- Обстоятельства последних дней сделали меня такой. Если бы ты испытал ощущения, какие я пережила в качестве еды в желудке твари, то тоже престал бы быть таким щепетильным. И почему ты думаешь, что они нас не догонят? Мы слабо знаем дороги, а у твоего Конецпольского отличные проводники.
- Мы едем в степь, не разбирая дороги.
- Конечно. Мы ее просто не знаем. Идем, что называется, куда глаза глядят. Что из этого получится неизвестно. Но, очевидно, что ничего хорошего.
- Судьба сохранила нас до сих пор, сохранит и дальше. Все будет хорошо.
- Хорошо если так, но стоит все перекладывать на судьбу. Присутствие проводника нам бы не помешало.
- Согласен. Но кто знает, где они? Ни твоего, ни моего нет.
- Будем надеяться на то, что они скоро появятся.
Они поскакали в степь, надеясь, что случайно выбранное направление, будет правильным. Игорь верил, что судьба их ведет, туда куда нужно. Но через час они натолкнулись на крылатых гусар - элитную кавалерию Речи Посполитой. Те быстро взяли их в кольцо.
- Пан Лащ, вон они! - заорали солдаты.
- Мы их поймали! Это те самые кого мы искали!
- Попались голубчики!
- Сейчас возьмем их арканами!
Игорь успокоил Таню:
- Не беспокойся! Я с ними разберусь! Эти руки дорогого стоят!
- Смотри, не ошибись! Ведь ни у тебя ни у меня нет более мечей с лунными кристаллами. Я обронила свой в теле червя.
- А я потерял свой во время перемещения. Потерял вместе с одеждой пана Анжея Комарницкого. Но можно воевать и без меча!
- У меня ведь нет твоих рук. А меч Сунн мне бы очень пригодился!
- А ты умеешь с ним обращаться? Меч не иголка, а боевое оружие.
- Умею. Я воплощение женщины-воина!
- Тогда беремся за клинки, что мы отобрали у собаки Конецпольского! Хоть и ленные мечи, но сталь хорошая! - он обнажил клинок и подал Тане пример.
- Пусть будет так! - она обнажила свою саблю и взмахнула рукой. - Хотя их слишком много.
Клинок со свистом прорезал воздух.
- Я вижу, но мы станем действовать быстро.
Игорь бросился на врагов. Он на скаку сбил двоих гусаров с седел. Третьего он ударил саблей, но клинок переломился о панцирь всадника пополам. Меднорукий отбросил обломок от себя.
Он решил сражаться руками, но польский всадник в богатом убранстве вытащил из кармана кристалл и протянул его вперед.
- Остановись! - приказал он, и Игорь остановил своего коня. - Повинуйся воле богини Сунн!
Игорь не хотел выполнять его приказов, его руки выполняли их сами! Теперь они работали против него! Те самые руки, что раньше давали ему силу и крушили его врагов! Теперь они неожиданно перестали ему повиноваться!
- Что, парень, не ждал беды?! - всадник засмеялся. - Думал, нет на тебя управы? Твои руки хороши, но кристалл Сунн в этом мире и в этом времени имеет над ними власть. Прикажи своей девке отдать мне саблю, или я прикажу твоим ручками задушить её. Ну! Живо!
- Таня, делай, как он тебе говорит. Я не могу справиться со своими руками. Они почему-то повинуются этому человеку.
- Вот мы и показали им наши силы, - с горечью произнесла девушка и отдала саблю.
- Отличный сбалансированный клинок. Теперь он уже никогда не попадет в ваши руки, господа Посвященные Силам.
Их связали сыромятными ремнями и заставили бежать вслед за лошадьми слуг коронного стражника. Лащ обещал доставить их коронному хорунжему Концпольскому.
- А он вас ждет не дождется. Вот рад будет пан Александр.
Но судьба распорядилась по иному. Через час к Самуилу Лащу прибыл гонец, что преставился ротмистром коронного войска Радзиевским, и предал приказ прибыть в ставку чигиринского старосты по важному делу, а пленников передать ему.
- Но у меня приказ доставить этих двоих до замка Конецпольского.
Гонец отозвал его в сторону и прошептал:
- Сунн велит тебе делать по иному.
- Что? - Лащ был поражен. - Кто ты такой пан, что знаешь кто такая Серебряная Сунн?
- Мое настоящее имя тебе ни к чему, пан. Достаточно того, что мы служим одному делу.
- Но Сунн сама приказала мне доставить их к коронному хорунжему.
- Теперь все изменилось. От хорунжего они вскользнут, ибо там их ждут помощники. Они специально все так построили и если мы не помешаем им, то они спокойно перейдут в Четвертый Круг. Мы сделаем по-другому. Но теперь это не твоя забота. Исполняй приказ.
- Будь, по-твоему. Я повинуюсь воле богини.
- Прикажи своим, чтобы слушались меня и уезжай. Но скажи им, что мы по-прежнему едем к Конецпольскому. Никто ничего знать не должен.
- Но ты не знаешь кто пред тобой. Ведь это сам меднорукий воин. И его ладони из меди Сагроса могут крушить стены и ломать сталь. Я, имея особый сильный кристалл нейтрализатор от Серебряной Сунн, могу держать его под контролем. А ты сможешь?
- И у меня имеется кристалл нейтрализатор, пан коронный стражник Лащ.
- Ты, пан, также путешественник между мирами? Иными словами человек в коем собрались несколько сущностей?
- Да, я давний слуга Серебряной Сунн. Но и ты, пан, давно запродал свою душу богине Двух Лун. Разве не так? А здесь это будут рассматривать как сговор с дьяволом.
- Во Франции или Германии меня могли бы схватить инквизиторы. Но не в Польше, пан. Здесь отцы-иезуиты не так сильны.
- Но здесь, как мне сказали находиться иезуит-охотник. И причем охотник не из последних.
- В Польше?
- Да. И не так далеко от тебя. Он проводник одного их этих двоих, что попала к тебе в руки.
- Правда? - Самуил Лащ испугался. Это было действительно серьезно.
Он хорошо знал силу древних охотников, что в его мире основали могущественный орден иезуитов. Такого кристаллом нейтрализатором не испугаешь.
- Они снова хватают здесь ведьм?
- И не только, пан стражник.
- Тогда слугам Сунн стоит поостеречься. И это хорошо, что пан забирает у меня этих пленников. Я ведь только совсем недавно почувствовал свободу. Кто знает, каково жить в теле мерзкого существа?
- Я знаю, пан. Я сам испытал тоже что и ты. И потому сделаю все, чтобы остаться человеком.
- Эй! - Лащ повернулся к своим людям. - Меня срочно вызывает староста чигиринский. Пан Кричесвкий и десять гусар со мной. А остальные двигаются по старому пути. Ведите их к Концпольскому, и пусть он посадит их на колья! За главного у вас теперь будет вот этот пан! Он ротмистр коронного войска! Все его приказы - это мои приказы! - бросил он гусарам на прощание. - Слышишь, Петро? Головой за них отвечаешь!
- Доставлю в целости и сохранности! Не впервой мне до пана Александра холопов водить! - заверил Лаща Петро. - Но…
- Ты сказал, доставишь, и тут же сомневаешься в этом?
- В себе я не сомневаюсь, пан. Но этот человек может порвать свои путы!
- Не порвет. Я об этом позаботился. Спокойно вези его к пану коронному хорунжему и слушайтесь пана ротмистра Радзиевского.
Сказав это, Самуил Лащ вместе с десятью гусарами ускакал прочь.
Игорь попытался порвать свои путы после отъезда человека с камнем Сунн, но не смог. Случилось нечто странное, и он не мог понять, в чем причина его бессилия.
"Что же случилось? - думал он, едва поспевая за конем своего конвоира, к которому был привязан. - Почему руки меня не слушаются? Вот когда бы мне пригодился старик-кондун. И куда это он пропал?"
Вскоре, всего через час пути, их отряд натолкнутся на татарский чамбул. Случайность вывела их на тропу людоловов. Татары, боясь встречи с казаками, перегруженные добычей, уходили к Крыму.
Чамбул был невелик, около сотни воинов. Они тянули на веревках связанных пленников: мужчин, женщин, детей. Но, увидев небольшой отряд королевских крылатых гусар, они решили атаковать.
- Петро! Смотри - татары!
- Вот чёрт! Попались! - выругался Петро. - Поворачивайте коней! А этих посадите позади себя! Нужно уйти от людоловов. Пан ротмистр! Татары!
Петро огляделся, но Радзиевский словно в воздухе растаял. Его нигде не было.
- Смотри, Игорь! - Таня указала рукой вперед. - Это татары.
- Да?! Эта встреча нам нежелательна.
- Ты думаешь для нас это хуже?
- Кто знает? Но оказаться бессильным в руках Конецпольского мне бы не хотелось.
Уйти от быстрых татарских коней им не удалось. Десяток всадников в меховых островерхих шапках быстро нагнали их. Арканы, брошенные степными хищниками, вырвали троих гусар из седел. Ещё двое пали под дождем татарских стрел.
Остальные схватились за сабли, но их быстро перебили. Татары были отличными лучниками да и саблями владели не хуже гусар его величества короля.
- Таня! - Игорь посмотрел на девушку. - Я чувствую прилив сил. Мои руки снова мне повинуются!
- Так действуй! Чего ты языком мелешь попусту!
Игорь на этот раз легко порвал путы, что стягивали его руки, и снова был на свободе. Он бросился к девушке и порвал аркан стянувший её. Таня вскочила на ноги и, завладев саблей мертвого воина, стала рядом с ним.
Меднорукий разошелся не на шутку. Он руками остановил дух коней и сбросил с них наездников. Татары сломали себе при падении шеи.
Ещё один всадник вылетел из седла, попав в железные объятия меднорукого. Игорь легко сломал хребет татарину. Тот не успел даже крикнуть. Таня клинком свалила низкорослого воина и оспинами на лице.
Но татары не собирались так легко отступать. Три аркана просвистело в воздухе. Меднорукий порвал два из них, но третий сдавил ему горло. Игорь стал задыхаться. Его руки потянулись к петле, но сильный толчок свалил его наземь. Один из людоловов, соскочив с коня на землю, ударил его эфесом сабли по голове. Игорь потерял сознание.
Таню без труда скрутили. Низкорослый крымчак с испорченным оспой лицом подошел к ней. От него сильно пахло лошадиным потом.
Татарин хлопнул руками себя по ляжкам.
- О, якши ханум! (Якши ханум - (тюркск.) красивая женщина) Аллах милостив ко мне. Будет с чем явиться на базар в Кафу (Кафа - нынешняя Феодосия, город в Крыму где был знаменитый невольничий рынок), - он отлично говорил по-украински. - За такую, дадут не меньше двух тысяч, а в Стамбуле она уйдет за пять или даже за семь с половиной. Или я ничего не понимаю в живом товаре.
- Ты хочешь меня продать? - насмешливо спросила Таня.
- Да. Я мурза Эсмаил-бей, и я продам тебя и его, - мурза указал на бесчувственное тело Игоря.
- Когда он очнется, ты убедишься, мурза, что это не так. Он будет очень недоволен твоим поведением.
- Ты намекаешь не его руки, ханум? Я знаю о медноруких больше, чем ты думаешь. Он будет послушным рабом, - и татарин захохотал, и потрогал камень нейтрализатор, что висел у него на шее в качестве амулета.
У Тани мороз по коже пробежал от этого смеха.
- Значит, ты ждал нас здесь? Наша встреча не была случайной?
- Все в руках Аллаха! Ты любопытна как все женщины, ханум. Но ты еще не привыкла, что ты теперь рабыня. А рабыни не могут задавать вопросы хозяину. Вот станешь в Стамбуле любимой женой паши или спахии и тогда станешь помыкать мужем. А пока смирись с судьбой послушной двуногой газели…
Украина
1648 год
Караван невольников
Ворота Ор-Капу
Кафа
Караван невольников уводили в Крым. Мужчины бежали за лошадьми конных степняков. Все пленники были привязаны за шею к березовым жердям по десять человек. Конечно, гораздо удобнее было связать их обычными веревками, но татары были людьми расчетливыми. В безлесных крымских степях дерево было редкостью и весьма ценилось. А так десяток пленников приносил одну жердь, тысяча - сто жердей. И считать пленников гораздо удобнее и дерево дармовое.
Среди рабов был и Игорь. На его запястьях были наручники и кандалы из меди. Из того же сплава, что и руки, только иной концентрации. Татарин говорил правду - освободиться Игорю будет не просто.
Эсмаил-бей принадлежал к сообществу "магических осколков", куда входили десять знатных татарских мурз. Они поклонялись осколкам голубого магического кристалла. И среди "братьев" были первые придворные чиновники из Бахчисарая. Сам великий хан Ислам-Гирей поддерживал их, и среди звезд его гарема была одна красавица, которую боялся сам грозный повелитель Крыма. Это была ведьма Второго Круга. От неё и тянулись многие нити к Игорю и Татьяне. Хотя сами огни и не подозревали об этом.
Мурзу Эсмаил-бея не обманул тот человек, что передал ему за 1000 золотых кандалы и голубой кристалл. Такого крупного осколка Исмаил-бей не видел в своей жизни. До этого самый большой камень был у первого ханского советника Дивей-мурзы. Теперь же он обладатель наибольшого кристалла! Да еще такого раба удалось заполучить в довесок! Магический металл, дававший Игорю необычайную силу, теперь превратил его в раба. В этих степях кто-то отлично зал, что такое медь Сагроса.
Таню и десяток других девушек, как особо ценный товар для гаремов везли на лошадях. У каждой на запястье была деревянная бирка, привязанная на шнурке, со знаком хозяина.
Потянулись долгие дни и ночи изнурительного перехода. За многие годы эти тайные тропы людоловов были буквально усеяны костями несчастных пленников, погибших от истощения и скошенных простудными болезнями. Не даром, этот путь в народе называли "дорогой слез". Хотя по мере приближения каравана к Крыму обращение с пленниками поменялось в лучшую сторону. Уже было мало шансов натолкнуться на казачий разъезд и спешить не стоило. Кормить пленников стали лучше: давали сухое толченое зерно и сухую конину. Эсмаил-бею невыгодна была смерть рабов, ибо они приносили ему немалый доход.
Через две недели они добрались до места назначения, к Перекопу. Вот они страшные ворота Ор-Капу! Вот он Крым такой немилосердный к христианам-рабам!
Вдали виднелся высокий земляной вал, перегораживающий узкий крымский перешеек. За валом высилась каменная крепость. Когда они подошли ближе, то увидели широкий ров, наполненный водой.
В Перкопской крепости отряд Эсмаил-бея встретили ханские мубаширы-сборщики податей. Уплатив налог в ханскую казну, мурза повел отряд дальше. Вскоре чамбул разделился. Пленников и скот поделили. Игорь и Таня достались на долю Эсмаил-бея.
В городе Кафа пленников откармливали, помыли и дали хорошую одежду. Рабы должны были приобрести нормальный вид. Товар хорошего качества стоил дороже. Среди других рабынь Эсмаил-бея Таня, к своему удивлению обнаружила Свету. Судьба и ее забросила сюда.
Цены в тот год на рабов стояли высокие. За здорового и сильного мужчину можно было получить 80-200 цехинов золотом, за ребенка - 10. А о товаре для гаремов и говорить нечего. Одна красивая наложница стоила столько, что на эти деньги можно было купить табун в 1000 коней!
Девушек, прежде чем продать заставляли проходить чрез руки лекаря-венецианца и евнухов. Они пред покупкой тщательно осматривали товар. Они ощупывали каждую, обследовали самые сокровенные части тела. Никто не хотел платить такие деньги за "испорченных" девиц. Особенно если дело касалось поставщиков султанского гарема в Стамбуле….
Игорь много думал о том, что же могло произойти, и почему судьба столь милосердная к нему до этого вдруг повернулась к нему спиной. Почему пропал проводник? Почему не помог ему выбраться?
"Циларисус Фаст могущественный колдун, - думал он. - Но вот действует ли его сила в этом мире в полном объеме? Хот я он и без своей магической силы здесь имеет такие связи, что может помочь и так. Тогда почему не помогает? Или ему больше не нужен посвященный Белой силе?"
Эсмаил-бей, как все члены братства "магических осколков", уже давно имел выгодные для него связи с теми, кого христиане называли ведьмами и колдунами. Они платили ему деньги и поставляли живой товар, а он оказывал им небольшие услуги и иногда снабжал информацией.
Конечно, Эсмаил-бей был правоверным мусульманином, и никогда не стал бы работать на презренных гяуров* (*гяур - неверный, немусульманин), но колдуны и сами враги его врагов. Так почему не помочь им?
Вот и сейчас он пригнал в Кафу двоих людей по заказу одного знакомого польского купца.
- Ты так и не сказал мне, эфенди, зачем тебе эти люди?
- Мне? - купец посмотрел на мурзу. - А с чего ты взял, что мне они нужны?
- Но мне передали твою просьбу привезти сюда тех, кто попадется мне по пути. Я действительно натолкнулся в степи на небольшой отряд польских гусар и изрубил их. Затем я схватил мужчину и женщину и на мужчину надел кандалы из меди. Но при этом я заметил, что руки у него странные.
- И что с этими руками? - равнодушно спросил купец.
- Они у него медные. А видел ли кто-нибудь человека с медными руками? Про это можно прочесть в сказках "Тысячи и одной ночи".
- Ты видел меднорукого, мурза. Ну и что? Ты выполнил то, что тебя попросили выполнить. Зачем ты звал меня?
- Я привел к тебе пленников! И за меднорукого возьму не меньше 3000 цехинов! Вот тебе мое слово!
- А кто тебе сказал, что не нужен этот меднорукий?
- Как? - вскричал Эсмаил-бей. - Но ты, эфенди, сам просил меня доставить тебе меднорукого и его девку. Они здесь. Девку я возьму и продам сам. Она обычная и ничего в ней такого нет.
- Ты меня не понял почтенный, Эсмаил-бей. Я попросил тебя захватить пленников. И все. А что ты станешь с ними делать это дело твое.
- Ты хочешь сказать, Эфенди, что меднорукий тебе не нужен?
- Нет. Продай его сам если желаешь.
- Это меня устраивает. Я могу продать и девку и парня. Но я заплатил за амулет и кандалы для его рук, эфенди!
- И что мне до того? Ты просто обезопасил себя и все.
- Ты желаешь сказать, что не вернешь мне эту 1000 золотых?
- А почему должен тебе это возвращать? Ты мог бы и не покупать кандалы и амулет. Да и сам амулет имеет для тебя самого большую цену не так ли?
- Ну и что же?
- А то, что ты весьма выгодно вложил свои деньги, бей.
- Но твой человек посоветовал мне их купить и я купил. Я знаю, что за тобой, эфенди, долги не пропадают. Я не намерен просто так терять тысячу!
- А ты знаешь по чьему приказу действовал я сам, бей? Мне отдала приказ сама Эсмэ, любимая наложница светлого хана Ислам-Гирея.
- Любимая наложница? Ты шутишь, купец? - усмехнулся Эсмаил-бей. - У светлого хана в любимых наложницах состоят юноши. Женщинами гарема он пользуется редко. А Эсмэ не наложница.
- Так ты намерен не признавать её слова?
- Что, ты, эфенди. Зачем же так? Слово Эсмэ закон для любого почитателя голубого кристалла. Но до этого мне всегда платили. Что же теперь изменилось? Хорошая работа - требует хорошей платы, не так ли?
- Хорошо! - купец вытащил из своего кармана кожаный туго набитый кошелек. - Здесь ровно 1200 цехинов! Это больше чем я тебе должен, бей.
Эсмаил-бей протянул руку, но купец сразу не отдал ему кошелька.
- Погоди. Эти деньги я дам тебе не просто так.
- Ах, вот как! - Эсмаил-бей все понял, зачем купец ломал эту комедию. Ему было что-то нужно.
- Я хочу купить у тебя за эту сумму ключ от кандалов меднорукого.
- Ключ? И только? И за этот ключ ты даш мне 1200 цехинов?
- Да. Только за ключ. Где он?
Эсмаил-бей сразу же достал требуемое и предал его купцу. Кошелек попал в его руки. Мурза развязал тесемки и заглянул внутрь. Там было золото.
- Снова новенькие золотые? - спросил он.