- Знаешь, в стене за большим залом есть ход для слуг, которым никто не пользуется? - Даниил кивнул, он прекрасно знал обо всех путях передвижения по замку, вот только не думал, что и Иллия знает об этом проходе, которым уже никто не пользовался. - Там есть один коридор, он ведет в восточную башню. - Продолжила девочка.
- Ты не должна гулять там одна, Илли. Что, если кто-то менял там путь? Ты можешь заблудиться, а мы даже не будем знать, где искать тебя. - Даниил с укором посмотрел на свою подопечную.
Но Иллия не обратила внимания на укор. Она смотрела в окно.
- Там есть смотровое отверстие, Даниил, в нише комнаты третьего уровня. - Даниил напрягся. На третьем уровне в башне была лишь одна комната, та, в которой он проходил свое обучение.
- Тебе не надо было делать этого, малыш. - Он поймал ее подбородок пальцами, и с небольшим усилием повернул к своему лицу. Девочка смотрела на него с ужасом.
- Зачем они делают такое с тобой, Даниил? За что?
Юноша вздохнул.
- Таков мой путь, Илли. Это часть посвящения Оберегающего. То, что делает меня сильнее. Что готовит меня к любому препятствию, с которым я могу столкнуться, оберегая тебя, как наследницу.
- Тогда каков будет мой путь, Даниил? - Девочка смотрела на друга, и в ее серебристых глазах застыл страх. - Меня они тоже заставят терпеть такое?
Юноша уже открыл рот, чтобы сказать "нет", но не смог. Этот вопрос отбросил Даниила в прошлое, когда он маленьким мальчиком присутствовал на становлении старшей сестры Иллии. И только теперь он задумался над тем, о чем не думал, или не хотел думать все последние годы. Путь наследницы гораздо тяжелее того, через что проходит ее народ, даже Оберегающие выносят меньше физически…
И Даниил будет тем, кто поведет Иллию по этому пути.
Судорожный вздох вырвался из груди юноши, и девушка истолковала его как положительный ответ на свой вопрос. Она прижалась к нему, пряча лицо на груди парня.
- Я не хочу такого, Даниил. - Шептала Иллия со страхом. - Не хочу, чтобы они делали это ни со мной, ни с тобой. Я боюсь.
- Все будет хорошо, малыш. Никто не обидит тебя. Я не позволю.
Юноша крепко обнял ее, пытаясь успокоить и внушить чувство уверенности, которого сам не испытывал. Он осознал одну простую истину - никогда Даниил не сможет причинить Иллии ту боль, которую должен. Юноша почувствовал, как его уверенность в непогрешимости учителей начинает шататься. Он был сильным и готов вытерпеть многое, но как можно заставлять проходить через такое хрупкую Иллию? Как можно так жестоко ломать ее? Это не укладывалась в сознании парня. И Даниилу было безразлично, что таков путь всех Дочерей. Его Иллии такое не должно коснуться!
Ему не удалось сдержать своего обещания тогда, думал Даниил, глядя на шрамы любимой. Он сделал все, что было в его силах, и гораздо больше этого. Но юноша был так наивен. Он поверил в соглашение, заключенное им с Конклавом, не усомнился в их слове. А они предали. Мужчина запомнил этот урок, и больше никогда не обманется ложной честью.
Он позволил своим замаранным пальцам накрыть ее плечо, не мог отказать себе в прикосновении. Его куртка, в которую он укутывал Иллию, соскользнула, и кожа девушки была прохладной от предрассветного воздуха, проникающего в приоткрытое окно. От его касания она зашевелилась, но не проснулась, только подвинулась ближе, что-то бормоча во сне. Даниил улыбнулся.
- Просыпайся, малыш. - Мужчина наклонился к ней, и тихонько шептал. - У нас появились сложности.
Иллия недовольно скривилась, и зарылась лицом в подушку. Даниил провел пальцем по ее щеке, не давая заснуть крепче.
- Иллия, просыпайся.
Бледные веки дрогнули, открывая серебряные озера ее глаз. Их поверхность была безмятежной. Но Даниил знал, что это лишь на мгновение. Когда ее взгляд сфокусировался на нем, там появилась радость. Но очень быстро они подернулись неуверенностью и сомнениями. Мужчина ожидал этого. Он знал, что у Иллии еще нет повода доверять ему. И как бы ни горели их тела, разум вносил свои коррективы. Оттого Даниил и не позволил себе поддаться чувствам. Уступи он на миг, и мог навсегда потерять шанс на восстановление настоящего доверия между ними. А мужчина не желал полутонов. Она была нужна ему вся, без остатка. Так, как Иллия когда-то принадлежала ему. Он готов был бороться за любимую. И не собирался выбирать для этого методы.
Иллия села, зябко ведя плечами. Она натянула куртку Даниила пытаясь согреться. От этого простого жеста тепло окутало его, прогоняя озноб, сковавший мужчину во дворе. Было видно, что девушке трудно сориентироваться, недолгого часа сна было очень мало, чтобы хоть как-то восстановить силы.
- Даниил. - Голос Иллии был низким и хриплым со сна. - Что случилось?
- Есть очень веские причины подозревать, что в замке предатель, малыш.
Девушка заморгала, пытаясь быстро прийти в норму.
- Что за доводы? - Серебряные глаза уже цепко смотрели на мужчину.
- Во дворе было оставлено послание - мертвый котенок с перерезанным горлом, в ране лежал амулет с эмблемой гаррунов. - Даниил сжал ладонь девушки, видя, как она напряглась. - Если никто из слуг, за время моего отсутствия, не обзавелся привычкой глупо шутить - вывод напрашивается сам собой.
- Но. - Иллия пыталась осознать то, что сообщал ей мужчина. Она всегда считала свой замок неприступным. В конце концов, Конклав использовал все возможные методы для ее защиты. - Как это возможно?
- Вот это я планирую выяснить в ближайшее время, малыш. - Даниил поднялся, направляясь в ванную комнату. - Надеюсь, ты не будешь против, если я воспользуюсь твоим умывальником. Сильно много крови на моих руках. - Даниил усмехнулся, показывая девушке пальцы, покрытые темными разводами. Он хотел хоть немного отвлечь ее от нелегкой новости.
Иллия кивнула, поднимаясь с постели и направляясь к платяному шкафу.
- Я понимаю, что ты еще не отдохнула, Илли. Но, думаю, что если и в этот раз спущусь один - Колин устроит кровавый бунт, пытаясь выяснить каким жестоким пыткам я посмел подвергнуть наследницу. Словно кроме меня этим больше некому заниматься. Поискал бы мучителей у себя под носом. Уверен, он бы сильно удивился своим находкам. - Даниил с удовольствием ополаскивал руки в прохладной воде. Пусть и на половину, но он был сыном Матери, и вода всегда дарила ему радость. Хрустальные капли россыпью застыли в воздухе в причудливой форме, мужчина так давно просто не наслаждался жизнью, что не смог отказать себе в этом. Но в следующее мгновение вода, нарушая все законы, брызнула вверх, омывая лицо Даниила.
Мужчина фыркнул, и с притворной угрозой посмотрел на Иллию. Девушка стояла, выглядывая из-за дверцы шкафа, и весело улыбалась, даже не пытаясь казаться непричастной. Он готов был стерпеть и большее, лишь бы ей было весело.
- Извини, не смогла сдержаться. - Она подошла к мужчине, на ходу застегивая очередную черную шелковую блузу. - Ты выглядел таким забавным.
Даниил наблюдал за ее приближением, и когда она остановилась в шаге от него, отступил на несколько сантиметров в сторону, позволяя водной взвеси окутать фигурку любимой.
Иллия задохнулась от неожиданности, и громко вскрикнула, отпрыгивая, но облако потянулось за ней.
- Даниил! - Девушка пыталась выглядеть сердитой, но вырывающийся веселый смех портил всю картину.
- Извини, не смог сдержаться. - С широкой улыбкой передразнил ее Даниил. Девушка была абсолютно мокрой, шелк прильнул к ее телу, обтекая все изгибы. Ему это, определенно, нравилось. Но это было не к месту сейчас. Мужчина отвел глаза. - И к слову, раньше ты предпочитала более жизнерадостные цвета.
- На черном кровь не видна, Даниил. - Иллия враз утратила всю веселость.
Оберегающий подошел к ней и обхватил щеку пальцами, стирая капельки влаги. Он жалел о том, что разрушил легкую атмосферу неосторожными словами.
- Туше, малыш.
Иллия заворожено смотрела на него долю секунды, но, все же отступила, моргая, чтобы разрушить это притяжение.
- И не будь так сердит на Колина. - Девушка попыталась вернуться к предыдущей теме разговора. - Он не столь уж и плохой друг. К тому же, единственный, который все это время у меня был. - Она отвернулась, и вновь пошла к шкафу. Мужчина внимательно следил за ней. - Колин помогал мне отвлечься.
- Охотно верю, что именно для этого он сюда и приходил. - Голос Даниила был спокойным, даже чересчур. Иллия подозрительно посмотрела на него, выглядывая из комнаты, но ничего не сказала.
- Знаешь, - продолжила она, скрытая за шкафом, - я сама долго не могла понять, зачем он приходит. И почему, вообще, Конклав разрешает ему приходить. Пока Колин не проговорился, что Сартан его родич. Думаю, они надеялись, что я выберу его.
Даниил был раздражен, и это было явным преуменьшением уровня его эмоций. Но лицо мужчины не выражало ничего.
- Какой изумительно дипломатический ход со стороны Конклава. - Голос Оберегающего сочился сарказмом. - Но не похоже, чтобы Колин оправдал надежды своего родственника. Или я ошибаюсь, и должен поздравить счастливого избранника?
Иллия появилась в проходе, соединяющем комнату с ванной, на ней был абсолютно сухой набор одежды, полностью повторяющий предыдущий. Черная шелковая блуза, закрывающая девушку от подбородка до тонких запястьев. Такие же черные брюки. И он ничуть не уменьшал ее привлекательности. Девушка вытирала полотенцем мокрые волосы.
- Не стоит, Даниил. - Она твердо посмотрела ему в глаза. - Не думаю, что ты можешь в чем-то упрекнуть меня, после того как исчез, даже не попрощавшись.
Мужчина напрягся. Он чувствовал, как каменеет его лицо.
- Я должен был вернуться, Иллия, еще до того, как ты бы проснулась. Но они не дали. И мне казалось, что подарок, оставленный тебе, говорил об этом лучше, чем любые слова. - Даниил знал, что у них мало времени, но все остальное могло подождать. Пришла пора объясниться раз и навсегда.
- Он только ухудшил мои мучения, Даниил, когда ты не появился. - В ее глазах стояло все, что она испытывала так долго. Иллия прекрасно научилась скрывать чувства, но сейчас у нее не было для этого ни сил, ни желания. Она устала жить с болью предательства. Девушка хотела знать.
Серебро ее глаз скрестилось с зеленью его взора.
- Почему ты оставил меня, Даниил?
Глава 7
- Я никогда не собирался оставлять тебя, Иллия. - Даниил спокойно и серьезно смотрел ей в глаза. - Я просто не мог бы сделать этого. Нельзя оставить свое сердце, и жить без него дальше. Это невозможно, малыш.
Девушка села прямо на пол, опираясь о дверной косяк. Ее веки опустились, скрывая от него обнаженную душу. Она не хотела, чтобы он видел ее эмоции, пока сама не определиться с тем, что чувствует сейчас. У Дочери Луны нет чувств, не так ли? Но она так легко отбросила свою защиту в этот вечер. Сколько новой боли может еще вытерпеть Иллия, если он обманет ее?
" А надо ли нам терпеть?" - прошептал в ее сознании голос, который все это время был ее собственным разумом. Селена никуда не делась, затаясь и с насмешкой наблюдая за попытками Иллии вернуть власть над своей жизнью. " Мы можем и дальше ничего не чувствовать, мы это так хорошо умеем". О, Селена была достойной ученицей Конклава, девушка не могла не признать этого. Но Илли упорно пыталась проигнорировать ее.
- Если это - правда, что произошло?
Простой вопрос, но Даниил так долго размышлял над ним. Все то время, когда мог позволить своему разуму отпустить ее сознание, не боясь, что потеряет хоть эту призрачную нить. И с горечью признавал, что сам был виноват во всем. Нельзя было верить Конклаву. Как он мог быть настолько доверчивым, зная Килима всю свою жизнь? Как мог поверить, что их так легко отпустят? Хотя, "легко" было не тем слово, которое могло бы описать условие, поставленное перед юношей Конклавом. Но он смог сделать это. Мать свидетельница - и сам Даниил не знал, как у него достало сил на такое. Но он смог, победил…., лишь в последний момент осознавая, что и его победу они обернули поражением юноши.
С тех пор, как возмущенный воспитанник впервые взбунтовался против своего наставника, он каждым своим шагом и действием приближал тот момент развязки. Но тогда Даниил не знал об этом.
Он не слушал учителя, который убеждал его, что таков их путь, у каждого свой, но давно уже - общий, один на двоих. Даниил отвергал понимание наставника, не хотел смотреть на то, что тот показывал ему. Гнев терзал юношу. Он не понимал, как они могли думать, что он сможет сотворить такое с Иллией. А Килим все говорил и говорил, убеждал, призывал, образумливал, лучше самого Даниила понимая, что так терзает юношу и рвет ему душу.
Килим был опытен и мудр, он во много раз превосходил своего воспитанника числом прожитых лун, и давно уже разменял первую сотню лет, но еще не перешел полдень своей долгой жизни. И лучше чем кто-либо из сили" нов, Килим мог объяснить своему ученику самую тяжелую часть посвящения Оберегающего.
- Что так мучает тебя, Даниил? - Задавал свой вопрос Килим день за днем. И не видя у того готовности признать очевидное, сам решился ответить. - Мы знали, что рано назначать тебя Оберегающим, но у Конклава не было иного выбора. Сила Иллии проснулась, она осталось единственной наследницей, а ты был именно тем, кто лучше всего смог бы провести ее через становление. И мы решились, понимая, что, скорее всего, обрекаем вас обоих на страдания. Но с самого начала это был ваш путь. - Учитель замолк на мгновение, но перешел к самому главному, и в то же время, самому сложному вопросу. - Скажи мне, Даниил, что значит для тебя Иллия?
На этот вопрос у юноши был ответ - она значила для него все, но разве могло быть иначе? Последние восемь лет Иллия была частью его самого. Он делил с ней все: ее страхи, боль от потери семьи и физические недуги. Он был рядом с ней всегда. Разделил любую, самую малую эмоцию, которую испытала девочка. Иногда ему казалось, что их уже невозможно разделить. Даниил не смог бы с уверенность сказать, где заканчиваются его мысли и желания, и начинаются помыслы Иллии. Они, словно, были одним живым существом, просто состоящим из двух отдельных тел. Даже сейчас, разговаривая с наставником, Даниил ощущал девочку, он знал, какие чувства она испытывает, почти мог прочесть ее мысли. И это никогда не казалось ему чем-то ненормальным. Наоборот, он взрослел с удивительным ощущением полноты своей души и полной правильности протекающей жизни. И именно присутствие Иллии дарило Даниилу это чувство. Но юноша промолчал.
- Ты любишь ее, не так ли, мой мальчик? - Килим смотрел на Даниила пытаясь прочесть что-то на том лице, которое сам так долго старался сделать безжизненной маской. - Можешь не отвечать мне на этот вопрос, Даниил. Возможно, ты и сам не понимаешь, что именно любовь к ней терзает тебя сейчас, заставляя бороться против провидения Матери. Ты не первый и не единственный Оберегающий, кто полюбил Дочь. Но в то же самое время, ты первый и единственный, кто получил взаимность. У тебя было то, что никогда не имел ни один из нас - время было твоим союзником. Ты делишь с ней ее жизнь, но еще не начал вести по пути, который Мать предназначила для вас. Никто из Оберегающих не имел такого простого счастья, которым одарила тебя судьба. И нет среди нас ни одного, кто не завидовал бы тебе хоть однажды, видя, как радостно загораются ее глаза при твоем появлении, даже я. Но и плата за такое счастье будет самой тяжкой.
Сложно и мучительно вести наследницу по ее пути, когда твое сердце полно любви к ней, но ненависть возлюбленных отрезвляет Оберегающих. Твой же путь будет горящим пламенем на каждом шагу. Знать, что она любит тебя, и день за днем уничтожать ее чувство, делая Иллию истиной Дочерью. Наблюдать за тем, как любовь в ее глазах сменяется ненавистью, а затем холодным безразличием и полным забвением. И продолжать быть рядом. Видеть, как она выбирает другого, и сгорать от зависти, что не ты касаешься желанной, что может быть ужасней Даниил? Путь Оберегающего страшен и без взаимности хранительницы, ее же любовь - сделает его истинным адом. Не думаю, что хотел бы оказаться на твоем месте, даже за этот миг испытанного счастья.
Даниил не знал, прав ли был Килим, и было ли то, что он испытывал к девочке любовью. Но юноша не собирался проводить ее через становление. И никому не позволил бы этого. Он будет бороться.
Теперь юноша никогда не оставлял Иллию одну. Страх, что Конклав заберет ее, и попробует начать становление без его ведома, поселился в душе Даниила. Парень просиживал ночи напролет на подоконнике в ее комнате, оберегая покой девушки, засыпая тут же; ходил по пятам за ней пока светило солнце. Иллия была счастлива от того, что юноша посвящал ей все свое время, и, казалось, что память о том, что она видела и об их разговоре поблекла и стерлась. Но Даниил чувствовал страх в ней. Он струился по ее сосудам, наполняя сердце, свивался, словно затаившаяся гадюка, клубком в глубине души Иллии, день за днем отравляя ее существование.
Проходили дни, сливаясь в месяцы и годы. И все больше наблюдая за Иллией, Даниил понимал, сколь прав был Килим. Юноша любил ее.
Когда девушка была рядом, Даниил дышал и наслаждался светом солнца и синевой неба, даже холодное касание лучей Матери дарило ему удовольствие, если Иллия была подле него. Но стоило ей выйти из комнаты - и Даниилу начинало казаться, что он заперт в мрачном и душном склепе, и нет для него никакого спасения. Он уже не помнил, кем был до встречи с ней.
Но понимание этого не приносило облегчения Даниилу. А когда он увидел осознанную любовь, пришедшую на смену детской привязанности, в глазах Иллии - страх овладел им, заставляя леденеть сердце. Если Килим был прав в этом, мог ли он ошибиться в остальном? Неужели у них нет никакого иного пути? Неужели они обречены повторить судьбу всех, кто был до них? Юноша не собирался соглашаться с этим.
Он проводил бесчисленные часы в библиотеке замка, устраивал громкие споры с Килимом, кричал, проклинал, бушевал. Но не находил ни ответов, ни облегчения.
И только если Иллия была рядом, счастье перевешивало ужас и бессилие. Когда девушка обнимала его, все казалось возможным…
В миг, когда молодой мужчина впервые поцеловал любимую, ему показалось, что он еще не прожил и одного дня, не совершал ни единого вздоха, не видел ни одного восхода Матери. Все стало для него иначе. И если кому-то могло показаться странным, что Даниил не проводил больше свои ночи, неудобно устроившись на подоконнике, то для них было абсолютно естественным теперь засыпать и просыпаться в объятиях друг друга. Мужчина уже не смог бы отделить их ни в чем. Они стали едиными в помыслах, желаниях, действиях. Их сердца стучали в одном ритме, а дыхание было синхронным.
Он нарушил традиции сили" нов, выжигая клеймо своей силой, по обычаю гаррунов на коже любимой, чтобы еще полнее связать их. И главная Хранительница силы народа Луны с радостью приняла этот знак. Это была их тайна, то, о чем никто даже не догадывался. Во всем остальном они не имели такой роскоши, но и не стремились скрывать свою любовь.
Конклав смотрел сквозь пальцы на происходящее. Оберегающие не считали себя в праве что-то указывать Даниилу в его чувствах. В конце концов, он сам выкладывал себе дорогу в личное пекло. Никто не сомневался в том, что когда придет время, Даниил исполнит свое предназначение.