не позволило старому вояке отвести душу. Формально "Дружина специального назначения" находилась у него в подчинении, на деле его полномочия заканчивались на этапе их финансирования. Такое положение вещей не могло не волновать воеводу. Но он был реалистом и прекрасно отдавал себе отчет, что взять под контроль строптивое подразделение ему не удастся.
- Договорились, - чуть поразмыслив, согласился Берендей, не забивающий свою голову такими мелочами, - нынче же справим именной указ.
- А еще велите торжественно огласить его на площади, - продолжал гнуть свою линию неугомонный черт и тут же пояснил суть своего странного требования: - Все равно по дворцу слухи поползут. Так вот, суть проблемы мы оглашать не будем, просто согласимся, что она присутствует. А вот что ей занимается наша команда, пусть все знают. У нас сложилась стойкая репутация ребят без комплексов и авторитетов, так что этим ходом мы заставим таинственного ворога поволноваться.
- Э-э… - протянул князь, пытаясь сообразить, что именно затеял средний богатырь.
- Заставим, заставим! - как мог, успокоил его черт. - А раз так, то они наверняка занервничают, наделают ошибок, а мы, как карающая рука государства, хвать их за жабры, да и на солнышко.
Прежде чем хоть кто-то попытался ему возразить, Изя быстренько раздобыл пергамент и в два счета набросал проект княжеского указа. Робкие попытки Берендея его внимательно прочитать были решительно отвергнуты, и со словами "таки я разве когда вас подводил?!", средний богатырь сунул в руку князя перо, предварительно заботливо обмакнув его в чернила. Противостоять такому натиску было сложно, и в следующее мгновение был дан старт официальному расследованию.
Получив заветную бумагу, Изя облегченно вздохнул, радостно потер руки и тут же засобирался домой.
- Пожалуй, мы пойдем. Нужно еще план следствия составить, схему расследования начертить, круг подозреваемых обозначить, ну и, конечно, выспаться хорошенько. Завтра нас всех ждет трудный день.
- Но я хотел рассказать о тонкостях политики. О тех, кто, так или иначе, может претендовать на мой трон и кому, соответственно, мог помешать прямой наследник, - слабо запротестовал Берендей. - Ведь это же первые подозреваемые в нашем деле.
- Да знаю я всех, - отмахнулся средний богатырь и принялся загибать пальцы. - Помимо штатных пакостников в лице иноземных послов, в числе главных подозреваемых у нас числятся: Феврония Халявщица со своим сыночком Студнеславом да князья Старко с Гордоном. Никого не забыл?
Тут Изя немного замялся и заметно занервничал. На всякий случай он отошел подальше от княжеской четы и только тогда продолжил:
- Я дико извиняюсь, но ваша дочь, княгиня Сусанна, со своим мужем тоже в списке подозреваемых.
Как вы считаете, у кого лучше реакция? У воспитанника советской спортивной школы и криминальных девяностых годов двадцатого века? У старого черта, возраст которого исчисляется веками? Или у взбешенного самодержца, единственным желанием коего является придушить этого самого рогатого представителя нечисти…
А вот и не угадали! Обладателем лучшей реакции оказался Мотя, справедливо решивший, что обозначенная троица в пылу разборок может отдавить ему лапу или, чего доброго, хвост, и потому вовремя покинувшим належенное место перед троном. Несмотря на то что события развивались с поразительной скоростью, он успел оценить то, как любимый хозяин сумел-таки временно нейтрализовать князя за мгновение до того, как он дотянулся до Изи. Последний, в свою очередь, справедливо рассудил, что на этот раз лучше всего будет покинуть это небольшое собрание первым, причем не дожидаясь разрешения начальства. Черт в отчаянном прыжке достиг двери, резким ударом ноги убрал это досадное препятствие на своем пути, и уже в коридоре, чувствуя себя в относительной безопасности, чуть снизил свою скорость перемещения в пространстве. Изя просто не был бы самим собой, если бы последнее слово осталось не за ним.
- Вы забываете, у меня неприкосновенность! - нагловато заявил он, обращаясь к Берендею, безуспешно пытающемуся вырваться из цепких объятий Солнцевского. - Документ, между прочим, подписан вами!
В качестве иллюстрации средний богатырь помахал над головой пергаментом. Больше испытывать судьбу черт не стал (она и так сегодня максимально благоволила к нему, запас прочности мог закончиться в любую минуту), махнул на прощание рукой и скрылся с глаз. Оставшиеся члены дружины также постарались поскорей последовать его примеру. Так как Берендей был человеком отходчивым, это удалось сделать без потерь. Ну а выговор, который тут же схлопотал Солнцевский от Севастьяна за скверную дисциплину во вверенном ему подразделении, был воспринят богатырем с философским спокойствием. Да и чего нервничать, если на его счету он был уже восемнадцатым?
Как ни старались спецдружинники догнать Изю, это им так и не удалось. Черт оказался чересчур шустрым и, беззастенчиво используя только что полученный от князя пергамент, реквизировал еще не распряженную тройку и отбыл со двора под звон бубенцов. Просить дополнительный транспорт друзья постеснялись и решили добраться до "Чумных палат" на своих двоих. Конечно, последнее относилось только к человеческой составляющей команды. Даже из коллективной солидарности Мотя не собирался вместо четырех лап ходить на двух. Во-первых, это не удобно, а во-вторых, медленнее.
Как обычно, чтобы скоротать время в дороге, Змей выломал из первого подходящего забора колышек помассивнее и активно начал предлагать хозяину поразвлечься. Мол, служба службой, должность должностью, но и о простых радостях забывать не след. К великому разочарованию Гореныша, на этот раз Илюха наотрез отказался участвовать в забаве и кидать оглоблю, дабы Змей мог вволю побегать за ней. Видите ли, ему понадобилось обсудить с Любавой странное поведение Изи и определиться, как дальше реагировать на выходки черта, дабы и друга не подставить, и со службы не вылететь. Пришлось Моте довольствоваться малым и загнать на дерево кошку, выбравшуюся из теплой избы подышать свежим воздухом и потерявшую на некоторое время бдительность.
За время существования "Дружины специального назначения" их неизменная база, именуемая по привычке в народе "Чумные палаты", встретила озябших богатырей щедро натопленной печью, шумом, гамом и суетой. Первое, несомненно, являлось заслугой домового Феофана. Старый ворчун колоть дрова отказывался категорически, а вот тепло в доме поддерживал с удовольствием. Все остальное было привычными составляющими кипучей натуры черта. Его самого видно не было, но следы его активной деятельности были повсюду в виде повсеместного беспорядка.