Я пересек одно поле, за ним лежало другое. Их разделяла заброшенная дорога, сплошь заросшая бурьяном. По второму полю бродили какие-то двурогие животные, похожие на антилоп. Видимо, это была семья: крупный бык, фута четыре в холке, три самки, четверо телят и годовалый бычок. Его-то я и выбрал своей жертвой.
Самострел бьет бесшумно. Бычок дернулся и повалился на бок. Его сородичи вскинули головы, оглянулись на него и, внезапно сорвавшись с места, ускакали. Я перепрыгнул через разваленную изгородь и направился к своей добыче.
Разделывая бычка, я услышал журчание и плеск; должно быть, где-то неподалеку струился ручей. Завернув куски свежатины в шкуру, я взвалил тюк на плечо и пошел на звуки.
Но это был не ручей - я вышел к речке, и довольно бурной. Большие валуны торчали из воды, и она клокотала, встречая их сопротивление.
Я соскользнул вниз по обрывистому берегу и, опустившись на колени, стал черпать пригоршнями воду. Она была чистой и холодной. Напившись, я долго плескал воду в лицо и на голову, не в силах прервать удовольствие. Затем я сполоснул фляги, наполнил их по горлышко и заткнул пробками.
Теперь у нас было в достатке и пищи, и воды - Каттея и Кемок воспрянут духом. С флягами на боку и тюком мяса на плече, я попытался подняться наверх, но берег оказался слишком крутым, и мне пришлось искать более пологий подъем.
Пробираясь вдоль речки, я обогнул береговую кручу и обнаружил еще одно свидетельство тому, что эти места когда-то были обитаемы. Однако увидел я не развалины каких-то жилищ - передо мной высилась площадка из массивных каменных плит, поросших мхом и травой. На ней стояло множество колонн, расположенных не рядами, а по спирали. Насколько я мог судить, на них вряд ли когда-либо покоилось перекрытие, и я не мог понять их назначения. Любопытство толкнуло меня перебраться с прибрежных валунов на платформу. Я ступил на плиту, которая находилась между двумя крайними колоннами.
Затем… Затем, чувствуя, что не владею собой, я начал медленно двигаться между колонн по кругу, виток за витком, приближаясь к центру лабиринта. И чем ближе я подходил к нему, тем острее ощущал, что меня влечет туда нечто губительное. Я чувствовал себя жертвой какой-то злой силы, готовой поглотить меня.
Меня охватил невыносимый ужас, и я закричал, взывая о помощи всем своим существом, больше надеясь не на силу легких, а на то, что будет услышан мой мысленный зов.
И он был услышан. Я почувствовал приток силы, помогающей мне противиться почти необоримому влечению к центру каменной паутины. Я уперся руками в колонну и, оттолкнувшись от нее, сделал шаг назад.
Так, отталкиваясь от колонн, я стал рывками двигаться обратно, ощущая всем нутром флюиды ярости, которую источал невидимый хозяин лабиринта. На какой-то миг его ярость сменилась растерянностью: по-видимому, властелин каменной паутины не привык к тому, чтобы жертва сопротивлялась.
Я уже добрался до внешнего круга колонн, как вдруг увидел, что на меня надвигается черное облако, возникшее невесть откуда. Я снова закричал и, собрав остатки сил, попытался сделать еще несколько шагов, но споткнулся и упал. Меня поглотила тьма - тьма небытия.
Должно быть, приступ рвоты помог мне прийти в себя. Меня выворачивало наизнанку. Кто-то помогал мне удерживаться на четвереньках. Я открыл глаза и увидел Кемока. Он подождал, пока у меня кончились спазмы, затем опустил меня на землю. Подумав с испугом, что все еще нахожусь среди колонн, я сел и огляделся.
Вокруг расстилалось широкое ровное поле, на котором под лучами вечернего солнца не было заметно никаких подозрительных теней. Каттея наклонилась, чтобы напоить меня из фляги. Я попытался взять флягу из ее рук, но у меня не хватило сил даже на это.
Странным показалось мне выражение ее лица - взгляд потухший, губы плотно сжаты. Кемок, за нею, став на колено, настороженно оглядывался по сторонам, как будто ждал нападения.
- Как скоро проявилось зло… - Каттея поддерживала мне голову, пока я пил. - Благодарение Силе, не давшей выплеснуться ему из клоаки до конца! Эта страна наполнена злом…
- Как я оказался здесь? - прошептал я.
- Попав в ловушку, ты успел позвать нас. И когда ты каким-то чудом сам выбрался из нее, правда, лишившись сознания, мы поспешили унести тебя подальше от гибельного места, опасаясь, что его дух витает не только среди колонн, но и в окрестностях. К счастью, этого можно не опасаться. - Она подняла голову, посмотрела по сторонам и, вздохнув глубоко, сказала: - Здесь хорошо, и нам ничто не угрожает. Но в том месте ты попал в паутину зла - древнего зла. И если так неожиданно обнаружилось одно из его средоточий, нам не избежать другой встречи с чем-нибудь подобным.
- О каком зле ты говоришь? - спросил я. - О Кольдере?
Называя это мрачное имя, я уже знал, что оно вряд ли имеет отношение к тому, с чем я столкнулся в каменном лабиринте.
- Мне не доводилось иметь дело с кольдерами, и все же я думаю, что зло, о котором я говорю, сродни им. И еще оно… оно - сродни Силе!.. - Каттея посмотрела на меня так, будто сама испугалась своих слов.
- Но это же нелепость! - не сдержался Кемок.
- До сего дня я не посмела бы утверждать этого, - ответила она. - Но отныне уверена - это проявление не какой-то новой неизвестной силы, а почему-то обернувшееся злом проявление все той же Силы, с которой мы соприкасались с детства. Неужели я не могу распознать того, чему меня учили и чем я пользуюсь, даже если это до невероятности искажено и опорочено? В том и опасность, что нас может увлечь эта темная сила еще сохранившейся в ней частичкой истины. Что же произошло в этой стране? Почему благая Сила теперь используется во зло?
Мы не могли ответить ей.
Она положила ладонь на мой лоб и чуть отодвинулась, чтобы смотреть мне прямо в глаза, затем запела низким голосом, и я почувствовал, как тошнотворная боль уходит из меня, оставляя лишь память о том, чего не должно больше повториться.
Наконец ко мне вернулись силы, и мы двинулись дальше. Открытое пространство поля служило защитой от любых неожиданностей. Приближалась ночь, и нам было необходимо позаботиться о каком-то укрытии. Двигаясь вдоль разрушенной изгороди, мы поднялись на пригорок, где наткнулись на развалины, поросшие травой. Частично сохранившиеся две стены образовывали угол, и мы воспользовались этим убежищем.
Мы с Кемоком насобирали камней и возвели нечто вроде третьей стенки. Каттея отправилась за хворостом, который можно было набрать поблизости. Когда она вернулась, ее лицо заметно просветлело.
- Я не почувствовала ничего опасного. Скажу вам больше - здесь когда-то обитал целитель. Лечебные травы, если их посадить с любовью, не требуют за собой никакого ухода. Посмотрите, что я нашла. - Она разбросала на большом плоском камне свои находки.
- Вот это, - она коснулась резного листка, - камнеломка - снимает жар. А это, - она показала нам стебелек с лапчатыми листьями, - это ланглорн, он освежает мозг и чувства. А вот самая сильная из трав, благодаря ей сохранились здесь все остальные растения. Это знаменитый ильбейн - Цветок Жизни.
Об этом цветке я знал. Даже в Эсткарпе сохранился древний обычай сажать его по весне где-нибудь рядом с жильем, чтобы осенью, собрав белые цветы и связав их в пучки, повесить над входом в дом или у ворот конюшни. Существовало поверье, что они оберегают от несчастий: запах этих цветов - не важно, выдернули их с корнем или оборвали - настолько устойчив, что может одурманить и отпугнуть любую нечисть.
Она начала раскладывать свои травки поверх хвороста, сложенного для костра. Я же, опасаясь, что белый, как молоко, дым от их воскурения может привлечь к нам внимание, хотел остановить ее, но Кемок жестом дал мне понять, чтобы я оставил сестру в покое. Сложив этот необычный костерок, Каттея украсила его парой цветков ильбейна. Подняв стебель с оставшимися на нем цветами, она принялась ходить с ним туда и обратно вдоль сооруженной нами стенки, изредка прикасаясь к камням, и наконец воткнула его между ними, как флажок.
- Разожгите костер, - попросила она. - Он не выдаст нас, напротив, будет оберегать этой ночью, отгоняя зло.
Я без труда зажег хворост, и он сразу разгорелся. Дым костра был насыщен дурманящим запахом. А после того, как травы сгорели, мы вдыхали другой аромат - жаря на вертелах из веток кусочки свежего мяса, и вскоре я совсем избавился от ощущения, что за нами кто-то следит…
8
В ту ночь мы спали крепко, безо всяких сновидений, и проснулись бодрыми, однако мысль о том, что нам следует быть настороже, не оставляла нас. Каттея, похоже, поднялась первой, ибо, когда я открыл глаза, она сидела на корточках, положив руки на сооруженную нами стенку и пристально смотрела вдаль. Небо было покрыто облаками, утренний свет едва пробивался сквозь них.
Сестра повернулась ко мне.
- Килан, посмотри туда - что ты об этом скажешь?
Вдали, над небольшой рощицей, к небу поднимался светящийся столб - не красного, как отсвет огня, а зеленоватого, неестественного цвета.
- Не гаснет и не становится ярче, - пояснила она.
- Может, это какой-нибудь маяк? - предположил я.
- Может быть. Но зачем? - удивилась она. - Ты знаешь, вчера вечером я не видела ничего такого…
- Каттея…
Она обернулась.
- Послушай, - сказал я, - в этих местах полно ловушек вроде той, из которой вы меня вчера вытащили. Надо полагать, в эту страну нет хода тем, кто близок по крови нашей матери.
- Похоже, так, - согласилась она. - Но что удивительно, Килан: у меня такое чувство, будто мы пришли сюда не по своей воле, будто что-то направляет нас. А вообще-то, если не считать гиблых мест, вроде того, куда ты попал вчера, это благодатная земля. Ты только посмотри вокруг. Разве не прекрасны эти поля - даже под хмурым небом?
Она была права. Заросшие дикими травами окружающие нас поля необъяснимо притягивали меня - хотелось запустить руки в мягкую землю, которую давно не бороздил плуг; хотелось сбросить с себя кольчугу и шлем, которые мне осточертели, и побежать босиком по траве навстречу ветру. Я с детства любил это, но строгий Откелл всегда пресекал какое бы то ни было мальчишество.
- Ну как? - улыбнулась Каттея. - Неужели ты не примешь эту землю лишь потому, что ее поразила какая-то язва? Можно избежать гиблых мест и не думать о них. Скажу тебе больше: травы, которые я вчера собрала, не растут в местах, оскверненных Силой Тьмы.
И тут мы услышали голос Кемока.
- Чтобы где-то жить, необходимо иметь жилище и запас пищи. А это… - он показал на развалины, - жилищем не назовешь. Что же касается пищи, то нам, пожалуй, пора заняться охотой. Да и вообще, мне бы хотелось познакомиться с соседями.
Я был согласен с ним. Всегда нелишне знать, что тень от дерева - это просто тень от дерева, а не какой-нибудь неприятный сюрприз.
Мы поели мяса вперемежку с кислым виноградом и стали готовиться в путь. Каттея, прежде чем покинуть холм, пошла собирать травы, потом завязала их в узелок, который сделала из подола своего платья, укоротив его почти до колен.
Зеленый луч, хорошо видимый в сером небе, неодолимо манил нас к себе. Но мы продвигались вперед осторожно, прячась в тени кустов и деревьев. Рощица, наполненная щебетаньем птиц и шорохами снующих в ней зверьков, не вызывала никаких тревожных чувств. Выйдя из нее, мы снова оказались на открытом месте и нашим взорам открылась река - та, которую мы уже видели. На ее излучине высилась серая башня, похожая на те, какие строят в крепостях и замках Эсткарпа. Из окон бойниц на третьем и четвертом ярусах струился призрачный свет, но гораздо больше света излучала корона башни, в парапете которой зияли бреши - свидетельство ее обветшания.
Я глядел на башню и не испытывал никакого желания приблизиться к ней. Она не влекла к себе в отличие от вчерашнего каменного лабиринта, но наоборот казалась стражем, готовым покарать всякого, кто преступит некую невидимую черту.
Я заметил, что Каттея стоит с отрешенным лицом, и понял, что она пытается мысленно проникнуть за стены башни.
- Нет, мне не удается постичь ее суть, - сказала она, покачав головой. - Ну что ж, значит так тому и быть - незачем соваться, куда не следует. Есть силы не добрые, но и не злые. Они могут излечивать, а могут и калечить. Не стоит играть с огнем.
У меня было ощущение, что с башни за нами наблюдают, и я уговорил сестру и брата вернуться в рощу, чтобы под ее прикрытием, сделав небольшой крюк, выйти снова к реке ниже по течению.
Хотя с утра было пасмурно, дождь так и не начался. Мы шли лесом, придерживаясь реки. В лесу было сумрачно, однако мне удалось разглядеть свежие следы турачей. Эта большая птица хорошо бегает, но плохо летает. В Эсткарпе мясо турача всегда считалось изысканным блюдом. Зная, насколько эта птица осторожна, я решил поохотиться на нее в одиночку, пообещав сестре и брату не отвлекаться ни на что другое. Я сбросил с себя котомку, флягу и даже шлем, дабы он не выдавал меня позвякиванием кольчужного шарфа.
Птиц следовало искать у реки - они кормятся там в зарослях диких злаков. Высокий камыш позволил мне подкрасться к ним, но что-то их спугнуло.
Сломанные ветки, прошлогодний камыш и другой мусор, оставшийся от половодья, скопились на противоположном берегу и образовали запруду, наполовину перегородившую реку. Поверх этой путаницы из прутьев и тростника сновали какие-то черные зверьки, которых становилось все больше и больше, словно что-то привлекало их своим скрытым присутствием. Вдруг они начали спрыгивать в воду и поплыли к берегу, на котором затаился я.
Быстрое течение относило их в сторону, но я понимал, что где-то они все же выберутся на берег. И тут до меня дошло: зверьки охотятся не за турачами, а за мной!..
- Нам грозит опасность! - мысленно предупредил я брата и сестру. - Выбирайтесь на открытое место!..
Я бросился бежать в сторону поляны, чувствуя, что с этими тварями лучше не иметь дела среди кустов.
Кемок откликнулся на мое мысленное предупреждение и, более того, подсказал направление, в каком мне лучше двигаться. Я остановился, развернулся лицом к реке и стал пятиться, чтобы избежать нападения с тыла, и вовремя: кустарник уже кишел черными тварями…
"Твари… А ведь у меня есть способность влиять на животных, - подумал я. - Почему бы не воспользоваться ею?"
Я попытался найти мысленный контакт со зверьками.
Ничего себе зверьки!.. На меня обрушился бешеный поток страсти умерщвлять и пожирать, несвойственной никакому другому зверью. Я испытывал отвращение и страх - какой обычно вызывает что-то стихийное и неуправляемое. Я совершил ошибку: мысленный контакт с этими тварями разъярил их еще больше и теперь они подбирались ко мне все ближе и ближе. Мне хотелось повернуться и бежать без оглядки через кусты, но я заставил себя медленно пятиться, держа наготове самострел.
Кое-как я выбрался на открытое место и краем глаза увидел Каттею и Кемока, которые двигались к центру поляны. Стая черных хищников продолжала преследовать меня, и я лихорадочно думал: "Как же избавиться от них?"
Я так спешил приблизиться к сестре и брату, что споткнулся и полетел кубарем, услышав, как вскрикнула Каттея. Перевернувшись через голову, я приподнялся и увидел, что хищные твари устремляются ко мне - безо всякой опаски.
Вблизи я рассмотрел их. У них были короткие лапки, однако это не мешало им быстро бегать. Их тельца, покрытые гладкой шерстью, были гибкими и подвижными. У них были маленькие заостренные мордочки с желтыми клычками и красными, как угольки, глазками.
Я выстрелил лежа. Вожак стаи закрутился волчком, пытаясь выдернуть зубами попавшую в него иглу, но несмотря на боль, которую он себе причинял, зверь не издал ни звука. Его агония вмиг охладила охотничий азарт стаи, и красноглазые твари, рассыпавшись во все стороны, скрылись, оставив своего собрата дергаться в предсмертных конвульсиях.
Я вскочил и побежал к Каттее и Кемоку. Кемок стоял с оружием наготове.
- Хищники, - сказал он. - Откуда они появились?
- Из-за реки, - задыхаясь, ответил я. - Я еще не встречал подобных тварей…
- Неужели? - удивилась Каттея. Она стояла, прижимая к себе пучок с травами, словно защищаясь ими. - Это же кутора.
- Кутора? - переспросил я. Мне бы в голову никогда не пришло сравнить водяную мышку, величиной с палец, с этими злыми хищниками, превышающими ее по размеру раз в двадцать-тридцать. А ведь и в самом деле - они были не чем иным, как увеличенными до невероятных размеров куторами.
- Куторы так просто не расстаются с выбранной жертвой, - напомнил Кемок.
Твари действительно шныряли поблизости, сплачиваясь в кольцо вокруг нас. Они вылезали из кустов, прижимаясь к земле, и походили больше на змей, чем на теплокровных.
Кемока не нужно было предупреждать - он уже начал стрелять. Три зверя, один за другим, подскочили вверх и закрутились на месте. Прекрасно. Только надолго ли нам хватит запаса игл? Вряд ли с помощью мечей и кинжалов мы сможем отбиться от этих вертлявых тварей.
- Я не могу с ними справиться! - крикнула Каттея. - Сила не действует на них…
- Похоже, что на них может подействовать только это! - Я приготовился выстрелить. Но казалось, здесь все было против нас - внезапно хлынул ливень. Однако на поведении хищников это никак не отразилось.
- Смотри, что это?! - крикнул Кемок в тот самый момент, когда я выстрелил. Я промахнулся, в бешенстве чуть было не рыкнул на него, но, глянув в сторону, увидел сквозь потоки дождя… человека, приближающегося к нам на коне. Всадник вклинился между нами и стаей хищников. На миг нас ослепила белая вспышка. Создалось впечатление, что этот человек каким-то образом вызвал молнию и хлестнул ею, как кнутом, по бешеным тварям.
Огненный кнут еще три раза хлестнул по земле, а всадник развернулся и скрылся в лесу. Над теми участками поляны, по которым прошелся луч его странного оружия, подымались белесые струйки дыма: ничто больше не двигалось там.
Мы с Кемоком схватили Каттею под руки и молча побежали в сторону леса. Там, прижавшись друг к другу под большим деревом, мы стали ждать, когда кончится дождь.
- Это снова было проявление Силы, - шепнула мне Каттея, - и скорее доброе, чем злое. Но ее посланник никак не откликнулся на мой призыв!.. - В ее голосе звучала обида. - Почему?.. Послушайте… - Она обняла нас за плечи. - Я вспомнила… Быстрая вода… Если мы найдем место посреди быстрой воды и произнесем заклинания, мы будем в безопасности.
- Но ведь эти, как их… куторы - плавают, - возразил я.
- Пусть плавают, - ответила Каттея. - Надо найти островок на реке, там нас никто не тронет.
У меня не было никакого желания возвращаться к воде - с ней были связаны все предыдущие злоключения. Я бы охотней пустился разыскивать всадника…
- Идемте же! - теребила нас Каттея. - Эта темень и дождь навлекут на нас здесь кучу бед, нужно найти безопасное место.
Ее слова не убедили меня, но я знал, что спорить с ней бесполезно, да и Кемок молчал. Хорошо уже то, что мне удалось склонить ее двигаться в ту сторону, где скрылся всадник.