Изя, судя по всему, также не настроенный на прогулки, аж подпрыгнул с насиженного места.
- А чего сразу из-за меня-то? - перешел на повышенные нотки черт.
- А из-за кого? - не остался в долгу Солнцевский, хотя его больная голова тут же дала о себе знать, и в мягкой матерной форме предложила заткнуться. - Сказали, что из "Иноземного посольства" жаловаться приходили.
- Так, может, это из-за тебя! Али забыл, как ты на девятое мая порезвился? - продолжал гнуть свое черт.
- Он сам виноват! - несмотря на внутренний конфликт с многострадальной головой, был вынужден обороняться Солнцевский. - Вона, во всех цивилизованных странах, типа Турции и Египта, туроператоры настойчиво предлагают туристам из Германии в этот день тихонечко сидеть в номерах и не высовываться наружу! А он, вместо того чтобы послушаться умных людей, нацепил свои висюльки, поперся ночью в кабак. Так кого будем в этом винить?
- А зачем ты у него шлем отобрал? - не унимался Изя.
- Так по законам военного времени в качестве трофея, - резонно пояснил свои действия Илюха.
И только тут оба спорщика наконец-то поняли, что в пылу эмоций явно сболтнули лишнего. Любава с очень выразительным выражением лица сидела напротив и внимательно смотрела на коллег. И прямо сказать, взгляд этот не предвещал ничего хорошего.
- Так, значит, вы тогда прогулялись по ночному Киеву и сразу пошли спать? - довольно тихим голосом поинтересовалась Соловейка.
- Можно сказать и так, - под напором улик был вынужден признать Солнцевский. - Так, зашли в одно местечко пропустить на посошок...
- А шлем с рогами он, стало быть, сам вам подарил...
- Да, практически сам, - начал сдавать свои позиции Илюха, вспоминая рогатый тевтонский шлем, висящий сейчас над его кроватью в качестве трофея, " добытого в бою.
Тут Любава многозначительно вздохнула, сверкнула глазами и поудобней уселась на скамейке.
- Ну давайте, - наконец молвила она.
- Что? - не поняли друзья.
- Рассказывайте давайте, - пояснила Соловейка и приготовилась слушать.
Тут, наверное, чтобы все встало на свои места, стоит перенестись на месяц назад, за день до срочного отбытия "Дружины специального назначения" на текущую войну. Думаю, что с нашим опытом по перемещению во времени такая малость у нас получится легко и непринужденно.
* * *
В то знаменательное утро все обитатели "Чумных палат", как обычно, проснулись по свистку Любавы. Такая побудка стала уже традицией, и даже вечно недовольный Изя потихоньку смирился с небольшой слабостью Соловейки. Тем более что к этому моменту на столе уже находился обильный и очень вкусный завтрак. Как это удавалось Любаве, друзья до сих пор понять не могли, но ценили и всячески поощряли ее такой незаменимый талант.
Вот и на этот раз приятелей ждали чудесные ватрушки, яичница со шкварками, пироги с визигой, каша по-гурьевски и еще несколько видов пищевых добавок. Именно так ребята называли всяческие соления, грибочки, кисели, компоты и другие неосновные блюда.
Многовато для завтрака, скажете вы? Так не забывайте, это же заправлялись не простые люди, а богатыри! Мало ли чего может произойти в течение дня? Вдруг война или еще более неотложное дело, а что это за богатырь, коли у него в животе пусто? Смех, да и только. Именно поэтому все члены команды с удовольствием уплетали снедь, ничуть не беспокоясь о странных условностях, сложившихся в далеком двадцать первом веке.
Мотя, так же получивший свои законные три тазика вкусностей, поглощал их содержимое с невероятной скоростью. Расчет Змея был прост: надо побыстрее покончить со своим завтраком и занять свое любимое место под столом, в ногах у хозяина. А уж там для него наступит время десерта. Илюха, обожавший своего любимца, обязательно начнет переправлять под стол пирожки и прочие лакомства. И не то чтобы он был голодным, просто этот нехитрый процесс доставлял ему неописуемую радость.
Конечно, тут можно схлопотать от Любавы, она, видите ли, против, чтобы его прикармливали у стола, но тут уж ничего не поделаешь. На то и щука, чтобы карась не дремал.
- Ну что, какое у нас на сегодня праздничное меню? - поинтересовался насытившийся Солнцевский, отправляя в рот предпоследний пирожок (последний, естественно, достался Изе).
- Что? - не поняла Любава.
- Чем побалуешь нас сегодня? - подхватил эстафету черт. - Праздник как-никак.
- Какой праздник? - совершенно искренне удивилась Соловейка.
- Ты что, издеваешься? - обиженно отозвался Илюха. - Так Девятое мая, День Победы.
- Кого над кем?
Солнцевский запыхтел, полный праведного негодования:
- Ну молодежь пошла, ничего святого! Отцы наши и деды до последней капли, а ты!
- Не заводись, - остудил друга Изя. - Не забывай, когда она родилась. Она просто не могла знать о Дне Победы, а мы заранее не удосужились рассказать о нем.
Солнцевский понял, что был не прав, но все равно надулся. Для него, как и для большинства нормальных людей в его временной родине, этот день был поистине народным праздником.
Между тем Изя как мог, вкратце рассказал Любаве историю сего знаменательного события. Соловейка, конечно, была в общем и целом в курсе, откуда на нее свалились компаньоны, но тем не менее каждый раз не переставала поражаться их удивительному времени.
- Ну так вот... - подошел к концу своего повествования Изя. - И тогда весь народ собрался и навалял фашистам по полной программе.
- А кто такие фашисты? - решила все-таки уточнить Соловейка.
- Ну немцы, - пояснил черт.
Судя по выражению лица Соловейки, данные пояснения не пролили света на это дело давно грядущих дней.
- Ну германцы, если тебе будет приятнее, - хмыкнул Изя.
- Тевтонцы! - радостно встрепенулась Любава. - Тогда все ясно. Мне тоже этот праздник нравится!
Оба бывших жителя двадцать первого века облегченно вздохнули.
- Так, и что же вам приготовить особенного? - перешла в материальное русло бывшая разбойница.
Илюха с Изей переглянулись и надолго задумались. Хозяйка "Чумных палат" в последнее время находилась в прекрасном расположении духа и, вследствие этого, всячески баловала членов команды. Надо признать, что готовить у нее получалось гораздо лучше, чем шалить на большой дороге, и только чуть похуже, чем свистеть (в плане свиста она была вне конкуренции). Так что удивить старшего и среднего богатырей было уже сложно.
Выход из этой странной ситуации нашел пронырливый Изя.
- Знаешь, это было бы нечестно по отношению к тебе, - начал черт. - Мы будем отдыхать, а ты у плиты париться?
- У печи, - автоматически поправила Любава.
- Не принципиально, - отмахнулся Изя. - А принципиально то, что в такой великий праздник ты тоже заслужила отдых от домашних забот.
- Точно, - подхватил Солнцевский. - Пойдем праздновать в кабак!
- В кабак? - вскинула брови Соловейка.
- Ну да! И ты отдохнешь, и мы расслабимся по полной.
- Может, все-таки не по полной? - робко поинтересовалась Любава.
- Не, надо по полной, - со вздохом констатировал Солнцевский. - Это святое.
- Ну раз святое, тогда пошли в кабак...
Любава была вынуждена согласиться с убойной логикой старшего богатыря, и пошла натягивать форменную косуху для торжественного выхода в свет.
Когда Соловейка заговорила про кабак, причем в единственном числе, она не учитывала менталитет Илюхи как выходца из многострадальной России конца двадцатого - начала двадцать первого века. Одним кабаком дело, конечно, не закончилось.
Уже на третьем Любава банально устала и, взяв у коллег честное слово, что будут вести себя прилично, отправилась домой, прихватив с собой Мотю. Горениш для приличия посопротивлялся, но потом позволил себя уговорить и с удовольствием составил ей компанию. Прямо надо сказать, такие походы по увеселительным заведениям Змея увлекал мало. Ведь горячительные напитки его не интересовали, а чешуйчатое пузо оказалось заполненным уже в первом же кабаке. В такой день даже Изя стал похож на человека и не жалел денег на загул.
И вот наконец настал тот момент, когда хозяин самого последнего питейного заведения, неубедительно сославшись на поздний час, с помощью трех смурных ребят огромных габаритов попросил друзей покинуть помещение. Солнцевский, еще не созревший для хорошей потасовки, для приличия побуянил, но позволил Изе себя успокоить, и коллеги выбрались на свет божий.
А вот света на улице уже практически не было. Теплый майский вечер давно отдал свои права ночи с ее тишиной и приятной прохладой.
- Ну что, домой? - сладко потянувшись, поинтересовался Изя.
- Что-то не хочется, - после некоторого раздумья ответил изрядно захмелевший Солнцевский. - Так хорошо гуляем, да и день еще не кончился.
- Так не последний же раз! - резонно заметил черт.
- Как знать... - философски протянул Илюха. - Скоро ведь на войну.
- Ну и что? - отмахнулся Изя. - Все равно же что-нибудь придумаем.
- Надо будет Любаве дать выступить. Что-то она у нас засиделась в последнее время.
- Не вопрос, - согласился Изя, - дадим нашей девчонке вволю порезвиться.
- Слушай, а давай в "Иноземную слободу" рванем! - встрепенулся Илюха, после некоторой паузы. - Мне недавно Добрыня рассказывал, что там кабак открылся до последнего посетителя.
- Чего?
- Ну там Европа, культура и прочая лабуда, - как мог пояснил Солнцевский. - Пока последний посетитель не уйдет, они не закрываются.
- Может, лучше домой? - осторожно предложил черт, все еще надеясь, что боевой день кончится спокойно.
Илюха после этих слов внимательно уставился на компаньона.
- Изя, а скажи мне по совести. Ты во время войны где ошивался?
- Не ошивался, а служил, - поправил друга черт и со вздохом был вынужден согласиться с Илюхой.
Уж коли нельзя загул предотвратить (а в случае с Солнцевским и небезопасно), то его надо возглавить.
- Ладно, чего уж там, пошли к иноземцам.
- Вот это другое дело, - тут же оттаял Илюха. - А то я уже о тебе стал думать черт знает что! Сам посуди, зовут Изей, а еще и Девятое мая отмечать не хочет... Подозрительно это все.
Черт что-то пробухтел про спортсменов вообще, про борцов в частности, и на нетвердых копытах, в облачении своего забавного морока, отправился очередной раз доказывать, что он "правильный Изя".
Кабачок и вправду оказался открыт, причем народу в нем было не так уж и мало. Друзья уселись в уголочке, заказали по стаканчику какой-то иноземной бурды и огляделись. В центре довольно внушительного зала шумно гудели ляхи, по углам отрешенно потягивали из своих чарок надменные литовцы. Впрочем, хватало и аборигенов. Неподалеку весело зажигала четверка подвыпивших богатырей из сотни Ильи Муромца, а за соседним столиком с бешеной скоростью уничтожали предложенные яства молодой купчик с приказчиками. Судя по всему, они только что прибыли в город и просто не успели перекусить в родном кабаке. Коллеги поприветствовали и тех и других, махнув им рукой.
- Вот видишь, не зря пришли, - довольно отметил Солнцевский, опрокидывая в себя очередную порцию шнапса. - Питье, конечно, отстойное, зато затемно не закрывают.
Изя, уже изрядно подуставший от бесконечного празднования, только кивнул в ответ. Долго Солнцевский в таком ритме не протянет, так что в недалеком будущем он вполне мог рассчитывать на мягкую кровать и богатырский сон. О неизбежном пробуждении он старался не думать. Тут колокольчики у входной двери нагло звякнули, и черт, больше инстинктивно, бросил взгляд на вошедших.
- О нет... - застонал Изя. - Только не это и только не сегодня!
Илюха тоже с любопытством повернулся на звук и замер.
На пороге данного заведения во всей своей невысокой красе стоял посол Тевтонского ордена в стольном Киеве в рогатом шлеме и рыцарском плаще до пят в сопровождении двух охранников. И все бы ничего, но его наряд был обильно украшен символикой рыцарского ордена, весьма схожей с символикой нацистской Германии.
Солнцевский, увидя такое кощунство, побелел, потом покраснел и уже после всего этого калейдоскопа медленно начал подниматься со скамьи. Изя тут же ярко представил, что последует за этим, и попытался вразумить старшего богатыря:
- Слышь, Илюш, он же посол. У него это... - тут черт несколько замялся, вспоминая нужный термин, - неприкосновенность, вот!
- Вот я его сейчас по этой неприкосновенности и приголублю. Эх, такой праздник испортил, фашист недобитый, - спокойно ответил Илюха, отстранив Изю, и не торопясь направился к вошедшим.
Черт попытался было сказать еще что-то, но потом махнул рукой и успокоился. А чего волноваться? И так ясно, что произойдет через пару минут. Слишком уж хорошо он изучил своего компаньона. И поэтому, чтобы не терять времени даром, Изя принялся разминать кулаки и копыта. Ну не бросать же, в самом деле, друга в беде? Хотя, кто попал в беду, это еще не понятно.
- Слышь, ты, гитлерюгенд, сам застрелишься или тебе лично голову открутить? - тоном, не предвещающим ничего хорошего, поинтересовался Солнцевский у оторопевшего посла.
- Я есть Фриц Геральд Леопольд Ульрих Витольд Вольф Киндерлихт, - гордо заявил посол, как только справился с растерянностью.
- Гитлер капут, Фриц, - констатировал Илюха. - В такой день надо дома сидеть и носа на улицу не высовывать, а не по кабакам шляться. В общем, ты попал!
Телохранители вполне адекватно оценили ситуацию и решительно встали между странным богатырем и Фрицем Геральдом Леопольдом Ульрихом Витольдом Вольфом Киндерлихтом. Они еще надеялись на мирное урегулирование конфликта. Наивные... Уж лучше бы они действительно сидели сегодня дома.
- Я не понимайт! Я посол!
- Мы мирные люди, но наш бронепоезд... - задумчиво пробурчал бывший браток, - сейчас даст залп.
После этих слов Илюха начал боевые действия. С самого начала он дал себе слово, что будет достойным подвига предков и расколошматит фашистскую гадину по всем законам военного искусства.
Первым делом чудесным апперкотом была проведена артиллерийская подготовка. После ее проведения одним охранником у врага стало меньше. И если бы не молниеносное вступление в войну союзников неприятеля, Илюха вполне смог бы рассчитывать на блицкриг.
Поляки и литовцы тут же ломанулись на помощь своему низкорослому коллеге.
- Ага! - поначалу даже обрадовался Солнцевский. - Союзнички по НАТО пожаловали...
Но союзники стали действовать весьма активно и даже начали теснить его в угол, что в планы богатыря явно не входило. Пришлось использовать тяжелое вооружение в виде дубовой скамьи. А что? По радиусу поражения со знаменитой "катюшей", конечно, не сравнить, зато эффект дает похожий. Стройные ряды врагов заметно поредели.
Изя, согласно военному договору о взаимопомощи, также был втянут в конфликт. И так как работать по профилю (то есть в службе тыла) в данный момент не было никакой возможности, черт решил уйти в партизаны. Первым делом он перерезал коммуникации, лишив противника тылов. Для этого вполне сгодился табурет, запущенный в стойку, которую весьма с большой натяжкой можно было назвать барной. Звон разбитой посуды был лучшим подтверждением его меткости.
После этого ушлый Изя взял под свой контроль господствующую высоту (все ту же барную стойку) и, окопавшись там, принялся вести артиллерийский огонь по неприятелю. Бутылки, горшки и прочая утварь вполне подходили на роль снарядов.
Старший и средний богатыри бились, как гвардейские части, но усиленные союзническими войсками вражеские полчища начали их теснить с занятых позиций. Вот уже Солнцевскому перекрыли путь к отступлению, еще немного - и он вполне мог оказаться в "котле". Да и господствующая высота уже была на пороге сдачи под ударами "антисолнцевской" коалиции. Нужно было срочно изыскивать свежие резервы.
- Ну а вы чего сидите?! - заорал Изя, обращаясь к замершим в оцепенении богатырям и заодно к купчику с приказчиками. - Али не видите, что мы на грани полного уничтожения?
- Ну так тут посол с его неприкосновенностью, - скрипя зубами от бессилия, прорычал один из богатырей.
- Ну и что? - взвился Изя, запустив в особенно резвого литовца горшок с кашей.
- Князь заругает.
- Так вы посла не трогайте, а остальных мочите, - подсказал самое верное решение Изя.
Такой поворот событий оказался всем по душе, и спустя мгновение в бой ринулись свежие, сытые, а главное тоскующие по хорошей драке резервы. Благодаря решительным и слаженным действиям всех фронтов, мощной огневой поддержке, а главное умелому руководству вскоре была одержана полная и окончательная победа.
Как и советовал Изя, посла никто не трогал, ну, кроме Илюхи, конечно. Но и Солнцевский, выпустивший пар во время боевых действий, был не шибко кровожаден. Так, попинал его легонечко в уголочке и сорвал плащ с фашистскими крестами.
Контрибуция с проигравшей стороны также оказалась весьма гуманной. Несколько бутылок шнапса, чтобы отпраздновать победу, и рогатый шлем Фрица Геральда Леопольда Ульриха Витольда Вольфа Киндерлихта. Его Солнцевский забрал в качестве личного трофея.
А на следующий день, несмотря на жестокий похмельный синдром, вся "Дружина специального назначения" отбыла на текущую войну, справедливо рассудив, что со временем страсти поутихнут, синяки исчезнут, а наказание от Берендея будет не очень суровым.