- Проха, ты кого, урод, взял? Какого-то сурка недоделанного! Студентишку! У него же ни гроша за душой! Мы как договорились? Командировочных щипать…
- Слышь, Рэмбо, не гони, а! - не отвлекаясь от дороги, бросил через плечо водила. - Ты на прикид этого терпилы глянь! Мажорный пацанчик!
Я наблюдал за перепалкой грабителей с немым интересом. И вот какая штука: страха я совершенно не испытывал, несмотря на упирающийся мне в бок острый нож. Наверное, после всех свалившихся на меня приключений, в моей башке что-то сломалось… Хотя, я ведь в любой момент мог перенестись в альтернативку, оставив с носом моих незадачливых грабителей. К тому же машина ехала медленно, и я не рисковал разбиться в момент переноса, когда она исчезнет.
- Мажорный, говоришь? - прорычал Рэмбо. - Пельмень, проверь его сидор! - приказал он подельнику.
Пельмень вырвал из моих рук сумку и принялся в ней копаться.
- Еб… тель моптель! - ошарашено выдохнул он. - Братва смотрите! - Он потряс найденными в сумке деньгами. - Да здесь… Здесь кусков десять будет!
- Сколько? - Проха резко остановился и заглянул назад. Он не верил, что при нем могла оказаться такая внушительная сумма. Разглядев в руках подельника внушительную стопку купюр, он победно бросил:
- Говорил же - мажорный парниша!
Пока они обменивались радостными возгласами, у меня жутко зачесался бок. Не тот, в который упиралась тычина, а противоположный. Я засунул руку за пазуху и, не стесняясь, почесался. Радость грабителей вызвала у меня непроизвольную улыбку.
- Слышь, терпила, а ты чего лыбишься? - почти ласково произнес Рэмбо. Крупная сумма из моей сумки повысила ему настроение. - Его разводят, а он доволен…
Я, приготовившись переместится, пока машина стояла, неожиданно решил повеселиться напоследок. А потом выхвачу бабки из рук Пельменя и тю-тю: ищи меня, свищи меня!
- Чего я лыблюсь? - глупо переспросил я. - Чуваки, вы ничего обо мне не знаете. Чьи моньки, кому везу… Пошевелите мозгами: откуда у меня такая сумма?
- Ну? - до Рэмбо не доходило, куда меня несет.
- Люди, кому я бабки везу, вас на ремни порежут, - улыбаясь во весь рот, сообщил я им радостную весть. - Люди серьезные - не вам чета.
- Слышь, мажор, - добродушная улыбка исчезла с лица Рэмбо. - Пусть эти люди сперва нас найдут… Да и тебя тоже!
- Че, не слабо на мокруху пойти? - поддел я главаря.
- Будешь трепаться, кончим прямо здесь! - пообещал Рэмбо. - А так, может, и поживешь еще часок. - И он кольнул меня острым кончиком ножа.
- Ай, спасибо, дорогой! Жить как хочица! - коверкая слова кавказским акцентом, произнес я. - Да вы, чушкари, даже меня не обыскали! А если у меня под полой куртки волына заныкана?
Я пошевелил пальцами руки, которой только что чесался. Мне действительно жутко захотелось, чтобы у меня в руках оказался какой-нибудь убойный ствол. Я бы лишь слегка потянул за курок… Грохот выстрела, прозвучавший в маленьком салоне "Жигулей", оказался неожиданностью даже для меня. В лицо плеснуло чем-то теплым и мокрым. Пельменя с развороченной грудью вынесло из машины вместе с дверью. Остро запахло кровью и пороховыми газами.
Заболел обожженный огнем бок. Оглушенные выстрелом бандиты, забрызганные кровью, сидели каменными истуканами. Я медленно вытянул руку из-под ошметок куртки. В моей руке дымился длинноствольный револьвер, с какими обычно бегают в вестернах ковбои. Нихрена себе, подарочек! Когда возбуждение схлынуло, я почувствовал что со мной что-то не так: силы стремительно таяли! Со стороны, где сидел Рэмбо, вся спина и брюки были мокрыми… Дьявол! Я понял, что произошло: в момент выстрела я непроизвольно дернулся и наделся на нож. Мама дорогая! Так это что же… Мое тело обмякло, я начал заваливаться вбок, на свободное место, где мгновение назад сидел Пельмень. Падая, я чувствовал, как из моей плоти миллиметр за миллиметром вылезает острая полоса нержавеющей стали. Господи, я не хочу умирать! Мне еще жить… Окружающий мир закружился, словно я попал на взбесившуюся карусель, постепенно набирающую обороты. Вселенная сжалась в одну яркую точку, которая взорвалась ярким всполохом сверхновой звезды. Я исчез в этой вспышке, растворившись в необъятной вселенной великого небытия.
* * *
Очнулся я от холода. Меня била крупная дрожь. Пальцы рук свело судорогой, а ног я вообще не чувствовал. Я открыл глаза - вокруг царил кромешный мрак и запах… Такой отвратительной вони я еще не нюхал. Слегка пошевелив головой, я понял, что на мне что-то лежит. Я зацепил эту дрянь скрюченными от холода пальцами и отбросил в сторону - какой-то старый кусок брезента. Я огляделся, насколько это было возможно, но даже в ночной темноте я понял, что нахожусь на большой городской свалке. Вот откуда этот мерзкий запах, выворачивающий мои внутренности наизнанку. Рядом со мной обнаружилось еще одно тело. Пельмень, узнал я бедолагу грабителя с развороченной грудью. Не повезло тебе парень! Я потряс головой, но соображать лучше не стал - холод и вонь делали свое дело. Черт, закурить бы? Я поднес дрожащую руку к лицу и с изумлением обнаружил зажатую меж скрюченных пальцев, тлеющую сигарету. Не раздумывая, я глубоко затянулся. Черт, жизнь становиться все веселее и веселее. Вот так сюрпризы устраивает мне перстенек… Перстень? Я поднес к лицу другую руку, на которой носил чудесную вещичку - кольца на пальце не было. Вот так номер! Тогда откуда взялась сигарета? Я-то думал, что все это проделки артефакта. Все мои феноменальные способности… Неужели это все я сам? Не вериться! Прогоревший окурок обжег мге пальцы. Я вздрогнул сильнее обычного, и отбросил бычок в сторону. Ну-ка, еще одну сигаретку. Миг, когда в моих пальцах возникла очередная зажженная сигарета, я проморгал. Только что рука было пустой - раз, и между пальцев торчит сигарета. Бля - я опомнился и схватился за раненный бок - меня же зарезали! Черт, да я же сдохнуть должен был. Но под коркой засохшей крови никакой раны у меня не было. На обожженном выстрелом боку так же не обнаружилось волдырей. Елы-палы, но я же прекрасно помню, как выходил из моего тела нож… Вот и одежда вся в крови, даже дырка в куртке присутствует! Нет, меня действительно зарезали, мне это не привиделось в кошмарном сне! Вон и дохлый Пельмень в соседней куче мусора отдыхает. Вот дерьмо, ну и попал я в переплет! Мне чудовищно захотелось выпить, желательно чего-нибудь покрепче. Стоило мне об этом подумать - в правой руке материализовалась початая бутылка. Я встряхнул её - внутри что-то заманчиво булькнуло. Я, словно пионер-горнист вскинул руку - в горло потекло обжигающее пойло. Не обращая внимания, что коньяк стекает по подбородку на грудь, я глотал его до тех пор, покуда не поперхнулся. Откашлявшись, отбросил в сторону опустевшую бутылку. Наконец-то по телу распространилось живительное тепло, и я смог почувствовать замерзшие пальцы ног. Изрядная доза спиртного привела меня в чувство - мозги заработали. С этой помойки нужно было сваливать, и как можно скорее! Мне лишнее палево ни к чему. А тут остывший труп, нарисовавшийся не без моего участия. Несмотря на то, что я совершил настоящее преступление - да не просто преступление, а убийство! - никакого раскаяния, а тем более душевных терзаний, не чувствовал. Меня ограбили, и тоже того… убили! Затем вывезли на свалку и засыпали дерьмом. Чего мне переживать? Неясно только одно - кому я обязан своим чудесным воскрешением? Колечко-то тю-тю - отняли! Кстати, колечко желательно вернуть. Если уж я с его помощью наворотил таких дел, то от сознания того, что могут сотворить эти ублюдки, меня пробрала дрожь… А может меня просто колотило от холода. Но колечко нужно вернуть. А сейчас валим отсюда! Покачиваясь, я побрел прочь от трупа Пельменя. Куда идти, я не имел ни малейшего понятия. Вокруг, насколько хватало глаз, растилась громадная помойка, освещенная лишь тоненьким ломтиком луны. Вот в направлении этого светящегося я и двинулся. Поминутно спотыкаясь и обходя особо захламленные места, я в конце концов добрался до леса, соседствующего с мусоркой. Я перебрался через большой ров, отделяющий свалку от природного лесного массива, извозившись в грязи как поросенок. Рассвет застал меня километрах в трех от помойки возле небольшого чистого ручейка. Нужно было привести себя в порядок - мной сейчас можно было пугать детей. Настоящий бабай - страшный, вонючий и грязный. Сбросив с себя одежду, превратившуюся в лохмотья, я залез в холодную воду. Дрожа от холода, я с трудом смыл с себя засохшую кровь и грязь. Взглянув на кучку отвратительно пахнущей окровавленной ветоши, мне как-то перехотелось вновь залезать в нее. Ну, если я с легкостью мог сотворить пистолет, сигареты и коньяк, то с новой одежкой проблем тоже не должно возникнуть. Трусы, хлопчатобумажные трикухи, высокие резиновые сапоги, теплая футболка с начесом, вязанный свитер с высоким воротом, защитного цвета линялая куртка - я решил не привлекать к себе внимания. Для завершения образа я материализовал мятое ведро, наполовину заполненное отборными грибами. Ну вот, теперь ни одна собака не прикопается - настоящий грибник, наряд которого будет сохраняться в неизменности еще долгие годы. Я наколдовал себе пачку сигарет и бутылку пива. Жизнь вновь начала обретать краски! Вперед и с песней! Через пару часов блужданий в "трех соснах" я, наконец-то, выскочил на дорогу. Свалка осталась где-то далеко позади.
- Эй, парнишка! - Возле меня затормозила мусоровозка. - Как улов? - спросил заросший неопрятной щетиной водила.
Я показал ему заполненное грибами ведро.
- Ух ты! - изумился мужик, разглядывая крепкие белые грибы. - Не думал, что здесь такие водятся. Ничего кроме сыроежек здесь не собирал. Долго бродил?
- Не-а, - я мотнул головой, - часок…
- Тебе куда, пацанчик? - полюбопытствовал мужик. - От электрички ты далеко забрел. Подвезти?
- До города? - с надеждой посмотрел я на него.
- Да, я в город на базу. Залазь, что ли!
Я с плохо скрываемой радостью заскочил в кабину грузовика. Всю дорогу до города я продремал. Водила с понимаем отнесся к моему состоянию - видимо сам был заядлым грибником.
- Спасибо, Валера! - поблагодарил я водителя. - Есть куда грибов отсыпать, - тряхнул я ведром. Мне грибы были ни к чему. Водила не стал отнекиваться и вытащил из-под сиденья старенькую сумку из кожзаменителя. Отсыпав большую часть "улова" (все отдавать не стал - слишком подозрительно), я распрощался с мусорщиком.
- Постой! - окликнул меня мужик, растроганный моей щедростью. - Тебе куда надо?
- Издательство "Трудовые резервы" знаешь где?
- Это на Вяземской, что ли? - переспросил Валера.
- На Вяземской…
- Ты, это, посиди минут десять, - предложил водила. - Я в контору заскочу, отмечу путевой листок, а потом тебя на Вяземскую подброшу.
- Здорово! - Я полез обратно в кабину.
Встреча с Яковлевым была назначена на двенадцать. Будет время, чтобы сменить прикид. А то в таком виде меня за порог издательства не пустят. Не говоря уже о публикации. Минут через пятнадцать Валерка выскочил из конторы. И вскоре я был доставлен прямо к дверям издательства. Распрощавшись с водилой мусорки, на этот раз уже окончательно, я занялся поиском укромного уголка, чтобы сменить прикид грибника, на нечто более солидное. В паре кварталов я набрел на скопище гаражей. Люди здесь почти не ходили. Нарезав кружок вокруг гаражей, я заметил между ними старую заброшенную сараюшку. Её дверь была приветливо распахнута. Я заглянул внутрь - из темного помещения явственно попахивало мочой. Я вздохнул и вошел внутрь - что ж, знать судьба такая. Из сараюшки вместо грибника вышел ничем не примечательный паренек в чистых тертых джинсах и простеньком, слегка растянутом свитере - таких парнишек в Москве миллионы. В руках я держал копию своей сумки, экспроприированной бандитами. Я легко восстановил её вместе со всем содержимым: деньгами, рукописями, чистыми трусами и носками, зубной щеткой и пастой. Блин, от таких возможностей может запросто крыша поехать! А может быть, уже съехала? И все это плод моего больного воображения? Лежу я где-нибудь в психушке, накачанный нейролептиками по самое не балуйся, и глючу по тихой… Ну и хрен с ним, мне эти глюки по душе! Главное не просыпаться… Я посмотрел на часы - обычные офицерские "котлы" - полдвенадцатого. Подошла пора посетить уважаемого Андрея Васильевича Яковлева. Отражение в больших стеклянных дверях издательства услужливо показало мне серьезного молодого парня, настроенного на решительные действия, готового свернуть горы. Еще бы, после всего перенесенного… Я толкнул дверь и вошел внутрь. Дальше порога меня не пустили - я уперся в вертушку.
- Куды? - донесся до меня заглушенный стеклом голос вахтера, который напомнил мне голос старичка-охранника в райкоме Новокачалинска. Да и выглядели они как близнецы-братья. Штампуют их в одном месте, что ли? А потом рассылают по просторам нашей необъятной родины.
- Я к главному редактору! - крикнул я в маленькое окошечко.
Вахтер смерил меня презрительным взглядом - шляются, мол, тут всякие, и спросил:
- Назначено?
- На двенадцать…
Вахтер не поленился, снял трубочку и позвонил, видимо Яковлеву:
Андрей Васильевич, тут к вам пацан какой-то… Говорит назначено…
Я лишь покачал головой, наблюдая эту картину: по ходу все вахтеры из одного теста слеплены.
- Проходи! - Вахтер снял стопор с вертушки, и я проскользнул в старое здание редакции. - Второй этаж, - крикнул он мне в спину, - на кабинете написано главный редактор
Я отмахнулся и побежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Вслед мне донеслись проклятия вредного старикашки, на которые мне было откровенно наплевать. По коридору второго этажа сновали туда-сюда какие-то люди, таская в руках пухлые пачки исписанной бумаги. Наверное, будущие бессмертные произведения. Дверь в кабинет главного редактора оказался отрыта нараспашку. Я заглянул внутрь:
- Здрасте! Мне бы Андрея Васильевича…
- Заходи, - раздался густой, сочный бас.
Хозяин кабинета - тучный, здоровый мужик лет пятидесяти, чем-то неуловимо похожий на Чижова - каким тот, наверное, был в молодости, восседал за большим канцелярским столом, заваленном бумагами.
- Андрей Васильевич?
- А ты - Сергей? - отдуваясь, произнес Яковлев. - Заходи, садись. Так это твоими романами так восхищался Егор Ильич?
- Наверное… - Я пожал плечами. - Но не громил - это точно.
- Вот и познакомились, - громыхнул Яковлев. - Чаю хочешь?
- Да не отказался бы, - произнес я, вспомнив, что у меня со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было.
- Тогда включи чайник. Он на подоконнике стоит, - подсказал Андрей Васильевич. - У нас самообслуживание - секретарь в отпуске.
Я послушно подошел к окну и воткнул вилку в розетку.
- Ну, где работа твоя, принести-то не забыл? - расплылся в добродушной улыбке Яковлев.
- Скажете тоже! - в тон ему фыркнул я, вытаскивая из портфеля толстую пачку листов. - Вот, принес.
- Давай сюда, - протянул руку Андрей Васильевич. - Сколько здесь романов? - Он взвесил массивный пресс бумаги.
- Три романа. Каждый порядка двадцати-двадцати пяти авторских…
- У-у, - хмыкнул Яковлев. - Солидно. Вот, что… - Главред положил рукописи перед собой и принялся перекладывать листочки. - Я, конечно, глубоко уважаю Егора Ильича… И обязательно прислушаюсь к его мнению. Но пока сам не ознакомлюсь с твоими работами, решение не приму. Ты уж извини.
- Я сколько ждать? - задал я интересующий вопрос.
- Ну, обычно на это уходит несколько месяцев… Но Егор Ильич так тебя расхваливал… Что, черт возьми, мне самому стало интересно, насколько же ты хорош? Думаю, управлюсь за неделю - максимум десять дней.
- Хорошо, я подожду.
- Ты где в Москве остановился? - спросил Яковлев.
- Пока нигде, но это не проблема, - заверил я.
- Может помочь?
- Не стоит, - отказался я. - Есть планы…
- Ты не отказывайся, не дослушав, - попенял Андрей Яковлевич. - К тому же повторюсь - Чижов очень просил за тобой присмотреть. Так вот, есть у меня знакомый комендант в студенческом общежитии литинститута. Я напишу записку… - Он взял чистый лист бумаги и что-то быстро на нем написал. - Здесь адрес и пара строк коменданту. Деньги сэкономишь… Да и со студентами познакомишься. Посмотришь, как живут… Тебе же поступать. А для настоящего писателя образование не последняя вещь… Уж поверь мне на слово.
Я взял протянутый мне исток, свернул его и спрятал в карман.
- Спасибо. Я пойду? Зайду через неделю, - произнес я.
- А чай? - спросил Яковлев, указав на дымящийся чайник.
- Мне чего-нибудь посущественнее нужно, - извиняющимся тоном произнес я. - Со вчерашнего дня ничего не ел.
- Можно в нашем буфете перекусить, - предложил Андрей Васильевич. - Но я тебе советую сходить в столовую. Перейдешь через дорогу и налево с полквартала. Сам туда обедать хожу, - признался Яковлев. - Недорого и вкусно.
- Спасибо за наводку, - поблагодарил я Яковлева. - До свидания!
- Жду через неделю! - произнес напоследок Андрей Васильевич.
На улице я, по совету Андрея Васильевича, перешел на другую сторону дороги. Поискал голодным взглядом вывеску обещанной столовки - жрать хотелось нещадно! К заведению городского общепита я чуть не бежал. Наконец-то я нашел столовую. Внутри приятно пахло свежей едой, что для заведений подобного рода штука почти небывалая. Уж я в былые годы учебы вволю покушал в столовках. В этот час в столовой было пусто. Оно и понятно - время завтрака прошло, а обеда - еще не наступило. Я привычно, словно и не прошло столько лет, взял со стола чистый поднос и бросил его на металлические направляющие. Что бы выбрать? тарелка борща, капустный салат, котлета с картофельным гарниром, три стакана чая с лимоном и хлеб. И покатился поднос по дороге… Возле кассы меня встретила угрюмая кассирша, которая при помощи деревянного калькулятора (нынешняя молодежь, наверное, и не представляет, что это такое - деревянные счеты) прочитала стоимость моего джентльменского набора. Сумма вышла смехотворная - меньше рубля! Я вытащил из кармана десятку - денюжки меньшего достоинства у меня не попросту не водились. А стряпать при помощи своих новых возможностей один рубль было лениво. Можно было, конечно, состряпать себе гору деликатесов, но опять же - распыляться на подобную мелочь, мне не хотелось. Тетка-кассирша бросила сдачу в блюдце и потеряла ко мне всякий интерес. Я сгреб мелочь в карман, подхватил поднос и расположился за угловым столиком спиной к кассе. В два глотка выпив чай из одного стакана, я незаметно наполнил его коньяком из бутылки, которою материализовал в сумке.
- Ну что, Сергей Вадимыч, с почином тебя! - Не каждый же день я восстаю из мертвых.
Приговорив стакан коньяка, я занялся борщом. Яковлев не соврал, еда в столовке действительно была вкусной. Дохлебав наваристый бульон, я принялся за картошку и котлету, не забывая время от времени подливать себе коньячку. Из столовки я вышел довольный, сытый и слегка забалдевший. Неспешно пройдя пару кварталов, я наткнулся на небольшую гостиницу. "Утес", гласила вывеска. Решив, что незачем больше искать себе на жопу приключений, соря деньгами в центральных гостиницах, я решил остановиться в "Утесе". Ну и хрен с ним, что здесь, скорее всего, не найдется люксовых номеров, зато до издательства рукой подать. Я вошел в гостиницу и остановился напротив стойки администратора. За стеклом восседала моложавая женщина средних лет с потухшим взглядом снулой рыбы - ни проблеска мыслительной деятельности.
- День добрый! - вежливо поздоровался я. - Можно у вас номерочек на недельку-другую снять?