– А ближе к телу познакомиться не хочешь? – подколола ее Юля. – Мечтать не вредно!
Толпа все еще текла мимо, но уже разбившись на отдельные ручейки, редея и тая. Девчонки допили минералку и не торопясь пошли к метро.
– Жаль, что мне еще нет восемнадцати… – вздохнула Юля. – Я бы Швырова приворожила, но мама говорит, нельзя, это может плохо кончиться…
– И после восемнадцати нельзя! – убежденно возразила Алиса. – И тебе это отлично известно! Вот глупости! Хотя Швыр – это что-то!
– Известно, неизвестно… Слушай, Алис, а заговор на привлекательность использовать можно, так ведь?
– На привлекательность можно, только кого привлекать? Со Швыром так просто не познакомишься! У него девчонок как зимой снегу. Что мы с тобой? Публика! – закончила она грустно.
– Давай посидим тут, на лавочке. Так домой идти неохота!
Алиса с Юлей уселись как две кумушки и принялись обсуждать проходивших мимо людей. Для каждого у них нашлось по словечку, и скоро девчонки почти рыдали от смеха. Алисе даже стало жарко, и она оттянула на себе майку, чтобы немного остыть. На шее у нее сверкнула цепочка с необычным кулоном.
– Ой, – встрепенулась Юля, – ну-ка покажи, я этого у тебя раньше не видела!
– Я у мамы из шкатулки взяла. Без спросу. На, смотри… – Алиса расстегнула цепочку и протянула Юле на ладони маленькое чудо.
– Ух ты-ы! – зачарованно ахнула Юля. – Красота-то какая!
Это была античная гемма, барельеф на розовом опале. На гладко отшлифованном камне был изображен Гермес в Перикловом шлеме, покрытых узором латах и крылатых сандалиях. Быстроногий посланник богов, покровитель воров, мошенников и торговцев был вырезан так искусно, что невольно возникал вопрос: какой же маленький гномик так славно потрудился над этим камнем?
Само собой, Юля была восхищена геммой, как и любой другой человек, оказавшийся на ее месте. Оказалось, эта безделушка была подарена Корделии ее бабушкой в день совершеннолетия. По традиции она перешла бы Алисе, но у той не хватило терпения дождаться этого счастливого момента.
Глядя на амулет, нельзя было не догадаться, что вещь это не только старинная, но наделенная какой-то неявной силой. Больше века ею обладали предки Алисы, но как и откуда она к ним попала, уже никто не помнил. Конечно, если мамуля узнает об этом заимствовании, Алисе не поздоровится. Надо вернуть гемму в шкатулку до ее прихода…
Корделия бывала у Ванды много раз, однако не переставала восхищаться необыкновенным интерьером квартиры. Конечно, жить в таком странном пространстве она бы не смогла, но всегда с удовольствием погружалась в атмосферу колдовства. Полуподвальное помещение в доме на Сретенке дышало тайнами и волшебством. Самое место для проживания потомственной ворожеи и целительницы. Правда, Малышкину пугала входная дверь, которая открывалась перед носом сама собой, причем иногда Корделии казалось, что дверь отличает своих от посторонних!
Вообще-то Корделия по большому счету побаивалась бабы Ванды и позволяла ей обращаться с собой так, как никому и никогда. Здесь властная дама сама становилась послушной овечкой и даже прощала Ванде сленговые словечки, которыми та не стеснялась злоупотреблять. А ведь в повседневной жизни и особенно на работе Корделия Малышкина не терпела отступлений от норм и правил литературного языка. Ее коллег в Останкине удар бы хватил, если бы они услышали, какие выражения использует баба Ванда в разговоре с Корделией.
– Заваливай, – улыбнулась баба Ванда.
– Здравствуйте, моя дорогая! – не сказала, а пропела гостья.
Ванда пропустила ее в прихожую и засеменила по длинному коридору. Дверь за ними захлопнулась сама. При каждом шаге ворожея как будто немножко подпрыгивала, и от этого создавалось впечатление, что она прихрамывает сразу на обе ноги.
– Ну, видела дракона на тарелочке? – спросила баба Ванда, поправляя съехавшие на кончик носа сверхъестественно большие синие очки. – Верь мне, тарелочка эта не простая, с огненной каемочкой! Ох, еще будет дело…
Проводив Корделию в гостиную со сводчатым потолком, баба Ванда зажгла свечу, поставила ее на большой круглый стол и принялась раскладывать на черной бархатной скатерти деревянные таблички с непонятными знаками, похожими на руны. Расклад был сложный и шел по спирали от центра. Руки бабы Ванды порхали над табличками с удивительной быстротой, они касалась их так нежно и легко, будто это были не деревяшки, а тончайший мейссенский фарфор. Наконец она замерла, закрыла глаза и прошептала:
– Элементаль земли, Элементаль воздуха, Элементаль дерева, я зову вас и жду… – Баба Ванда прислушалась к чему-то, потом удовлетворенно кивнула и продолжила: Элементаль огня, явись ко мне!
Свеча громко затрещала и начала выплевывать в разные стороны искорки, совсем как бенгальский огонь.
Корделия невольно отодвинулась подальше от стола, но продолжала смотреть на свечу во все глаза. Огонек ярко вспыхнул и погас.
– Не хотят они говорить! Может, у тебя голова не тем занята? – недовольно спросила целительница.
– Ой, я сама не знаю, что это со мной происходит! – Корделия крепко сжала напряженными пальцами виски. – Я столько сил кладу, чтобы этого тюленя продвинуть по службе, а он… – По щекам Корделии одна за другой побежали слезинки. – Удушила бы своими руками!
– Ну-ка возьми сейчас же свои слова назад! Учу тебя, учу, а толку нет. Опять негатив гонишь. Вот погрозила ты сейчас ему, а слова твои семь лет будут возле него крутиться, к земле его гнуть, какое уж тут везенье! Делай так: сболтнула лишнего, сразу хорошего побольше наговори, чтобы уравновесить, значит, добро и зло. Поняла?
Корделия с готовностью закивала.
– Ну а раз поняла, почему молчишь?
– А что говорить? – недоуменно спросила Корделия.
– Вот народ! Честное слово! – Баба Ванда подскочила на стуле от негодования. – Положительное говори, овца ты отстойная!
– Ага, ага, сейчас… Ну он хороший… – Баба Ванда выразительно посмотрела на Корделию: мол, дальше давай, продолжай в том же духе. – Добрый… – Больше подходящих слов для мужа у нее не нашлось. – Все! Больше не могу!
Баба Ванда махнула на нее рукой, вытащила из-под стола большую фарфоровую миску с надколотым краем, а гостье велела принести из кухни полную пластиковую бутылку воды. Наполнив миску, она кивнула гостье:
– Смотри сюда. Чего видишь?
– Ой! – вскрикнула от удивления Корделия. – Нинку вижу Водорябову. Сидит, улыбается, морда довольная…
– Во-о-от, голуба! – сказала баба Ванда назидательным тоном. – Вот где опасность-то кроется! Или тебя подсидеть хочет, или мужа твоего увести.
– Что же это делается! – Корделия вскочила от избытка чувств, стол пошатнулся, и из миски выплеснулось немного воды.
Скатерть зашипела, задымилась, на ней в одно мгновение образовалась внушительных размеров дыра.
– Ну вот, растяпа! – завопила баба Ванда. – На вас никакого реквизита не напасешься, блин!
Она проворно вскочила, поставила миску на пол, свернула скатерть и комком бросила ее в угол. Скатерть продолжала дымиться.
– Я куплю вам самую лучшую скатерть, простите меня, Вандочка! – запричитала виновато Корделия.
Баба Ванда застелила стол другой скатертью, на этот раз синего цвета.
– Сейчас гадать на нее будем, на эту Нинку, как ее по фамилии?
– Водорябова! – с готовностью подсказала Корделия…
Во время эфира Ниночка Водорябова улучила свободную минутку, заварила две чашки крепчайшего кофе и зашла в гримерку к Светочке. Светочка была, по общему мнению, в своем деле не просто профессионалом высочайшего класса, а настоящей волшебницей. Самую невзрачную и безнадежную физиономию она в два счета могла преобразить если не в обворожительную, то хотя бы в привлекательную.
Пару раз Светочка делала макияж Водорябовой, выгодно подчеркнув достоинства ее в общем-то самого заурядного личика. Зато глаза у Нины были очень красивые, нефритово-зеленого цвета, а волосы просто роскошные, пушистые, светло-рыжие с золотистым отливом. "Ах ты рыжий одуванчик, – думала Света, – и зачем же ты свою красоту так коротко обрезаешь? Хотя бы до плеч дала им отрасти!".
Ниночка довольно часто угощала гримершу кофе и шоколадными конфетами, надеясь на небесполезное для себя продолжение дружбы.
– Вот, – улыбнулась она Свете, – кофейку тебе принесла…
– Как хорошо! Я так завертелась, устала, прямо ноги не ходят! – С благодарностью ухватила фарфоровый наперсток за ушко Светочка.
– Корделия наша сегодня совсем расходилась! – доверительным тоном сообщила подруге новость Ниночка. – Всем выволочку устроила и с шеф-редактором поцапаться успела. Все учит его по-русски правильно говорить.
– Не понимаю, почему ее терпят? Таких, как она, просто пруд пруди! Вот ты, например, чем хуже? Лучше только!
– Да она к колдунье бегает, вот и заворожила всех!
Несколько минут сплетницы самозабвенно перемывали косточки Корделии, удивительно, как та не начала икать прямо в кадре.
– А муж у нее очень симпатичный! – мечтательно возвела глаза к потолку Светочка. – Очень-очень!
– Мне он тоже нравится, – сдержанно заметила Водорябова.
Ей не хотелось хвастаться заранее, а то бы она объяснила Светику, что это теплое местечко под боком Малышкина недолго будет занято. Скоро слух пойдет по всему Останкину, как она, Ниночка, натянула нос самой Корделии и отбила у нее мужа. В том, что так оно и будет, Ниночка не сомневалась ни одной минуты.
Конечно, у Малышкина есть дочь, Алиса… Ну и что? Мало ли семей распадаются сами по себе? Дело житейское! Алису она обижать не собирается, не такой человек Нина Водорябова! И звездой телеэкрана она станет, обязательно станет. В конце концов, Корделия совсем не такая красавица, какой старается казаться…
– А как она одевается! – Гримерша всхлипнула от избытка чувств. – Не подумай, что я завидую, но ты представляешь, сколько стоит любое Корделькино платьишко?
– Да, на наши-то денежки не расшикуешься, а в таких тряпках, как у Корделии, даже жаба красавицей покажется.
Ниночка представила себя в серебристо-черном платье с узким подолом, красивым овальным декольте, с жемчугами на шейке и обручальным кольцом на пальце.
– А дочка ее, ну Алиска, лахудра неформальная, одно слово. Шапочка на голове дурацкая, футболочка порезанная вся и юбка с носовой платок размером! Следила бы лучше за дочкой-то, королева… Высоко взлетела Корделия. Падать больно будет! Задушила бы ее собственными руками! – Водорябова с сожалением отставила в сторону пустую чашку.
Светочке очень нравился этот разговор. Она обожала сплетни, собирала их на каждом углу, даже подпитывалась ими. Чем больше лютовала Водорябова, тем радостнее становилось Светиково лицо. Тем более что Корделия и ей сегодня так насолила.
Глядя в искаженное гримасой ненависти лицо Водорябовой, Света почувствовала себя очень уютно и с удовольствием допила свой кофе. А потом, вручив Ниночке пустые чашки, выпроводила ее из гримерной под благовидным предлогом – время не ждет, работать надо…
К лавочке, на которой сидели Алиса с Юлей, едва передвигая ноги, подошел и тяжело опустился рядом прилично одетый старик, похожий на Дон Кихота, такой же высокий и тощий. Он ослабил узел галстука, одну руку прижал к сердцу, второй судорожно пытался нашарить что-то в кармане серого пиджака. Наверное, искал лекарство. Сразу стало понятно, что пенсионеру плохо. Алиса наклонилась к нему и участливо спросила:
– Дедушка, что с вами, вам нехорошо?
– Ох, сердце прихватило… – Старик скривился от боли.
– Может, "скорую" вызвать или такси? – Юля с готовностью достала из кармана мобильный.
– Да мне тут недалеко, – вздохнул старик. – Эх, таблетки дома забыл, валидол, сейчас бы как рукой сняло…
Алиса не на шутку встревожилась:
– Давайте мы вас проводим до дома, вдруг вам хуже станет, с сердцем шутки плохи!
– И правда. – Старик слабо улыбнулся. – Проводите меня, девочки! Нам совсем недалеко! Это вон там, высотка на площади Восстания! – Он махнул рукой в нужном направлении. – Добредем до остановки, а потом подъедем на чем-нибудь, ладно?
– Конечно! – почти в унисон сказали Юля с Алисой.
– И позвольте представиться: Вилен Стальевич Серебряков, доктор наук, профессор…
Карлос сразу понял, где находится, и у него перед глазами возник абзац старинной книги, которую он когда-то читал вместо того, чтобы готовиться к экзамену по магическому праву:
"Кокон Велиара, демона лжи, великого союзника Сатаны… По сути своей является Воронкой Времени, где оно течет назад, заставляя и своих узников двигаться в летах вспять до полного растворения в эфире. Кокон Велиара использовался в давние времена как средство омоложения, но в связи с особой трудностью извлечения человека из воронки средство сие было оставлено за полной его непредсказуемостью. Самостоятельно выбраться из Воронки Времени невозможно, попавший в оную человек обречен, зато выбравшийся из вышеупомянутой воронки живым приобретает почти абсолютную власть над демонами. В наши дни кокон Велиара используется в качестве темпоральной ловушки для охраны объектов от проникновения в таковые посторонних сущностей".
Карлос схватился за голову – положение хуже терминаторского! Единственное, что он в состоянии был сделать, это разогнать тьму вокруг светом фонаря, укрепленного на шлеме. Он поводил голубым лучом из стороны в сторону. Под ногами у него клубился туман, но не обычный, а угольно-черный, его клочья время от времени отрывались от пола, поднимались по кругу наверх, туда, где скрывалась во тьме узкая часть воронки. Воздух был сырой и затхлый, пахло склепом. Опасность ощущалась даже физически – так сильно билось сердце, слезились глаза и трудно было вдохнуть полной грудью.
Внешняя сторона воронки выглядела как прозрачная стена, переливалась и сверкала в луче фонаря радужными разводами, словно мыльный пузырь. Но дотрагиваться до нее было нельзя – это означало мгновенную смерть. Там и сям в обманчиво-тонкой оболочке виднелись останки мелкой нечисти: некробов, мортпаззлов, которые обладали способностью объединяться между собой, образуя своими тельцами самые разнообразные сочетания. Самыми противными Карлосу показались мертверы – мелкие вампиры, похожие на полуразложившихся крупных черных котов. Кроме того, что выглядели и пахли просто отвратительно, они были очень и очень опасны! После укуса мертвера любое живое существо начинало постепенно превращаться в такую же мерзкую тварь.
Нечисть медленно двигалась по кругу диаметром метров в тридцать, но, увидев Карлоса, некоторые существа стали притормаживать и группироваться вокруг вновь прибывшего. Вперед вышел йеруб, существо, в обычных условиях похожее на живьем засушенного пигмея с провалившимися внутрь черепа глазами. Из темени у него торчал длинный клок оранжевых волос, делавший его похожим на панка-запорожца. Этот экземпляр выглядел гораздо свежее своих собратьев, видно, уже давно крутился в этой воронке, но по манерам ничем от них не отличался. Йерубы были хорошо известны в магическом мире своим хамством и склонностью к хулиганским действиям.
– Вы только гляньте, какой красавец к нам пожаловал! Никак сам Антонио Бандерас? – произнес голосом удавленника йеруб, оглядываясь на отвратительно хихикающую нечисть. – Нет, что я говорю, это случайное сходство! Перед нами их магическая светлость дон Карлос Педро Мигель де ля Карпио Энао де ля Барреда и Рианьо… Камрады, кто на свежатинку? У аристократов мясо ништяк, лучше астральной баранины.
Карлос почувствовал затылком опасность и оглянулся. Сзади к нему подкрадывались двое мертверов, они уже изготовились к прыжку. За ними под прикрытием черного тумана сосредоточились питающиеся грешными душами некробы, он видел их широко раскрытые хищные клювы. Мортпаззлы соединились в гигантского крокодила, и он тоже медленно приближался к нему.
Карлос легко мог их уничтожить с помощью магии – одним движением руки, но вместо этого взмыл во тьму к верхушке воронки, и вовремя – в сантиметре от его ноги щелкнули зубы мертверов.
– Эй, компаньерос, – крикнул им сверху из темноты невидимый Карлос, – вы совершаете нападение на представителя Группы магического антитеррора! Приказываю вам остановиться!
– Ага, ага, – закивал йеруб, – прям счас! Плевать нам на твою группу, понял? Мы здесь сами себе группа. Давай спускайся, и поговорим, как мачо с мачо!
Остальные хулиганы его с удовольствием поддержали и с криками "дай ему в пентакль" начали подбрасывать своего вожака в воздух с таким расчетом, чтобы он мог достать противника ногой или рукой.
"Кажется, здесь без насилия не обойтись, – решил Карлос. – Нужно показать этим отщепенцам, кто здесь хозяин".
Карлос без лишней спешки вынул из нагрудного контейнера небольшую трубку, похожую на рукоять меча, – дезинтегратор нечисти. По правилам этот прибор можно было применять только в исключительных случаях. Но другого выхода нет. Глупо погибать от укуса проклятых мертверов, когда он еще ни на шаг не приблизился к своей цели! Он крепко сжал рукоять пальцами, и в руке у него возник дымящийся шипящий луч, осветивший все вокруг мертвенно-белым светом. Оставалось только направить луч вниз на йеруба и… мир его праху.
Однако в последний момент Карлос удержал руку. Надо бы разложить на атомы мерзавца, да гуманитарная магия не позволяет! Его задача не уничтожение темных сущностей, а преобразование их в светлые. Меч погас, зато в ладони Карлоса зашипела маленькая шаровая молния желтого цвета. Короткий взмах руки – и на месте оранжевоволосого мерзавца возникло светящееся солнечное существо, похожее на ангелоподобного мальчика в белой маечке с коротким рукавом и голубеньких штанишках на помочах. В руках он держал эмалированный ночной горшок. Карлос медленно опустился на черное облако рядом с ним.
В ту же секунду вся нечисть, перепуганная до смерти перспективой превращения в светлые сущности, отпрянула от мальчика в разные стороны. Сначала с диким мявом рассредоточились мертверы, за ними последовали йерубы. Один из них кульбитом, давя на своем пути мелкую нечисть, прокатился по некробу и отфутболил его к стенке Воронки. Некроб влип в тонкую оболочку, и еще несколько секунд был слышен его тоскливый вой, потом все стихло. Некроб развалился на части, продолжавшие некоторое время трепыхаться в прозрачной стене. Зато в коконе теперь появился свой источник света – тот самый мальчик с горшочком.
– Кто еще хочет свежатинки? – раздался в полумраке спокойный голос Карлоса. – Давайте так: я не трогаю вас, а вы меня. Кто против? Кто воздержался? Таковых не имеется? Вот и чудненько, будем считать, что мы друг друга поняли.
Мертверы, некробы и мортпаззлы как по команде отвернулись от Карлоса. Вокруг него и ангелочка образовалось свободное пространство, нарушать которое никто не решался. Йерубы с отсутствующим видом принялись рассматривать что-то наверху воронки, узкий конец которой терялся над головой во тьме подземелья.