Конец правления великого и ужасного Нерона... Римляне, во всем подражая своему императору, наслаждаются кровавыми играми на арене Большого цирка, где едва ли не каждый день десятками гибнут рабы-гладиаторы, а тех, кому повезло в поединке, бросают на растерзание диким зверям. Бесчисленные заговоры и жестокие убийства, ставшие обычным явлением среди римской знати, приводят в ужас даже бессмертного вампира Сен-Жермена. Попытка спасти тех, кто ему дорог и близок, едва не погубила его самого...
Содержание:
ПРЕДИСЛОВИЕ 1
ЧАСТЬ 1 - ЭТТА ОЛИВИЯ КЛЕМЕНС, СУПРУГА СИЛИЯ 1
ЧАСТЬ 2 - РАКОЦИ СЕН-ЖЕРМЕН ФРАНЦИСК 41
ЭПИЛОГ 88
Примечания 89
ЧЕЛСИ КУИНН ЯРБРО
"КРОВАВЫЕ ИГРЫ"
Посвящается Майклу Муркоку с любовью и музыкой
ПРЕДИСЛОВИЕ
Это – вымысел, хотя некоторые персонажи списаны с действительно существовавших людей. Впрочем, автор старался донести до читателя реалии Рима первого века с наименьшими искажениями.
События, описанные в романе, приведены в согласие с фундаментальными историческими работами и, насколько это возможно, со свидетельствами очевидцев. В тех случаях, когда источники о чем-то умалчивают или друг другу противоречат, повествование развивается скорее в угоду фабуле, чем академического толка доктринам.
Интерпретация же характеров персонажей целиком и полностью является плодом фантазии автора и не должна истолковываться как намерение снять слепок с неповторимых черт какой-либо ныне здравствующей или уже принадлежащей истории личности.
ЧАСТЬ 1
ЭТТА ОЛИВИЯ КЛЕМЕНС, СУПРУГА СИЛИЯ
Письмо египетского аптекаря и торговца пряностями к Ракоци Сен-Жермену Франциску в Риме.
"Человеку, называющему себя Ракоци Сен-Жерменом Франциском, шлет свои приветствия слуга Имхотепа.
В ответ на твое повеление прислать пряности и лекарства сообщаю, что сделаю для этого все. Впрочем, добыть некоторые редкие ингредиенты стало непросто, ибо римляне тут так и кишат. Наберись терпения, мой господин. Два твоих заказа пойдут по Шелковому пути, на их продвижение уйдет более года. Ты уверил меня, что можешь ждать долго, но, полагаю, предупредить о задержке все-таки надо. Из осторожности не называю то, что ты заказал.
Другое дело - земля из Дакии. Мы можем доставить ее сколько угодно, хотя я удивляюсь, зачем это тебе. Правда, ты пишешь, что строишь виллу за стенами Рима, невдалеке от преторианского лагеря ,что ж, хорошая земля там нужна. С этим письмом к тебе прибудут девять больших бочек; если надо, приищем и еще. Посылаем также, как часть одного из заказов, выбранные тобой плитки, хлопок и полотно. К осени мы соберем достаточное количество киновари, бирюзы, сердолика, яшмы, агата, сардоникса, гипса и незамедлительно отправим все это в твой адрес. С селенитом заминка, ибо лунный камень ищется нелегко. Я пошлю агентов в Парфию, в Индию. Ты пишешь, что рубинов с алмазами у тебя вдосталь, но, буде обнаружится в них нехватка, знай, я могу восполнить твою недостачу.
Мне искренне жаль, что на ближайшие годы у тебя нет планов посетить наши края. Все тут тебя любят и помнят. Мы теперь собираемся тайно, ничего не поделаешь: римляне с греками развратили страну и даже наши соотечественники нам не доверяют. Жрецы Имхотспа занимаются куплей-продажей, им заказано врачевать! С твоим приездом все бы могло измениться.
Прости за невольный выговор, господин. В нем повинно мое отчаяние, а не твое отсутствие. Хорошо, что ты в Риме, а не у нас. Александрия - наш позор, Луксор предан забвению. Что делать? Уйти в пустыню? Но ты сказал, что там меня ждет не мирная смерть, а изнуряющее безумие. Нет, в пустыню я не пойду, хотя и считаю, что зажился на этом свете. Знай, что любое твое повеление будет исполнено нами. Не порицай меня за уныние.
Прими наш привет и передай его моему брату Аумтехотепу.
Сенистис, верховный жрец Имхогпепа.
ГЛАВА 1
Небо над Римом сделалось ярко-синим, знаменуя последнюю схватку уходящего дня с наступающей ночью. В теплом вечернем воздухе разливалось кислое дыхание великого города, однако в стилизованном под греческий атриуме пахло корицей и ароматами, исходящими от курильниц. Рабы развешивали фонарики, расставляли низкие столики и кушетки для пира.
Петроний прогуливался по атриуму, наблюдая за ходом приготовлений. Для римлянина он был довольно высок. Темные, аккуратно подстриженные и чуть тронутые сединой волосы очень ему шли. В свои тридцать четыре он ничуть не утратил телесной крепости, хотя его темно-голубые глаза под прямыми бровями, были, казалось, утомлены и пресыщены жизнью. Тога владельца дома напоминала накидку возницы, ошибочно скроенную из тонкого белого шелка, а не из грубого полотна. Остановившись возле фонтана, Петроний зачерпнул воду ладонью и понюхал ее. Она пахла жасмином. Он удовлетворенно кивнул.
С ветки цветущего персикового дерева свешивалась связка металлических колокольчиков, еле слышно позвякивавших от дуновений вечернего ветерка. Петроний встряхнул ветку, атриум огласился серебряным звоном. В этот момент перед ним вырос Артемидор.
– Господин, к тебе посетитель.
– Посетитель? Не гость? – Петроний нахмурился. Вопрос был излишним. Гости обычно запаздывают, а не являются часом раньше.- Кто?
Раб поклонился.
– Сенатор. Петроний вздохнул.
– Что ему нужно? – И этот вопрос был излишним. Всем что-то нужно от человека, приближенного к императору, но мало кто станет излагать свои нужды рабу.
– Он не сказал, господин. Отослать его? – Старый грек позволил себе улыбнуться.
– Нет, лучше не надо. Он вернется в другой раз, и с большей настырностью. Проводи его… но куда? Cкажем, в приемную. Объяви, что я скоро приду.
Просителя следовало бы потомить часок-другой в ожидании, однако скоро съедутся гости… Петроний вздохнул.
– Ты его знаешь?
Грек помолчал, потом сказал, неприязненно морщась:
– Да, знаю.
– Так,- фыркнул Петроний.- Говори, не молчи.
– Это Корнелий Юст Силий,- сказал старик с
отвращением.
– Чего от меня хочет этот старый хорек? – Римлянин вскинул брови.- Тогда сделаем вот что… веди его прямо сюда.
Увидев приготовления к пиршеству, сенатор, возможно, захочет набиться в число приглашенных. Будет большим удовольствием ему отказать. Кроме того, аудиенция в такой обстановке унижала просителя сама по себе. Петроний отослал Артемидора и повелел одному из рабов принести в атриум кресло.
– Только одно, господин? – спросил раб, протиравший столы цедрой лимона.
– Да, для сенатора,- уронил Петроний, удобно устраиваясь на ближайшей кушетке.
Ему не пришлось долго ждать.
Буквально через минуту в атриум вступил римский сенатор Корнелий Юст Силий, сопровождаемый старым рабом.
– Доброго тебе вечера, Юст,- произнес учтиво
Петроний, указывая на одиноко стоящее кресло.
Юст бросил взгляд на окружающую обстановку, привычно игнорируя наносимые ему мелкие оскорбления. В свои пятьдесят он был тертый калач и более четверти века благополучно сидел в Сенате, пережив три жестоких политических шторма. Слегка пожимая плечами, он сел и искательно улыбнулся.
– Вижу, ты ожидаешь гостей, я постараюсь быть кратким.
Петроний кивнул и слегка прищурил глаза.
– Я бы не беспокоил тебя, но последнее время мне редко приходится бывать при дворе, а ты хорошо знаком с последними…- Посетитель замялся.
– Слухами? Сплетнями? Сногсшибательными скандалами? – закончил Петроний.
– Императорскими пристрастиями,- выдохнул Юст.- Мне поручили организацию очередных игр, и я хотел бы внести в их программу те состязания, какие пришлись бы Нерону по вкусу. Силий умеют быть благодарными, и хотя я не очень богат…
– Кого же тогда считать богачом? – прервал его Петроний с обезоруживающей улыбкой.- У тебя восемь поместий, и никто из твоих родственников не бедствует – разве не так?
Юст смущенно заерзал в кресле.
– Верно, кое-какой достаток, у нас, конечно же, есть, однако мои недостойный кузен сильно скомпрометировал наше доброе имя, вступив с Мессалиной в необдуманный брак… Божественный Клавдий предал смерти и ее, и его. Гай уронил репутацию рода… - Он смотрел исподлобья, пытаясь определить, сочувствуют ли ему.
– - Это было давненько,- со скучающим видом заметил Петроний.- Нерон не слишком чтит память предшественника. Ты хочешь, чтобы я за тебя замолвил словечко?
– Не словечко, о, нет,- смущенно пробормотал Юст.- Я пекусь лишь о том, чтобы празднество удалось и снискало мне расположение императора.
– Зачем? Чтобы опять затеять какую-нибудь интригу? – Вопрос был шутливым, но нес в себе подводные камни.
– - Я? – Сенатор покачал головой.- Нет. Полагаю, наше семейство пресытилось этим. Мы знаем, к чему такое ведет.
– И тем не менее ты стараешься завоевать благосклонность Нерона,- лениво заметил Петроний.
– Это другое дело.
Юст смерил придворного изучающим взглядом. Он слышал, что Тит Петроний Нигер при всем своем праздно-скучающем облике весьма проницателен и очень умен. И то сказать, стишки, какие ему приписывают, глупец сочинит вряд ли. Сенатор решился сыграть в откровенность и, разводя сокрушенно руками, сказал:
– Я, конечно, живу потихоньку, занимаюсь своими поместьями, наведываюсь в Сенат. Все вроде бы хорошо, но это благополучие очень непрочно. Нерон в любой момент может вспомнить о винах нашей семьи. Что с того, что Гая уже нет? Его преступление перед Клавдием будет достаточным основанием для того, чтобы захватить мои земли, а самого меня бросить в тюрьму. Или не бросить, но сделать бесправным, нищим. Иное дело, если Нерон обласкает меня. У меня просто гора с плеч упадет. Я ведь недавно женился, а это не шутка. Мне надо упрочить свое положение – не для себя, разумеется, для Оливии: я стар, она молода Она – мое утешение, она примет последний мой вздох. Она переживет меня, я это знаю.
– Первым двум твоим женам это не удалось,- пожал плечами Петроний.
– - Коринна еще жива,- возразил Юст.- Мне пришлось развестись с ней – нельзя же жить с сумасшедшей. Боги не дали нам наследников, но ей все равно обеспечен хороший уход, и ухаживают за ней достойные люди.- Он хотел поскорее оставить скользкую тему.- Валентина? Та умерла молодой. О мертвых, конечно, плохо не говорят, но она сама была повинна во многих своих несчастьях. Мне жаль, я искренне чту ее память.
– - Надеюсь, теперь все несчастья обойдут твой дом стороной,- вежливо заметил Петроний. Нет, Корнелий Юст Силий определенно ему не нравился. ин сам загнал в гроб свою первую жену, лицемер. Да с Коринной дело было нечисто. Половина Рима сочувствовала двадцатилетней Этте Оливии Клеменс, фактически проданной старому негодяю своим аристократическим, но обнищавшим семейством.
– Благоденствие жен – счастье мужей,- ханжеским тоном откликнулся Юст.
– Да, безусловно,- согласился Петроний.- Но вернемся все-таки к играм. Как ты намереваешься все обустроить?
– Мне бы хотелось провести их в июне, пока нет особой жары. Я уже разговаривал с содержателями двух гладиаторских школ – дакийской и главной. Они готовы выставить хороших бойцов. Мне показали бой ретиария с пешим германцем. Я остался доволен. Ретиарий прекрасно управляется с сетью и, даже утратив трезубец, сумел связать противника по рукам и ногам. В дакийской школе хорошо тренируют. Но германец порвал сеть руками. Я видел его без доспехов. Это гора мускулов, он рвется в бой. Необходимо взять его на заметку. Имечко у него, правда, варварское – Арнакс; впрочем, это всего лишь прозвище, а настоящие германские имена вообще невозможно выговорить без глотка чего-нибудь освежающего.
Юст выжидательно глянул на собеседника. Хороший хозяин мог бы понять намек, но Петроний не понял.
– Значит, ты делаешь ставку лишь на бойцов? – Юст, опешив, сморгнул, чем подтвердил справедливость упрека.- Нет, так не годится. Школ развлечений в Риме хватает, надо использовать их. Загляни к дрессировщикам, там есть на что посмотреть и с кем столковаться. Один малый из Лузитании обучил разным штукам свору медведей. Рим такого еще не видал. Кажется, его хозяин – Марк Секст Марко, но я могу и ошибаться.- Он знал наверняка, что Марк Секст уже продал кому-то этого дрессировщика, но ему доставляла удовольствие мысль, что эта рекомендация добавит Юсту хлопот.
– - Медведи? Думаю, для начала это неплохо.-Юст ерзал в кресле, ему хотелось вина,
– - Обратись также к этому чужестранцу – к Ракоци Сен-Жермену Франциску.- Петроний цедил слова снисходительно, со скучающей миной, словно оказывая посетителю огромное одолжение.- У него возницей – армянка, она правит упряжкой. Я видел эту женщину только раз, но был восхищен. Выясни, сможет ли он одолжить ее на какое-то время. Еще он может сыскать тебе каких угодно зверей, если, конечно, ты собираешься устроить охоту…
Юст никакой охоты устраивать не собирался, но покорно кивнул. Предложение показалось ему интересным.
– - Я не знаю этого человека. Ты говоришь – он не римлянин?
– - Нет. По всей вероятности, он из Дакии, но сам не дакиец. И раб у него – египтянин. Я удивлен, сенатор! Ракоци в Риме уже почти год, а ты говоришь, что не знаком с ним! – Петроний наслаждался замешательством Юста и решил подлить масла в огонь.- Сам император берет у него уроки игры на египетской арфе.
– Сам император? – Юст обомлел, но постарался не выказать этого и сказал нарочито небрежно: – Ему это скоро наскучит, и чужак останется на бобах.
– - Возможно. Но пока что он в силе.- Облокотившись на ложе, Петроний отвернулся от посетителя- Из-за колонны ему подавал знаки Артемидор. Скоро начнут собираться гости, а этот болван все не уходит. Боги, что за тоска!
Юст собирался по-умному возразить, но все его мысли словно заклинило от наглого поведения развалившегося перед ним сибарита. Больше всего на свете ему хотелось встать и, хлопнув дверью, уйти, однако он не мог это сделать. Все, что он мог, это опустить глаза и промямлить:
– Ты говоришь, он содержит животных?
– И один Бахус знает, откуда он их берет. Тигровые лошади, белые медведи, всевозможные тигры, индийские леопарды с густой шерстью, боевые верблюды, скифские гончие, широкорогие олени, огромные британские лоси – он может достать очень многое и еще сверх того. Он утверждает, что у него повсюду есть родичи, готовые ради него на все.- Петроний расхохотался.
Перечень был ошеломляющим. Сенатор, забыв о своих обидах, стал прикидывать выгоды предприятия.
– С такими зверями охота бы получилась,- произнес он раздумчиво.- Как мне его разыскать?
– Безусловно, кто-нибудь из приверженцев синих сведет тебя с ним. Синие, правда, не очень сейчас процветают,- елейно добавил он.
– Все потому, что Нерон – за зеленых,- вскинулся Юст.- Что ж тут удивительного? При Клавдии все было наоборот.- Он недовольно поджал губы.
– Разумеется,- согласился Петроний.- Я просто подумал, что это напоминание будет нелишним.- Он подождал ответа, и, не дождавшись, продолжил: – Если тебя по-прежнему влекут синие, держись с Нероном поосмотрительнее. Он искренне предан зеленым.
Юст громко фыркнул. – Пристрастие детских лет.
– - Он по-прежнему причесывается как возница,- ответил Петроний.- Впрочем, делай как знаешь- сибарит, не скрываясь, зевнул и принялся играть шелковой кисточкой, свисающей с его пояса.- У тебя есть ко мне что-то еще?
При Клавдии так держать себя с Юстом не осмелился бы ни один человек, но мир изменился.
– Нет, ничего срочного,- ответил сенатор.- Благодарю тебя за беседу. Я многое из нее почерпнул.
Петроний прекрасно знал эти уловки и не сомневался, что главную свою просьбу сенатор приберег на конец.
– Есть, правда, одна вещь…
– Я так и думал.- Римлянин подавил вздох.- Что ж, говори, только помни: времени у меня уже нет.
Словно бы подтверждая эти слова, в атриум торопливо вошел Артемидор.
– Господин, прости, но прибыли греческие актеры. Мимы. Ты хотел на них посмотреть.
– Отведи их в приемную. Я долго не задержусь. Если им надо подготовиться, пусть занимают террасу.- Он перевел взгляд на Юста.- Я слушаю, говори.
– Мимы? Клянусь седалищем Марса! – выдохнул Юст и виновато понурился.- Прости, я забылся и перестал следить за собой! – Он напряженно сжал громадными жилистыми руками расставленные колени.- Дело у меня деликатное, но мне шепнули, что ты можешь помочь.