3-му Управлению НКО в военных округах, армиях и армейских корпусах подчинены третьи отделы. При дивизиях, бригадах и т. д. созданы 3-и подотделы. При полках, самостоятельных частях и ведомствах Красной Армии были назначены уполномоченные 3-го Управления, отдела и подотдела. Руководителями 3-х отделов при военных округах являются члены Советов при народных комиссарах госбезопасности. Из этого обстоятельства также усматривается тесная связь между НКО и НКГБ. Свидетельством этой связи является также то, что НКГБ играет руководящую роль в проверке агентов и доверенных лиц. Так, например, вербовка иностранных агентов может производиться только с согласия наркома обороны, после того как руководитель 3-го Управления по договоренности с НКГБ предложит [кандидатуру] соответствующего лица. Дальнейшим доказательством тесного взаимодействия между 3-ми Управлениями НКО и НКГБ следует считать размещение арестованных в тюрьмах НКГБ. Наконец, следует принять во внимание, что 3-е Управление состоит из служащих командного корпуса Красной Армии и служащих НКГБ. Во время войны 3-му Управлению НКО придается особое значение. Деятельность подчиненных ему агентов распространяется на:
а) фронтовые воинские части Красной Армии;
б) тыловые службы;
в) гражданскую среду;
г) неприятельскую территорию.
Заброска агентов контрразведки на территорию противника производится вглубь на расстояние до 100 км от линии фронта. Агенты имеют прежде всего задание опознавать агентов и диверсантов противника, которые должны быть посланы в районы, занятые Красной Армией, и способствовать их аресту. Далее в их обязанность входит вербовка агентов в вооруженных силах противника и среди местного гражданского населения. Засылка диверсионных групп в тыл противника также относится к задачам 3-го Управления НКО. Подобно нашим айнзатцгруппам, 3-и Управления должны формировать моторизованные группы, которые при занятии вражеской территории Красной Армией должны осуществлять задержание служащих неприятельской шпионской и контрразведывательной служб и захват документов этих учреждений.
В этой связи интересен тот факт, что эти моторизованные группы имеют указание передавать служащих неприятельской шпионской и контрразведывательной служб после допроса в чекистские исполнительные группы НКГБ.
Приведенная выше схематическая структура советской наступательной и оборонительной разведслужбы соответствует, поскольку она относится к Красной Армии, также и Красному Военно-Морскому флоту (НКВМФ).
Предлагаемые таблицы дают наглядный обзор организации советской наступательной и оборонительной разведслужбы.
Минск, Соборная площадь. 19 августа
1941 года. 20:07.
- Что ж, Артур, мне действительно жалко Бойке, но это война… - Однако никакого сожаления на мрачном лице Мюллера Небе не заметил. - Но идея о поиске "медведей" была его собственная, если ты помнишь. Кстати, что там конкретно случилось? Я тут, знаешь, был несколько занят.
- При переправе через реку оперативная группа попала в засаду. Надо отметить - очень грамотную засаду, поскольку переправившийся на другой берег головной дозор в составе десяти полицейских никого не заметил. Я разговаривал с уцелевшими офицерами. Правда, только по телефону.
- И что тебе сказали эти перепуганные крысы?
- А почему ты решил, что перепуганные?
- Это очевидно, Артур! Их страх заметен даже в твоем изложении. - Мюллер усмехнулся: - Наверняка русских были тысячи, их поддерживали артиллерия и авиация, а командовал всем этим безобразием сам Сталин!
Улыбнувшись шутке коллеги, Небе продолжил тем не менее сухим деловым тоном:
- Да, у парочки такое ощущение сложилось, это точно, но большинство из тех, с кем я общался, указывают на то, что огонь велся как минимум из четырех пулеметов. И минометы тоже присутствовали…
- Два кофе. По-венски, - сделав начальнику 5-го Управления знак подождать, попросил Мюллер адъютанта, заглянувшего в дверь. - Минометы, говоришь? - продолжил он после того, как помощник (крылся. - А это значит, что группа "Медведь", если, конечно, покойный Бойке был прав, никакого отношения к покушению на Рейхсгейни не имела.
- Поясни, Генрих.
- Артур, стал бы ты на месте людей, исполнивших такую виртуозную акцию, подставляться, оставаясь там, где тебя могут легко найти, вступать в открытый бой с полицией, причем, прошу заметить, не прорываясь в "тихую гавань", а просто так, по велению сердца, если можно так выразиться?
- Вряд ли… - пробормотал Небе.
- И я о том же! Далее… - Шеф гестапо выбрался из-за стола и принялся ходить кругами по кабинету: - Группа, которую мы называем "Медведь", скорее всего, существует на самом деле, и вполне возможно, что унтерштурмфюрер действительно напоролся на нее в лесах под Борисовом, но он же сам говорил мне не далее как сегодня утром, что вектор движения этой группы он рассчитал чуть ли не месяц назад. Следовательно… - Мюллер остановился и двух шагах от сидевшего в кресле начальника криминальной полиции.
- Следовательно, к нашим преступникам они не имеют никакого отношения! - закончил за него Небе.
- Именно, Артур, именно! После покушения прошла уже неделя, леса в радиусе пятидесяти километров от нужного нам района прочесаны, а ни на кого, хоть сколько-нибудь соответствующего нашим ожиданиям, мы так и не вышли… - В дверь постучали, и Мюллер остановился на полуслове.
Вошел адъютант, быстро поставил поднос с кофе на стол и исчез, прикрыв за собой дверь.
- …А между тем уже арестовано более двух тысяч подозреваемых, - как ни в чем не бывало продолжил Мюллер.
- Две тысячи семьсот тридцать четыре человека, - перебил Небе. - Это если не учитывать тех, с кем разобрались на месте, и погибших в боях. Но, как я понимаю, дело тут не только в цифрах?
- Правильно понимаешь. Фактически Бойке своим визитом в леса подтвердил нашу версию. - Глава специальной следственной группы сделал пару шагов к карте, которая была утыкана маленькими флажками. Для обозначения разных эпизодов сотрудники использовали уже привычную цветовую кодировку: красные флажки обозначали выявленных коммунистов или подпольные группы, а коричневые - вооруженные столкновения. По мнению Мюллера, последних было излишне много. - Вот смотри, - рука бригадефюрера описала широкий круг вокруг белого флажка, отмечавшего место покушения на Гиммлера, - пятьдесят километров, а это, - рука описала еще один круг, - сто. Первую зону, которая включает и окрестности Минска, и сам Слуцк, прочесали плотно, вторую, по крайней мере в направлении на восток и юго-восток, - достаточно… И о чем нам говорит подобный результат?
- Что мы не там ищем! Это азбучные правила сыска, Генрих, - поморщился Небе. - Если усилия, приложенные в правильном направлении, не приносят результата, то либо усилия недостаточны, либо направление неправильное.
Его гримаса не ускользнула от Мюллера.
- Ты не мог бы не кривиться? Насколько известно мне, - шеф гестапо подошел к карте вплотную и постучал по ней пальцем, - в сторону Барановичей и Слонима прочесывание лесных массивов практически не велось.
- Отчего же? - Начальник Крипо отхлебнул кофе и, поставив чашку на журнальный столик, встал с кресла и подошел к Мюллеру. - Армейское командование выделило для этого два пехотных полка, а все без исключения посты в этом районе были усилены. Хотя ты прав, западное и северо-западное направления обрабатывали слабее. Но позволю напомнить тебе, что в эти чащобы нужно две дивизии, а не полка загонять, - его палец уперся в Налибокскую пущу. - Да и кто в здравом уме будет ловить диверсантов, едущих к нам, а не от нас…
- То есть, если они просто поехали в Рейх или Генерал-губернаторство, то их мог никто вообще не проверять?
Несколько мгновений оба молча рассматривали карту, словно никто не решался снова озвучить возникшие у них несколько дней назад мысли, пока Мюллер не повернулся к Небе и тихо, почти шепотом, не спросил:
- Ты до сих пор ответственный за поставку персонала в заведение на Гизебрехтштрассе?
Не ожидавший такого вопроса начальник Управления РСХА даже отшатнулся, но все-таки быстро пришел в себя и так же тихо ответил:
- Практически нет. Профессионалок сменили идейные любительницы, а их подбирает сам Скрипач.
- Как подбирает? - все так же негромко спросил шеф гестапо.
Небе собирался сказать, что не знает, как проходит отбор в специальный бордель, больше известный посвященным как "Заведение госпожи Шмидт" или коротко, по имени номинальной владелицы, "Салон Китти", но за то короткое время, пока он собирался с мыслями, Мюллер сместился всего на один шаг, и бригадефюрер оказался в буквальном смысле слова приперт к стенке.
- Ну, он не совсем подбирает, - промямлил начальник криминальной полиции глядя, на начальника полиции тайной снизу вверх. Мюллер хоть и не отличался внушительным телосложением, но был выше Артура почти на полголовы. - Скорее - инспектирует.
- Я знаю. Мне нужны имена девушек из второй книги! И еще, друг мой, запомни - сейчас от того, насколько точно мы с тобой сыграем, зависят, возможно, наши жизни! - И он, быстро отойдя на пару шагов, спросил уже громко: - Так чем там закончилась история с убийцами Бойке?
Деревня Осовины, Борисовский район Минской области. 19 августа 1
941 года. 22:12.
- Товарищ командир, товарищ командир! - Обернувшись, Трошин увидел бегущего к нему лейтенанта Скороспелого.
- Что у тебя?
- Товарищ Трошин, ваше приказание выполнено! - с трудом переводя дыхание, танкист тем не менее перешел на официальный тон: - Гражданские, личный состав и снаряжение переправлены.
- Это хорошо. Лодки для нас готовы?
- Да, товарищ майор! - Несмотря на то что всему отряду было сообщено о переходе начальства под патронаж другого ведомства, лейтенант продолжал называть Вячеслава привычным званием.
- Мысяев, связь есть? - позвал Слава сидевшего в двадцати метрах от КП "москвича".
- Пару минут назад была, - откликнулся связист, но, вспомнив постоянные подколки на тему, что в армии связь бывает двух видов - "только что была" и "скоро будет", поправился: - Сейчас соединюсь, товарищ командир!
- Давай, налаживай! Сейчас подойду!
Если кому-то "визит" немецкого полицейского отряда и показался неожиданным, то точно не Трошину. С того самого момента, когда почти три недели назад партизаны вышли к Палику, он не уставал напоминать всем и каждому, что они тут ненадолго, что диверсантам мхом обрастать не стоит, ну и прочие афоризмы в духе майора Куропаткина.
На один выбор места для базы командир отряда потратил неделю, причем три дня ушли на объяснения комиссару всех тонкостей. Уж больно смущала Белобородько близость к Борисову, где, по донесениям разведчиков, от немцев было не протолкнуться. И только когда по прибытии Валерий Иванович сам прошелся со Славой почти до Заболотья, от которого до логова врага было едва полтора десятка верст, и убедился, что при должной подготовке с их стороны немцы могут и неделю до озера ползти, батальонный комиссар успокоился. И сейчас именно благодаря этой предусмотрительности столкновение с немцами прошло для отряда практически без потерь. Один убитый и семеро раненых за уничтожение полицейской роты - мизер! Но ребят Славе было все равно жалко! Вот и отходили они не потому, что держаться сил не было, а для сбережения личного состава.
- Девятка, здесь Четырнадцатый! - Трошин взял протянутую Мысяевым трубку. - Как у вас обстановка?
- Спокойно все, Четырнадцатый. Оружие противника собрано и оприходовано, вот только что с машинами и мотоциклами делать - ума не приложу.
- Сколько всего захватили?
- Девять мотоциклов, из них четыре с коляской, три легковых, два легких грузовика, - принялся перечислять Девятый, в прошлом капитан и командир саперной роты, выходивший к своим в составе команды из девяти бойцов, а теперь командовавший одним из взводов отряда. - И это только те, что не сгорели.
"Четырнадцать водителей! - быстро сосчитал Вячеслав. - Да столько во всем отряде с трудом сейчас наберется… Хотя…" - тут он вспомнил некоторые из трюков, практиковавшихся в спецгруппе.
- Погрузите мотоциклы в грузовики! И не забудьте слить горючее из всех разбитых машин! Легковушки, если повреждены - испортить и заминировать! Радиомашину в обязательном порядке вывезти в расположение отряда! При невозможности транспортировки - демонтировать рации.
- Вас понял, Четырнадцатый! - В голосе капитана Ульянова послышалась радость. Трошин отлично его понимал - бросать столь нужные и ценные трофеи, тем более доставшиеся в нелегком бою нормальному командиру что ножом по сердцу. - Машина с рацией на ходу, но сам передатчик не работает - пулями посекло.
- Девятый, за полчаса управитесь? - Весь предыдущий опыт подсказывал майору, что на ночь глядя немцы в лес не полезут, но и затягивать собственную передислокацию не стоило, да и скорость перемещения по здешним дорогам совершенно не радовала.
- Постараемся, Четырнадцатый. Я пока отправил заслон к сорок восьмой точке и пять бойцов - на "жердочку" между ней и тридцать первой.
Слава бросил взгляд на расстеленную на импровизированном столе карту: "Так, это он про мост между Ельницей и Осово говорит. Речушка там, конечно, так себе, но объезда нормального у немцев рядом нет - при самом хорошем для них раскладе крюк километров в тридцать выйдет, да по лесным дорогам. Если очень Гансам повезет - они к Палику часам к восьми утра добраться сумеют. Это если на ночной рейд решаться, а до утра отложат наступление - так и вообще к обеду только поспеют. По темпу мы их явно пока переигрываем".
- Понял тебя. Отбой!
Вернув трубку связисту, Слава спросил:
- С базы не сообщали, первая группа на связь не выходила?
- Нет, - ответил Новиков, сидевший на чурбачке в углу блиндажа. - Но ты сам им позвони. Дима, - обратился он к Мысяеву, - связь с базой давай!
Так уж вышло, что за последние несколько дней кандидат Мысяев незаметно подгреб под себя всю связь отряда, однако ни командир, ни комиссар не видели в этом ничего плохого: во-первых, в действиях телефонистов и радистов появилась хоть какая-то системность, что не могло не сказаться на качестве связи и ее оперативности, а во-вторых, трудно было ожидать, что представители Центра оставят без своего пристального внимания такую важную составляющую партизанской работы.
И десяти секунд не прошло, как бывший студент Московского института инженеров связи снова протянул черную эбонитовую трубку трофейного телефона партизанскому командиру.
- Здесь Четырнадцатый! От первой группы ничего нет?
- Две минуты назад пришел код - они на месте, - булькнула искаженным помехами голосом Белобородько трубка.
- Понял. Отбой!
- Сергей, все в порядке, - сообщил Трошин Новикову. - Пора людей выводить.
Чекист поднялся на ноги, тщательно отряхнул форменные галифе и подошел к ним. Мысяев быстро принялся переключать контакты на коммутаторе. Совершенно неожиданно для всех в разговор вмешался лейтенант Скороспелый:
- Товарищи командиры, - взмолился он, - а как же "бэтэшка"?
- А что "бэтэшка"? - Вячеслав не понял, при чем тут единственный "приватизированный", как говорили в Спецгруппе, лейтенантом танк. Удивительно, но нашли его неделю назад довольно далеко от дороги, где он грустно стоял в кустах, с "сухими" баками, без пулеметов, но с десятью бронебойными снарядами в боеукладке и полностью исправный. Видать, какая-то из отступающих частей оставила за полной невозможностью использовать. С другой стороны, Слава помнил, как разъярился, узнав, что танк бросили со снарядами: при умелом использовании десяток бронебойных - это смерть как минимум для одного вражеского танка!
На трофейном низкооктановом бензине мощный мотор отказывался работать категорически, а отрегулировать карбюратор никто из бойцов отряда не сумел, но тогда у них еще оставалось какое-то количество отечественного, которого как раз и хватило для недолгого марша в поселок у озера.
- Куда мы ее потащим?
- Так что же, взрывать его? - с какой-то детской обидой спросил танкист. - Она же совершенно целая!
- И что? Тебя оставить, чтоб ты ее от всей группы армий "Центр" оборонял? Или всем нам остаться ради твоего любимого танка? - Новиков к сантиментам был не склонен, да и вообще, уже давно дал понять, что все эти игры с тяжелой техникой не более чем пустая блажь.
- Зачем вы так? Мне всего два десятка бойцов надо на полчаса и пятеро - на три. Это самое большее!
- Смотри, командир! - Новиков повернулся к Славе: - Один танк этот ухарь и взвод просит, а было бы семь, как он мечтал, - глядишь, и дивизию нам с тобой собирать пришлось бы!
- Погоди, товарищ старший лейтенант, - Трошин поднял руку, призывая язвительного чекиста помолчать. - Вначале предложение выслушаем. А то за разбазаривание матчасти, глядишь, - передразнил он "москвича", - и нам отвечать придется… Давай, Федор, выкладывай, чего ты там накумекал!
- Так это еще товарищ батальонный предложил, - сверкнув белозубой улыбкой, принялся взахлеб излагать Скороспелый. - Мы сейчас грузим "семерку" на платформу. С талями и лебедкой, что в поселке есть, это - раз плюнуть. Цепляем к платформе дрезину и отгоняем метров на пятьсот в лес, там сгружаем и маскируем. Я потом вернусь и починю, ну и бензином нормальным разживемся, а то на этой фрицевской вонючке мотор детонит…
- На хрена тебе эти маневры?! - взвился Новиков.
- Спокойно, я сказал! - повысил голос Слава. - Я пока отрядом командую и решаю, что здесь и как! Людей дам, но на час. А там успел - молодец, не успел - взорву эту железяку к такой-то матери! Доморацкий! - он громко позвал начальника хозвзвода, круглощекого и пузатого техника-интенданта 1 ранга, получившего звание перед самой войной, а до того заведовавшего какой-то снабженческой конторой. - Выдели лейтенанту двадцать человек из своих, все равно ваше барахло уже вниз по речке уплыло.
Из рапорта криминальассистанта Максера
"…При движении в указанный квадрат обнаружилось, что деревянный мост через реку Бурчак у деревни Глинище разрушен (сгорел). В соответствии с требованиями безопасности на другой берег была отправлена дозорная группа, форсировавшая реку вброд. Насколько мне известно, разведка противоположного берега проводилась на глубину до 100 метров и по фронту - на 200.
В 14:40 начальник оперативной группы унтерштурмфюрер Бойке созвал командиров подразделений и оперативных сотрудников на совещание, на котором было решено осуществить починку моста силами личного состава, поскольку ожидалось прибытие радиопеленгационных групп. По окончании совещания я направился к своему взводу, в этот момент с противоположного берега по нам был открыт плотный ружейно-пулеметный огонь, в результате которого большая часть начальствующего состава была убита или ранена в течение нескольких минут. Я лично видел, что унтерштурмфюрер Бойке был ранен в спину, но оказать ему помощь не смог, поскольку находился с другой от него стороны дороги, а огонь нападавших был так силен, что буквально не давал поднять головы.
Попытки подавить противника огнем имевшихся пулеметов результата не дали из-за того, что сразу после поражения командного состава враги перенесли огонь на головные машины, и наши пулеметчики были вынуждены спасаться.