– У нас с тобой, уважаемый Борис, нет ничего общего. Я высок, красив и умен, а ты невысок, над златом чахнешь и вообще жмот и жлоб, – ухватился я за словосочетание "нашими общими", все остальные слова пропустив мимо ушей, и понесло меня в юмористическую сторону.
Кузнец еще разок хихикнул, попрощался и дал отбой.
После этого я выкинул оба разговора из головы и отправился в компьютерный клуб "Динамо". Там в тот момент проходил очередной чемпионат мира по компьютерным стрелялкам, и я хотел поболеть за наших, а потом размяться в виртуальном огневом контакте. В свое оправдание скажу только одно: сама мысль о том, что мной можно серьезно заинтересоваться на предмет долговременного сотрудничества, мне в голову просто не пришла. С самого начала моей работы в качестве джисталкера я создал себе имидж капризного удачливого одиночки – таких людей в команды зовут редко. Вот и притупилось мое чувство опасности, за что я в конце концов и поплатился. А хотя вполне возможно, что это произошло потому, что Борис и Роман мне только позвонили. Зашли бы в гости, поговорили бы по душам – глядишь, все по-другому бы сложилось. Дозвониться гораздо проще, чем достучаться, но проще – это вовсе не означает, что качественнее. Душевности в нашей жизни не хватает… Впрочем, что-то я отвлекся.
После клуба заглянул в офис, и там меня ждала неожиданность, которую затрудняюсь квалифицировать, но к приятным ее (эту неожиданность) отнести никак не могу.
– Привет, Тим. А нас с Димочкой на работу пригласили, – заявил Саня, как только я перешагнул порог офиса. – В крупную компанию.
– Там один мой месячный оклад, без учета подъемных и премиальных, в два раза больше прибыли нашей конторы за прошлый год, – буркнул Дима, пряча глаза. – Так что особо думать не приходится.
– Поздравляю вас, парни, – искренне порадовался я за ребят, хоть в душе немного и кольнуло, так как привык я к ним. – За меня не волнуйтесь, не пропаду. Давайте отпразднуем долгую совместную работу. Но накрыть стол придется – банкет за ваш счет!
– Погоди, – прервал меня Саня, на секунду замялся, а потом выдал: – С одним условием нас с Димочкой берут: ты тоже должен туда же на работу устроиться, в другой отдел только.
– Причем твоя зарплата больше, чем мой и Санин оклад, вместе взятые, – тут же завистливо пробурчал Дмитрий. – Так что я уже документы готовлю…
– На следующей неделе на работу все вместе выйдем, – растянул в улыбке физиономию Саня.
После этого последовала сцена, о которой я не люблю вспоминать. Двадцать пять лет занятий единоборствами оказались мной мгновенно забыты от возмущения. Хотя, в принципе, я до этого момента в последний раз дрался в далеком детстве, по-моему, как раз с Саней. Нам было по двенадцать лет, и эта сволочь рассказала Ольке из шестого "Б" о том, что она мне не безразлична (подлый предатель). Мои последующие занятия рукомашествами и ногодрыжествами, черные пояса, выигранные любительские чемпионаты города, дальнейшая шлифовка мастерства десятилетиями спаррингов с сэнсэем Андреем и боевые столкновения в других мирах к дракам никакого отношения не имеют. Настоящая драка – это когда двое стоят друг напротив друга, толкают (не сильно, но очень вызывающе) оппонента в грудь и кричат что-то типа: "Я тебя сейчас урою, козел!"
Разнял нас, как и четверть века назад, огромный Дима, который просто встал между нами. После этого приятелипредприниматели признали свою неправоту, на свет была вытащена бутылка водки, и мы отпраздновали примирение. Надо сказать, после этого парни по-прежнему периодически пытались вернуться к вопросу трудоустройства в крупную фирму, но уже достаточно корректно, и попыток "без меня меня женить" больше не предпринималось.
После этого случая до меня наконец-то дошло то, что охота ведется грамотная и обложили меня по всем направлениям. Постепенно я начал ощущать это давление, но присутствия духа не терял. К деньгам я всегда относился философски: есть – хорошо, нет – тоже неплохо, из-за отсутствия лишних искушений. Да и не являлись деньги большой проблемой: за время работы вольным джисталкером я добыл несколько серьезных вещичек, за которые мне были заплачены неплохие суммы, – в принципе, я бы мог больше никогда не работать и до глубокой старости существовать безбедно. Но при одной мысли об этом мне становится грустно, так что давайте обойдем эту тему. Да и если бы, как в дурацком голливудском фильме, жутким полугосударственным преступникам удалось бы заблокировать мою кредитку и лишить всех честно нажитых денег (хотя, по-моему, это бред собачий) с целью шантажом заставить меня выполнять работу – со мной такой номер бы не прошел. С голоду из моих знакомых никто так ни разу почему-то и не помер – о чем еще можно всерьез беспокоиться? Денег бы снова заработал, а не дали бы работать по специальности – пошел интерактивным оператором вагоны разгружать (я зверек маленький, но гордый – в неволе не танцую). Так что до поры до времени мне без особых проблем удавалось избегать сетей "охотников за головами" "Гном-инста".
Из всего вышеперечисленного можно сделать вывод о моей необоснованной капризности, но это не так. Я просто очень не люблю две вещи: браться за безнадежные дела и тащить на своем горбу к светлому будущему большое количество бездельников. А в данной ситуации я четко, как на экране монитора, видел взрывоопасную смесь этих двух вещей, и только поэтому прикладывал все усилия, чтобы уйти, как рыба, в глубину. Впрочем, в конечном счете нарисовалась совершенно противоположная картина – я бился как рыба об лед.
Однажды, зайдя в офис, я встретил насупленный взгляд Сани.
– Только не ори, – заявил он, вместо приветствия. – Если не хочешь, то никто тебя не заставляет – вали на все четыре стороны.
– О чем это ты? – удивился я, тоже не став здороваться.
– Человек один с тобой встретиться хочет, чтобы просто поговорить, – на полтона ниже, чем обычно, завопил Александр, и в его исполнении это означало, что он проникновенно шепчет. – Но ты как девчонка-недотрога последнее время себя ведешь, лишнего слова тебе не скажи…
– Да я всегда готов встретиться с любым человеком, если при этом из меня не будут делать дурачка местного! – тут же возмущенно заорал я. – Ты же первый раз за последние пять лет просто сказал: "Тим, поговори, пожалуйста, с человеком". У тебя же все происходит якобы случайно. Я тебе что, игрушечный солдатик, чтобы меня двигать?
– Ну, так что, поговоришь? – прервал мой возмущенный ор Саня.
– Да легко, – согласился я. – Ты со мной как с человеком – и я тебе навстречу пойду.
Наш невысокий директор предприятия просиял радостно и тут же стал звонить куда-то по гашек-фону.
– Ну вот, а вы сомневались, Рудольф Иванович, – вальяжно сказал Саня невидимому для меня собеседнику. – Фирма веников не пишет! Обещал, что устрою встречу, – свое обещание сдержал! Можете приезжать, вас ждут.
После отбоя мы с Александром переглянулись, и он мне хитро подмигнул.
– Кстати, я давно хотел тебе одну вещь сказать, только все забывал, – прервал я затянувшееся молчание.
– И какую же вещь, интересно? – забеспокоился Саня. – Только не говори, что у тебя дела, – ты мне обещал!
– Нет, раз пообещал, то все сделаю, ты же меня знаешь. – Мой одноклассник перевел дух, и я продолжил выражение своей свежей и оригинальной идеи: – А вот ты, Саня, все-таки законченный негодяй!
Эту мысль мы муссировали со всех сторон вплоть до прибытия Рудольфа Ивановича, с которым я, как выяснилось, был знаком. Им оказался тот самый респектабельный человек, с которым мы перекинулись парой слов в кабинете клерка, в джисталкерском комитете. При появлении Рудольфа Ивановича даже Дмитрий ненадолго оторвался от экрана монитора, буркнул что-то приветливо-почтительное и снова погрузился в виртуальное бухгалтерское пространство. Человек в невероятно дорогих очках уважительно глянул на Диму, пожал руку Сане, как старому знакомому, и церемонно поклонился мне. Это меня ужасно удивило (я привык, что люди в массе своей относятся ко мне несерьезно), и я точно так же поклонился ему в ответ.
– Пожалуйте в переговорную, вам там никто не будет мешать, – как радушный хозяин воскликнул Александр, открыл дверь в затрапезную заднюю комнату, которую он так величественно окрестил при госте, и застыл перед порогом, олицетворяя всем своим видом древнерусский плакат "Велкам!".
– Так это вы на меня охоту устроили, Рудольф Иванович? – вежливо поинтересовался я, когда мы с респектабельным человечком остались наедине и закончили наконец-то обмениваться заверениями во взаимном почтении.
– Тим, называйте меня Рудольф, пожалуйста. Без всяких отчеств, – попросил меня сотрудник "Гном-инста". – И может быть, перейдем на "ты"?
– Согласен, Рудольф, – улыбнулся я. – Ну, так зачем я нужен-то?
– Ты меня в прошлую встречу удивил, – улыбнулся в ответ хед-хантер. – Я заинтересовался поначалу необычной реакцией.
– Не как все поступил я тогда? – расстроенно поинтересовался я, дождался ответного кивка с полуулыбочкой и горестно выдохнул: – Вечно так. Как только начинаю считать себя самым умным, сразу сажусь в лужу…
После этого у нас состоялся недолгий, но откровенный и плодотворный разговор. Рудольф честно признался, что внимательно просмотрел все мои отчеты в джисталкерском комитете (практически законодательство нарушили – ничего не боятся!). Его поразил процент выполнения мной предварительных заказов – ни одна частная контора, индивидуальные джисталкеры и даже государственные служащие (имеющие, кстати, большие звезды на погонах), как говорится, даже в затылок не дышали. Думая, что тут произошла какая-то ошибка, хед-хантер через обширные связи "Гном-корпорации" прошелся по основным заказчикам и с удивлением понял, что на практике дела с выполнениями заказов у меня обстоят значительно лучше, чем указывалось в отчетах (выполняя основные заказы, я при этом и побочные дела проворачивал). В моем лице, как говорится, "ему подсунули гораздо более ценный мех". Тут мы немного поспорили. Я убеждал его, что потому, мол, и хорошо справляюсь, что не берусь за особо сложные дела. Он тут же предоставил мне пару случаев, когда я делал в мире Ворк практически невыполнимые вещи. Я в ответ привел поговорку о том, что исключения лишь подтверждают правила.
Потом Рудольф посетовал на то, что я оказался крепким орешком.
– Ты, Тим, сейчас практически рекордсмен! – гордо сказал Рудольф, с удовольствием поглядывая на меня.
– Что я там опять умудрился натворить невзначай?
Оказывается, у "охотников за головами" есть своя классификация жертв. Есть люди, которые работают в серьезных конкурирующих структурах, и такие "головы" заарканить труднее всего. Следующие по сложности – работники компаний, стоящих в иерархии ниже компании-заказчика.
Потом идут семейные фирмы, а на самом дне – безработные специалисты. Так вот, поначалу я по всем признакам относился к безработным, а в результате он на меня потратил сил больше, чем на переманивание "головы" какого-нибудь чрезвычайно нужного компании специалиста из конкурирующей структуры, сопоставимой с заказчиком величины.
– И вовсе ты меня не заарканил, – честно ответил я, и все вернулось на круги своя.
Я коротко обрисовал, почему я капризничаю, и Рудольф, в принципе, полностью согласился с моими доводами. После этого мне сразу было предложено место консультанта проекта, подчиняющегося непосредственно главе компании, от которого я тоже с благодарностью отказался. Знаю я такой подходец – сегодня консультируешь, завтра помогаешь выполнять, а послезавтра уже запряжен в плуг и пашешь, как ломовая лошадь. Мило беседуя примерно в таком же ключе, мы вышли из комнаты отдыха в офисную комнату и подошли к двери.
– Интересный ты человек, Тим, – пожав мне руку на прощание, сказал Рудольф. – Очень плодотворная у нас беседа получилась, и я лишний раз убедился в том, что ты необходим проекту.
– Спасибо на добром слове, – улыбнулся я в ответ. – Но искренне надеюсь, что у вас все получится. В плане – получится без моего участия…
– Поглядим, – улыбнулся хед-хантер и заслужил мою ответную искреннюю улыбку уверенного в себе человека.
– Все нормально у вас там? – поинтересовался Саня, не вставая из-за стола.
– Все отлично, – хором ответили я и Рудольф, синхронно улыбнулись друг другу, и хед-хантер вышел из комнаты.
– Нет у вас методов против Кости Сапрыкина! – цитатой из любимого классического фильма высказал я свое отношение к ситуации, попрощался с ребятами и покинул офис.
А вечером ко мне в гости заявилась не кто-нибудь, а моя великолепная дочь собственной персоной…
Работа 4
Официальная
Первый день – комом, блин…
Новая интерпретация старой поговорки
Первое утро работы в крупной фирме началось ужасно. Я встал, побрился, сел на край ванны и заплакал. Это я, конечно, выразился фигурально – заставить меня заплакать не смогут все бюрократы мира, вместе взятые! Но если честно, то плакать хотелось. Вы не поверите, по какой причине, – мне было не в чем идти на эту проклятую работу! Я почувствовал себя блондинкой из анекдотов – полный шкаф тряпья, а надеть нечего. Деваться было некуда, я встал и отправился за одеждой.
Не понимаю, почему женщинам нравятся хождения по магазинам? Это же ужасно долго, нудно и дорого. А мне предстояло купить все – у меня в гардеробе отсутствовали не только костюм, рубашка, запонки, галстук и чего там еще надо, точно не вспомню, – у меня не было даже подобающей обуви. Тяжело вздыхая, я, как на каторгу, пошел на грандиозный шоп. Честно сказать – самому до сих пор не понятно, с какого перепугу я решил, что мне на работу надо явиться, вырядившись, как офисный клерк. Загадка для меня это сейчас, если уж говорить до конца откровенно. Но вот втемяшилось в голову – и все тут. И ведь никого рядом не оказалось, чтобы спросить: "Тим, а зачем ты хочешь на работу в костюме прийти?" Если бы меня кто-нибудь спросил об этом, я бы сразу в чувство пришел, рассмеялся и отправился на место новой работы в привычном "милитари". Но такого умника рядом не оказалось, и отправился я в свой первый рабочий день на новом месте с раннего утра в магазин модной одежды.
Самым главным ударом в магазине для меня явилась цена костюмов и иже с ними. Вот никак не ожидал, что этот черно-белый ужас столько стоит! Вернее, вся ценовая палитра присутствовала в полном ассортименте, но носить что-либо, не испытывая при этом жуткие неудобства (под мышками давит, штаны болтаются, ворот рубашки шею трет), можно было только то, что ужасно дорого стоило. Я, в принципе, парень небедный, но в самом конце процедуры жуткой примерки, когда все силы из меня были высосаны приветливыми менеджерами магазина и я мог в том, во что меня нарядили, худо-бедно передвигаться, мне принесли счет, все волосы на теле встали дыбом. Цена этого официального маскарада была сопоставима с ценой моего любимого гоночного болида!
Время поджимало, да и проходить снова через весь ужас примеривания мне вовсе не улыбалось, так что я, скрипя зубами, расплатился и уже в черно-белом одеянии, как типичная офисная крыса, вышел из магазина, сжимая в руках приличный кожаный портфель, прикупленный там же. В портфеле гордо покоились обычные удобные шмотки, да еще я кроссовки туда умудрился запихать, так что сей бюрократический аксессуар в крепких джисталкерских руках казался достаточно пухлым, что придавало (как я искренне надеялся) моему глупому виду некоторую толику солидности.
Перед дверями офиса ребят я застыл в нерешительности, проклиная тот день, когда в мою голову пришла мысль о джисталкерстве, которая в конце концов поставила меня в это неудобное положение. Спокойно, уверенно и с чувством собственного достоинства показаться на глаза Диме и Сане в деловом костюме оказалось выше моих сил.
"Соберись, тряпка!" – прикрикнул я на себя мысленно, после чего решительно перешагнул порог офиса, который всем нам вскорости предстояло навечно покинуть.
Вопреки ожиданиям, ребята на мой деловой костюм отреагировали вполне нормально. Хотя чего я говорю – если бы они действительно адекватно отреагировали, то я бы до конца своих дней не отмылся. А так Саня и Дима продемонстрировали абсолютный, с моей точки зрения, неадекват.
– Вау! – закричал Александр, как только я перешагнул порог офиса. – Да ты на человека стал похож!
– Почем сукно? – вторя ему, буркнул Дмитрий, и я было напрягся, приготовившись к потоку глумления, который, казалось, готов был сорваться с их змеиных уст, но тут случилось невероятное.
– Ух ты, костюмчик от Армани! – вдруг воодушевленно выкрикнул Саня. – А ну-ка, лейбл покажи!
– Солидно, – подтвердил Дима, ради этого встав со своей табуреточки и пощупав рукав моего пиджака. Причем проделано это было с пиететом и западанием в глубочайшем пардоне перед фирмой-производителем товара.
– А галстук-то – "Кати Бутовская"! – выкатив глаза, аж затрясся маленький глава предприятия.
– И булавка на галстуке от Картье, – подпевал восхищенно огромный бухгалтер.
Следующие десять минут ребята обменивались гламурными словечками. Я услышал краткий сравнительный анализ современных производителей деловой одежды, последние направления в развитии офисного костюмированного искусства и прочая, прочая, прочая… Одним словом, меня не покидало ощущение того, что я разговариваю не со своими друзьями-мужчинами, а пытаюсь вести беседу одновременно с бывшей женой и дочерью, находясь перед стройными рядами каких-нибудь бутиков в гигантском супермаркете модной одежды.
То, что мои офисные крысы оказались ужасными модниками, для меня явилось невероятным откровением, сравнимым по значимости с открытием теории относительности для современной науки. Совершенно по-другому взглянул я на ребят – и не скажу, кстати, что с этого ракурса они мне понравились больше. Я-то был уверен раньше – свои костюмы они покупают где-нибудь в магазине спецодежды. Так прямо и стояла перед глазами картина: огромный зал, длинный ряд оранжевых жилеток служб коммунальных услуг; рядом ряд спецодежды для работы в агрессивных средах (резиновые сапоги там, гидрокостюмы и т. д.); следом ряд грубых спецовок строителей; и вот, наконец, мы дошли до черно-белой спецодежды офисных работников. А оказалось вон оно что – прямо-таки подиум у нас был все это время, а не офис.