По крайней мере - очень постарается найти.
- Ты прав, Глебушка, - проскрипел снизу знакомый мерзкий голос. - Ни хрена у тебя теперь нет.
Юрасов заскрежетал зубами в приступе бессильной ярости. Он подозревал, что расправиться со сверхъестественным созданием, просто топнув ногой, не выйдет. Но как же ему не хотелось, чтобы это подозрение подтверждалось!
На этот раз Глеб не стал быстро подниматься, поскольку уже знал, что увидит.
Неторопливо сел, скрестив ноги и посмотрел вниз. Тут же его лицо приняло донельзя брезгливое выражение. Происходящее на полу выглядело еще отвратительнее того, что Глеб успел увидеть прежде…
В центре зеленой лужи блестящая слизь собралась в сгусток, который все сильнее выступал над поверхностью, приобретая черты гадкой морды элементера. В двух черных провалах на мягком черепе появились ростки глазных яблок - с каждой секундой они увеличивались в размерах и наливались зловещим красным огнем. В щели рта проклюнулись зубы. Волосы заползли на макушку и мгновенно вросли в нее.
На глазах у Глеба Гниздра восстанавливал свое раздавленное тело подобно тому, как возвращался к жизни отвратный мертвец из старого фильма ужасов. Это никак нельзя было назвать эстетичным зрелищем.
- Фу, гадость какая! - воскликнул Глеб, сдерживая начавшие терзать горло рвотные спазмы.
- Хех, ты еще остальных не видел! - Гниздра подмигнул ему единственным успевшим вырасти глазом. Вскоре подоспел и второй. - Думал, меня можно растоптать? - тварь будто бы выбиралась из-под бетона - уже показались нижние конечности и основание хвоста. Глеб заметил, что капли слизи, разлетевшиеся по камере в момент ложной гибели Гниздры, стягиваются к монстру, наслаиваясь на его торс и лапы. Это тоже напоминало сцену из какого-то давнего кинофильма, но Глеб не мог припомнить какого именно.
- Это человека можно растоптать, - прокаркал воскресший элементер. - Обоссать, макнуть хлебалом в парашу, превратить в позорного "петуха". Все это ждет тебя в самом ближайшем будущем. Ты ведь недолго пробудешь в этом детском саду. Скоро будет суд, а потом - настоящая тюрьма. Думаешь, зеки простят тебе то, что ты был таким успешным? Нет, Глебушка, не простят. Кукарекать тебе под нарами лет пятнадцать, а то и все двадцать пять!
- Поглядим еще, - мрачно бросил Глеб. "Ничего не случается просто так, - билось в голове. - Нужно выведать у этой мрази, с чего вдруг их кодла так мной заинтересовалась".
Он так напрямую и спросил, надеясь, что раз уж гнусный посланец скверны не посчитал нужным прятаться, то и в загадки он играть не станет.
- О, наконец-то я слышу от тебя хоть что-то путное, - обрадовался Гниздра. - Не кажется ли тебе, что следовало с самого начала поинтересоваться причинами столь неприятной для тебя ситуации? Я охотно расскажу тебе, в чем дело. Просто для того, чтобы ты больше мучился. Ключевые слова уже прозвучали, Глеб. Еще совсем недавно ты был человеком, которому абсолютно во всех начинаниях сопутствовал успех. Слишком часто, чтобы на это могли спокойно смотреть окружающие…
- Кто? Окружающие люди? Но при чем здесь они?
- Похоже, ты нуждаешься в серьезном поучении, - витиевато произнес элементер. - Вся скверна в мире - от людей, и я - не исключение. Нам, конечно, очень нравится терзать чистые души. Но, несмотря на это, мы крайне редко приходим в мир по собственной воле. Гораздо чаще это случается, когда где-нибудь накапливается зашкаливающее количество ненависти. Тот, на кого она направлена, и становится нашей жертвой. Если, конечно, он не является злодеем. Своих мы не трогаем.
- Кто же может меня ненавидеть? - несмотря на свое тяжелое положение, Глеб рассмеялся, поскольку был искренне удивлен. - Не припомню, чтобы я причинял кому-нибудь зло.
- И это была одна из твоих главных ошибок, - торжественно провозгласил элементер.
- Будь ты законченным мудаком, на тебя вряд ли обратили бы столь пристальное внимание. Но ты у нас мало того, что везунчик, так еще и добренький, мля! И невдомек тебе, тупице, что завистники твои эту доброту за издевательство принимают. Знай, Глебушка, не одни уста в спину тебе проклятия шептали. И нашептали в конце концов - вуаля, вот он, я!
- И много их? - спросил Глеб, пристально глядя на Гниздру. - Завистников этих - сколько?
- Порядочно, - осклабился монстр. - Почти все, кого ты знаешь. Неужели никогда не замечал?
- Да нет, - признался Юрасов. - Как-то не интересуюсь такими гадостями.
- Еще одна ошибка, милый. Надо хоть иногда присматриваться к людям. Тебе ведь до них может не быть никакого дела, а им до тебя - все равно будет. А результат - вот он, - Гниздра топнул трехпалой лапой по полу камеры. - Хех, это ж сколько надо иметь фантазии, чтобы такое тебе пожелать?
Юрасов насторожился. Случайно или осознанно - но Гниздра, кажется, упомянул о конкретном человеке, по чьей вине он здесь и оказался…
- Ишь, растопался, - жестко произнес Глеб. - Слушай, гад, еще раз назовешь меня "милым", так я тоже топну. Ты уже знаешь, что у меня это куда круче получается.
Лучше говно жрать, чем для такого, как ты, "милым" быть.
- Вот-вот, это ты верно сказал, - захихикал Гниздра. - Говно жрать, именно так.
Этим тебе тоже вскоре предстоит заняться.
- Что, мне и этого пожелали? - делано удивился Глеб.
- Ну а как же! Я ведь и говорю - дивное воображение у человека!
- А что за человек? Имя не подскажешь? Адресок не подкинешь?
- Ишь, чего захотел! - ухмылка элементера казалась сейчас даже более мерзкой, нежели он сам. - Все эти долгие годы, лежа под нарами, ты будешь оплакивать свою несчастную "петушиную" судьбу, но еще большие страдания будет причинять тебе кошмарная неизвестность. Вряд ли ты сумеешь узнать его имя, даже когда выйдешь на свободу. Хотя, какая свобода? Ты ведь настоящий мужчина, Глеб. И, как подобает настоящему мужчине, ты, не вынеся позора, покончишь с собой сразу после изнасилования. Вскроешь вены, повесишься, или, хех, утопишься в параше.
- Ты меня достал со своими "петухами", - отмахнулся Глеб. - Не хочешь говорить - не надо. Я все равно выберусь отсюда, вычислю его и уничтожу. А после - уж поверь мне - найду способ расправиться и с тобой. Ты же ведь не бессмертен, хоть и тщился сейчас доказать обратное.
- Это ты, опять же, верно сказал, - тряхнул крысиной башкой Гниздра. - Только вот, выбраться отсюда у тебя все равно не выйдет. А знаешь, почему? Я не просто убил твою женушку твоими же собственными руками. Я снял все происходящее на видеокамеру и записал на диск, который потом сунул в коробку от "Колыбели кошмаров" и отнес в прокат. Не думал, конечно, что следующий клиент найдется так быстро - жанр, все-таки, специфический. Вот так-то, Глеб - ты очень любил смотреть страшные фильмы, словно тебе в жизни ужасов не хватало. Что ж, теперь они в твоей жизни есть. И - уж поверь мне, - добавил элементер, ехидно передразнивая интонацию самого Юрасова, - все это - еще только начало.
Сохранять спокойствие было невероятно трудно. Сердце Глеба готово было выпрыгнуть из груди, в висках ухали удары парового молота, к горлу подступил ком.
Юрасов был готов прямо сейчас разбить себе голову об стену камеры. Богомерзкая тварь действительно не оставила ему никаких шансов. Во всяком случае, традиционными способами возникшую проблему решить не выйдет.
Но призрачный огонек надежды все же маячил на горизонте. Один-единственный, слабый, нечеткий - однако он все-таки был…
"Он не догадывается о том, что я знаю больше, чем может показаться", - понял Глеб. То, что он достаточно спокойно воспринял появление уродливой твари, было следствием давней случайной встречи и последующих изысканий, толчком к которым она послужила…
Это произошло десять лет назад, когда Глеб Юрасов еще не был преуспевающим бизнесменом. Он только начинал заниматься коммерцией, но уже избрал основным направлением своей деятельности торговлю компьютерами. Тогда, в середине "эпохи Ельцина", самые прогрессивные силы страны концентрировались в Санкт-Петербурге.
Это касалось абсолютно всего - как музыки, кино и театра, так и столь "неживой" отрасли, какой является сборка компьютеров. Лучшие специалисты по созданию "персоналок" из подручных деталей проживали в северной столице, и именно к ним Юрасов регулярно ездил за очередной партией товара на подаренном отцом стареньком "Москвиче".
В одну из таких поездок - уже возвращаясь в Подрайск - он подобрал попутчика, назвавшегося Платоном. Тот эпизод изменил жизнь Юрасова весьма существенным образом…
Сперва он проехал мимо, оставив длинноволосого парня в черном плаще позади. Но уже через минуту притормозил, съехал на обочину и дал задний ход. Поздняя осень на Валдае - не самое лучшее время для того, чтоб торчать у дороги в ожидании доброго человека, который согласится тебя подвезти.
- Привет, - патлатый плюхнулся на пассажирское сидение рядом с Юрасовым и протянул ему руку. - Меня Платон зовут.
- Глеб, - Юрасов отметил, что попутчик даже не спросил, куда он направляется. - Тебе что, все равно, куда ехать?
- По большому счету - да, - усмехнулся Платон. - А сейчас мне в Москву надо.
- Значит, по пути, - сказал Глеб, надавив на газ. - Точнее - почти по пути. Я километров за сорок от златоглавой сворачиваю.
- Не страшно, - махнул рукой Платон. - Бешеной собаке семь верст не крюк. Да и мир не без добрых людей.
Новый знакомый - на вид ровесник Юрасова - явно принадлежал к плеяде разнообразных неформалов, которым после падения коммунистического режима стало дышаться куда вольготнее. Длинные черные волосы - судя по отросшим корням - крашеные, черный кожаный плащ и две серебряных сережки в левом ухе просто не позволяли отнести Платона к какой-либо иной категории граждан. В общем-то, достаточно приятная в общении публика. Вплоть до тех пор, пока их не соберется поблизости больше трех-четырех.
Лицо попутчика "украшали" несколько свежих ссадин. Тоже, в принципе, довольно характерный атрибут путешествующих автостопом людей с такой наружностью. Если Платон недавно побывал в одной из ближайших деревень - например, захотел купить продукты и выпивку - у местных мог возникнуть к нему вопрос относительно сексуальной ориентации. Для быдла ведь любой мужчина с длинными волосами или с серьгой в ухе - гомосексуалист. А уж если и то и другое присутствует, тогда, наверное, и спрашивать не будут.
- Гопники потрепали? - поинтересовался Глеб.
- Хуже, - улыбнулся Платон.
- Бандиты, что ли?
- Ну, наверное, можно и так их назвать, - подумав, сказал "металлист". - Скорее, даже не бандиты, а разбойники. Мародеры. Стервятники.
- Понятно, - кивнул Юрасов. - На трассе где-то?
- Нет, еще в Питере. На Марсовом поле.
- Что, в бега ударился теперь?
- Да я и так уже уезжать собирался. Догнали, гады.
- Ну, сумел от них удрать, вот и славно.
- Удрать? Зачем? - пожал плечами Платон. - Я их уничтожил.
- То есть как это, уничтожил? - Глеб сбавил скорость и приготовился остановиться, чтобы вышвырнуть любителя опасных откровений из машины. - Убил, что ли?
- Нет. Развоплотил, - как ни в чем не бывало, произнес неформал. - Сейчас объясню. На меня напали элементеры. Это такие злобные духи. Что-то наподобие демонов, только намного слабее. Но в целом тоже ребята серьезные.
Юрасов из этого "объяснения" не понял ровным счетом ничего. Кроме того, что, возможно имеет дело с носителем неизвестной российской медицине разновидности шизофрении. Хотя…
- А, я понял, - промолвил Глеб. - Ты, наверное, из ролевиков? Арагорны, Гэндальфы всякие, да? - Юрасов слышал, что многие представители новомодного движения заигрались в эльфов и гоблинов настолько, что уже не отделяют свои фантазии от реальной жизни.
- Нет, - Платон замотал головой - так, словно подобные сравнения его уже достали.
- У меня все по-настоящему. Понимаешь, Глеб, у каждого человека есть в жизни своя дорога. Вот ты, к примеру, чем занимаешься?
- Компьютеры продаю, - этот странный диалог начинал уже нравиться Глебу. Стрелка спидометра вернулась на прежнюю позицию.
- Ну вот, значит, у тебя дорога торговца, хотя, конечно, она может однажды и измениться, - сказал Платон. - А я иду по пути мага. С него свернуть уже невозможно.
- По пути мага? Как Юрий Лонго?
- Лонго - не маг, - едва ли не брезгливо скривился Платон. - Он, конечно, владеет определенными силами, но шарлатанства в его деятельности все равно больше, чем правды. Я не такой.
- А какой? - Глеба потихоньку разбирал смех. "Определенно сумасшедший, но достаточно забавный, чтоб не высаживать его до самого поворота на Подрайск".
- Настоящий, - просто, без всякого пафоса ответил парень.
- Надо же, - усмехнулся Глеб. - Значит, мне крупно повезло. Везу настоящего мага.
- Не сталкивался раньше с такими, как я? - осведомился попутчик. Он будто и не почувствовал иронии в последних словах Юрасова. Чуть позже Глеб поймет, что иронию по этому поводу Платон просто не способен воспринимать…
- Не доводилось.
- Это потому, что большинство истинных магов предпочитает вести скрытный образ жизни, - пояснил Платон. - Мои собратья считают, что так безопаснее.
- А ты?
- У меня другая точка зрения. Я считаю, что все без исключения люди должны освоить магическую науку. Только тогда в этом мире наступит абсолютная гармония.
- Что-то не вижу связи.
- Это долго рассказывать. Дольше, чем до Москвы ехать.
- Ты говоришь, маги скрываются, - бросая быстрые взгляды то на попутчика, то на стелющуюся впереди дорогу, промолвил Глеб. - А как же все эти целители, знахари и экстрасенсы? Сейчас любую газету открой - а там "потомственных чародеев" как мух в деревенской уборной.
- Но если среди тысячи таких найдется хоть один, кому подвластно что-то большее, чем биоэнергетика, - это будет уже очень хорошо, - улыбнувшись, сказал Платон. - Тем, кто дает эти объявления, даже не снились вещи, на которые способны настоящие маги.
- Например? - поинтересовался Глеб. - Вот ты у нас как раз и есть настоящий маг, так на что же ты способен? Пускать шаровые молнии из глаз? Замораживать людей?
Лечить болезни единственным прикосновением?
- Все, что ты перечислил, и многое, многое другое, - с гордостью произнес Платон.
- Слушай, а покажи мне хоть что-нибудь, - ернически молвил Глеб. - Как ты, наверное, понимаешь, я раньше волшебство только в цирке и видел.
- Извини, - развел руками неформал, - сейчас не могу. Последние силы потратил на этих тварей.
- Ага. Понятно. На этих, как их, эло… эли…
- Элементеров.
- Жаркий, наверное, был бой? - продолжал развлекаться Глеб.
- Еще бы. Их сразу четверо на меня набросилось. Но ты не подумай, я тебя не обманываю. Когда мои силы восстановятся, я обязательно покажу тебе настоящую магию.
- Это когда? И как мне тебя найти?
- Уже через пару дней будет можно. А найти меня очень просто. Приезжай в Москву, приходи на Чистые пруды и оглядись по сторонам. Увидишь компанию таких же ребят, как я…
- Магов?
- Нет, - улыбнулся Платон, - неформалов. - Так вот, когда увидишь их - подойди и спроси, где найти Горыныча. Там все знают.
- Ясно. Горыныч - это так тебя в тусовке кличут?
- Нет, Горыныч - это чувак, у которого я вписываюсь, когда в Москву приезжаю.
Сам-то на тусовках стараюсь не появляться.
Глеб радовался удачному стечению обстоятельств - теперь ему не придется скучать почти до самого дома…
Существуют два мира магии. Один из них населен цирковыми и телевизионными иллюзионистами (надо сказать - настоящими профессионалами своего дела), а также чахоточными газетными знахарями. Другой - гораздо более величественный и красивый, но в то же время - куда как более грозный, а зачастую и по-настоящему опасный. Глеб понял это уже во вторую свою встречу с Платоном Трелковским.
Состоялась она, правда, не через пару дней, как договаривались, а лишь спустя полтора месяца. Незадолго до Нового года Глеб поехал в Москву покупать подарки для своей многочисленной родни. К тому моменту он уже и забыл почти про смешного собеседника, на полном серьезе считающего себя могущественным магом.
Вспомнил только потому, что случайно оказался неподалеку от названного Платоном места. Чистые пруды. Один из символов Москвы, ставший после гибели Игоря Талькова еще и объектом паломничества. И, подобно еще нескольким таким местам, постепенно превратившийся в классический рок-н-ролльный гадюшник. Фанатов Талькова довольно скоро сменили персонажи, весьма далекие от его творчества, но близкие к именуемому в народе "Тремя топорами" портвейну "777" и прочим, столь же недорогим и незатейливым радостям жизни. "Кажется, я знаю, почему он не любит бывать на таких сходках", - подумал Глеб, увидев этих людей.
Платон, который на момент встречи с Юрасовым тоже выглядел не лучшим образом - с немытыми волосами, утомленный дорогой, несший несколько пятен осенней грязи, да еще и царапины на скулах и подбородке - смотрелся бы английским пэром на фоне тех, кто предстал перед взором Глеба в день его визита на Чистые пруды.
Происходящее здорово напоминало вечеринку привокзальных бомжей. Сидя на обшарпанной загаженной лавочке, трое парней и две девушки, одетые, в общем-то, в лохмотья, но с явной претензией на неформальность - гоняли по кругу бутылку водки, ничем не запивая и не закусывая. Четыре уже опустевших сосуда стояли у их ног на слегка подтаявшем снегу. Кто именно превратил скамейку, являвшуюся некогда произведением искусства, в памятник упадку и разрухе, догадаться было нетрудно.
Подойдя поближе, Юрасов увидел, что мужчин в компании четверо - еще один растянулся на скамейке за спинами своих собутыльников. Должно быть, этот герой свою норму "подвигов" на сегодня уже выполнил…
"Наверное, они и впрямь бездомные, - подумал Глеб. - Кто ж еще зимой на улице будет спать?".
Заметив, что на них пристально смотрит незнакомый парень, неформалы забеспокоились. Начали перешептываться между собой, то и дело бросая подозрительные взгляды на Юрасова. Глеб решил, что держать их в напряжении, пожалуй, не стоит. Могут ведь и разбежаться. Или, напротив, сами напасть, вооружившись пустыми бутылками. А посмотреть "настоящую магию" все-таки хочется.
- День добрый, граждане, - сказал Юрасов, подойдя к маргиналам почти вплотную.
Он старался говорить как можно более приветливо, но фраза, тем не менее, получилась какая-то милицейская. Не самый лучший способ начинать общение с представителями этой социальной прослойки…
И все же - "проканало", если выражаться тем же языком, что и те, к кому он подошел.
- Здорово, коли не шутишь, - махнул рукой один из ребят, во рту у которого недоставало нескольких зубов. По виду же он более всего смахивал на панка. - Тебе чего надобно? Может, выпить хочешь? Тогда, будь добр, пополни нашу королевскую казну. Сливки общества как раз собирались скинуться на новый кубок, но я так чувствую, что может и не хватить.