Отключившись от заполнявших мою голову пустых размышлений и воспоминаний, я решил не тревожить покой дворовых собак и односельчан своим бегом и медленно побрел по централке. Меня занимали мысли о предстоящем сегодня экзамене по физике - последнем выпускном экзамене. По здравому размышлению, мне бояться было особо нечего, предмет я знал неплохо и мог бы даже специально не готовиться к нему. Но Валентин Валентинович вчера собирал всех выпускников и, пользуясь собственной методикой подготовки к экзаменам, быстро прогнал нас по всему объему годового учебного курса. Результаты оказались неплохими, все ученики были готовы в той или иной мере идти на экзамен.
Все бы ничего, но вчера в этой же группе вместе за одной партой сидели Нинка и Белояр. Нинка уже года два как входила в группу любителей физики и делала большие успехи в освоении школьного курса, но было неясно, каким образом Белояру удалось внедриться в наши ряды, До вчерашнего дня я ни разу не сталкивался с ним на заседаниях или рабочих коллоквиумах группы. Совершенно ясно также, что Нинка и Белояр не случайно оказались за одной партой, но вчера я не обратил внимания на это обстоятельство, промолчал и никак не реагировал должным образом на их самовольство. Я не протестовал, внешне никак не выказывал своего удивления или возмущения по поводу неожиданного появления Белояра в нашей группе. Валентин Валентинович и Нинка с громадным удивлением в этот вечер посматривали на меня, так как не понимали и, видимо, не могли себе объяснить мое столь тихое поведение. Обычно, я реагировал несколько иным образом на подобные или аналогичные выходки моих знаковых и друзей.
Они не знали и не могли знать, что в этот вечер матери стало совсем плохо и, хотя обстоятельства и вынуждали меня присутствовать на занятиях, но мысли о здоровье матери и о том, что требуется предпринимать, чтобы кардинальным образом поправить ее здоровье, в тот вечер занимали меня. Теперь вам ясно, почему я так спокойно отнесся к тому, что Белояр и Нинка сидели за одной партой и на то, что он так внезапно появился в кружке любителей физики, так как в тот момент мои мысли были только о том, как бы поскорее вернуться к больной матери.
Экзамен по физике, как и все выпускные экзамены, начинался в десять утра, поэтому у меня была уйма свободного времени до его начала.
Подходя к дому, я продолжал размышлять о том, как было бы хорошо, если бы моя мать была здоровой и молодой, то и проблем бы особых не было. По получении школьного аттестата послал бы документы в академию ВКС и стал бы готовиться к вступительным экзаменам.
Но, к сожалению, в жизни не всегда дела происходят так, как бы хотелось.
ххх
С каждым днем матери становилось все хуже и хуже, ей уже не помогали никакие лекарства. Пару раз к нам приходил сельский лекарь, фельдшер дядя Игнатус, который долго нащупывал у матери пульс, стетоскопом слушал ее сердце и все пытался приладить к ее левому плечу переносной кибер-доктор. После очередной неудачи с кибер-доктором, он повернулся ко мне и сказал:
- Ну, малец! Ну, не знаю я, что происходит с твоей матерью. Все приборы показывают, что внутри у нее все в порядке, только легкие странно попыхивают. А в тоже время у нее убывают силы и она становится физически слабой. Моего опыта и знаний не хватает, чтобы определить, чем она болеет и как ее требуется лечить. Придется тебе везти ее в город и показывать опытным городским врачам. Может быть они и смогут определить и прописать твоей матери курс лечения. Авиетку свою я тебе дам, права на вождение у тебя уже, наверняка, есть, вот и отвезешь ее сам в город.
После этого он уже не приходил, а все спрашивал, когда я повезу мать в город.
Но денег на городских врачей у нас не было, вот и пришлось мне еще до конца экзаменационной сессии вновь заняться своими коровами.
Было даже очень удобно, стадо пасется на лугу, а ты сидишь в тенечке по кустиком с учебником в руках и готовишься к экзамену. А в день экзамена я просил Николая, нашего сельского комбайнера, подменять меня в поле на полдня. Комбайн на воздушной подушке Николая один день работал, а три дня ремонтировался. В дни экзаменов он практически всегда оказывался свободным и с охотой подменял меня. Была только одна маленькая, но очень серьезная проблема, Николай любил поддать на лоне природы. И, если я задерживался после экзамена, скажем, часов до двух по полудни, то наступали кранты, после этого времени можно было и стадо не собрать. Поэтому все выпускные экзамены я старался сдавать одним из первых. Многим одноклассникам это почему-то не нравилось, когда я первым выходил к доске. Они кривились лицом и считали, что из своей пастушьей грязи я лезу в отличники и, из-за своего наивного детского эгоизма, делали все возможное, чтобы не дать первым выйти к доске. Никто из них не знал и не хотел знать мои личные или семейные проблемы. Да, честно говоря, и я сам не особенно стремился делиться сокровенным со всей этой толпой маменьких и папеньких детей.
Вот и сегодня, наверняка, кто-нибудь из них снова попытается помешать мне.
Погруженный в свои мысли я не заметил, как подошел к дому.
Мать, по-прежнему, возилась на кухне, но готовый завтрак уже стоял на столе.
Когда мама прошла в комнату с кружкой молока и большим ломтем белого хлебы, я обратил внимание на то, как она сильно постарела и, словно вся усохла. За последние несколько недель она превратилась в удивительно маленькую и сухонькую старушку, хотя моя память хранила ее статной, крупной и красивой женщиной.
Я молча сел, поцеловав на ходу маму в щеку, за обеденный стол, на котором все еще шкворчала большая сковорода яичницы. Мама молча сидела напротив меня, кротко сложа руки на коленях, и с какой-то укоризной в слезящихся от света глазах, не отрываясь, смотрела на меня. Я точно знал, что она хотела сказать мне этой своей укоризной, и постарался, как можно быстрее, проглотить завтрак, чтобы бежать из-за стола. Моей маме очень хотелось, чтобы я продолжил учебу и уехал из села, где, по ее словам, молодым ребятам моего возраста после окончания школы делать было нечего, так как в селе не было ни хорошей, ни плохой работы, ни стоящего заработка. Мама страшно не хотела, чтобы я жил от бутылки до бутылки, как это делали комбайнер Николай и дядя Игнатус.
Практически на ходу дожевывая и запихивая в горло кусок хлеба, я выскочил из-за стола и бросился во двор, выгонять из хлева Машку. Увидев меня, Машка нетерпеливо заревела и норовила поддеть меня рогами. В очередной раз, увернувшись от ее бодливого заигрывания, я выгнал ее из хлева на двор и через распахнутые ворота погнал корову дальше вниз по улице.
Когда мы вышли по центральную улицу, то достал губную гармошку и стал наигрывать популярные мелодии, чтобы все сельчане - мои работодатели - знали и слышали, что пора выгонять скот на выпас. Вскоре меня окружало стадо голов в сто коров и быков, коз и овец и мы, весело маршируя под легкую музыку, прошлись по центральной улице за околицу села.
Выпас скота дело не хитрое, когда имеются большие заливные луга или пустые территории с травой для выпаса домашней скотины. Сегодня же приходилось постоянно выкручиваться, отыскивать небольшие прогалины кормовой травы, которые островками располагались вдоль леса или электромагнитных дорог, так как все остальные территории перекрывались надписями "Don't cross! Private ownerships!"
Я часто думал, почему эти надписи делаются только на иностранных языках, и понял, что все это делается для того, чтобы людям не было бы стыдно, объявлять пустовавшие ранее общественные заливные луга, своей частной собственностью. Вот они и придумали эту хитрость с надписями, чтобы простые люди не сразу догадались бы, что эти заливные общественные луга больше не принадлежат государству или народу.
Николай был уже на месте и радостно помахал рукой, приветствуя меня, а я не задерживаясь, вприпрыжку побежал дальше по дороге, нужно было спешить в школу, чтобы занять очередь на экзамен и первым выйти к доске.
Но я опоздал.
Белояр и трое других парней из моего класса уже создали очередь, и Белояр стоял первым в очереди. Другие парни с хмурыми лицами топтались у кабинета физики, мрачно поглядывая на меня. Эта ситуация с очередью была совершенно неприемлемой для меня, так как сдача экзамена четвертым создавала прямую и непосредственную угрозу опоздания к пасущему на выпасе стаду. Но что-либо изменить было поздно и в этом опоздании я мог винить только самого себя, - оказался излишне сентиментальным, не захотел будить так рано утром своих односельчан, Вот, что значит пройтись, а не пробежался по центральной улице?!
Мне ничего не оставалось делать, как молча встать в очередь за уже пришедшими парнями.
Через некоторое время в школьном коридоре вслед за мной выстроилась длинная череда других ребят, позже пришедших на выпускной экзамен. К десяти часам коридор был битком забит учениками, а в дальнем углу шушукались родители, пришедшие помочь своим чадам.
ххх
Когда часы стали отбивать десять часов, в дальнем конце коридора появились директор школы, Валентин Валентинович и его ассистент. Директор, нежно прижимая в своему большому животику толстый портфель, шел чуть впереди. Его портфель был до предела набит никому не нужными деловыми бумагами, а в одном из его отделений находилась тонюсенькая папочка с белыми квадратиками бумаги с жирно выведенными фломастером цифрами на одной из сторон.
Это были экзаменационные билеты.
Экзаменационная троица торжественно и гуськом прошествовала в кабинет физики и со стуком захлопнула за собой дверь.
Через несколько минут дверь кабинета вновь распахнулась и на пороге появился Валентин Валентинович, который, посматривая через толстую призму своих очков, осмотрел коридор с длиной очередью, и, словно не замечая Белояра, стоящего во главе очереди, громко и требовательно спросил:
- Кто первый на экзамен по физике? -
Некоторое мгновение вся очередь хранила единое молчание. Затем вперед выдвинулся Белояр и, не говоря ни слова, взяв меня за плечо, вытащил из очереди и с силой втолкнул в кабинет, а сам занял мое место в очереди. Я на скорости перескочил порог класса, чуть-чуть не споткнувшись об него.
- Еще один, пожалуйста. - Как ни в чем не бывало, продолжил свой предэкзаменационный монолог Валентин Валентинович и, отступая на шаг в сторону, пропустил в кабинет второго по очереди ученика.
Вскоре вместе с этим парнем мы стояли перед столом классного преподавателя, а классное пространство позади нас занимали только две учебных парты с терминалом всемирной сети, широко разнесенные друг от друга по противоположным стенам классной комнаты. А перед нами, за маленьким столиком самым удивительным образом разместились трое взрослых мужчин. Я бы даже сказал, далеко не очень тощих по своей комплекции дядечек, но они умудрились удобно и с комфортом устроиться за таким маленьким столиком
На поверхности столика, перед расположившимся в самой середине троицы директором школы в полном беспорядке были разбросаны небольшие бумажные квадратики, которые он постоянно перемешивал пальцами руки.
При виде этого почти карикатурного изображения наших экзаменационных мучителей мне стал одолевать дикий смех, эта троица экзаменаторов сильно напоминала группу палачей, допрашивающих захваченного партизана, изображенных на известной картине неизвестного художника "Допрос партизана в бункере". С большим трудом мне удалось сдержать этот ненужный смех.
Великое молчание первым нарушил Валентин Валентинович.
- Извините меня, пожалуйста, - обратился он к директору школы, - не позволите ли нам начать экзамен? -
В ответ директор слегка наклонил голову, выражая свое согласие.
- Итак, мои дорогие друзья, - продолжил Валентин Валентинович, уже обращаясь непосредственно к нам, - Вы можете выбрать любой экзаменационный билет. Подумайте прежде, чем отвечать на вопросы выбранного вами экзаменационного билета. На всю подготовку и ответы по вопросам у вас будет двадцать минут.
Словно деревянные солдатики мы с одноклассником одновременно шагнули к учительскому столу и одновременно, деревянно и в унисон протянув руки, выбрали по одному белому квадратику из общей кучки. Выждав точно определенное время, мы синхронно перевернули свои листочки той стороной, где был изображен номер билета, чтобы наши экзаменаторы-палачи собственными глазами могли подтвердить номер сделанного нами выбора.
Мой экзаменационный билет имел номер "пять".
Взяв эти квадратики у нас из рук, директор школы сделал в своей синей тетради соответствующие пометки и вернул билета нам.
На общий счет три, сделав синхронный разворот через левое плечо, мы, чеканно ставя шаг, промаршировали каждый к своей парте с терминалами.
Сидя за партами, мы уже работали каждый сам по себе.
Первым делом я ввел в терминал свой социальный номер и, получив доступ к экзаменационным файлам, быстро пролистал страницы экзаменационного задания номер "пять". Ничего особо сложного в задании не увидел, все это мы проходили с Валентин Валентиновичем, поэтому я снова вернулся в начало задания и стал быстро печатать ответы на поставленные вопросы, решать одно задание за другим. Как только я завершал печатать на клавиатуре ответ на отдельный вопрос экзаменационного билета, то каждый ответ подтверждал своим социальным номером. Когда ответ на последний вопрос - десятый по общему счету - был введен в терминал, я подтвердил его своим социальным номером и посмотрел на часы в классной комнате.
С момента моего появления в этом классе прошло всего пятнадцать минут.
На экране терминала замерцала оценка "пять", а внизу экрана побежала бегущая строка:
- "Вы успешно сдали экзамен по физике. Поздравляю вас!
Вы также успешно сдали все выпускные экзамены. Поздравляем вас с окончанием обучения в школе!
Аттестат зрелости будет выдаваться завтра в первой половине дня, а вечером состоится выпускной бал. Приглашаем вашу маму присутствовать на бале.
Не уходите! Директор школы хотел бы переговорить с вами по личному вопросу".
Я заранее знал о том, что терминал передаст мне такую информацию, но последняя строчка несколько удивила меня. Мне никто ранее не говорил, что школа может или хочет предложить мне какую-то работу. Я нажал "ввод" на клавиатуре терминала, чтобы закрыть свой экзаменационный файл и молча поднялся из-за парты, чтобы встретиться с директором школы, который уже спешил навстречу.
- Молодой человек, нам обязательно нужно переговорить и обсудить один серьезный вопрос. - Скороговоркой и еще на ходу зачастил директор. - Со школой и мной лично беседовали уважаемые люди из областного управления образования и интересовались твоими успехами на экзаменах и планами на будущее. Я заверил их, что ты успешно сдашь все экзамены и в ближайшее время станешь одним из лучших выпускников нашей школы. В соответствии с законодательством, государственные учреждения вправе решать, разумеется, при согласии самого выпускника о направлении на работу по окончании школы. Хочу добавить, что сразу же после этого телефонного звонку в адрес школы поступил официальный запрос в отношении вашего трудоустройства. Согласно ему один широко известный в нашей стране научно-исследовательский институт хотел бы пригласить вас на работу лаборантом-участником в секретный проект. Они обещали высокую зарплату и даже комнату в общежитии, а в будущем ты всегда сможешь продолжить свое образование.
- Могу я поехать и начать работать в этом институте вместе со своей матерью? - Решив не терять время на пустые разговоры, спросил я директора.
- Не знаю, - запинаясь, ответил директор, - ведь этот проект, куда тебя приглашают, совершенно секретный и на территорию института не допускаются посторонние лица.
- Я поеду куда угодно и буду работать кем угодно, но только в том случае, если моя мама будет всегда рядом со мной. - Несколько резковато ответил я и направился прямо к дверям.
Экзамен сдан, выпускные экзамены окончены, завтра получу аттестат и стану свободным гражданином своей страны. Но сейчас мне нужно было поспешить к Николаю, чтобы стадо не успело разбрестись по окрестным полям из-под его нетрезвого ока.
Глава 2
Жизнь в селе и смерть матери.
Когда я добрался до выпаса, то Николай уже вплотную приблизился к последней стадии свой готовности принимать алкоголь. Проще говоря, он находился в полной отключке.
Мне повезло, небольшая сельская собачонка по кличке "Трезор" сидела на пригорке и внимательно наблюдала за стадом, не давая ни одной рогатой или не рогатой скотине сделать лишний шаг в сторону от поля. Я никогда не видел и не знал, был ли когда-либо хозяин у этого Трезора. Но даже, если эта собачонка и имела бы своего хозяина, то я мог бы только позавидовать ему. Внешне невзрачная собачонка была умной и сообразительной псиной с волевым характером. Если же она принимала какое-либо решение, к примеру, посторожить стадо, то делала это дело не за страх, а на совесть. Несколько раз она ходила со мной на выпас со стадом и это было лучшее время, мне не нужно было беспокоиться за сохранность стада, было с кем потрепаться и неплохо провести время. Но, по всей видимости, у этой собачонке помимо меня и моего стада было много других дел, которые были для него интересными и важными.
Именно поэтому Трезор не часто баловал меня своим присутствием или вниманием.
Издали заметив меня, Трезор сделал вид, что не заметил моего появления, он даже не шевельнул своим облезлым хвостом в три шерстинки, чтобы поприветствовать меня, а молчаливо и с достоинством продолжил суровую охранную службу. На всякий случай, приветственно помахав рукой в сторону Трезора, я занялся пьяным Николаем, благодарный ему за помощь в присмотре за стадом в мое отсутствие. Приподняв голову, подложил под нее его же телогрейку и пристроил кусты орешника таким образом, чтобы солнечные лучи прямо не падали на его лицо.
Затем с комфортом сам устроился на широком пне, чтобы понаблюдать за стадом, время от времени поглядывая в сторону Трезора, который, по-прежнему, грелся на солнышке, комфортно расположившись на солнечном пригорке. Достав губную гармошку, стал негромко наигрывать понравившиеся мне мелодии. Играл для себя и незаметно увлекся. Заслышав звуки гармошки, Трезор встрепенулся, резко встряхнул головой, словно прогоняя надоевшее наваждение, и незаметно переместился поближе ко мне и, положив голову на лапы, стал прислушиваться к наигрышу.
К этому моменту мое настроение поднялось, был сдан последний экзамен и передо мной открывалась большая дорога во взрослую жизнь, поэтому незаметно для себя я увлекся игрой на губной гармошке. Честно говоря, к музыке я относился немного прохладно - не был предвзятым меломаном и обычно предпочитал мелодии, которые были популярны в прошлые годы. Совершенно случайно мне в руки попала губная гармошка и я попробовал вывести на ней пару мелодий, которые мне особенно нравились. Первое время ничего не получалось, но терпение и труд все перетрут и однажды, когда рядом была Нинка, у меня получилось воспроизвести одну простенькую песню, вернее, припев этой песенки. Нинке понравилось и она попросила меня сыграть еще одну мелодию. И пошло и поехало, но опять-таки на гармошке я мог выдувать только старые и понравившиеся мне мелодии, а не все подряд.