Он не помнил, что сказала ему женщина из волшебного племени. Однако он твердо знал, что не может противиться ее желаниям. Это было так же немыслимо, как обрести крылья и улететь. Едва увидев ее слугу, всадника без лица, Баррик почувствовал: его нужно спасти. Но как случилось, что он, принц, безропотно выполняет приказы, которых никто ему не давал?
Все, что прежде составляло его счастье, - дом, семья, развлечения и игры - теперь стало чужим и далеким. Все, к чему он был привязан в детстве и отрочестве, когда так боялся утратить рассудок, подернулось призрачной дымкой. И лишь Бриони, его сестра-близнец, по-прежнему оставалась реальной. Она всегда была очень глубоко в сердце брата, и Баррик не сомневался, что даже смерть не сможет изгнать ее оттуда. Воспоминания о Бриони он унесет в царство тьмы, к подножию трона Керниоса. А остальное, раньше казавшееся ему важным, лишь бусины, нанизанные на тонкую нить.
Феррас Вансен не заметил, как безликий всадник очнулся. Несколько часов раненый не подавал признаков жизни, глаза его были плотно закрыты. И вдруг они открылись и сверкнули красным пламенем на отвратительном плоском лице.
Вансен увидел эти глаза, и в голове у него раздалось тревожное гудение - такое обычно производит пчела, заблудившаяся между оконных рам. Он отступил назад, пытаясь угадать, какое магическое средство использует против него обитатель мира теней. Но кроваво-красные глаза ничего не выражали, и гудение, звучавшее в голове капитана, постепенно стихло. Распростертый на земле монстр вызывал не страх, а любопытство.
- Я не могу ему объяснить, - донесся до Вансена голос принца Баррика. - А ты можешь?
- Что объяснить?
Вансен уставился на раненого, который по-прежнему выглядел беспомощным и ко всему безразличным. Если он и готовился к нападению, то очень тщательно скрывал свои намерения.
- Разве ты ничего не слышишь?
Вид у Баррика был растерянный. Он потер лоб и сморщился, как будто от боли.
- Он спрашивает, почему мы его спасли, ведь он наш враг. Но я сам не знаю почему.
- Ваше высочество, ведь вы сами сказали, что мы должны его спасти. Вы не помните?
Вансен умолк, чувствуя, как его медленно затягивает безумие. Ему оставалось лишь цепляться за свой ускользающий рассудок, столь необходимый здесь, за Границей Теней.
- И почему вы говорите, что он "спрашивает"? Этот тип не произнес ни звука, принц Баррик. Он лишь открыл глаза.
- Но я чувствую, что он хочет знать, почему мы его спасли. Сам не понимаю, как это происходит. - Баррик подался вперед, сверля незнакомца глазами. - Кто вы такой? Откуда я вас знаю?
Обитатель мира теней вновь устремил на них глаза. И Вансен ощутил - пчела, проникшая в его голову, опять ожила. В ушах зашумело, словно он слишком долго сдерживал дыхание.
- На этот раз ты не мог не слышать.
Баррик прикрыл глаза, словно внимал завораживающей музыке.
- Ваше высочество, он ничего не сказал! Клянусь Перином, повелителем Небес, он ничего не сказал! Да и не мог сказать - ведь у него нет рта!
- Ну и что? - пожал плечами принц. - Так или иначе, он говорит, и я прекрасно его слышу. Он сказал, что его имя Джаир Штормовой Фонарь. Он послан с поручением к королю того народа, что мы обычно называем сумеречным. Его послала леди Ясаммез, его повелительница. - Баррик покачал головой. - Никогда прежде я не слышал этого имени. Но я знаю, она и есть моя повелительница. Леди Ясаммез. - На лицо Баррика набежала тень, словно он почувствовал приступ боли. - Я должен любить ее. Но я ее не люблю.
- Вы должны ее любить? Да о ком вы говорите? Об этой драконихе, возглавившей полчища наших врагов? Об утыканной иглами твари с белым мечом? Помогите нам, боги! Принц Баррик, тут не обошлось без черной магии. Не иначе, она вас приворожила.
Рыжеволосый юноша решительно покачал головой.
- Нет. Неправда. Не понимаю, почему и откуда я это знаю, но… В общем, я знаю, что это неправда. Она открыла мне… нечто важное. Ее взгляд нашел меня, и она стала моей повелительницей.
Баррик повернулся к тому, кого назвал Джаиром. Монстр наблюдал за ним с угрюмостью попавшего в западню лиса.
- Скажи мне, почему она меня избрала? - спросил Баррик, и голос его напомнил капитану гвардейцев голос прежнего принца. - Чего она хочет от меня, твоя повелительница?
Последовал ответ, который вновь показался Вансену навязчивым гудением в ушах, на этот раз более слабым.
- Но ведь ты пользуешься ее доверием? - отозвался Баррик, словно поддерживая самый обычный разговор. - Ты ее правая рука.
Ответ плосколицего чудовища не обрадовал юного принца. Он разочарованно махнул рукой и, не желая более продолжать беседу, отвернулся к огню.
Феррас Вансен тем временем пристально разглядывал безликого воина. Джаир - если это действительно было его имя, а не слуховая галлюцинация принца - не обнаруживал ни малейшего намерения пошевелиться, не говоря уже о побеге. Огромная рана на лбу по-прежнему кровоточила, и, приглядевшись, Вансен заметил на его теле еще несколько ран, несомненно, оставленных омерзительными человекообразными ящерицами. Конечно, Джаир был представителем вражеского племени, но сейчас он явно не представлял опасности. Тем не менее капитан королевских гвардейцев стражи не мог и подумать о том, чтобы забыться сном рядом с таким неприятным соседом. Неужели принц действительно разговаривал с безликим всадником, спрашивал себя Вансен. И как этот урод обходится без рта и носа? Ведь это не просто украшения. Как он ест, как он дышит?
"Я попал в страшный сон наяву, - ужаснулся Вансен. - И с каждым часом мой кошмар становится все более жутким. Теперь мое разыгравшееся воображение породило гнусного врага, который лежит у нашего костра".
Капитан растянулся на земле, положив голову на жесткий древесный корень, - он надеялся, что эта уловка поможет ему не заснуть слишком крепко.
"Когда наяву тебя преследует кошмар, так хочется уснуть…" - подумал он сквозь дрему.
Вансен проснулся, когда дождь почти стих, однако с деревьев по-прежнему стекали капли, размеренно и глухо ударявшиеся о ковер опавших листьев. Казалось, где-то поблизости шаркают тысячи маленьких ног. Стало немного светлее, но то был обычный для мира теней тусклый серый свет, исходивший неведомо откуда.
Вансен заскрежетал зубами. Он ненавидел этот мир. Он надеялся, что никогда больше не окажется за Границей Теней, но его надеждам не суждено было сбыться. Как видно, боги решили сыграть с ним злую шутку.
Капитан вскочил на ноги, осознав, что против собственной воли забылся крепким сном. Как он мог утратить бдительность, когда рядом был враг, одно из чудовищ сумеречного народа! Удостоверившись, что монстр по имени Джаир спит, Вансен вздохнул с облегчением. Плоское лицо Джаира было почти закрыто плащом, и он удивительно походил на человека.
Принц тоже спал, однако тревога, не отпускавшая Вансена, заставила его тихонько подкрасться к Баррику и заглянуть ему в лицо. Он был цел и невредим, грудь его равномерно вздымалась. Несколько мгновений капитан сосредоточенно разглядывал юное бледное лицо. Кожа принца была такой прозрачной, что даже в свете костра под ней проступали голубые жилки. Внезапно на Вансена навалились невыносимая усталость и отчаяние. Он с горечью подумал о том, что взвалил на себя неподъемный груз. Разве это в человеческих силах - в непонятном и враждебном мире сохранить жизнь столь хрупкого существа, к тому же впавшего в безумие?
"Я обещал принцессе Бриони, что спасу ее брата, - сказал себе капитан. - И я сдержу слово. Даже здесь, за Границей Теней, слово мужчины не утратило смысла. Возможно, только оно и не утратило смысла. А если это не так, то мир перевернулся с ног на голову, небеса рухнули и боги отвернулись от людей".
- Джаир поедет со мной на моей лошади, - заявил Баррик.
Сумеречный пошевелился, словно готов был проснуться. Вансен придвинулся поближе к принцу и еле слышно произнес:
- Прошу вас, ваше высочество, подумайте, стоит ли это делать. Не знаю, во власти какой магии вы находитесь. Знаю только, что это чистое безумие - брать с собой воина из племени, которое вознамерилось уничтожить человеческий род.
Баррик лишь покачал головой.
- Я ничего не могу объяснить тебе, Вансен, - произнес он почти печально. - Я лишь знаю, что я должен так сделать и что это очень важно. Ты не можешь понять, насколько это важно. Возможно, я и сам не могу ничего понять.
Еще ни разу после того, как они покинули Южный Предел, капитан королевских гвардейцев не видел принца таким оживленным. Глаза Баррика, доселе равнодушные, сейчас загорелись.
- А еще мне известно, что Джаир должен выполнить данное ему поручение, - продолжал принц. - Он поедет со мной на одной лошади. Верни ему оружие и доспехи. В этой стране опасности подстерегают на каждом шагу.
- Ну уж нет! Ваше высочество, можете считать меня предателем, но этот урод не получит обратно свой меч!
Джаир тем временем окончательно проснулся и открыл глаза. Взглянув на него, капитан гвардейцев решил, что монстра, похоже, забавляет их спор - об этом свидетельствовал его насмешливый взгляд. Вансен ощутил приступ ярости, вскоре сменившейся недоумением. Как живет это гнусное создание, вновь и вновь спрашивал себя капитан, как оно ест и дышит? Каким образом ему удается придать своему плоскому лицу столь недвусмысленное выражение? Как это существо общается с другими? Впрочем, принц легко общался с ним.
Джаир надел лишь нагрудник, напоминающий панцирь черепахи, и шлем. Остальные доспехи он оставил на земле, и трава, что росла за Границей Теней чрезвычайно быстро, скрыла их почти полностью. Завернувшись в изодранный плащ, высоченный воин уселся позади Баррика на странную темную лошадь, которую принц привел с поля сражения. При желании сумеречный демон мог в мгновение ока перерубить беззащитную шею принца, но Баррика это не тревожило. Восседая на одной лошади, эти двое походили на двуглавое чудовище, сошедшее со старинных фресок. Вансен не удержался и сделал знак Тригона. Если это напоминание об истинных богах не пришлось Джаиру по душе, он ничем не выдал своих чувств.
- Куда же мы направляемся, ваше высочество? - устало осведомился капитан королевских гвардейцев.
От его воли и желаний в этом путешествии не зависело ровным счетом ничего, и Вансен не считал нужным притворяться, будто не сознает этого.
- Туда, - махнул рукой Баррик. - В сторону высокого М'ааренола.
Для Вансена оставалось загадкой, каким образом принц ориентируется в стране вечных сумерек. Джаир меж тем устремил на капитана свои янтарные глаза, и в этот момент Вансен почти расслышал голоса, зазвучавшие у него в голове. Точнее, не голоса - какой-то неведомый ветер принес Вансену то ли несколько слов, то ли туманный образ.
"Нам предстоит долгий путь, - услышал он. - Долгий, опасный путь".
Ему оставалось лишь вскочить в седло, взять поводья и поскакать туда, куда указал Баррик. Когда он впервые попал в это проклятое место, он утратил рассудок и теперь вновь был близок к безумию. Что ж, решил Вансен, надо научиться жить в пучине безумия. Ведь рыбы живут в воде и не тонут.
Глава 3
Ночные звуки
О дети мои, послушайте! В начале начал мир был сух, пуст и бесплоден. Но потом пришел свет и принес жизнь. Свет породил богов, а также все радости и печали, что живут на этой земле. Это великая истина, которую я говорю вам.
Откровения Нушаша, книга первая
Ее лицо было холодным и непроницаемым, а кожа бледная и бескровная, как мрамор из Акариса. Но более всего Чета поразили ее глаза - в них полыхал внутренний пламень, подобный лучам заката, проникающим сквозь щели в крыше мира.
"Как смеешь ты вмешиваться в дела богов? - спросила она. - Ты, ничтожнейший из своего народа. Ты даже не человек. Ты предал святилище тайн, не испросив при этом прощения, не сотворив молитвы или ритуала. Когда Урриджаг Тысячеглазый пробудится от сна, как ты объяснишь ему, кто ты такой? Почему он должен принять тебя прежде повелителя Горячего Мокрого Камня, почему он должен приветствовать тебя, как приветствует праведников, проведших дни своей жизни в неустанных трудах? Почему бы ему не бросить тебя в пустоту Бесплотного Пространства, не обречь тебя на вечные муки?"
Он чувствовал, как низвергается в бесконечную пустоту. Он пытался закричать, но с губ его не срывалось ни звука.
Чет сел на постели, тяжело дыша. Несмотря на прохладную ночь, по лбу его струился пот. Опал что-то пробормотала во сне, потянула на себя одеяло и свернулась калачиком, повернувшись спиной к беспокойному мужу.
Почему это лицо проникает в его сны? Почему угрюмая сумеречная воительница, аристократка, для которой Чет был ничтожнее насекомого, осыпает его угрозами? Она ни разу не удостоила его разговора, а лишь предъявляла обвинения, и они вонзались в его сердце, как раскаленные гвозди.
"Я даже не могу защитить свою семью, и ничего тут не изменишь. Моя жена плачет каждый вечер с тех пор, как погрузился в сон Кремень - мальчик, больше не узнающий нас. И это произошло по моей вине, ведь я позволил ему уйти. А когда я нашел его, было слишком поздно. По крайней мере, так думает Опал".
Правда, вслух она ничего не говорила. Супруга Чета хорошо знала, что язык - оружие, способное наносить глубокие раны. С тех пор как миновали жуткие времена десяти ночей, она ни разу не упрекнула своего мужа.
"Я сам не могу себя простить, - вздохнул Чет. - Возможно, именно в этом и состоит смысл сновидения".
Ему хотелось верить, что догадка его верна.
Внимание его привлек едва различимый звук. Чет затаил дыхание, прислушался. Внезапно он осознал, что разбудил его отнюдь не испытанный во сне ужас. Он проснулся, так как почувствовал сквозь пелену кошмара: в комнате происходит нечто необычное. Звук повторился - какое-то приглушенное царапанье, напоминающее мышиную возню. Но дом, как и прочие дома фандерлингов, был возведен из камня, и мыши не могли сюда проникнуть. Впрочем, будь дом деревянным, как непрочные жилища больших людей, лишь самая отчаянная мышь решилась бы попытать счастья во владениях Опал из семейства Голубого Кварца.
"Может, это мальчик? - Сердце Чета бешено заколотилось. - Может, он умирает от тех странных испарений, которые мы вдохнули в подземелье?"
Кремень так и не оправился после того путешествия. По большей части он спал, а если бодрствовал, то хранил упорное молчание. На своих обеспокоенных приемных родителей он смотрел так, как смотрит на своих мучителей пойманное животное, - с тоскливым укором. Его взгляды разрывали сердце Опал.
Стараясь не разбудить жену, Чет встал с постели и осторожно вышел в другую комнату. Его задубевшие пятки едва ощущали холод каменных плит. Мальчик выглядел в точности так, как и всегда. Он крепко спал, приоткрыв рот и широко раскинув руки, словно пловец. Сброшенное одеяло валялось на полу. Чет осторожно приложил руку к его груди, пытаясь понять, ровно ли бьется сердце. Затем он коснулся лба ребенка, чтобы проверить, не вернулась ли лихорадка. Он уже собирался вернуться в спальню, когда вновь услышал звук - тихое приглушенное царапанье. Можно было подумать, что один из древних фандерлингов, который жил до великого пожарища, роет себе путь в настоящее.
Чет огляделся по сторонам, его сердце отчаянно билось. Судя по всему, звук исходил из большого зала. Неужели в дом проник незваный гость? Один из представителей сумеречного народа, существо с горящими глазами? Может быть, беспощадная повелительница пожалела о том, что оставила Чета в живых, и прислала убийцу? Сердце так колотилось, словно готово было разорваться, но судорожный бег мыслей был еще быстрее. После того, что случилось в Канун зимы, в замке царила суматоха. По городу фандерлингов во множестве ходили слухи и сплетни. Возможно, кто-то боялся возвращения странного сына Чета и Опал? Чет был далек от мысли, что в дом пробрался вор - такие преступления совершались в Городе фандерлингов чрезвычайно редко. Все жители хорошо знали друг друга, а двери домов были снабжены надежными и хитроумными замками, в которые поколения мастеров вложили всю свою изобретательность.
Зал был пуст, и Чет не заметил в нем ровным счетом ничего странного, за исключением разве что тарелок, так и не убранных со стола после ужина - еще одно свидетельство апатии, сковавшей Опал. В прошлом месяце ендекамене она сгорела бы со стыда при одной мысли о том, что утренний посетитель может увидеть в зале немытую посуду. Но после того как Кремень исчез и вернулся, не похожий на себя самого, Опал тоже словно подменили. У нее хватало сил лишь на то, чтобы целыми днями просиживать у кровати спящего мальчика и ронять беззвучные слезы.
Слух Чета вновь уловил тихое царапанье. На этот раз он не сомневался - звук доносился из-за входной двери. Кто-то пытался проникнуть в дом. Или что-то.
Вихрь суеверных страхов поднялся в его душе, когда он подошел к стене, на которой висело оружие, и выбрал самое острое копье. Это копье звалось Рыло Землеройки. Чет не боялся, что незваный гость войдет в дверь, прежде чем он сам ее откроет: крепкий мореный дуб, который он выбирал вместе с братом Опал, нельзя проломить, а в надежности петель, выкованных в Железном доме, можно не сомневаться. Чет даже подумал, не лучше ли вернуться в постель. Утром он разберется, что к чему. Скорее всего, незнакомец оставит свои поползновения и отправится к кому-нибудь из соседей. Но тут Чет вспомнил про Жуколова - крышевика, едва не погибшего во время поисков Кремня, - и изменил свое намерение. В замке наверху царил хаос, солдаты Хендона Толли рыскали и выискивали сведения о похищении принцессы Бриони. А вдруг за дверью скребется именно Жуколов, вдруг ему нужна помощь?
Чет Голубой Кварц крепко сжал копье, затаил дыхание и распахнул дверь. Перед ним зияла непроглядная тьма - никогда прежде он не видел такой темноты на улицах Города фандерлингов. Пальцы Чета, сжимавшие древко, напряглись до ломоты в суставах. Этим оружием он когда-то наносил сокрушительные удары, а сейчас оно предательски дрожало.
- Кто здесь? - уставившись в темноту, прошептал Чет. - Покажись!
До слуха его долетел сдавленный стон или, скорее, рычание. Чет с содроганием осознал, что причина открывшейся перед ним непроглядной тьмы вовсе не в исчезновении источников тусклого света, заливавшего Город фандерлингов. Свет загораживал громадный силуэт, нависший над дверью. Чет отступил назад и вскинул копье, намереваясь поразить чудовище. Но меткость изменила ему, и монстр отбросил Чета в сторону, метнулся вперед и застыл в дверном проеме, словно у него не было сил двигаться дальше. Чудовище вновь застонало, и Чет поднял копье для удара. На него смотрело круглое бледное лицо, покрытое пятнами грязи. Несмотря на скудное освещение, Чет без труда узнал ночного гостя.
Чавен, королевский лекарь, вскинул руки. Почерневшие от крови повязки превратили их в подобие мохнатых лап.
- Чет! - с трудом выдохнул он. - Это ты, Чет? Боюсь… боюсь, я испачкал твою дверь кровью.