Из воды с шумом вынырнула огромная, покрытая чешуей голова дракона. Раскрылась ужасная пасть, обнажив огромные клыки; в глазах рептилии читалось лишь одно-единственное чувство - голод. Видимо, Белшатле как-то удалось заманить в эту западню одного из ляртов - морских драконов. Теперь Карму Карвусу стало понятно, зачем понадобилось накрепко перегораживать устье пещеры.
Неожиданно в голове князя мелькнула смутная догадка… Придав лицу выражение задумчивого сомнения, он почесал в затылке и произнес:
- Эти несчастные в клетках - мертвы или, по крайней мере, уже безумны. Как же я смогу оценить мощь твоего оружия, если ты показываешь его действие только на беспомощных, запертых в клетках рабах. Кто знает, когда и отчего сошли они с ума? А вот эсли бы ты попробовал… если, конечно, твоя лампа это сумеет, что мне кажется невероятным… в общем, вот если бы ты сумел победить его…
И Карм Карвус ткнул пальцем в сторону морского дракона. На какой-то миг тень сомнения омрачила торжествующее лицо колдуна, но все же безумное честолюбие и вера в собственное всесилие взяли верх.
- Что? Ты думаешь, мне это не по силам? Ну, я тебе сейчас покажу!
Глаза Белшатлы загорелись еще сильнее. Старый колдун подбежал к своей машне и начал возиться с проволокой и рычажками. Из прибора донеслось какое-то глухое биение, словно уханье далекого молота. По стеклянным сферам пробежали и вновь исчезли странные искры и маленькие молнии. Запах неизвестных принцу веществ ударил в нос. Карм Карвус попытался не вдыхать этот запах, задержав дыхание. Но запах не исчезал, а наоборот, усиливался. Карм Карвус перестал обращать на него внимание, думая о другом. Он и сам не знал, ради чего попросил колдуна запустить лампу. Никакого конкретного плана у князя Царгола не было, но что-то подсказывало ему, что у него есть реальная возможность если не вырваться на свободу, то уж наверняка убить Белшатлу и уничтожить Лампу Безумия, вдвое уменьшив дьявольский арсенал Каштара. Игра стоила свеч.
Белшатла уже закончил настраивать свое орудие. В неверном свете искр и пламени, вырывающемся из лампы, его лицо казалось застывшей маской жестокости и безумного самодовольства.
- Только не смотри против луча, - предупредил колдун. - сейчас попробуем. Сначала - на малой мощности.
Стук далекого молота участился, перейдя в глухой гул. Из центрального шара сквозь латунную трубку ударил луч серого, почти бесцветного света. Холодный серый луч пробежал по дальней стене пещеры, спустился к воде, скользнул по гребням волн - и остановился на огромной голове вынырнувшего дракона.
Через мгновение глаза лярта медленно затянулись пленкой век; дракон расслабленно лег на воду, наполовину погрузив в нее голову. Лампа Безумия захватила поработила его крохотный мозг и слабый разум.
- Именно так, - сказал Белшатла, - была настроена лампа, когда мы захватили твой корабль. Надеюсь, ты помнишь, что твои люди замерли, словно загипнотизированные, уставясь на лампу. В этом состоянии разум полностью подчинен тому, кто управляет лампой. Все его приказания будут немедленно исполняться. Помнишь, как твои люди, повинуясь одному слову Каштара, превратились из неподвижных статуй в бешеных псов. Разумеется, дракону нельзы просто так приказать. Животное не понимает человеческих слов. но если я чуть добавлю мощности и увеличу амплитуду вибрации луча, он так озвереет - только держись!
Колдун подкрутил какие-то проволочки и рычажки на своем аппарате, и тотчас же глаза дракона открылись, уже горя безумным огнем. Утробный рев чудовища пронесся по пещере, разрывая барабанные перепонки. мощный удар гигантского хвоста поднял целый столб брызг и пены.
Карм Карвус затеял это представление без конкретного плана, не зная четко, к чему все это приведет. Теперь он увидел результат - и отскочил назад в ужаса. Страшный дракон разогнался и всем весом обрушился на каменный уступ, на котором стояла лампа и Белшатла. Скала вздрогнула. Еще один удар - и в воздух полетели осколки гранита. Скала треснула и пошевелилась.
Тут и Белшатла не на шутку испугался. До этого момента его больной разум готов был следовать за дразнящими предложениями царгольца, но теперь старик понял, что речь идет о его собственной жизни и сохранности драгоценного инструмента. но было уже поздно. С ужасающим грохотом и скрежетом утес обломился. Лампа Безумия рухнула в воду, оказавшись похороненной под грудой камней. По крайней мере, подумал Карм Карвус, у пиратов Таракуса осталась лишь одна страшная машина, что намного увеличит шансы Империи в войне против Красного Волка.
В следующий момент радость князя улетучилась как дым. Карм Карвус почувствовал, что и сам летит куда-то вниз. Черная вода и белая пена неслись ему навстречу, а значит, он падал в воду, где яростно метался обезумевший дракон.
Белшатла успел отскочить с обрушившегося уступа к стене обрыва за его спиной. Не дожидаясь развязки, старый колдун, изрыгая проклятия, поспешил скрыться в туннеле. Злость на самого себя душила его. Ведь именно из-за его болезненного самолюбия и глупой самоуверенности одна из двух Ламп Безумия погибла. К тому же пропал и столь ценный трофей Каштара - князь Царгола.
Хотя не пропал, а наверняка погиб - ибо никто не смог бы остаться в живых в кипящем котле крохотного заливчика, где яростно носился взбесившийся морской дракон.
Глава 7. Лицо в окне
На западе догорал багровый закат, а с востока надвигались тяжелые тучи, предвещавшие сильную бурю. Там, где Залив Патанги выходил в Южное море, уже поднялись высокие волны.
Город пиратов Таракус был построен на том месте, где две огромные скалы образовывали удобную и тихую бухту, защищавшую стоявшие на рейде и у причалов суда, и прикрывавшую от бурь и штормов сам порт. Но ничто не защищало город, расположившийся на склонах прибрежных кор, от порывав холодного штормового ветра.
весь город больше напоминал не жилое поселение, а боевую крепость. Каменные дома с маленькими окнами карабкались по склонам горы, на вершине которой горели в багровых лучах башни замка Каштара.
Не одна сотня кораблей стояла на якоре в бухте Таракуса. Галеры с драконьими головами на носах, крупные боевые корабли с высоко поднятой кормовой надстройкой, изящные галеры и могучие триремы - самый сильный флот всего Запада принадлежал городу корсаров. Но не так часто столько кораблей собиралось в этой бухте одновременно. Поводом для сбора стала подготовка флота к невиданной битве - сражению против Империи. И вот теперь, даже в столь поздний час, гавань представляла собой копошащийся муравейник - матросы приводили в порядок такелаж, докеры ремонтировали обшивку, тут и там сновали баркасы и шлюпки, подвозившие к кораблям пресную воду, продовольствие и снаряжение. Пираты готовились к войне с Патангой, Гордом Пламени…
Каштар Красный Волк был вне себя от ярости. Исчезновение Карма Карвуса и потеря второй Лампы Безумиязаставили его изменить все планы и ускорить подготовку к походу. Сначала Каштар хотел захватить по одному как можно больше правителей городов Империи или их ближайших родственников, чтобы использовать их как заложников, ведя переговоры с Тонгором. Но на это потребовалось бы слишком много времени, скорее всего - несколько месяцев. но можно ли теперь ждать? Если Карм Карвус мертв, то да. А если он каким-то чудов сумел выбраться из подземелья? Здравый смысл и логика говорили, что шансы выбраться живым из ледяной воды, где бьется в конвульсиях обезумевший дракон - невероятно малы. Но тот же здравый смысл и логика подсказывали, что, если Карму Карвусу по воле богов ве же удалось бежать, а затем добраться до любого из городов на побережье Залива, то Таракус потеряет преимущество неожиданного нападения, и вышедший в поход флот встретит не безмятежную добычу, а готового к бою, сильного и опасного противника.
Вот почему флот в спешке готовился к отплытию. А кроме того, люди Кащтара дом за домом, квартал за кварталом прочесывали город в поисках Карма Карвуса.
поднятые по тревоге охранники обыскали весь порт, прибрежные скалы, мол и маяки, заглядывая с факелами и фонарями в самые темные закоулки. Верхом на быстроногих кротерах отряды корсаров выехали за городскую стену, чтобы осмотреть близлежащую местность в поисках следов исчезнувшего пленника.
В самом городе было на редкость многолюдно. Ведь столько судов одновременно не стояло у причалов и на рейде уже долгие годы. Все кабаки, винные лавки и другие питейные заведения были битком набиты кричащими, хохочущими и поющими корсарами, требующими выпивки, закуски и женщин.
Кабацкие вывески поскрипывали на петлях, покачиваясь под порывами холодного соленого ветра. Крики пьяных пиратов соперничали с шумом поднявшейся бури. Наконец природа победила: с неба с ревом обрушился ливень, превративший улицы Таракуса в русла бесчисленных ручьев, водопадами перепрыгивавших по камням мостовых и сбегавших к морю. С завистью и раздражением поглядывая на хмельных посетителей кабаков и поминая недобрым словом исчезнувшего пленника, отряды стражи, кутаясь в плащи, продолжали обыскивать город. Каштар приказал обшарить каждый дом, каждую улицу, каждый подвал. Если Карм Карвус в городе - он будет найден.
Час за часом под все усиливающимся ливнем и ураганным ветром стража продолжала поиски. Сверкали молнии, вспарывая плотную пелену туч на небе, ледяной дождь сменил больно секущий кожу град, но розыски не прекращались…
x x x
Пока стража Таракуса обыскивала улицы, дворы и дома в поисках следов Карма Карвуса, сам беглец нашел убежище в самом безопасном в такую погоду месте, где ни одна, даже самая хитрая ищейка не стала бы его искать.
Он забрался на крышу.
Царголец так до конца и не понял, как ему удалось выжить в бушующей черной воде. После отчаянно долгой борьбы под водой, когда легкие, казалось, уже готовы были разорваться от недостатка кислорода, он каким-то чудом сумел вырваться на поверхность. Вонючий воздух, хлынувший ему в нос, дал понять, что Карм Карвус оказался в приемнике городской канализации.
Пираты, конечно, не отличались повышенной чистоплотностью, но если город строится на крутых склонах горы, в толще которой скрыты подземные озера и реки, то было бы глупо не построить и канализационную систему. Князю Царгола повезло, что он вслепую заплыл в один из сточных туннелей.
Провлыв в зловонной жиже еще немного, Карм Карвус выбрался из-под низкого всода коллектора на одну из улиц Таракуса. И вновь счастье улыбнулось ему: узкий темный переулок оказался в этот час безлюдным. Карм Карвус вылез наружу - промокший, полузадохнувшийся, измазанный и пропахший нечистотами, но - живой. И, по крайней мере в этот миг, он был в безопасности.
Надолго ли?
Пробираясь вдоль стен домов и держась в тени, князь попытался найти дорогу к городской стене, чтобы перебраться за нее. Там, за стеной, перебравшись через окружающий Таракус горный хребет, он сможет попытать счастья, попробовать пересечь джунгли Птарты. Можно было разыскать рыбаков в какой-нибудь маленькой прибрежной деревушке. Не очень жалующие пиратов, они с удовольствием доставили бы Карма Карвуса на своих лодках до ближайшего союзного города на побережье. Но обо всем этом можно будет подумать потом. Сейчас самым важным и самым трудным стало найти способ незаметно скрыться из Города Пиратов.
Единственной безопасной дорогой в городе, который вдоль и поперек прочесывала стража - путь по крышам. Там, намного выше кабацких фонарей и освещенных окон, скрытый темнотой и стеной дождя от глаз прохожих, слившись с темными силуэтами крыш, труб и куполов, беглец надеялся скрыться от посторонних взглядов.
План Карма Карвуса сработал. Улицы Таракуса были узки и дома стояли близко друг к другу, иногда - почти вплотную. Нетрудно было перебраться или перепрыгнуть с одной крыши на другую, и в общем пересечь город таким образом оказалось не трудной задачей. В ясную ночь, при полной луне, силуэт беглеца четко вырисовывался бы на фоне звездного неба. Но в такую непогоду только сумасшедший стал бы глядеть на небо. Кроме того, в тихую ночь шаги по крышам привлекли бы внимание людей, живших в этих домах. Но в завываниях ветра и грохоте дождя никто не услышал или не обратил внимания на эти звуки. А если кто и заметил что-то странное, то не удосужился выйти на улицу и выяснить, что к чему.
С другой стороны, буря добавляла риска на пути беглеца. В дневном свете бродить по крышам безопасно, и ты знаешь, что ни рука, ни нога не поскользнется на мокрой черепице. А карабкаться в темноте, цепляясь за скользкие от воды керамические плитки и упираясь ногами в мокрые каменные карнизы - это совсем другое дело. Несколько раз чуть не сорвавшись, Карм Карвус понял, что силы его явно на исходе. Кроме того, не следовало больше испытывать везение, прыгая в темноте наугад на мокрую черепицу соседней крыши. Рано или поздно князь сорвется и рухнет на мостовую, переломав себе кости, а то и размозжив череп о булыжник. Нужно было найти убежище - и поскорее.
Некоторые дома имели два, а то и три этажа. Но большая часть представляла собой одноэтажные здания с низкой плоской крышей. Карму Карвусу показалось, что шансы найти безопасное место и избежать посторонних глаз будут выше, если ему удастся влезть в окно верхнего этажа или чердака какого-нибудь высокого здания. Вскоре он приметил вдалеке подходящее окно.
Большинство окон даже на верхних этажах зданий были закрыты ставнями или забраны железными решетками. Но это окн, видимо, было открыто - звук громыхающих на ветру ставен и привлек к нему внимание беглеца.
В городе пиратов решетки и крепкие ставни на окнах не лишнее украшение. Многие его жители н побрезговали бы и простым воровством. Но это окно находилось довольно высоко над крышей ближайшего дома. Видимо, хозяева дома вполне полагались на его труднодоступность и не стали утруждать себя подняться и запереть его. И действительно, какому вору пришло бы в голову рисковать свернуть шею, пытаясь влезть так высоко по мокрой стене.
Карм Карвус не был ни вором, ни безумцем, но он был отчаянным человеком. А отчаяние подчас лишь на волосок отстоит от безрассудства. Он полез на крышу этого дома.
Осторожно, шаг за шагом, подбирался он к цели, подыскивая подходящие черепицы, в которые можно было бы надежно упереться ногами и за которые можно крепко ухватиться пальцами. Трижды он срывался, и лишь отчаянное усилие всех мышц измученного тела спасло князя от падения. Снова и снова Карм Карвус искал надежную опору. Дюйм за дюймом, медленно подбирался он к краю крыши над открытым и неосвещенным окном. Карм Карвус почти ничего не видел за стеной дождя, бьющего прямо в лицо. Его руки и иноги налились свинцом от усталости. Яростный ледяной ветер словно вознамерился оторвать смельчака от спасительной черепицы и сбросить его с размаху на каменные плиты у основания стены дома.
Но у Карма Карвуса была железная выдержка и невероятное терпение. Отвернувшись от бьющих в лицо водяных струй, он продолжал пробираться к своей цели. Шаг за шагом, черепичка за черепичкой. Наконец он дополз до гребня крыши.
Здесь двигаться стало проще. Ловкий человек мог идти по коньку во весь рост, балансируя руками. Так Карм Карвус и поступил, быстро добравшись до карниза.
И в этот момент окно осветилось изнутри!
Князь застыл, наблюдая, как где-то за занавесками, в глубине комнаты передвигается масляная лампа. Затем к ней добавилась вторая.
Приглядевшись, он увидел закутанную в плащ фигуру со светильником в руке, подошедшую к окну. Лицо - бледный светлый овал - на мгновение выглянуло наружу. Можчина или женщина? Друг или враг? У князя Царгола не было времени на размышления, отступать было поздно. В темноте, скрытый стеной дождя, он почти не прятался. Но здесь, на коньке, его силуэт был выхвачен из темноты пятном света, исходящего от лампы в руке незнакомца. Любой прохожий или человек в доме напротив, бросив случайный взгляд, сразу увидит его и поднимет тревогу.
Глубоко вздохнув и стараясь не думать о том, что у него нет никакого оружия, Карм Карвус перегнулся через карниз и, качеувшись, влетел в окно, выбив сапогами стекла и проломив раму.
Прежде, чем человек в плаще успел что-то сказать или двинуться с места, Карм Карвус схватил его. Одна рука крепко сжала горло незнакомца. Принц понимал, что он рискует задушить человека, и уж во всяком случае причиняет ему сильную боль, но другого выхода у него не было. Нельзя позволять незнакомцу вольным или невольным криком поднять тревогу.
Глава 8. Река ужаса
Тонгор долго лежал ничком на сером прибрежном песке, чуть дыша, не в силах подняться.
Дольше, чем Тонгор сам предполагал, продержался он на шее чудовищного скакуна. Лишь когда дракон слишком глубоко погрузился в море, сильное течение оторвало человека от ящера. Стали ли удары меча валькара смертельными для огромного дракона, или чудовищу удалось выжить - этого Тонгор не знал. Больше его заботило другое: когда он наконец вынырнул на поверхность, "Ятагана" нигде не было видно.
Тонгор оказался один посреди бескрайней синей глади. Некоторое время он пытался разглядеть пиратскую галеру, высоко высовываясь из воды. Видимо, подводная битва отнесла его от корабля дальше, чем он предполагал. Оказавшись в одиночестве, варвар-северянин не впал в отчаяние. Ближайший берег лежал на востоке. Сильно взмахнув руками, Тонгор поплыл в противоположную от заката сторону.
И вот он леит на песке, почти бездыханный. Каким-то чудом ему все-таки удалось совершить невероятное и доплыть до берега. Не в силах пошевелиться, валькар лежал на твердой земле и отдыхал. На какое-то время он уснул, впал в забытье без сновидений.
Проснулся Тонгор на закате. Руки и плечи ныли от усталости, рот горел от соленой воды, но пустой желудок привычно требовал, чтобы его наполнили пищей. Встав на ноги, Тонгор направился в джунгли, и вскоре густая зелень прибрежных зарослей поглотила его.
Пройдя несколько шагов, Тонгор остановился, чтобы прислушаться и почувствовать ритм жизни джунглей, слиться с этой жизнью. Вокруг него лежал мир теней, шорохов и тайн. Опавшие листья и мертвая трава толстым ковром застелили землю; в воздухе стоял запах гниющей растительности, живых, влажных листьев и пряный аромат цветов. Высокие ровные стволы деревьев подпирали изумрудный купол леса, словно в каком-то нерукотворном храме богини Природы. Лишь кое-где сквозь толстый слой листвы к земле тянулись солнечные лучи, наполняя воздух золотым сиянием. Вьюны и лианы оплетали стволы и свисали, словно занавеси, с ветвей могучих деревьев.
Едва ступив под полог джунглей, Тонгор привычным движением вынул из ножен меч. Этот фантастически красивый мир населяли тени, несущие смерть и ужас. С ветвей над головой мог свисать огромный опх - рогатая змея лемурийских джунглей, чье тело могло сдавить грудную клетку человека с такой силой, что ребра ломались как спички, а острые челюсти твари без труда перекусили бы руку или ногу, даже н заметив кость.