Это были удивительные похороны. В них участвовали только водители платформ. И ни один родственник, ни один друг не пришел проводить умерших в последний путь.
Отзывчивое сердце Корнелия дрогнуло. Он не мог не принять каких-нибудь мер. Он сорвал с клумбы, окружающей монумент, несколько цветков и, догнав процессию, прошел вдоль катафалков и возложил по цветку на каждый гроб.
Водители катафалков косились на него, но не препятствовали проявлять сострадание.
Украсив по возможности все гробы цветами, Удалов пошел в хвосте процессии, понурив голову и как бы замещая собой скорбящих родственников.
Процессия двигалась медленно. Удалов шел и размышлял о странных обычаях, которые встречаются вдали от дома. Потом подумал, что, возможно, на планете свирепствует эпидемия и они не успевают хоронить своих умерших как положено. Но почему тогда никто не сказал Удалову об этом? Может, в этом таится причина того, что нет желающих полететь в космос? А может, привилегированные слои местного общества ищут свободную планету, чтобы избежать заразы?
Первый катафалк остановился перед громадным серым зданием. В полуподвале было открыто окно, струился теплый желтый свет. Катафалк развернулся, и его платформа поднялась, как у самосвала. Гроб скользнул вниз и исчез в подвале. Удалов только ахнул.
Примеру первого катафалка последовал второй, третий. Лица водителей были безучастны, словно они перевозили картошку. Удалова так и подмывало вмешаться, но он взял себя в руки. Нельзя лезть в чужой монастырь со своим уставом. Лучше завтра поговорить с Гнецем, и он все объяснит.
Но тут любопытство пересилило. Удалов подумал, что ничего плохого не случится, если он заглянет в серое здание и выяснит, крематорий это или что иное.
Корнелий дождался, пока последний катафалк свалил в подвал свою ношу. Убедившись, что его никто не видит, он осторожно обогнул здание, разыскивая вход.
Вот и дверь. Она была открыта, и никто ее не сторожил. Удалов вошел внутрь и направился по широкому, тускло освещенному коридору. Навстречу ему попался спешащий человек в белом халате, и Удалов уже приготовился ответить на вопрос, как он сюда попал, но человек не обратил на него внимания. Поэтому, когда за поворотом коридора Удалову встретился второй человек, он уже чувствовал себя смелее. Но на этот раз его заметили.
- Что за безобразие? - спросил человек. - Почему не в халате? Что за порочное небрежение к стерильности!
- Простите, - сказал Удалов. - Я здесь случайно. Шел, понимаете, вижу дверь…
- Случайностей быть не должно, - ответил человек, распахивая стенной шкаф.
Он вытащил оттуда белый халат и подал Удалову. Удалов послушно натянул халат, который был велик, и поэтому пришлось закатать рукава. Человек нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
- Ну вот, - сказал Удалов. - Переоделся я. А дальше что?
- Дальше? Дальше - за работу. А вы на что рассчитывали?
Человек схватил Удалова за руку и потянул за собой. Корнелий, не сопротивляясь, семенил следом, потому что пребывал в полной растерянности.
Через сотню шагов они оказались в громадном зале. Там было зябко, морозно, ослепительный ледяной свет ламп под потолком освещал жуткую картину: вдоль стен, в несколько ярусов, стояли одинаковые гробы.
- Ой! - в ужасе сказал Удалов. - Вы их так содержите?
- А что прикажете делать? - строго спросил его спутник. - Вы можете предложить иной способ хранения?
По транспортеру, тянувшемуся через весь зал, медленно плыл гроб.
- А ну, беритесь! - сказал человек.
- Я боюсь, - возразил Удалов.
- Еще чего не хватало!
Пришлось взяться за холодный и страшно тяжелый гроб и тащить его к стеллажу.
Всю ночь Удалов трудился не покладая рук. Большей частью он работал у транспортера в большом зале, носил, ставил, перетаскивал гробы, к утру окончательно вымотался, притом робел перед своим напарником настолько, что не решался спросить его, что за странные обычаи на этой планете. Терпел до конца смены, решив подробно допросить Гнеца-18.
На рассвете сирена объявила о конце смены. Удалов, несколько привыкший к местным порядкам, повесил белый халат в стенной шкаф и поспешил в гостиницу. Солнце уже встало, на улице было тепло, и появились первые прохожие. Когда Удалов подбегал к гостинице, навстречу ему попалась еще одна длинная похоронная процессия. И никто, кроме Корнелия Ивановича, не обратил на нее ровно никакого внимания.
Только успел Удалов, не раздеваясь, прилечь на кровать, как в комнату ворвался Гнец-18.
- Все! - воскликнул он. - За ночь мы подготовили корабль.
- Я никуда не полечу! - отрезал Удалов.
- Как? Почему? Что стряслось? Как можно нарушить данное слово?
- Я бы рад не нарушать. Но знаешь ли ты, где я провел ночь?
- Не подозреваю.
И тогда Удалов вкратце поведал о своем ночном приключении.
- Я во всем виноват! - опечалился Гнец-18. - Я вселил в твое сердце недоверие, потому что не спешил с рассказом. Полагал, что в полете будет для этого достаточно времени. Но клянусь тебе, нет в этом никакой тайны и тем более никаких гробов.
- Но я же их собственными глазами видел, - возразил Удалов.
- Это поучительный пример того, как нельзя доверять собственным глазам, если уж попал на чужую планету. На деле все наоборот: на нашей планете практически побеждена смерть. Мы - планета торжествующей жизни.
Но почему-то это оптимистическое заявление заставило говорившего грустно вздохнуть.
Затем Гнец-18 продолжал:
- Мы раньше, чем Земля, вступили на путь научного прогресса. И дальше ушли по этому пути. Были побеждены болезни и сокращены несчастные случаи. Мы раскрыли секреты старения и долголетия. Теперь у нас люди живут столько, сколько считают нужным. Как минимум двести лет.
- Это очень важное достижение, - согласился Удалов.
- Но мы не изобрели лишь одного - космических путешествий. Как ты мог убедиться на моем примере - мы типичные домоседы и к космосу относились с опаской и недоверием. Вот вы, к примеру, на Земле заранее решили осваивать Вселенную. Мы же только сейчас спохватились. Когда поняли, что наша планета страшно перенаселена. Несмотря на наши достижения, нам приходится с каждым годом уменьшать площадь квартир и даже высоту потолков, что невыносимо для цивилизованного человека.
- Совершенно невыносимо, - согласился Удалов, кинув взгляд на низкий потолок гостиничного номера.
- У нас страшные очереди в библиотеки и на стадионы, хотя, например, мы пошли на то, чтобы увеличить число команд в первой лиге по цукенолу до тысячи восьмисот двадцати.
- Это что еще за игра? - удивился Удалов. - Такой не знаю.
- Трудно объяснить - ведь на разных планетах совершенно разные развлечения. В цукеноле собираются две группы игроков, и им выдают один круглый предмет. Цель игры - закатить этот предмет в сетку противника.
- Руками или ногами? - поинтересовался Удалов.
- Что ты, только ногами. Если кто-нибудь дотронется до круглого предмета рукой, с него берут штраф.
- Очень похоже на футбол, - вслух подумал Удалов. - А поле какое? А игроков сколько?
- Вот в этом еще одна наша трагедия. Когда-то, в недавнем прошлом, цукенолисты играли на поле длиной в сто метров. Но с современным перенаселением пришлось уменьшить поле в десять раз, а число игроков с десяти до трех. Сам понимаешь, наши поклонники цукенола - самые несчастные люди во Вселенной.
- Да, на десяти метрах не разгуляешься!
- И вот наши ученые сделали очередное открытие: научились безболезненно усыплять людей, погружать их в анабиоз. Тогда те, кому надоело жить в тесноте, решили, что они поспят, пока наша проблема перенаселения не будет решена. Сначала их было сравнительно немного, но потом к ним присоединились несколько тысяч не очень красивых девушек, решивших поспать до тех пор, пока наука не придумает, как сделать красивыми всех людей. Еще через год в анабиоз улеглись два миллиона болельщиков цукенола, которые не в силах были глядеть на уменьшение спортивных полей. Когда вернутся славные времена, тогда и проснемся, заявили они. Но ведь многие засыпают со своими семьями…
Гнец-18 удрученно замолчал.
- И сколько же всего набралось сонных? - спросил Удалов.
- На сегодняшний день насчитываем чуть больше двух миллиардов человек.
- С ума сойти!
- Вот именно. Все больше нужных планете специалистов заняты строительством анабиозных ванн и хранилищ для них, половина нашей промышленности вырабатывает охлаждающие растворы и контрольные приборы, старых хранилищ не хватает, приходится все время строить новые. И ты, Удалов, как раз присутствовал при заполнении очередного "спального дома". Научный прогресс неизбежно замедлился, а население продолжает расти, так что даже если бы мы захотели сейчас разбудить всех наших спящих, им бы некуда было деваться.
- Положение! - сказал Удалов.
- Мы вынуждены отказаться от многих искусств и даже музыки. Мы живем без отпусков и выходных, бережем наших спящих и лихорадочно ищем выход.
- И свободную планету, - продолжил за Гнеца Уда-лов. Он уже все понял.
- Да. Привлекательную планету с умеренным климатом и богатой растительностью. Мы отвезли бы туда два миллиарда ванн, построили бы там дома и косметические кабинеты, разбили бы там скверы и цукенольные поля… Но такой планеты нет.
- А сами принялись бы развивать искусства и литературу, - предположил Удалов.
- Но нет такой планеты, - печально повторил Гнец-18. - Мы разыскиваем ее уже который год, все напрасно.
- Найдем, - сказал Удалов. - Как не найти! У нас весь отпуск впереди.
Вторая планета
Перед отлетом Удалов с Гнецем изучили звездные карты и решили лететь в сектор 5689-бис. Сектор неблизкий, триста световых лет, меньше чем за три дня туда не доберешься, но зато в тех краях было отмечено несколько очень перспективных планетных систем.
Премьер-министр приехал проводить разведчиков. На прощанье он сердечно пожал Удалову руку и сказал с надеждой в голосе:
- Сами понимаете, Корнелий Иванович…
- Понимаю, - ответил Удалов. - И постараюсь не обмануть доверие.
Гнеца-18 сразу укачало, чувствовал он себя паршиво, большую часть времени лежал на диване и думал. Удалов готовил пищу, прибирал на корабле, а в свободные минутки любовался пролетавшими за иллюминатором разнообразными звездами, планетами, кометами и метеорами. Картины звездного мира доставляли ему несказанное удовольствие. Отпуск начался удачно. Если бы не Максимкина свинка, стоило бы взять мальчишку с собой. Набрался бы впечатлений, чтобы потом поделиться с товарищами по классу.
В вечеру третьего дня Гнец-18 сказал:
- Тормози, Корнелий.
Удалов перешел на капитанский мостик и начал торможение. Он освоился с управлением и посадку провел гладко, мастерски.
Уже при подлете было видно, что планета попалась спокойная, зеленая, поросшая большей частью кустарником и совершенно необработанная. Ни городов, ни деревень, ни дорог сверху видно не было.
Опустились на берегу реки. Река была широкая, прозрачная, текла медленно и величаво. За рекой начинался невысокий лес, в котором щебетали вечерние птицы и рычали какие-то звери.
- Ура! - сказал Гнец-18, когда отдышался после посадки. - Это то, что нам нужно. Климат, растительность и никакой разумной жизни.
- Погоди, - остановил его осторожный Удалов. - С утра возьмем катер, поглядим. Если бы ты на Земле сел в верховьях Амазонки, тоже решил бы, что населения у нас нет. Был со мной в прошлом году случай. Отправился я затемно за опятами на Выселки. Прихожу, лес пустой, а грибы уже собраны. Оказывается, меня те, кто с ночи выехал, опередили.
- Это так, - согласился Гнец-18. - Я, когда сел в лесу у Великого Гусляра, тоже решил, что Земля необитаемая. А потом услышал, что лесопилка работает, и расстроился.
И космонавты легли спать.
Настало свежее, светлое утро. Белое солнце поднялось на небо. Удалов с Гнецем отправились на разведку. Они перелетели через реку, долго парили над безлюдным лесом, а когда началось поле, поросшее редкими кустами, Гнец сказал:
- Что-то мне летать надоело. Давай пойдем дальше пешком.
Взяв бластеры, чтобы отбиваться от хищных зверей, и поставив катер на автоматику, они двинулись пешком, а катер летел над ними. Это было очень удобно, потому что стало жарко и можно было получить солнечный удар, а под катером всегда была прохладная тень.
Удалов набрал букет душистых цветов и решил засушить наиболее красивые экземпляры, чтобы привезти их сыну для гербария, собрать который задала на лето учительница. Шли часа два. Потом Гнец сказал:
- Ну, теперь ты убедился, что здесь никто не живет?
- Нет, - сказал Удалов. - Нужна осторожность.
Речь идет о судьбе двух миллиардов людей. И он оказался прав. Не успели они пройти и десяти шагов, как увидели, что из травы торчит ржавый железный штырь.
- Это свидетельство разумной жизни, - уверенно заявил Удалов.
- Совсем не обязательно. Может, сюда прилетали с другой планеты и забыли. А может, туристы-межпланетники. Ты же знаешь, какие они неаккуратные. Пробудут день, а напакостят, словно жили три года.
- С туристами бывают трудности, - согласился Удалов, - но туристы таких штук не забывают.
Он раздвинул кусты и показал Гнецу-18 поросшую мхом пушку с изогнутым стволом.
- Да, - согласился Гнец-18. - Туристы этого с собой не возят.
- Поехали обратно? - спросил Удалов. Гнец подумал немножко и сказал:
- Давай получше исследуем. А вдруг они все погибли?
- Как так?
- Воевали до тех пор, пока друг друга не перебили.
Гнец с Удаловым забрались в катер и полетели вперед. Чем дольше они летели, тем больше попадалось им следов человеческой деятельности. То громадная воронка от бомбы, то взорванный завод, то целый город, разрушенный до основания. И что удивительно - все так заросло кустами и мхом, что если б Гнец с Удаловым не искали этих следов специально, можно было бы принять их за природные образования. С каждой минутой Гнец-18 все больше убеждался, что люди здесь друг друга взаимно уничтожили, Удалов настаивал доисследовать планету до конца. Может, они куда-нибудь эвакуировались?
- Эвакуировались! - возмущался Гнец-18. - И потом сто или двести лет не догадывались вернуться назад! Что же они, дураки, что ли?
- Все бывает, - сказал на это Удалов, которому были свойственны здравый смысл и осторожность.
Они долетели до самого полюса, заглянули на экватор, пересекли океаны. И везде одно и то же. Следы войны и разрушения - и ни одного живого человека.
Удалов был уже готов согласиться с Гнецем. В самом деле, все друг друга перебили. Очень прискорбно, но что поделаешь?
- Для страховки мы сделаем вот что, - сказал вдруг Гнец-18. - Есть у меня на борту Искатель Разума. Специально сконструирован для подобных случаев. Определяет, есть ли разумная жизнь в радиусе тысячи километров вокруг…
Гнец достал белый ящичек с антенной и настроил его. Сразу же раздалось гудение и щелканье.
- Вот видишь, - сказал Удалов. - Значит, есть.
- Это на тебя показывает, - серьезно заметил Гнец-18. - И на меня тоже. Придется надеть шлемы, чтобы наши разумы ему не мешали.
Они надели специальные шлемы и посмотрели на прибор. Он продолжал щелкать, хоть и не так громко, как раньше. Еле-еле. Где-то на планете, далеко от них, теплился разум.
Гнец искренне огорчился, а Удалов сказал:
- Пообедаем сперва и полетим отыскивать твоего отшельника. Может, если он один, то сам станет умолять: "Пришлите мне переселенцев, не с кем поболтать длинными осенними вечерами".
Отправились они на поиски после обеда. Направление показывал Искатель Разума. Антенна, направленная куда надо, вела их к цели.
Они спустились к обширной холмистой равнине. Разум обитал где-то здесь. И это было странно. Ни деревца, ни кустика, лишь пахнет полынью, и столбиками у своих нор стоят грызуны.
- Может, врет твой прибор? - спросил Удалов.
- Когда он на тебя жужжал и показывал, то не врал, - заметил саркастически Гнец-18. - А когда на других показывает, то врет?
- Ну, тогда ищи сам, - обиделся Удалов. Пребывание на этой планете ему уже надоело, и хотелось отправиться дальше.
Гнец-18 долго бродил по равнине, прислушиваясь к прибору, и забрел далеко. Удалов снова занялся гербарием. Вдруг Гнец обернулся и закричал:
- Корнелий, иди сюда! Удалов подошел.
Гнец-18 стоял перед грудой камней и металла. Прибор надрывался от обилия разума.
- Здесь, - сказал он, - был вход в подземелье. Теперь входа не оказалось. Его засыпали. И довольно давно.
- Какой ужас! - воскликнул отзывчивый Удалов. - Они замурованы и не могут выйти наружу!
Он попытался голыми руками расшвырять камни и железки, но его сил на это не хватало.
- Отойди, - сказал Гнец-18.
Он достал свой бластер и начал плавить преграду смертоносным лучом. Вскоре образовалась воронка, а еще через несколько минут последний камень превратился в раскаленную пыль и перед путешественниками предстало черное отверстие.
- Нам туда, - просто сказал Гнец-18, который не любил тратить времени попусту. Он достал из кармана паутинную веревочную лестницу и прикрепил ее верхний конец к еще горячим камням. - Вперед!
Они долго шли по наклонному туннелю. Там было темно и сыро. С потолка свисали небольшие сталактиты, и с них, словно с сосулек, капала вода. Стены были в ржавых потеках и блестели в лучах фонарей. Потом они спустились по скользкой лестнице на следующий ярус, долго ковыляли по шпалам разрушенной узкоколейки и добрались до глубокой шахты. В шахту пришлось спускаться по скобам, укрепленным в стене, и Удалов опасался, что скобы могут не выдержать. Маленький водопадик срывался с края шахты, струйкой летел рядом, и иногда Удалову попадала за шиворот холодная вода. Спускались они полтора часа, и Корнелий с ужасом думал, как же они будут подыматься обратно. Потом снова начались переходы и туннели, и лишь после сорок четвертого поворота впереди забрезжил тусклый свет.
- Я думал, мы никогда их не спасем, - сказал Удалов.
- А ты уверен, что их надо спасать? - спросил Гнец-18.
Теперь они шагали по коридору, в котором были следы жизни. По стенам тянулись кабели и провода, изоляция, попорченная водой, кое-где была починена, обмотана тряпками. В куче земли, свалившейся сквозь большую трещину в потолке, была протоптана тропинка. Спустившись еще на один этаж вниз, они услышали шаги. Навстречу шел человек в изношенном пиджаке и трусах, сделанных из брюк. Он был бледен и тяжело дышал. В руке он держал потертый чемоданчик, подобный тем, какие на Земле носят водопроводчики. Человек несказанно изумился при виде путешественников.
- Как вы сюда попали? - спросил он.
- Мы ищем население, - ответил Гнец-18.
- Тогда вам ниже, - сказал водопроводчик. - Здесь только я. Чиню проводку. Трубы текут, изоляция никуда не годится, вентили заржавели. Вы там, внизу, скажите, чтобы прислали замазку, изоляцию и новые трубы.
- Обязательно скажем, - пообещал Удалов. - И давно вы здесь живете?
- Испокон века, - ответил водопроводчик. - А где же еще жить?
- Наверху, - сказал Удалов.
- Где? - Водопроводчик поглядел на Удалова как на сумасшедшего.