- Не отмолит, - равнодушно сказал Краснов. - Когда в последний раз Звездный совет, благодаря вмешательству этой вот мадамы (он кивнул на Лисс, которая в сопровождении двух даров появилась в дверях), оставил ему капитанские погоны, было решено, что при следующем невыполнении приказа господин Каверин катится из косфлота…
- В косфлоте господ нет, - тихо произнес радист. Но его все услышали.
- В общем, я не настроен дискутировать. Ситуация крайне ясная. Два руководителя миссии спасены и должны срочно проследовать на Землю, чтобы лично доложить Звездному совету о произошедшем форс-мажоре. Посольство разрушено, что, по-видимому, является доброй традицией в этом секторе.
От этой неуместной иронии Лисс побелела, а Каверин еще сильнее прижал палец к кнопке. Но все еще не вдавливал. О том, что чаша терпения Звездного совета была им исчерпана, он знал. И какие варианты? Нарушить приказ и оставить "Альтею" кому-то, кто будет беспрекословно слушаться таких вот подонков? Спасти десяток жизней сейчас и навсегда потерять возможность спасать, вытаскивать, привозить обратно?
Тем временем Краснов продолжал:
- Этих двух (он еще раз кивнул в направлении дверного проема) закинем по дороге на Делихон или Когнату, попросим доставить обратно. Их роль в случившемся мне пока не ясна. Пусть живут.
Дары переглянулись. Выражение лиц у них было такое, будто их очень хорошо развлекали.
Сержант спецназа шагнул к Краснову.
- Вы не можете! Так нельзя, там же люди живые…
- Судя по твоему личному делу, сержант, ты у себя на Верии особо не стеснялся ни с людьми, ни с их жизнями. И очутился вот в нашем славном десанте, в штрафбате, а на файле твоем помечено "до первого замечания". И фиолетовый лепесточек в углу. Знаешь, что это значит, сержант?
Сержант знал, поэтому сжатые кулаки опустил, но не сдавался:
- Послушайте, Вам же не надо ничего будет делать самим. "Альтея" даже не спустится. Мы десантируемся, заберем, кого сможем…
- Капитан Каверин, а почему Вы до сих пор не выполнили мой приказ? - осведомился Краснов, поворачивая вращающееся кресло спиной к сержанту.
- А я не намерен выполнять приказ, идущий в разрез с моими представлениями о долге и чести. И позорить Землю я не намерен. Потому что я уверен, что Антон там до сих пор стоит со своими бойцами насмерть за тех шестерых молокососов в зеленых галстучках, которых ты сюда с собой притащил, а теперь собираешься бросить! - Гарик впервые повысил голос на Краснова и теперь ждал, что будет.
- И почему же ты в этом так уверен, капитан? - вкрадчиво спросил Краснов. - Я вот, например, подозреваю обратное. Я ведь и нашего лейтенанта файлы тоже читал. И на основе имеющихся данных, а также некоторых дополнительных сведений, которые мне любезно сообщил вице-премьер Локсии, объясняя свое весьма недипломатичное поведение…
Краснов сделал паузу. Лорд Дар-Эсиль у дверей перестал развлекаться и бесшумно переступил с ноги на ногу.
- Так вот, на основе необыкновенно интересной биографии лейтенанта Брусилова и откровенно фетишистского отношения ряда руководителей Локсии к некой, достаточно, на мой взгляд, замухрышной планете… я полагаю, что лейтенант с локсианами пришел к взаимовыгодному соглашению и вместе со своими, а не с нашими, как Вы, капитан Каверин, изволите выражаться, ребятами пьет вкуснейший местный ликер в какой-нибудь забегаловке. Вот коммуникаторы и молчат дружненько. А наши молокососы - это опять Ваше слово, капитан - лежат под развалинами посольства. Надеюсь, он хоть не сам стрелял им в голову, Ваш лейтенант…
- Подонок! - сержант-вериец двигался быстро, но не по сравнению с дарами Аккалабата. Хьелль перехватил занесенную над Красновым руку и рявкнул голосом человека, привыкшего отдавать приказы многотысячной армии:
- Стоять!
Спецназовцы обалдели. Привыкнув воспринимать аккалабов как средневековых чудаков, увешанных мечами и крыльями, да и вообще страдающих феодальной дурью, они вдруг во плоти увидели перед собой реальную силу даров. Никто - ни верийские мастера оружия, ни аппанцы, ни земляне, ни единственный в этом взводе делихон - даже не заметили движения, которым лорд Дар-Халем проскользнул за спину их товарищу. А уж командовать лорд умел… так что хотелось встать навытяжку и отдать честь.
Но навытяжку не получилось, потому что корабль вдруг резко пошел вверх. Гарик наконец убрал руку с кнопки и сосредоточился на мониторах.
- Ты под суд пойдешь, капитан! - истерично заверещал Краснов. - Без моего приказа ты не смеешь…
- Гарик, - вклинилась Лисс, - а я могу тебе приказать?
- Ты не можешь. В соответствии с последними директивами Звездного совета о разделении ваших полномочий. Забыла? - ответил Каверин, не отрываясь от монитора.
- Но в прошлый раз ведь обошлось.
- Лисс, в прошлый раз я не выполнил общий приказ: была паника, пришло не пойми откуда распоряжение всем кораблям, стоявшим в космопорте Ситии, срочно сниматься с якоря. Сейчас я посылаю ко всем чертям непосредственного начальника, находящегося на месте. Так что господин Краснов прав: это будет полнометражный трибунал, а не заседание Звездного совета.
- Пусть докажет, что он тебе не приказывал.
- То есть как? - удивился Каверин.
- Ну, если мы все, кто был в рубке, подтвердим, что приказ от Краснова был, а он будет твердить, что нет… кому поверят - нам или ему? Тем более, он в состоянии аффекта.
Хьелль, отпустивший уже руку сержанта и о чем-то с ним тихо переговаривавшийся, поднял глаза на Лисс. Вот-те на! А она еще критикует Сида за его методы! Сам лорд-канцлер снова выглядел как на курорте. Идея Лисс ему явно понравилась.
- Лисс, это не пройдет. Разговоры в рубке записываются. Я могу, конечно, стереть то, что ты сейчас сказала, - подмигнул Гарик. - Но наговорить на пленку за Олега его приказ… это уже даже не трибунал.
- И технически невозможно, - тоскливо добавил радист.
- Прикажи, Олег, не будь свиньей, - попросила Лисс.
Краснов гордо поджал губы и замотал головой. Он чувствовал себя победителем: сценарий разборок с Кавериным и Мымро-Лиссой в Звездном совете и военном трибунале косфлота уже вырисовывался в его голове. Пусть летят, пусть спасают, надеюсь, что у лейтенанта хватило ума смыться… Как я их умою в Звездном совете, как они у меня запрыгают!
- Так что, Лисс, придется тебе привыкать ко мне в штатском, - мрачно пошутил Каверин, выводя "Альтею" на точку снижения.
- Вам идет форма, - лорд-канцлер Аккалабата бесшумно подкрадывался не только к Лисс. И не только со спины. Сейчас он стоял перед Красновым, прижимая к его горлу свой изогнутый меч. Краснов часто задышал, скашивая глаза на голубоватое лезвие, на котором в мерцающем освещении рубки читались какие-то загадочные знаки.
- Я категорически утверждаю, что форма Вам идет, - ультимативно заявил лорд-канцлер. - Уверен, что по зрелом размышлении советник Краснов со мной согласится. Это же так просто. Отдать приказ, который будет немедленно и эффективно выполнен, и продолжать любоваться тем, как капитан Каверин носит форму. Не откажите мне в удовольствии, советник. Что у нас все орады да орады, а вот прилетел капитан - и такая радость моему сердцу.
Лорд-канцлер щебетал карикатурно, но глаза у него были словно подернутые инеем. Десантники, наблюдавшие эту картину, но не желавшие вмешиваться, хорошо знали такие глаза. Аккалаб не пугал, он угрожал и готов был свою угрозу исполнить. Багровый рубец, пересекавший шею лорда Дар-Эсиля от уха до уха, свидетельствовал о том, что ощущение от холодного металла, входящего в артерию, знакомо ему не понаслышке.
Сержант-вериец и лорд Дар-Халем прекратили разговор и сдвинулись немного ближе к месту действия.
Лорд Дар-Эсиль чуть заметно пошевелил кистью:
- Ну, мы договорились, советник? Оставляем капитану Каверину форму?
Лисс приняла из рук радиста маленький аккуратный микрофончик и прицепила к Краснову на лацкан.
- Так будет лучше слышно. Давай, Краснов, командуй. Я этого лорда знаю: ему как чего втемяшится в голову, колом не выбьешь. Абсолютно средневековый феодал. Никакой просвещенности.
- У меня рука устала, - капризно заявил феодал.
- Вот видишь, у него рука устала, десантники к люку потянулись, Каверин на точку вышел, а ты все артачишься, - Лисс разговаривала с Красновым, как с маленьким ребенком. - Дай дядям приказ. Пусть работают.
Краснов с усилием сглотнул.
- Ладно. Вы меня…
Одновременно лезвие на его шее угрожающе двинулось, и Лисс возопила:
- Нет-нет, не говорите так, господин посол. Зачем это слово? Конечно, мы вас любим, мы вас уважаем…
Нагнувшись низко-низко к его уху, она прошипела:
- Краснов, уже приказывай. Для истории. И без всяких "заставили", понял?
Весь красный, гордо выпрямив спину, Краснов выплюнул в микрофон слова приказа - высадиться на развалинах посольства, спасти всех, кого возможно - и отвернулся к стене. Лорд-канцлер небрежно сунул меч в ножны и взглянул туда, куда, не отрываясь, задержав дыхание, смотрели все, оставшиеся в рубке. И не верили своим глазам.
Центральный монитор показывал вовсе не развалины посольства, а просто выщербленные стены, полупроломленную крышу и выбитые окна, из-за которых доносилось знакомое жужжание парализаторов и чавканье скорчеров. Десантировавшееся с "Альтеи" подкрепление уже растворилось в дыму и известковой пыли и сразу приступило к делу. Автоматы и скорчеры заговорили громче, им ответили окружавшие здание локсийские минометы. И сквозь весь этот шум в каверинском коммуникаторе заорал голос, хриплый, но счастливый, искаженный еще работающими, но уже не закрывающими "Альтею" от "чрезвычайщиков" глушилками: "Гарик, ты че творишь! Уйди за здание! И ниже, чтобы я мог людей сажать! В сад! Всем в сад, идиоты!"
Вместе с огромным облегчением от того, что чертов Тон жив, что у него все под контролем, что он даже "Альтеей" успевает командовать, Лисс ощущает тихое прикосновение к волосам и шепот лорд-канцлера: "Ты абсолютно средневековая феодалка. Прежде чем драпать на Землю, не забудь закинуть нас домой".
Эпилог
Пышно умирает над горами и долинами Аккалабата сияние последнего летнего заката. Сигнальные огни замков стынут во влажной дымке уходящего дня, зовут, как мотыльков на свет, но не убивают своих хозяев, а привечают домашней лаской. Затихают ветры над вершинами невысоких холмов, и застывают молчаливые сосны вдоль серебристо-серой реки.
Таким видишься ты мне, мой Аккалабат, моя печальная родина, из окна Дар-Халема, не самой древней и не самой мощной из твоих родовых крепостей, обращенной главными воротами к столичной твердыне Хаяроса и строгими башнями - в противоположную сторону, туда, где высятся над синими полями твоих туманов стены Дар-Эсиля, неприступные во веки веков…
В проеме верхнего окна одной из этих башен стоят, полуобнявшись, два верховных лорда - Хьелль Дар-Халем, главнокомандующий вооруженными силами Ее Величества, и Сид Дар-Эсиль, лорд-канцлер и хранитель печати. Черный орад лорда Хьелля и серебристое облачение лорда Сида, темные волосы Хьелля и белокурые Сида перемешаны так, что невозможно определить, где кончается одна человеческая фигура и начинается другая. Голова одного закинута на плечо второго, руки переплетены. Дары задумчиво смотрят вниз, туда, где смыкаются пределы их владений. Лорд Хьелль небрежно замечает:
- Мы отказались от претензий на Локсию. Дилайна…
- Дилайна… - эхом отвечает лорд Сид.
И они прекрасно понимают друг друга. Собственных кораблей Аккалабата хватает только на перелеты внутри сектора. А это значит, что наступивший мир будет долгим.
- Теперь Аккалабату не нужен главнокомандующий, - продолжает свою мысль Хьелль, отбрасывая со лба темный локон. - Зато без лорд-канцлера ему не обойтись.
Действительно, установление отношений со Звездным советом - это не разовый шаг. Потребуется еще много дипломатического такта и бумажной волокиты, прежде чем Аккалабат почувствует себя полноправным членом сообщества планет. Как ни крути, лучше Сида никто не справится с этой работой. К тому же, он начал понимать землян.
Лорд Дар-Эсиль молчит, глядя в сторону. Из зеленоватого сумрака доносятся пронзительные вопли болотной жабы, и его передергивает от отвращения. Мерзкие пятнистые твари готовятся к зиме, созывают свои выводки, чтобы до наступления холодов закопаться в речную глину. Хочется заткнуть уши, закрыть глаза, упасть в постель и проснуться три месяца назад под столом "У старого мышелова" в обнимку с младшим Дар-Умброй в рваном ораде.
Хьелль утыкается лбом в серебристые пряди, тихо спрашивает:
- То, что сказала королева, просто требование или уже ультиматум?
- Это более чем ультиматум, Хьелль… Аккалабату не обойтись без лорд-канцлера, но лорд-канцлер без наследника - позор и слабость Империи… А я переполнил чашу общего терпения, судя по всему. Верховные дары и так бурлят из-за уступок землянам. Сегодня шел по коридорам, многие отворачивались. Кстати, тебя она "больше никогда не хочет видеть". Это цитата.
- Мне не нравится, что на кону стоит твоя голова.
Сид не выдерживает:
- Можно подумать, дело в моей голове! Дело в твоей жизни. А я не хочу…
- Не хочешь? - насмешливо уточняет Хьелль. - А что это у тебя на шее?
Его палец скользит по шраму.
- Я не это хотел сказать, - Сид делает попытку отстраниться, но Хьелль решительно притягивает его обратно:
- Я знаю. Не брыкайся.
Прощальные порывы августовского ветра раздувают полы орадов, треплют волосы, задувают в комнату дым от башенных факелов Дар-Халема.
- Можно бы устроить что-то вроде военной Академии, как на Ди… Земле или Аппе, - деловито замечает Сид спустя несколько минут. - Ты бы…
- Я бы не, - прерывает его Хьелль. Он решительно поворачивается, берет друга рукой за подбородок и не позволяет отвести взгляд. - Ты нужен королеве, Сид. А я нужен тебе. В любом качестве, и ты это знаешь.
Игольчатые ресницы вздрагивают, губы кривятся. Лорд-канцлер шипит сквозь зубы:
- Убери руку - укушу.
Хьелль усмехается, убирает руку и резко толкает Сида в комнату, надвигается на него, оттесняя к широкому деревянному столу, на котором грудой валяются уже ненужные карты военных действий, распечатанные конверты с донесениями, черновики штабных бумаг…
- Сид, послушай меня, послушайся меня еще хоть раз в жизни, - сбивчиво начинает он. - То, чего мы оба боимся больше всего на свете, может произойти уже завтра на приеме у королевы по поводу того, что "все так хорошо закончилось". Самое позднее - послезавтра на церемонии посвящения новых фрейлин. Я не хочу тебя потерять. Я не могу тебя потерять. Давай хотя бы попробуем.
Жарким шепотом, как заклинание, повторяя главные слова - попробуем, не хочу - он смахивает весь военный мусор со стола, усаживается на край, тянет на себя Сида, негнущимися пальцами возится с застежкой орада. Тот, зажмурив глаза, трясет головой безмолвно "нет, нет, неееет!", но разве он может отказать своему не умеющему танцевать Дар-Халему. Он еще сопротивляется… но Хьелль неожиданно откидывается на спину, увлекая его за собой и уговаривая, как ребенка:
- Иди сюда, родной, иди же… сюда… так надо…
Сид встряхивает головой и выдыхает долгожданное "да". Но когда он подается вперед, тяжело шепча в раскрытые навстречу потрескавшиеся губы: "Все будет хорошо. Ведь, правда же, родной, все будет хорошо…", Хьелль замечает в его глазах какое-то странное выражение. Совсем не то, которое рассчитывал видеть, отдавая свои крылья.
* * *
"Все будет хорошо. Все же будет хорошо?" - думает в это время на другом конце Конфедерации Лисс, стоя в дверях палаты интенсивной терапии. Лица человека, лежащего на единственной в палате кровати, не видно из-за бинтов и переплетения разноцветных трубок. Но Лисс смотрит не на лицо. И даже не на татуировку, которая кажется сделанной прямо на пододеяльнике, настолько рука лежащего сливается с белизной постельного белья. Ее отсутствующий взгляд устремлен на изуродованные под татуированным узором запястья, но она видит не их, а пустую витрину в музейном зале, в которой со вчерашнего дня на месте тонкого браслета чистого золота лежит надпись "Экспонат на реставрации".
Интермеццо
Такуда обреченно рассматривал горку фишек на столе. Три плюс три плюс пять плюс пять плюс еще десять - больше двадцати шести никак не получалось. Зато напротив него маленькая Ай с довольным видом складывала картонные кружочки в два столбика: три "монетки" по десять очков и две "пятерки". Итого сорок - враг повержен и позорно отступает.
Настольные игры пользовались у домашних бессменного члена Звездного совета Такуды Садо огромной любовью. Глава семьи свято верил в их преимущества перед играми компьютерными и крепил боевой дух и интеллектуальные способности своего сына и четырех дочерей в ежедневных посиделках над заковыристыми картонными полями, карточных баталиях и путешествиях с помощью кубика или волчка по реальным и вымышленным мирам драконов и подземелий, меча и магии, сокровищ и лабиринтов - всего того, что земная - и не только земная - индустрия настольных развлечений выбрасывала из года в год на рождественские прилавки.
С самого малого возраста дети, родившиеся в этом доме, знали: отец будет с ними играть, и будет играть серьезно - не поддаваясь и не делая скидок на неопытность и слезы.
Но сегодня глава семьи был повержен. И как!
Начиналось-то все неплохо. Игра называлась "Королевские врата", предназначалась для двух-четырех участников, а суть ее, как гласила инструкция, заключалась в "захвате зон влияния в средневековом городе с помощью фишек боевых отрядов". Каждая зона влияния давала разное количество очков и требовала разного количества боевых ресурсов, так что для победы была необходима дальновидная стратегия, позволявшая распределить силы и на каждом этапе выстроить оптимальное соотношение понесенных потерь и завоеванной добычи. Такуда аккуратно разложил на столе счетчик очков, карточки объектов, за которые предстояло вести борьбу, извлек из коробки четыре разноцветные стопочки "фишек боевых отрядов" и предложил маленькой Ай выбрать цвет, какой ей нравится.
Ребенка сразу же ухватила красный комплект, позволив отцу завладеть его любимым зеленым цветом. И игра началась. Такуда немедленно разработал и успешно реализовал далеко идущий план, позволивший ему уступить Ай все объекты, дававшие минимальное количество очков (казармы, провиантские склады, рынок и т. п.), и заграбастать те, которые ценились повыше (арсенал, кафедральный собор, ратушу и др.). Через полчаса, несмотря на то что часть городских объектов еще стояла на кону, у отца и дочери кончились фишки боевых отрядов, что, согласно правилам, знаменовало конец игры и начало подсчета очков. Такуда явно был впереди и уже подготовил утешительную речь для проигравшей стороны. Не тут-то было.