- Я помню, просто мне так больше нравится, - пояснила она. - Так вот, мог он у тебя в башке поковыряться, пока ты отмалчивался?
- Я бы почувствовал, - сказал я и добавил менее уверенно: - Скорее всего. Но если бы он что-то засек, то не удержался бы от вопроса или намека.
- Ну ладно, - кивнула Кэнди, пошарила в невероятной сумке, на этот раз будто сшитой из старого лоскутного одеяла, вытащила очередную фенечку и потянула меня за волосы. - Дай переплету, растрепалось… Я тебе в слизеринских цветах сделала. Да пригнись, вымахал, оглобля…
Я оглянулся и присел на подоконник, чтобы ей было удобнее. Однокурсники покручивали пальцем у виска, наблюдая за моими эволюциями, но соглашались, что лучше выглядеть по-идиотски, чем таскаться хвостом за грязнокровкой с Гриффиндора и помирать от неразделенной любви. Грязнокровка с Хаффлпаффа для них была ничем не лучше, но они хоть признавали: я за ней не бегаю, она за мной тоже. А остальное еще можно стерпеть.
Кэнди доплела, поправила на мне вышитый хайратник, воткнула вместо совиного пера где-то добытое перо удода и залюбовалась делом рук своих. И как нарочно, из-за поворота вышли Мародеры в полном составе, Лили тоже была с ними.
- Два дебила - это сила, - оценил Блэк нашу колоритную парочку.
- Иди с миром, чувак, - доброжелательно ответила ему Кэнди.
- Кем надо быть, чтоб польститься на такое чучело? - не унимался тот. - Нюниус ведь страшнее боггарта!
- Красота тождественна свободе, братишка, - усмехнулась Кэнди. - Не слыхал о таком? Ты вот свободен?
Блэк неожиданно дернулся, будто его булавкой укололи.
- Во-от, - протянула Стоун, улыбаясь. - Угадала, да?
- Что ты несешь? - нахмурился Поттер.
Я приготовился к спектаклю, хотя палочку на всякий случай в кармане нащупал. Я-то уже выслушал все это летом и даже частично смог переварить, а вот незакаленные подобной философией мозги чистокровных могли и пострадать.
- Мир и любовь, - искренне ответила Кэнди и снова обратилась к Блэку: - Ты не свободен и никогда таким не станешь.
- Почему? - не понял он.
- Потому что достичь свободы можно, только изменив внутренний строй души, - пояснила она.
- Это что-то темномагическое, что ли? - Блэк с подозрением покосился на меня, памятуя о моих увлечениях. Впрочем, у него родственнички тоже темной магией пробавляются, так что мог бы и не изображать невинного агнца.
- Нет, это просто жизнь, - серьезно ответила Кэнди. - Поразмысли на досуге. Ты можешь сбежать из дома, разругаться с родней, но внутри у тебя навсегда останется груз, который однажды потянет на дно. Пока сам с собой не разберешься, свободы тебе не видать.
- Какая-то чушь, - резко сказала Лили и потянула Поттера за руку. - Идем, не то опоздаем…
Они ушли, только Блэк все оглядывался на нас. И Петтигрю тоже озирался, будто оба пытались что-то понять, но у них не получалось.
- Что ты фыркаешь? - поинтересовалась Кэнди.
- Знаешь что, - сказал я, не выдержал и начал смеяться в голос, - а Дамблдор бы прекрасно вписался в вашу компанию! С его-то байками о силе добра и любви…
Тут я представил директора с "пацификом" на шее, с фенечками… впрочем, у него и так колокольчики в бороде есть, но можно еще цветов добавить, веночек там… Одним словом, меня согнуло пополам, я еле сумел пересказать, что придумал.
- Колоритно, - оценила мои фантазии Кэнди, но даже не улыбнулась. - Но он не наш. Подумай сам.
Я подумал, перестал смеяться и кивнул. Если я верно запомнил, то, согласно их философии, человек стремится оберегать свою свободу как величайшую драгоценность. А какая может быть свобода, если директор давным-давно погряз в интригах и так и норовит заполучить еще кого-нибудь в свой лагерь? Мародеров, например, это же сила! Да и от моей компании не откажется, полагаю, он мой потенциал видит, а мои слабые места давно вычислил: старик прикидывается безобидным пенсионером, но по части ловли душ человеческих ему равных нет.
- Пойдем, - сказала Стоун. - Надо зельем заниматься. Что ты замер?
- Кажется, кое-что понял, - ответил я, но на ее вопросительный взгляд только покачал головой: - Говорю, кажется. Когда разберусь, скажу.
Лили не отстала бы от меня, пока не вытащила всё и сразу. Кэнди же просто кивнула, и мы пошли варить зелье.
* * *
Доделал я свою отраву как раз к Хэллоуину. Все это время я старательно игнорировал Лили, а она меня. Впрочем, после летнего так называемого отдыха я вдруг почувствовал, что в жизни есть много радостей помимо вздохов по возлюбленной. Например, наесться досыта, отмыться до скрипа и выспаться в мягкой, чистой, теплой постели, а не на куске драного брезента, брошенного на камни у костра, дым которого все равно не спасает от злющих комаров. И чтобы никто не завывал над ухом под расстроенную гитару! (Кстати, на гитаре меня кое-как бренчать научили, три аккорда я взять вполне мог, пусть и фальшиво.)
- На себе я бы это пробовать не рискнула, - сказала Кэнди, рассматривая мое варево.
- Я тоже, - честно ответил я.
Она задумалась, а потом выдала:
- Слушай, а давай преподам подольем!
- Как?!
- Пф, ты что, не можешь сделать пузырек невидимым и поднять его простейшей Левиосой? Сам же сказал, двух капель хватит.
- Нет, я могу, но…
- Ну они ведь у нас сильные маги, не помрут, я думаю, - дружелюбно произнесла Кэнди, потом подумала и добавила: - Слагхорну и Флитвику не наливать. Пусть они остальных откачивают в случае чего!
Очевидно, после кочевого лета с хиппи у меня в голове что-то перемкнуло, потому что еще пару месяцев назад я бы ни за что не согласился на такую авантюру. А тут - согласился и еще придумал, как незаметно провернуть это безобразие. Оставалось ждать результатов.
Хэллоуинское торжество шло своим ходом, в зале стоял веселый шум, преподаватели попивали кто вино, кто глинтвейн, кто сок. МакГонаггал вдруг откинулась на спинку кресла и, блаженно глядя в потолок, произнесла:
- Какая красота!
- Да, - согласился Дамблдор, поглаживая бороду. - Сколько лет вижу это убранство, и всякий раз восхищаюсь…
- Кто в этом году занимался украшением зала? - поинтересовалась строгая профессорша, улыбаясь доброй пьяной улыбкой. - Как необычно! Альбус, сознайтесь, это вы придумали пустить единорогов по радуге?
Директор заморгал.
Слагхорн подозрительно покосился на соседку и отодвинулся от нее поближе к Флитвику.
- Только почему они разноцветные? - вслух рассуждала МакГонаггал. - Хотя понимаю! Понимаю! Гениальная задумка: это ведь ра-ду-га… Розовый единорожек такой милый! Пусть и не хэллоуинская тематика, но…
- Смерть… - вдруг отчетливо произнесла Трелони. - Смерть грядет и разрушение! Выйдет конь блед, и ад будет следовать за ним! В общем, мы все умрем, - заключила она неожиданно спокойно, - поэтому что я теряю?
С этими словами она налила себе полный кубок огневиски и выхлестала его в два глотка. Ну, цитировать книгу Апокалипсиса она могла бы и поточнее…
Я осторожно покосился на стол Хаффлпаффа. Кэнди, как обычно, выглядела безмятежной, хотя остальные начали переглядываться с недоумением.
- А какой сегодня Марс яркий, - произнесла вдруг профессор Синистра, глядя на противоположную стену. - Каналы можно различить невооруженным глазом, смотрите, по ним идут песчаные корабли под всеми парусами! И марсиане так прекрасны в своих серебряных масках и развевающихся одеждах!..
Я постарался сделать вид, что меня тут вообще нет.
- Мандрагоры наступают! - вдруг жутким голосом взревела профессор Спраут и с неожиданной для ее возраста и комплекции ловкостью вскочила на стол. Хагрид, на которого зелье, похоже, не подействовало (во-первых, он полувеликан, во-вторых, пары капель ему явно было маловато), перехватил ее и осторожно усадил на место, обмахивая салфеткой. - Ну мандрагоры же! Что вы сидите, они же нас оглушат!
- Где? Где же? - хищно оглянулась мадам Хуч явно в поисках несуществующей метлы. - Мы выметем эту заразу…
- Мир есть любовь, - сообщил Дамблдор, обнял МакГонаггал и вынул палочку. - Да будет так!
После устроенного им фейерверка большая часть студентов предпочла ретироваться, пока дымовая завеса не рассеялась.
- Забористая штука получилась, - сказала Кэнди, вынырнув из-за портьеры и перепугав меня мало не насмерть. - Пожалуй, концентрация великовата.
- Это уж точно, - поежился я, прислушиваясь.
- Господа Поттер и Блэк! - раздавался сквозь вопли и счастливый смех преподавателей голос Слагхорна. - А ну живо подойдите сюда! И Люпин с Петтигрю тоже! Что вы сотворили?!
- Это не мы! - в кои-то веки не солгали те.
- Вы у меня еще на отработках намаетесь, - зловеще пообещал мой декан. - Что это? Заклятие? Или зелье? Отвечайте, я жду!
- Я вас люблю, - искренне произнес Дамблдор и, судя по сдавленному писку, полез обниматься с Флитвиком. - И вас, Аврора! И вас, Гораций! А вы, Сириус… ах, милый Сириус…
- Не надо! - услышали мы полузадушенный вопль. - Джим, спаси меня-а-а!
- Лучше нам уйти подальше, - серьезно сказала Кэнди. - А то сила любви у директора что-то зашкаливает.
Удивительно, но меня даже не заподозрили. Все знали, что я не откажусь устроить пакость Мародерам, но преподавательскому составу… нет, любовью к таким шуткам как раз отличались мои давние недруги. А учитывая то, что к их компании не так давно присоединилась талантливая Лили (ее неудачу с зельями на экзамене списали на банальное волнение), то с Гриффиндора сняли полсотни баллов, как Мародеры ни клялись, что это не их рук дело.
- Шалость удалась… - повторил я одну из их фразочек.
- Сперва ты работаешь на репутацию, потом репутация работает на тебя, - кивнула Кэнди и добавила: - Как хорошая, так и скверная.
Преподаватели еще долго с подозрением обнюхивали все поданное на стол, а пили только из своей посуды. Слагхорн, взявший пробы из напитков пострадавших, но ничего не нашедший (зелье мое очень быстро разлагалось на воздухе), молчал и поглядывал на меня с намеком. Возможно, ему понравилось представление. А может, он просто тоже хотел посмотреть на единорогов, скачущих по радуге.
Часть 3
Через неделю я как-то заметил Кэнди, вполне мирно разговаривавшую с Блэком. Говорили они тихо, я из-за своего угла ничего не разобрал, только видел, как Блэк, нагнувшись к Стоун, внимательно слушает и сосредоточенно кивает. Потом Кэнди порылась в безразмерной сумке, всучила ему какую-то брошюру, которую Блэк принял с явной опаской, а затем совершенно по-свойски обняла его и похлопала по спине. По губам читалось что-то вроде "все будет путём, братишка!".
Я еще подумал, что увидь я подобное в исполнении Лили, либо убил бы Блэка на месте или проклял как-нибудь особенно замысловато, либо разругался с Эванс вдрызг, ну, всяко ревновал бы со страшной силой. А тут - ничего. Я просто знал, что у них так принято. Сам я первое время шарахался, когда меня пытались обнять и даже поцеловать совершенно незнакомые люди, потом привык. Впрочем, они достаточно деликатные, и если видят, что человеку это не по нраву, особенно не лезут.
- Чего это он? - спросил я, поздоровавшись с Кэнди.
- Взыскует истины, - загадочно отозвалась она.
Блэк следующие дня три тоже ходил каким-то… задумчивым, а потом взял и приперся на верхушку башни, где мы с Кэнди предавались безделью на редком осеннем солнышке. Попытки приблизиться не сделал, уселся чуть поодаль на зубец башни, да так и молчал, пока Кэнди не слезла со своего насеста и не подошла к нему сама.
- Хей, ты чего? - с интересом спросила она.
- Много думал, - глубокомысленно изрек Блэк.
- И как успехи?
- Ничего не понял.
- В книжке?
- Да нет, в книжке все, в общем, понятно. А вот в том, что видел, ничего не понял.
И тут до меня дошло…
- Кэнди, ты ему что, то зелье дала?!
- Ага, - довольно ответила она. - Кстати, я для него название придумала - "Путь Свободы", как тебе?
- Слишком пафосно, - буркнул я.
- Да брось, можно подумать, Феликс Фелицис - не пафосно, - улыбнулась она и снова повернулась к Блэку. - Так что ты там видел?
Тот мрачно пожал плечами.
- Не могу я пересказать, - буркнул он. - Не представляю, как. Был бы думосброс, я бы показал, а так…
Мы-то уже пробовали эту отраву. Кэнди не говорила, что видит, но улыбалась вполне лучезарно, а я, если честно, ничего особенного и не заметил, просто было светло, тепло и на удивление легко. И никаких единорогов, обидно даже!
Кэнди задумалась, потом покосилась на меня.
- Северус, а ты ведь легилимент, - сказала она вдруг. - Может, он тебе покажет, а ты мне? Ну или перескажешь… Сириус?
- Ну давай, - еще более мрачно ответил Блэк.
Я чуть не сел там же, где стоял. Чтобы Блэк! Добровольно! Разрешил мне забраться в его лохматую башку! Не иначе, в Запретном лесу сдох кто-то очень крупный…
- Только ты там особо не вольничай, Снейп, - добавил он. Надо же, не Нюниус, какой прогресс! Я задумался над тем, что надо исследовать побочные действия нашего зелья. А то мало ли, к чему может привести злоупотребление… - Валяй, гляди.
Я сосредоточился - когда человек сам разрешает заглянуть в его воспоминания, даже напрягаться особенно не нужно, а Блэк, хоть и сомневался, но все же рискнул открыться, и когда он это сделал, я содрогнулся.
Я - то есть он - беспомощно барахтался в какой-то мутной, темной, вязкой жиже, не в состоянии понять, где верх, а где низ. Захлебываться не захлебывался, но дышать все равно было нечем. Потом он как-то сориентировался в пространстве, и оказалось, что наверху едва заметно теплится свет, словно солнце проглядывает сквозь толщу воды. Только вот как Блэк ни рвался к этому свету, ничего не выходило: плыть в этой жиже оказалось невозможно, а дна, от которого можно было бы оттолкнуться, он под ногами не чувствовал. Я буквально ощущал, какое отчаяние захлестывает Блэка, когда вдруг разглядел чьи-то руки, тянущиеся сверху. Он попытался схватиться за одну - откуда-то он знал, что это рука Поттера, - но сразу не вышло, а когда получилось наконец, плоть соскользнула с этой руки, будто перчатка, обнажив кости, которые медленно растворились. С другими было то же самое: он узнавал руки Люпина, МакГонаггал, Дамблдора, еще чьи-то, но ни одна не могла вытянуть Блэка на поверхность. Он уже почти бросил попытки выбраться, но ухватился еще за кого-то, и вдруг его с неожиданной силой потащило туда, к свету.
А потом картинка резко изменилась. Не было никакого болота, Блэк оказался в большой, немного мрачноватой, дорого обставленной комнате. На ковре лежал мальчишка чуть моложе него и рассматривал журнал. "Да это же Регулус!" - сообразил я. Точно, младший Блэк! Он поднял голову, улыбнулся и кивнул.
В кресле расположилась сурового вида дама с книгой, должно быть, мать, Вальбурга, если не ошибаюсь. Вот к ней-то подошел Блэк, молча сел на пол у ее ног и прислонился щекой к колену. Та опустила книгу, вздохнула и погладила Блэка по взъерошенной голове, как непутевого пса. Он так и остался сидеть, даже когда рядом прозвучали тяжелые шаги, и в поле зрения появилась еще одна рука, мужская. Судя по фамильному перстню, это был отец. Рука легла на плечо Блэка, и тут картинка снова расплылась, дальше был только мягкий переливчатый свет, такой же, какой видел я.
Я отвел взгляд и потряс головой, чтобы прийти в себя.
- Ну и что там? - с интересом спросила Кэнди.
- Жуть, - честно ответил я. - Если вкратце, то сперва он тонул в каком-то болоте и никак не мог выплыть, а руки, за которые он цеплялся, исчезали. А потом его вытащили. Дальше была комната, скорее всего, в их доме, а там - Регулус и какая-то дама, наверно, леди Блэк, я ее в лицо не знаю. Потом появился мужчина, но я только руку с перстнем видел. Отец?
Блэк молча кивнул.
- И все, дальше так же, как у меня, я рассказывал.
- И что это означает? - спросил он. Я только развел руками.
- Это означает только то, что ты видел, - совершенно серьезно сказала Кэнди. - Ты не можешь выплыть, потому что тебе не за кого уцепиться. Вернее, есть за кого, но их ты сам оттолкнул. Вкуриваешь?
Тот нахмурился.
- Родители, Сириус, - пояснила она. - Да, я в курсе, что вы поругались, что ты на Гриффиндор пошел им назло, что они упертые чистокровные и не разделяют твоего интереса к магглам… Можно подумать, ты не упертый и не чистокровный!
- А дальше-то что? - спросил он.
- А ты не понял? Ты боролся за свободу, а в итоге ее потерял, - без тени иронии ответила она. - Помнишь, я сказала про груз, который утянет тебя на дно? Ага, помнишь… Это он и есть. Ты видел.
- Ничего не понимаю, - помотал тот лохматой башкой.
- Напиши родителям, - серьезно сказала Кэнди. - Да, понятно, другое поколение, другие идеалы. Они упрямые, мы тоже. Они не понимают нас, мы не понимаем их… - Она помолчала. - Знаешь, у меня страшно религиозная бабушка, это ужасно раздражает, ну а о магии она вообще слышать не желает. Но я ее все равно люблю и никогда не забываю сказать ей об этом… пускай она и зануда. Просто, Сириус, можно не успеть этого сделать, а тогда ты кирпичи с ног уже не отвяжешь, и из болота тебя вытянуть будет некому. Ты же любишь родителей и брата, хоть у вас разные идеалы, разве нет? Напиши.
- Что, так вот просто взять и написать? - неверяще спросил он.
- Ну да, а что? У тебя рука отвалится?
Воцарилось молчание.
- Мне надо подумать, - сказал наконец Блэк.
- Думай, - пожала плечами Кэнди. - Эй, кстати, ты сколько зелья употребил? Там же с запасом было.
- Две капли, как ты сказала. А что?
- Не повторяй пока, - предостерегла она. - Мы пока не знаем, чем это может обернуться.
- Звучит обнадеживающе, - фыркнул Блэк и встал. - Спасибо.
- Обращайся, - пожала плечами Кэнди. - А, постой! Я слышала, тебя приятели Бродягой называют?
- Ну… да.
- А почему?
- А Снейп не рассказал? - удивился Блэк. Я только фыркнул. Такие знания я предпочитал держать при себе. - Я анимаг. Собака.
- Тебе подходит, - серьезно сказала она. - Только возвращайся домой, как нагуляешься. Оно, конечно, все псы попадают в рай, да только бродячим собакам плохо живется. А все, что тебе нужно - это любовь, братишка…
Блэк тяжело вздохнул и ушел. И потом еще несколько дней бродил в глубокой задумчивости, отмахиваясь от остальных Мародеров, только все чаще и чаще шептался о чем-то с братом, хмурился и явно не мог принять решение. Зато от меня отвязался, уже неплохо…
- Как успехи? - светски спросил я, столкнувшись с ним как-то в коридоре. Не удержался просто.
- Мрак, - честно ответил он. Ну да, все видели сов, таскавших ему конверты с фамильными гербами. Иногда по нескольку раз на дню. - Отец, как обычно, сдержан, матушка в ярости… А Рег по секрету сказал мне, что она всякий раз плачет, когда вспоминает обо мне, поэтому запретила упоминать мое имя всуе.
Я только головой покачал: Блэк, изводивший меня больше пяти лет, вдруг так откровенничает… Точно где-то кто-то сдох.
- Может, если бы она хоть раз заплакала при мне, все было бы иначе, - неожиданно добавил он, - но мама ведь аристократка. Никаких эмоций на виду, такие дела… Хотя гневаться она умеет, этого не отнять.
- Поедешь домой на каникулы? - спросил я.