Когда Хумени вышел на меня в Лондоне и отдал свои указания, я тут же связалась с отцом, который сообщил мне, что чудовище велело ему подготовить дом в Дженине - достаточно большой для размещения по меньшей мере двенадцати человек. То есть самого Хумени, Деккера, Клейна, моего отца и меня, а также семерых других. Кроме того, по его словам, с ним связывался Каструни и сообщил, что "греческий родственник" уже похищен.
- Греческий родственник? - Теперь, если пока не тело, то мозг Трэйса начал работать с обычной быстротой. - Греческий сын Хумени?
- Именно. Каструни долгое время держал его под наблюдением и, когда тот внезапно исчез…
- Это послужило для вашей группы сигналом, что все скоро начнется, да?
Трэйс быстро прикинул в уме.
- Итак, получается, что в Дженине будет Хумени с пятью подручными против трех похищенных зомби, девушки и старика! Хорошенький расклад.
- Конечно, ничего хорошего. Это дает чудовищу явное преимущество - по крайней мере, Хумени так считает. Именно это нам и нужно. Чтобы ему казалось, будто он уже у цели.
- Но ведь тогда он и впрямь будет почти у цели!
- Даже близко не окажется, - Амира покачала головой. - Я не знаю всего, Чарли, но одно мне известно точно: покончить с ним можно только в Хоразине, и поэтому мы будем играть по правилам Хумени до тех пор, пока не окажемся там.
Трэйс тоже покачал головой, хотя и довольно слабо.
- Все равно остаются вещи, которых я просто не понимаю, - сказал он. - И очень много. Если Каструни принадлежал к вашей группе, то почему же он работал против вас? Он ведь явился в Лондон и пожертвовал жизнью, исключительно для того, чтобы убедить меня ни в коем случае НЕ ПОЯВЛЯТЬСЯ в Израиле!
- Психология! - устало улыбнулась она, затем пожала плечами. - Возможно, он думал, что ты тут же захочешь отправиться туда и все выяснить самостоятельно. Впрочем, Димитриос всегда любил поступать по-своему и всегда был самым активным из нас. Я точно не знаю, почему он поехал в Лондон. Может быть, хотел привезти тебя сам. Не забывай, что мы с ним были связаны довольно плохо - наша система связи не так совершенна, как хотелось бы. Просто Каструни не хотел терять время, вот и все.
- А Гоковски - ведь он угрожал мне, проверял меня, даже заявил, мол, будь он уверен в том, что я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО сын Хумени, он убил бы меня прямо там и тогда.
- Блеф! - снова слабо улыбнулась она. - Сол хотел хоть чем-то произвести на тебя впечатление, чтобы ты проникся серьезностью происходящего. Ты оказался свидетелем двух убийств и, хоть и не непосредственно, но все же стал участником третьего. Его угроза должна была явиться последней соломинкой, ломающей спину верблюду - лишить тебя остатков воли к сопротивлению и заставить тебя поверить. Но он ни при каких условиях не убил бы тебя, Чарли.
Ему тоже было известно, что ты обязательно должен оказаться здесь, встретиться с Хумени и отправиться вместе с ним и с остальными в Хоразин. Это единственная возможность уничтожить чудовище.
Трэйс снова уронил голову на носилки и медленно покачал ей из стороны в сторону, пытаясь привести в порядок бешено скачущие мысли.
- Вот вы называете его чудовищем. А вы и вправду - ПО-НАСТОЯЩЕМУ - верите, что этот человек - антихрист? То есть я понимаю: он определенно несет в себе зло - не можете же вы все ошибаться! - и знаю, каким он обладает… могуществом, поскольку видел как умер Каструни. Но…
- Он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО антихрист, - кивнула она. - Поверь. Ты и сам поймешь это, но только тогда, когда он сам захочет тебя убедить. О, если он захочет очаровать тебя, он сделает это с легкостью, и тогда ты ни за что в это не поверишь! Но если он ЗАХОЧЕТ, чтобы ты поверил - поверишь.
- Вы все верите, - пробормотал Трэйс . - Любой из вас, кого я до сих пор встречал, искренне верит в это. Что это сам антихрист. Что вы его раскусили! - Теперь он рассердился и попытался сесть. Амира положила руку ему на грудь и легко удержала его в горизонтальном положении.
- По крайней мере, нам кажется, - мы знаем, что делаем, Чарли.
- Но ведь вам предстоит одолеть могущество самого сатаны! Что вы можете противопоставить ему, любой из вас? И ЧТО СЛУЧИТСЯ СО МНОЙ, ЕСЛИ У ВАС НИЧЕГО НЕ ПОЛУЧИТСЯ?
Около телефона загорелась красная лампочка. В динамике под треск статических разрядов раздался голос Деккера:
- Подъезжаем к Дженину - через несколько минут будем на месте. - Толстяк даже не оглянулся.
Трэйс закрыл глаза, безжизненно откинулся на спину. Амира включила телефон и сняла трубку.
- О'кей, - ответила она. - У меня все в порядке.
- А как наш малыш?
- Он тоже пока в порядке.
- Да? Ну ничего, недолго ему осталось! - Деккер сделал паузу, затем продолжил: - Слышь, Амира?
- Что?
- Теперь я понимаю, какое чувство охватывало ковбоев, получавших премию за поимку преступника.
- Да? И какое же?
- Чувство удовлетворения! - просипел Деккер и расхохотался.
"Ублюдок, - подумал Трэйс. И еще раз пообещал себе: - Если я пойму, что мне все равно конец, считай, толстяк, что и тебе тоже. Можешь не сомневаться!"
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
На окраине Дженина Деккер притормозил, вытащил из кармана бумажку с указаниями, заглянул в нее, а потом принялся высматривать ориентиры. Проехав восточную часть города, где преобладали типичные для Среднего Востока строения, он свернул направо по аллее, засаженной пальмами и гигантскими то ли кактусами, то ли какими-то похожими на них мясистыми растениями, и подрулил к внушительного вида частному дому посреди обширного участка, обнесенного высоким каменным забором. Широкие деревянные ворота были закрыты, но, когда "скорая" замедлила ход, ворота распахнулись, и какой-то человек в накидке, капюшон которой скрывал его лицо, махнул Деккеру рукой, тот въехал во двор и остановился.
Затем ворота закрыли, заперли и мужчина в коричневой до пят свободной накидке - подошел к сидевшему в кабине за рулем Деккеру. Тот наконец обратил внимание на его странную прихрамывающую походку, и лицо его заметно побледнело. Когда Хумени откинул капюшон, толстяк тут же вылез из машины.
- А, мистер Деккер! - сказал Хумени мягким, негромким и почти приятным голосом, разительно контрастировавшим с его зловещей сущностью. - По обыкновению пунктуальны. Ну и как все прошло? Нормально?
Деккер взял себя в руки, постарался отогнать мрачную тучу, как будто всегда окружающую его в присутствии этого человека и, взглянув на него, ответил:
- Для меня - нормально, - прохрипел он, - а для Клейна - нет. Он мертв. Трэйс прикончил его.
Хумени тут же вытянул похожую на лапу руку и схватил Деккера за плечо в том месте, где оно переходило в шею.
- Так вы привезли Чарльза Трэйса, или нет?
Деккер отшатнулся к "скорой" и стряхнул руку Хумени со своего плеча.
- Да, он внутри, - прохрипел он, внезапно начав задыхаться. - Там с ним эта девица, Гальбштейн.
Хумени глубоко и с облегчением вздохнул.
- Ладно, о Клейне расскажете позже, - отрывисто бросил он. - А сейчас подъезжайте к дому. Я хочу взглянуть на вашего пассажира. - С этими словами он повернулся и заковылял к дому по гравийной дорожке, а Деккер забрался в машину и медленно поехал следом за ним.
Трэйсу и Амире был слышен весь этот разговор. Кроме того, девушка смотрела сквозь затемненное стекло перегородки и видела, куда они приехали. Когда Деккер снова завел мотор, она сказала:
- Я знаю, где мы, Чарли. Дом принадлежит богатым знакомым моего отца, во время их отсутствия он может им распоряжаться.
Амира поспешно описала ему устройство дома и все остальное, заодно объяснив и то, почему отсюда очень сложно выбраться.
Выслушав ее, Трэйс про себя решил, что для него это бы не составило труда. Будь он в порядке, так слинял бы отсюда во мгновение ока - или забрался бы сюда, если бы понадобилось. Да, будь он в порядке…
Но затем, почувствовав, что машина снова остановилась, он выбросил эти мысли из головы. Он слышал, что Деккер вылез из кабины и направился к задним дверям "скорой". Затем раздалось его сопение, когда толстяк влез внутрь и стал помогать Амире выкатить наружу носилки на складной каталке.
Из-под неплотно прикрытых век Трэйс видел, как его скатывают по рампе на захрустевший под колесиками каталки гравий, затем катят по бетонным плитам двора, завозят сначала в прохладный полутемный коридор, а затем - в комнату, где из-за закрытых ставнями окон было темно как в кладовке. Тут Амира подняла его свисавшие вниз руки и уложила их по бокам (при этом едва заметно пожав одну из них), и кто-то, возможно, снова она, накрыл его до самой шеи одеялом, поскольку в комнате было довольно прохладно.
- Так значит, это есть наш мистер Трэйс, да? - послышался негромкий и тем не менее в замкнутом пространстве комнаты показавшийся Трэйсу глубоким и скрипучим голос Хумени. Трэйс почувствовал его приближение, услышал шорох его одеяния и в сумраке комнаты различил его темный силуэт. Он замер… и точно - через мгновение на лоб ему легла ладонь. - Лоб горячий, - заметил Хумени. - Такое впечатление, словно у него жар. Совсем не то, что остальные. - В голосе его слышалась некоторая подозрительность.
- Внутри скорой было душно, как в печке, - солгала Амира. - И он не только перегрелся - он еще насквозь провонял, и его нужно срочно помыть. Если хотите, я могу принести таз с водой и заняться этим.
Последовало недолгое молчание, а затем из-под чуть приподнятых век Трэйс разглядел, что Хумени медленно кивает.
- Хорошо. Похоже, вы к нему неравнодушны, мисс Гальбштейн.
- Кажется, для этого меня и нанимали, не так ли? - быстро парировала она.
- Ха! - презрительно фыркнул Деккер, а затем негромко добавил: - Шлюха!
Хумени тут же убрал руку со лба Трэйса и повернулся к толстяку.
- Уж кто бы говорил такое, Деккер, только не вы - торговец наркотиками, убийца, сутенер! Это меня удивляет. К тому же, вы забываетесь. Обычно в моем присутствии люди держат рот на замке. Некоторым удавалось заговорить при мне дважды, но трижды - никому. Не помешало бы вам как следует это запомнить…
После этого все трое направились к выходу, и уже в дверях Хумени сказал Амире:
- Да, обмойте его. Я хочу, чтобы он ни в чем не испытывал нужды и уж само собой был чист. Пока… И есть еще одна вещь, которую вы могли бы сделать для всех троих. Я хочу, чтобы вы… - Но тут дверь закрылась, и окончания разговора Трэйс уже не услышал.
В коридоре Хумени закончил отдавать указания Амире, потом повернулся к тащившемуся за ними Деккеру.
- Вы что-то хотели спросить, мистер Деккер?
- Эээ.. я просто никак не могу понять, где же остальные? То есть, где все? Или это не мое дело, поскольку я не остаюсь здесь?
- На самом деле вас интересует совсем не это, - отмахнулся Хумени, - поэтому я не собираюсь отвечать на ваш вопрос. - Он повернулся к толстяку спиной и снова заговорил с Амирой: - А вас, мисс Гальбштейн, скорее всего интересует, что с вашим отцом. Так вот, его здесь нет. Он в обители-клинике в Галилее, или по-старому в Киннерете, готовит для меня путь.
Амира знала упомянутое им место: там жили итальянские монахини и находилось оно неподалеку от развалин Вифсаиды - совсем близко от Хоразина. Отец рассказывал ей, что Хумени много лет подряд делал обители щедрые пожертвования, причем с далеко идущими целями. Путешествия по Израилю - особенно в такой близости от границы, были запрещены. Но, поскольку Хумени являлся одним из основных жертвователей обители, ему в виде исключения все же дали визу для ее посещения. Таким образом он получил возможность попасть в Хоразин! А три похищенных им человека, очевидно, были "потенциальными пациентами" для лечения в клинике, где на самом деле никого не лечили, а просто ухаживали за безнадежными кататониками. Выходит, чудовище Хумени очень хорошо продумывало свои планы.
- В таком случае, моя роль во всем этом закончена, - заговорила Амира. - Значит… я могу уехать?
- Нет, - покачал головой Хумени, - потому что я вам не доверяю - во всяком случае до тех пор, пока я в этой стране. У вас здесь слишком много друзей, и ваш отец пользуется довольно значительным влиянием. Придется вам обоим оставаться моими гостями до… до завтрашней ночи.
Хрипение Деккера теперь стало совсем уж нервным.
- Но ведь ко мне это не относится, а, мистер Хумени? Как вы и сами заметили, у меня множество других интересов, которые настоятельно требуют моего личного присутствия. Вот что я хотел сказать всего мгновение назад. Поэтому, если вы сейчас заплатите мне остаток причитающейся суммы, я…
- Мистер Деккер, вы мне крайне несимпатичны, - перебил его Хумени. - И никогда по-настоящему не нравились. Сообщаю вам об этой своей глубокой к вам антипатии, чтобы подчеркнуть то отвращение, которое доставляет мне каждая минута, проведенная в вашем обществе, впрочем, как, скорее всего, и вам - любая минута рядом со мной. Но в то же время вынужден признать, что вы весьма пунктуально исполняете свои обязательства и ни разу не подвели меня. Поэтому, в принципе, в мои дальнейшие планы входило использование вас и мистера Клейна, которого, к сожалению, с нами больше нет. Сейчас я дам вам возможность рассказать мне о том, как это случилось. Но, поскольку я лишился одного из сотрудников, мне, по-видимому, тем более не обойтись без вашей помощи. Поэтому, боюсь, окончательная расплата возможна лишь завтра, совсем в другом месте и только после того, как операция будет завершена.
- Но я…
- Разумеется, вы можете покинуть нас прямо сейчас, но в таком случае, естественно, о второй половине вашего жалованья придется забыть.
- Что? Но…
- … но если вы согласитесь задержаться еще на один день, то в этом случае вы получите не только все остальные деньги, но вам оплатят проезд из Израиля в любую указанную вами точку земного шара.
Деккер немного подумал и сказал:
- Что ж, наверное, придется остаться.
- Вот и отлично! В таком случае вы найдете четырех других… эээ… джентльменов, в гостиной на другой половине дома. Один из них покажет вам вашу комнату. Закат начнется через час с небольшим и, уверяю вас, вид из гостиной на бассейн с фонтаном в саду просто удивительный. Я распорядился, чтобы всем вам после захода солнца подали ужин, после которого я присоединюсь к вам и мы обсудим программу на завтра. Да, и еще одна мелочь: не пытайтесь сегодня вечером сбежать. Четыре джентльмена в гостиной из той же… эээ… организации, что и мистер Клейн. Более того, эти люди - члены одной и той же "семьи". Они установили поочередное патрулирование прилегающей к дому территории и получили совершенно недвусмысленные инструкции по поводу лиц, которые попытаются покинуть дом после захода солнца, так что никаких недоразумений или ошибок быть не может. А теперь прошу меня извинить: я бы хотел поближе познакомиться с моими… приобретениями.
- Я собиралась помыть Трэйса, - заметила Амира.
- Да, через несколько минут. Пять минут, максимум. Вы исключительно старательно исполняете свои обязанности - особенно те, что возложили на себя сами - мисс Гальбштейн. Это очень хорошо - во всяком случае, я на это искренне надеюсь. Ради вашего же блага… - Он зловеще улыбнулся в сумраке коридора, повернулся и исчез за дверью затемненной ставнями комнаты.
Трэйс тем временем как раз собирался слезть с носилок и подойти к двери. Он надеялся подслушать хоть часть смутно доносившегося из коридора разговора. К тому же в комнате имелось еще две каталки, и ему страшно хотелось взглянуть - кто на них лежит: он резонно предполагал, что это его "братья". Но тут вошел Хумени и закрыл за собой дверь, полностью застигнув Трэйса врасплох - тот сидел на своих носилках, держась рукой за голову и раскачиваясь взад-вперед. Фигура в балахоне несколько мгновений неуверенно постояла у двери . Затем Хумени подошел к Трэйсу, схватил его за плечо и заглянул в глаза.
Трэйсу оставалось лишь сыграть роль человека, который совсем недавно пришел в себя. Это не составило для него большого труда.
- Что.. ? - пробормотал он. - Кто.. ?
- Поразительно! - недовольно прошептал Хумени. - Просто поразительно! Ну-ка давай, ложись сынок, не утомляй себя. Все в порядке, и о тебе заботятся, поверь мне. - Голос и взгляд горящих глаз почти гипнотизировали. Тонкие твердые руки опустились Трэйсу на плечи, и он, не сопротивляясь, снова лег. Его глаза привыкали к царившему в комнате сумраку. И наконец Трэйс понял, что имели в виду Каструни, Гоковски и Амира. А еще понял, что они были правы.
- Так ты значит, третий, да? - продолжал Хумени, обращаясь больше к самому себе, чем к Трэйсу. - Но ты силен, умен, алчен - и к тому же вор. Да и внешность у тебя что надо. Тогда, возможно, ты не третий, а… первый?
Его голос и В САМОМ ДЕЛЕ гипнотизировал. Трэйс сразу понял это. Но ему просто не оставалось ничего другого, как слушать, поскольку он был не в состоянии оторвать глаз от лица Хумени или вырваться из засасывавшей ауры этого человека… этого СОЗДАНИЯ? Трэйса вдруг охватила паника. Он НЕ ДОЛЖЕН слушать этот голос! Нужно срочно отвлечься, сосредоточиться на чем-то другом.
Трэйс постарался перестать слушать и наконец заставил свои глаза оторваться от глаз Хумени. Да, теперь он мог ясно его разглядеть, это лицо было таким, как описал Каструни, но НЕ СОВСЕМ таким.
Не совсем, поскольку сейчас Хумени было на тридцать лет больше, и все эти три десятилетия были годами самого черного зла! Обычная плоть, но даже и такая, как у Хумени - чужая, ворованная, не в состоянии была выдержать то, чему подвергало ее это чудовищное создание.
Зубы, когда-то бывшие ярко-белыми и крепкими - зубы Ихъи Хумнаса - стали желтыми, как старая слоновая кость, и кривыми, как сломанные клыки. А крючковатый нос Хумени немного запал - хотя и не так сильно, как у Джорджа Гуигоса до него - и отсутствовал край левой ноздри. На одряхлевшем лице белый шрам Якоба Мхирени теперь походил на полоску чуть более бледной кожи, а волосы превратились в грубые белые пучки на затылке по-волчьи вытянутого черепа. От создания исходил какой-то запах тления, но даже и при этом сквозь него явственно пробивалось зловоние протухшего омара - ПОДЛИННЫЙ запах Хумени.
Но хуже всего были его глаза: эти жерла вулканов, светившиеся, подобно гнилушкам, эти окна, за которыми клубились дьявольские мысли! И снова эти ужасные глаза захватили Трэйса, и снова в его сознание, в его трещавшую от напряжения голову, как прогорклое масло, стал просачиваться голос Хумени:
- Но ты должен рассказать мне о себе, Чарльз Трэйс, поскольку я подозреваю, что ты здорово отличаешься от остальных моих сыновей. Я думал, мне известно о тебе почти все, но теперь я в этом уже не так уверен. Более того, я бы даже сказал, что ты изменился больше, чем я подозревал. - Трэйс почувствовал, как с него сдергивают одеяло, и снова в уши полился голос Хумени: - Потому что, хоть ты и носишь истинный знак, ты не калека. О, у твоих братьев тоже есть знаки, но совсем не такие. Это знаки Аба, полученные им от рождения, его величайшее несчастье - я знаю это, поскольку Аб и по сей день живет во мне. Да, и ЭТОТ знак сохранился на протяжении всех столетий, прошедших с тех пор, по сей день, и вот теперь его носишь ты. Но что же это может означать, Чарльз Трэйс? Что это может означать?
Трэйс не мог ни закрыть глаза, ни отвести их. Теперь он был полностью во власти Хумени, полностью подчинялся воле чудовища.