Мафей, застигнутый врасплох этой вполне закономерной просьбой, принялся судорожно вспоминать, как просвещает новых переселенцев Жак и о чем говорил с Ольгой Элмар. С чего же начать - с семьи или с географической карты?
- Давай, ты будешь спрашивать, - выдавил он, так и не додумавшись ни до чего умного. - А то я не могу сообразить, с чего начать.
- Начни с себя, - посоветовала Саша. - А весь мир соберется из кусочков по ходу дела. Вот ты живешь здесь у дяди. А где твои родители?
Похоже, его рассказ тоже будет не особенно радостным, отметил про себя Мафей и честно объяснил где. А что оставалось делать, ведь с этой милой родственницей семейки дель Кастельмарра только так и можно было общаться - честно, ничего не скрывая. А как иначе общаться с ведьмой, которая непременно почувствует, как ты боишься, что кто-нибудь узнает… Боги, это ведь еще хуже, чем вечно все знающий наставник, тот хотя бы мысли не читал и чужие страхи магически не чуял… Вот это вы попали, ваше высочество…
- Что это? - совершенно искренне ужаснулся Харган, когда содержимое заветной коробочки было извлечено и с почтением поднесено ему на обрезке листового железа.
Нимшаст, все еще не в силах осознать ужасающий факт, в пятый раз простер костлявую ладонь над неподвижным тельцем и отсутствующим голосом произнес:
- Это он. Ошибка исключена.
- Да я не о том. Во что такое странное он превратился?
- Песчаный вислоухий заяц, - прокомментировал Нимшаст, покосившись на добычу.
- Такой маленький? - удивился Харган, вспоминая длинноногих шустрых грызунов.
- До Падения они как раз такими и были.
Харган оглянулся на дежурного мастера, который прислушивался к их разговору с излишним любопытством, и, приглашающе мотнув головой, направился в лабораторию, бережно неся на вытянутых руках освобожденного из заточения Повелителя. Нимшаст последовал приглашению, впрочем, без особого энтузиазма. Наверное, опять заместительно-реактивно устал, перетрудился, голова у него болит и тяжелый стресс, только говорить он об этом стесняется, не зная, слышит ли Повелитель происходящее вокруг.
Что делать дальше, Харган не имел ни малейшего представления, но надеялся, что как только сядет и начнет разбираться, все сразу станет ясно.
- Куда мы так несемся? - недовольно простонал за спиной левая рука.
- Назад, в третью, - на бегу отозвался демон.
- Ты можешь не мчаться сломя голову? Я за тобой не успеваю, сейчас задохнусь… И в боку колет…
Харган едва не задохнулся сам, а затем едва не уронил Повелителя, так как руки невольно дернулись огреть симулянта тем, что в них сейчас находилось.
- Какая одышка? - взвыл он, не в силах это терпеть и не понимая, как с этой жертвой эволюции общался Повелитель. - Ты же не дышишь!
- А как я, по-твоему, говорю? - немедленно парировал Нимшаст.
- На эту антинаучную чушь можешь ловить безграмотных идиотов вроде Клюва, - не поддался Харган. - Но мне-то не надо гребни полировать, я же знаю, что дыхательная и опорно-двигательная системы у тебя автономны и никакое питание твоим мышцам не требуется, и вообще тебя прекрасно можно ставить на погрузку кирпичей или прополку моркови наравне с зомби, если бы ты не был таким лентяем…
С таким же успехом он мог излагать эти прописные истины некромантии своему отражению в зеркале, группе скелетов или стайке вислоухих зайцев. То, чего Нимшаст не желал видеть в своей картине мира, отскакивало от него, как дротики от танковой брони. Вот и сейчас на чистую правду он демонстративно обиделся и нарочно всю дорогу плелся нога за ногу с таким лицом, словно его действительно поставили на прополку морковки, где он подвергся издевательствам и травле со стороны зомби. Наверное, он ждал извинений, но Харган проявил поразительную черствость и бестактность.
В лаборатории он все с тем же обиженным видом сел в сторонке, предоставив напарнику самому разбираться в структуре чужого заклятия. Харган сделал вид, будто ничего не заметил, и принялся за дело.
Окунаться в чужую некромантию оказалось намного легче, чем сливать Силы с Нимшастом или прощупывать чуждый и опасный жезл. Поначалу Харган ощутил даже что-то вроде злорадства. Сейчас он сделает все сам, сам во всем разберется и освободит Повелителя, а этот придурок пусть сидит и обижается дальше.
Однако, поковырявшись с четверть часа, правая рука слегка приуныл и понял, что все гораздо сложнее, чем ему казалось. Ту часть, что касалась некромантии, он понял и вычислил, но хитроумные вражеские маги словно предполагали, кому предстоит их заклятие ломать: нарочно насовали в него элементов разных школ. И если с Чистым Разумом Харган был знаком хотя бы теоретически и поверхностно, то третья школа - какая-то из природных - не только оставалась для него неизведанной областью, но и вызывала неприятные ощущения при попытке проникнуть глубже.
Радужная мечта совершить подвиг и покрасоваться победой уныло растаяла, уступив место раздражению, а Нимшаст мгновенно из конкурента превратился опять в нерадивого соратника, который сидит и бездельничает, вместо того чтобы помочь.
- А ну-ка попробуй ты, - скомандовал Харган, отстраняясь от опутанного заклинанием зайца.
Левая рука обиженно пожал плечами.
- Зачем? Если у тебя не получилось, чем я могу помочь?
- Ты думаешь, что хуже меня разбираешься в магии?
Нимшаст обратил полный страдания и укоризны взор на учителя.
- Он учил нас обоих, - дрогнувшим голосом произнес он. - Но в тебя вложил больше.
- Больше? - Харган вскочил и по привычке хватил об пол стулом, хотя вполне можно было не сдерживаться и запустить этим стулом в вечно обиженную физиономию лича. - Мне нет тридцати, тебе за двести, и ты все равно считаешь, что я научился большему?
- Он всегда любил тебя больше, чем меня! - неожиданно взвыл Нимшаст. - Всегда!
- Даже до того, как я появился на свет? - зло огрызнулся Харган.
- Да! Даже до того! Он давно хотел меня заменить! Ты знаешь, что он со мной сделал?
- То, что он рано или поздно делает со всеми избранными! - Теперь они стояли и орали оба, и Харган чувствовал что-то вроде удовольствия от сознания, что можно вести себя как угодно, сказать все, что думает, сделать что заблагорассудится. Не надо больше сдерживаться, соблюдать какие-то приличия или переживать о целости шкуры собеседника - лича хоть об стенку бей, хоть огненным шаром поджарь, ничего ему не сделается… - И о чем мечтают все, кто ему служит! Ты на это хотел пожаловаться?
- Ничего ты не понимаешь! - истерически взвизгнул левая рука. - Я любил его! Я пошел бы за ним куда угодно и сделал бы все для него, лишь бы добиться взаимности! А он… использовал меня как подопытного зверька!
- Ты же сам сказал, что сделал бы для него что угодно, - ядовито прошипел Харган. - Или твоя преданность настолько сильно зависела от взаимности, которой ты так и не дождался?
- Что ты мог умного сказать, ты же никогда не любил! Ни мужчину, ни женщину, ни даже собачку! Ты вообще не знаешь, что это такое!
- Если это похоже на то, что я вчера застал в твоем обшарпанном будуаре, то и знать не хочу!
- Можно подумать, сам никогда такого не делал!
- А что, ты когда-нибудь видел, чтобы я пил ацетон? Ты еще кислоту попробуй, может, растворишься к едреным демонам, бездельник!
- Посмотрю я на тебя после перерождения, проповедник полухвостый!
Харган уже собрался достойно ответить что-то в духе "а что отрезали тебе, бесхвостому?" и продолжить в зависимости от полученного ответа, но вдруг почувствовал, как из него осторожно, почти незаметно, тянут Силу. Нет, этот извращенец окончательно рехнулся! Он что, надеется таким образом захмелеть? Или в кои-то веки собрался подраться и решил обеспечить себе фору?
Два одинаковых "прыгающих камня" сорвались со сложенных горстью ладоней, два возмущенных крика слились в один:
- Заговариваешь зубы, а сам потихоньку Силу тянешь?!
И оба, как ни странно, попали.
Харгана швырнуло через стол и ударило о стену. Грудь словно сдавило прессом, но боль сейчас волновала демона меньше, чем сброшенный со стола лысый заяц.
- Идиот… - прохрипел он, - ты свалил Повелителя…
Где-то у противоположной стенки стонал и охал Нимшаст - как будто личу мог чем-то повредить несчастный камень третьего уровня!
- Нечего было чужую Силу качать!
- Ну и наглая скотина! - Харган обессиленно закрыл глаза и прислонился к стене. - Сам из меня потянул и еще возмущается!
- Прекратите этот безобразный скандал, - неожиданно произнес третий голос. - Это я позволил себе воспользоваться вашими Силами. И правильно сделал, иначе вы бы друг дружку поубивали.
Харган встрепенулся и открыл глаза.
У стола, с которого только что слетел мумифицированный грызун, стоял Повелитель, оправляя на себе халат и глядя на учеников примерно так же, как брат Хольс на неисправимых грешников.
- Учитель! - Вместо радостного восклицания получился сдавленный стон, но все последствия ушиба сейчас были не важны по сравнению с великой радостью. - Вы вернулись!
- Да уж, - раздраженно произнес Повелитель, ничуть этой радости не проявляя. - Не сумей я вернуться сам, вы бы еще долго разбирались, кто из вас лучший маг, кто меня больше любит, кого я больше люблю, кто кому чего должен и кому как следует поступать. Если бы действительно не поубивали друг друга в процессе.
- Да он же бессмертен! - не удержался Харган. - Ему даже не больно, он просто прикидывается!
- О, ты недооцениваешь силу самовнушения. Истерия у мага - страшная штука… Даже если он нежить. Но в одном ты прав… - Наставник перевел взгляд куда-то по другую сторону стола. - Ты настолько проникся ощущением собственной неуязвимости, что забыл обо всем остальном? О том, например, что среди твоих соратников есть живые и боевым заклинанием их можно нечаянно убить или покалечить? Хорошо, что Харган намного сильнее и крепче обычных людей, а если бы ты Кайдена приложил? Я не приветствую досрочных Перерождений, да еще по такому глупому поводу! Кстати, почему я не вижу здесь Кайдена?
Харган немного отдышался и осторожно попробовал встать. Вроде получилось.
- Я решил, что Кайден здесь не нужен, - пояснил он, хотя говорить было все еще трудно. - У него другая специализация и даже другая природа Силы. К тому же у него и так дел полно; когда вы исчезли, он взял на себя руководство и постоянно поддерживал иллюзию вашего присутствия. Он и сейчас этим занят.
- Вот как? - Повелитель немного успокоился и, как показалось Харгану, удивился. - Впервые слышу, чтобы ты хорошо отзывался о Кайдене и даже защищал его передо мной.
- Он оказался лучше, чем я о нем думал, - честно признался демон. - Наверное, Шеллар прав - мне надо учиться разбираться в людях. Я все время ошибаюсь.
- Главную лабораторию отремонтировали? - перебил его Повелитель.
- Кажется, да… Вчера там что-то красили…
- Найдите Кайдена, и чтобы через десять минут были там. Будем разбираться, кто где чего наошибался.
Харган вспомнил, о чем ему сейчас предстоит доложить, и отсутствующий кончик хвоста вдруг болезненно заныл.
Глава 5
- По-моему, пчелы что-то подозревают!
- Что именно?
- Не знаю я. Но только, по-моему, они ведут себя подозрительно!
А. Милн
Кантор не сразу узнал турнирную арену в Даэн-Риссе - он видел это место всего несколько раз и к тому же целым, чистым и нарядным. Сейчас же оно больше напоминало развороченный двор Кастель Агвилас, по которому носились в панике незнакомые люди. Причем часть их носила мундиры ортанского департамента Безопасности и Порядка, а часть - каппийский зеленовато-охристый камуфляж.
Шеллара Кантор легко заметил еще издалека - единственную черную фигуру, неподвижно стоящую среди хаотического движения, возвышаясь на голову поверх прочих. Опять его величеству какой-то кошмар видится, и опять придется его как-то отсюда выдергивать…
На оклик король обернулся медленно, словно неохотно или с опаской. Увидев, кто его зовет, на мгновение оторопел, словно ожившего покойника увидел, затем быстро сморгнул и шагнул навстречу.
- Это сон. И, должен заметить, подобные бредовые сюжеты мне порядком надоели, - произнес он вместо приветствия. - Пойдем отсюда.
Кантор заметил, что его величество как-то уж очень торопится перехватить его на полдороге, и не удержался - присмотрелся, что же такое он хотел скрыть. В той стороне находилась королевская ложа, вернее, то, что осталось от нее после взрыва, а вокруг валялись изуродованные тела и их части, тем же взрывом разбросанные.
- Декорации шестилетней давности, - прокомментировал Шеллар, не дожидаясь вопросов или, не доведите боги, сочувствий. При этом он даже не замедлил шага, чтобы не дать собеседнику задержаться и рассмотреть что-либо подробнее. - Я сам попал туда только через несколько дней, когда все уже было убрано, но ограниченностью воображения никогда не страдал и смог восстановить исходную картину. Все остальное - дичайшая смесь прошлого, настоящего и моих тайных страхов.
- То есть там были не только ваши покойные родственники, но и ныне живущие? - Кантор сам не знал, зачем ему понадобилось это уточнять. Наверное, инстинктивно почуял, что либо папа, либо дядюшка о этом спросят.
- Проще спросить, кого там не было, - невесело ухмыльнулся король. - Ты, кстати, там тоже был. И, что удивительнее всего, в эту компанию близких и дорогих мне людей каким-то образом затесался наместник Харган. Забавно, не правда ли?
Кантор вспомнил Ольгины рассказы и плюнул в сердцах:
- Да что вы все в нем нашли? Урод уродом, и это я, между прочим, не о рогах его говорю.
- Будь он действительно таким, как ты о нем думаешь, ты больше никогда не увидел бы Ольгу живой.
- Это не его заслуга, а ваша. А от него в данном случае требовалась только неустойчивость к манипуляциям, ах, какое достоинство!
- Ничего ты не смыслишь в манипуляциях, товарищ Кантор, - насмешливо бросил Шеллар с высоты своего роста. - Дело не в том, насколько сильно человек поддается манипуляциям, а в том, за какие ниточки при этом приходится дергать. Как лично дергающий заверяю: ниточки эти вполне позитивны. Если только мне удастся вдолбить этому дитяти природы, что не на все в этой жизни можно класть, а что-то стоит уважать и ценить, из него получится нечто… не особенно добродетельное, но вполне приспособленное к жизни в обществе.
- Да зачем вам это? Ну проще же убить.
- О, я заметил, это твой любимый метод решать проблемы. Однако мы увлеклись беседой на абстрактные темы, а между тем есть дела более насущные. Во-первых, ко мне пришла Азиль. Пришла сама, прямо во дворец, и высказала желание повидать меня, господина с крыльями, которого она, заметь, ни разу не видела, и лично Повелителя.
- Зачем? - Кантор даже приостановился, но король не последовал его примеру, и пришлось догонять.
- Я тоже не смог понять. Единственная приемлемая версия - она что-то знает. Не от Элвиса, и не от других людей, а из того магического источника, который дает ей уверенность в том, "как надо и как правильно". И во-вторых, найди сейчас Элмара и скажи, чтобы срочно просыпался, хватал коня и вещи и убирался прочь из этого города. Сегодня на него уже получили донос и установили слежку в надежде выйти на городское подполье, через пару дней арестуют. Заодно расспроси, где он был и кого видел, возможно, мне удастся вычислить, кто на него донес. О своих планах спасать Азиль пусть забудет, спасать надо было до того, как она явилась во дворец. Теперь он ее не достанет. Пусть оставит это мне, я что-нибудь придумаю. С Ольгой же получилось. Растолкуй ему доступно, что мне крайне сложно будет спасать еще и его, особенно учитывая, что живой Элмар очень тут всем мешает.
- Да, - послушно кивнул Кантор. И добавил, мысленно укрыв себя в три этажа за абсолютно свинскую забывчивость: - Спасибо.
- Не за что. - Они добрались до противоположной трибуны, относительно целой, и его величество наконец остановился, высматривая место, чтобы присесть. - Это была услуга скорее Ольге, чем тебе. У вас там как? Все в порядке?
- Пока да. - Это была почти правда, так как внезапное прибытие кузины значимым событием не являлось и без информации об этом безобразии некоторые господа вполне могли обойтись. - Что-то новенькое для нас есть? Ваши соратнички не решили напасть?
- Пока ничего. Я опасаюсь, что они вообще не сочтут нужным ставить меня в известность, поэтому будьте начеку постоянно, особенно в часы перед рассветом. Как много времени займет подкоп?
- Несколько дней. Точнее никто сказать не может.
- Возможно, мне удастся как-нибудь оттянуть момент операции… Например, уговорить дождаться Харгана… или что-нибудь уточнить, выяснить, подготовить… Я подумаю. Но вы все равно будьте ко всему готовы, хорошо?
- Я передам, - кивнул Кантор. - Что-то еще, или можно отправляться к Элмару?
- Пожалуй, все… разве что… не говори мэтру Максимильяно, что мне снилось. Если спросит - соври что-нибудь невинное. Я заметил, он отчего-то ужасно нервничает из-за моих снов.
Кантор еще раз оглянулся на жертвы и разрушения и вслух предположил:
- А у него точно нет оснований… э-э… нервничать?
- С равной вероятностью возможно и то и другое. Но даже если они и есть, ни переживания мэтра Максимильяно, ни осознание мною их обоснованности не могут ничего изменить. Именно сейчас обстоятельства требуют моего присутствия в центре событий независимо от того, чем это может для меня закончиться.
- А вам не кажется, что папа больше переживает, как бы это не закончилось печально для всего дела, а не для вас одного? - Не хотелось напоминать самоуверенному теоретику о некоторых обстоятельствах, наверняка для него болезненных, но, похоже, его величество собрался наступить на те же грабли во второй раз. - Если вас действительно разоблачат, вас же не просто возьмут и сразу убьют. Сначала вас обязательно кое о чем спросят. И они уже из собственного опыта знают, как вас спросить… эффективно.
Король помрачнел, но все же поражения не признал.
- По-твоему, я из этого самого опыта ничего не вынес?
- И какая вам с того польза? Если не считать того, что вы уяснили для себя пределы своих возможностей?
- Ты действительно не догадываешься, как можно воспользоваться полученным знанием в комплексе с заработанной репутацией?
- Просветите недогадливого? - Кантор прекрасно понимал, что его язвительный тон можно воспринять и как оскорбление (что было совсем неправда), и как защитную реакцию (что было очень даже правда), но ничего не смог с собой поделать.
Похоже, король все-таки обиделся, так как просвещать отказался под странным предлогом, что Кантору это все равно не пригодится. После чего весьма сухо и прохладно сообщил, что у него на этом все, а Кантора ждут еще несколько важных визитов, посему не смеет задерживать.
Развеивать заблуждения его величества было бесполезно, так как он даже не потрудился привести аргументы, которые можно было бы опровергнуть. Объяснять, что он не то хотел сказать, и извиняться за свой тон Кантор не пожелал. Но когда он уходил, на душе было донельзя паршиво.