Острые ушки девушки со всей очевидностью указывали на то, что перед нами эльфийка. Головку прелестной незнакомки венчала грива длинных светлых волос, ниспадающих ниже лопаток. Кончики локонов завивались буйными кольцами, а передние пряди казались окрашенными в синий цвет. На загорелом лице красавицы особенно ярко выделялись серебристо-серые глаза, аккуратно, но густо подведенные какой-то блестящей краской, и губы цвета коралла. Признаюсь, я видела коралловые бусы лишь однажды, на нашей сьерре попечительнице, но сразу и навсегда влюбилась в этот потрясающий цвет.
Рядом с попавшей в ловушку девушкой лежал необычный инструмент, напоминающий весьма распространенные в Блентайре гусли. Странно, но "гусли" лежали на песке, даже не собираясь куда-то проваливаться. Видимо, эльфийская магия не распространялась на неодушевленные предметы.
Увидев меня, девушка обрадованно взвизгнула и молитвенно сложила руки на груди, заклиная оказать ей помощь:
– Помоги мне, добрая странница, иначе я погибну!
– Как ты там очутилась? – недоверчиво осведомилась бесшумно подошедшая Ребекка, разглядывающая девушку скептично прищуренными глазами. – Разве ты не местная и не знала о расставленной вашими чародеями защите?
– Знала, – торопливо закивала пленница, признавая свою вину. – Но я замечталась, увлекшись сочинением новой песни, и незаметно для себя забрела в запретную зону, а когда опомнилась, то отступать стало уже слишком поздно.
– Хм… – усомнилась лайил. – Может, ты и не врешь, но…
– Не вру! – пылко вскричала эльфийка. – Помогите, иначе меня затянет с головой и я задохнусь в песке!
– …но, – невозмутимо продолжила воительница, – мы все равно не сможем тебя спасти!
– Почему? – Алый ротик девушки трагически округлился. – Заклинаю вас всем, что вам дорого, вытащите меня отсюда, и я отплачу вам услугой за услугу!
– Песенку споешь? – иронично хмыкнула Ребекка. – Тьма, ну почему все женщины – такие дуры? Милашка, нам и правда очень печально видеть гибель столь юной и ослепительной красотки, но тебе крупно не повезло… Видишь это обширное колыхание на много шагов вокруг тебя? – Она жестом уточнила внушительный размер песчаной ловушки. – Нестабильный участок пляжа слишком велик! Тут нужна офигенно длинная веревка, которой у нас, к сожалению, нет. Так что извини, но мы не имеем возможности тебе помочь!
Внимательно выслушав Ребекку, девушка зарыдала пуще прежнего.
– Не оставляйте меня, о великодушные чужеземцы! – жалобно умоляла она своим нежным, словно звуки флейты, голоском. – Ведь я еще так молода и очень хочу жить. У меня есть жених, мечтающий скоро отпраздновать нашу свадьбу, и старый больной отец, который не вынесет горестной вести о моей гибели!
– Прости, милашка, – пожала плечами Ребекка, – но ты просишь у нас невозможного…
Рядом с ней разочарованно топтался Беонир, жалостливо утирающий мокрые от слез глаза и хлюпающий распухшим от плача носом. И тогда я поняла, что не смогу оставаться безучастной и равнодушно наблюдать за мучительной гибелью прекрасной эльфийки. Я скинула пелерину и камзол, а затем повернулась спиной к Ребекке и требовательно приказала:
– Разрежь рубашку, прикрывающую мои крылья!
– Йона, ты, наверное, сошла с ума! – потрясенно ахнула воительница, догадавшаяся о том, что именно я намереваюсь сделать. – Разве ты забыла – ты же не умеешь летать!
– Режь! – взбешенно прорычала я. – Значит, пришло время научиться!
– Нет, я не позволю тебе рисковать… – протестующе начала Ребекка, но в этот момент Беонир выхватил из ножен захваченный у големов кинжал и молниеносным движением располосовал мою рубашку от воротника до самого пояса.
Я облегченно пошевелила затекшими крыльями и распахнула их во всю ширь.
– Крылатая? – изумленно вскричала утопающая в песке эльфийка. – Так ты все-таки пришла? Сбылось предсказание Неназываемых…
Не слушая ее восторженных воплей, я отчаянно сжала кулаки, напрягла неумелые мышцы и, неуклюже взмахнув крыльями, тяжело воспарила над песчаным пляжем…
С чем можно сравнить состояние полета: ощущения и эмоции, возникающие в тот момент, когда ты отрываешься от земли? Наверное, ни с чем… Ну если только с воплощенной в реальность сказкой, с полным уходом от суровой будничной действительности, со свободой от собственного тела, с жизнью вне пространства и времени. Продвигаясь в струях восходящего ветра, можно заметить, как в этом же потоке плывут создаваемые нашим воображением образы, мечты и фантазии. Переливаясь и видоизменяясь, они цепляют тебя и открывают мнимые двери, ведущие в другие пространственные измерения, доступные лишь романтикам и поэтам.
Сколько раз я пыталась задержаться в каком-нибудь придуманном мною мире, сидя ночью на крыше колокольни, но у меня ничего не получалось. Причину этого я так и не нашла. Иногда заберешься в ракитник на берегу реки, присядешь возле валуна, опершись спиной о его шершавую поверхность, вдохнешь воздух, пропитанный влагой, и в голову приходят разные мысли и посещают видения, помогающие ментально подняться над миром и поверить в собственные силы. В такие моменты начинаешь невольно сожалеть о том, что нельзя здесь остаться, навсегда избавившись от неприглядной обыденности и пустой ежедневной суеты. Но мир грез не впускает нас в себя надолго, ведь тело и рассудок упорно тянут душу назад, напоминая об обязанностях перед другими людьми, о нормах морали, о мере адекватного восприятия жизненных коллизий.
Пригодное для полетов место открывается редко, не чаще чем создаются проникновенные стихи и пишется музыка, будоражащая сердце. А затем случается закономерное возвращение… Ты даже не успеваешь заметить, как сладкий воздух фантазийного мира уже приобретает свой прежний привкус – аромат сухой травы и жженых листьев. И этот дым начинает проникать в легкие, обжигая их, а перед глазами прощально меркнут эфемерные картинки, и ты опять попадаешь в тот единый поток бытия, из которого выбилась при помощи распахнувшихся в душе крыльев. И тебе остается одно – ждать нового полета! Возможно, именно таким вот нехитрым образом мы открываем свои энергетические центры и учимся лучше понимать не только окружающий мир, но и свою крылатую душу.
Сначала ты движешься в реально осязаемом туннеле, наполненном светом и теплом физического процесса существования, но потом что-то меняется и в роли солирующего элемента выступает уже не плоть, а дух. Такое трудно описать словами, но это ощущение невозможно спутать ни с каким другим. Ты понимаешь – жизнь тела есть лишь крохотная частица твоего полноценного, подлинного внедрения в сложную структуру мироздания. Ведь многогранность бытия складывается не только из чувств и ощущений, но также и из эмоций, силы воли, духовных устремлений и способности адекватно оценивать свои возможности, сопоставляя их с желаемыми целями и задачами.
Это осознание похоже на пробуждение интуиции. Словно ты возвращаешься домой в сухую погоду и чувствуешь, что сейчас будет ливень и, промокнув насквозь, ты можешь подхватить простуду. Описание не очень подходящее, но ничего другого в голову не приходит. Это и есть предчувствие, пока лишь предчувствие долгого постижения самого себя. Можно с уверенностью сказать, что почти невозможно проанализировать и описать состояние полета фантазии и движение вне времени и пространства.
Возможно, фантазия, свет и воздух – это проводники времени и пространства, но тогда почему они тают и появляется Тьма? Тьма, порожденная нашим злом, эгоизмом и душевной черствостью?.. Тьма неизбежно контактирует со Светом, начинает играть с людьми и создает множество различных цветов и оттенков. А главный из них – серый. Из серости и появляются дальнейшие ответвления нашего жизненного пути… Всевозможные места, куда мы попадаем, персонажи, с которыми взаимодействуем, события, в которые оказываемся вовлеченными по собственной воле или же помимо нее.
Все это перемешивается самым непредсказуемым образом, и только при должном усилии удается поймать нужный образ, развернуть его, словно подарочную упаковку, и войти вовнутрь. А что будет происходить внутри, ты и сам не знаешь, ведь, только попав туда, осознаешь, что это не то место и время, которое ты искал.
Ошибки, приводящие к потере любви, к гибели друзей и победе врагов, – не редкость в жизни каждого из нас. Мы сами формируем свои мыслеобразы и выбираем свое будущее. И лишь от нас самих зависит, на которую из чаш мирового равновесия мы встанем: на сторону добра или зла. Мир – сер, ибо он может существовать лишь в состоянии всеобщего баланса, когда зло и добро постоянно борются между собой, поддерживая равенство противодействий. Быть может, краткий миг победы одного над другим и есть счастье, к которому подсознательно стремится каждый из нас.
Но людям чуждо спокойствие, ведь они не умеют придерживаться мудрой золотой середины, предпочитая впадать в крайности. Они становятся воинами Света или воинами Тьмы, потому что заботятся исключительно о себе. И лишь тот, кто научится думать о мире как о целом, сумеет стать его спасителем, ведь мир нейтрален и не принадлежит ни добру, ни злу. Поэтому наш многострадальный Лаганахар давно уже ждет момента обновления, призывая своего спасителя, который восстановит покачнувшееся равновесие Света и Тьмы…
И вот, распахнув крылья и воспарив над миром, я внезапно прозрела, постигнув истинную суть происходящих в нем процессов и осознав его насущные потребности. И тогда, вдохнув полной грудью, я добровольно раз и навсегда приняла на свои плечи возложенную на меня миссию, принеся безмолвную клятву снова воссоединить Свет и Тьму, смешав их в идеально равных пропорциях. Я стала той, кого так ждал наш мир, – Наследницей, хранительницей Лаганахара, несущей в своих жилах кровь людей и трех эльфийских кланов. Я поняла природу любви и ненависти, научилась ценить жизнь и уважать смерть, прониклась состраданием к чужой боли и обрела счастье осознания чужой радости. Я захотела полностью расправить сложенные за спиной крылья и зажечь Звезду моей души. Я стала самой собой!
– Хватайся! – хрипло выдавила я, протягивая эльфийке правую руку. Никогда прежде не думала, что летать так трудно! Каждое движение крыльями – непривычное, идущее вразрез со всем, что я умела делать ранее, давалось мне с немыслимой болью. Спину будто резали тупыми ножами, в голове звенело, а мои лопатки развернуло назад так резко и под таким невероятным углом, словно меня пытали на дыбе. Но, упрямо прикусив губу, я все-таки преодолела разделяющее нас расстояние и протянула утопающей в песке эльфийке свою дрожащую потную ладонь.
– Только не упади! – будто заклинание твердил Беонир, возбужденно приплясывая на месте. – Йона, только не упади!
– Я тебе упаду! – предостерегающе бурчала бледная, словно погребальное полотно, Ребекка, рефлекторно уцепившись за свои мечи. – Если эта эльфийка, чтоб ее мантикора три раза переварила, утянет тебя вниз, то обещаю, я ее на кусочки порежу… – В этой абсурдной угрозе не просматривалось никакого здравого смысла, ибо невозможно убить того, кого поглотит зыбучий песок. Но тем не менее из уст лайил эти слова звучали на редкость впечатляюще.
Я почувствовала, как мои конвульсивно подрагивающие пальцы переплелись с нежными пальчиками эльфийки, и что было мочи потянула ее вверх, усиленно взмахивая крыльями. Девушка радостно взвизгнула и ухватилась за меня, словно утопающий за соломинку, до крови оцарапав своими накрашенными перламутровыми ноготками. Второй рукой она успела сгрести ремешок своего необычного музыкального инструмента, с которым, похоже, не собиралась расставаться ни за какие коврижки. Я крякнула, чуть не сверзившись в песок… Эта тоненькая и хрупкая на вид девушка показалась мне неожиданно тяжелой. Я испытала такое чувство, словно в области солнечного сплетения у меня что-то хрупнуло и оборвалось, истекая кровью внутри тела. Поначалу я не верила в результативность своего усилия – девушка удерживала меня будто якорь, не позволяя взлететь. Но потом я поняла, что медленно, пядь за пядью, я все-таки вытаскиваю эльфийку из песка, нехотя стекающего с ее груди, талии, бедер, ног…
– Они летят! – восторженно заорал Беонир, победно размахивая руками. – Ребекка, смотри, у Йоны все получилось!
– Вижу! – с облегчением отозвалась воительница, одаривая его лучезарной улыбкой и ласковым влюбленным взглядом. – А мы в ней и не сомневались!
– Женщины! – ликующе хохотнул ниуэ, обрадованный ее вниманием. – Стреляя глазками, не бросайте раненых!
– Мы добрые, – многозначительно ухмыльнулась девушка, – можем и добить…
– Ну да, знаем мы вашу доброту, – проворчал юноша, отступая и боязливо косясь на прекрасную воительницу. – После нее вообще никто не выживает.
– Только сильные могут позволить себе быть добрыми и жалостливыми, – наставительно выставила палец Ребекка. – Ибо слабые и трусливые никогда никого не жалеют!
– Значит, наша малышка Йона стала сильной? – недоверчиво приподнял бровь юноша, воспринявший эти слова слишком буквально. – Да ну… Погляди на нее, она же еле крыльями ворочает!
– Дурак ты, блохастый! – снисходительно улыбнулась Ребекка. – Физическая сила уходит и приходит, зато духовная – вечна, причем она все возрастает, возводя своего обладателя в ранг полубога!
Беонир задумчиво нахмурился, углубившись в какие-то свои, лишь ему доступные мысли. Скорее всего он озадачился измерением глубины собственной духовной силы и, судя по уныло опустившимся уголкам губ, проведенный самоанализ не принес ожидаемого удовлетворения.
Глава 3
Не знаю, в каких единицах принято измерять дальность полета, но если перевести в шаги покрытое мною расстояние, то вряд ли я смогла бы на равных посоревноваться с какой-нибудь быстрокрылой птицей. Боюсь, на роль моего единственного крылатого соперника подошла бы лишь неповоротливая курица-наседка, не способная взлететь выше привычного насеста. Но, к счастью, нам хватило и столь скромного достижения, ибо благодаря ему мы умудрились кое-как преодолеть границу зыбучей ловушки и, вырвавшись на свободу, шумно плюхнуться на песок.
Ловя воздух широко раскрытым ртом, я тяжело переводила дух, мысленно поймав себя на том, что с моего лица не сходит счастливая, идиотская, хоть и весьма смахивающая на гримасу боли, улыбка. Самый сильный наркотик в мире – это добрые дела! Едва начав их совершать, ты тут же понимаешь, насколько невероятный кайф они доставляют именно тебе, творцу, и поэтому втягиваешься с первого раза. Кто еще не испытал этого захватывающего чувства, советую попробовать лично, и тогда вы сами убедитесь в правдивости моих слов.
В очередной раз погрузившись в пространные псевдофилософские размышления, я сначала не обратила внимания на деликатные, но весьма осязаемые тычки, исходящие откуда-то снизу и нацеленные точнехонько в грудь. Такое ощущение, будто некто ловкий назойливо стремится выбраться из-под меня, пустив в ход острые кулачки и коленки. Я недоуменно нахмурила брови, вслушиваясь в сигналы своего натруженного тела. У меня болело все: спина, ноги, плечи, крылья. А еще жутко саднили кем-то исцарапанные пальцы… Пальцы! Как же я посмела о ней забыть?! Я потрясенно охнула и поспешно перекатилась набок, освобождая недавно спасенную, а теперь бестактно придавленную моим телом эльфийку.
– Привет! – Девушка облегченно выдохнула, села и первым делом схватилась за свой необычный музыкальный инструмент, очевидно, представляющий для нее немалую ценность. – Меня зовут Лорейна, а это, – она любовно погладила струны, – мелодика!
– Йохана! – представилась я. – Мы рады тебе и… – я улыбнулась, – твоей мелодике!
– Ого! – ахнула эльфийка. – Так ты и есть Неугасимая Звезда Блентайра?
– Я и сама постепенно начинаю в это верить, – смущенно кашлянула я. – Но мне все равно больше нравится простое имя Йона.
– А стоило ли так изощренно издеваться над Йоной, нагружая ее, кроме себя, еще и этой вычурной бандурой? – язвительно заметила подошедшая к нам Ребекка, помогая мне надеть камзол и небрежно указывая пальцем на изукрашенную перламутром и обвешенную шелковыми лентами мелодику. – И чего, спрашивается, ты с ней так носишься, словно с писаной торбой?
Я устало свернула свои онемелые крылья и вновь спрятала их под одеждой, замаскировав удобной пелеринкой.
– Она красивая! – звонко вскрикнула Лорейна, торопливо задвигая инструмент себе за спину с таким испуганным видом, словно лайил намеревалась разнести его в щепки. – А еще в ней живет моя душа!
– "Красивая", – хмуро проворчала воительница, начисто проигнорировав вторую фразу девушки. – Ишь ты, уси-пуси, нежности какие телячьи, чтоб их мантикора три раза переварила! Да ты хоть знаешь, куколка, почему мы все так гоняемся за красотой? Потому что окружающая нас реальность уродлива до безобразия!
– А вот и нет! – упрямо заявила названная "куколкой" эльфийка. – Ты просто не умеешь находить красоту в повседневности. А между тем она есть, ибо присутствует в нашей жизни в виде песен, улыбок, любви…
Я одобрительно хмыкнула, в глубине души соглашаясь с Лорейной, которая, безусловно, была весьма романтичной и утонченной личностью. Но разве прекрасные эльфы и не должны быть именно такими, как она, – похожими на экзотические цветы, на звезды в небесах?
– Пе-е-есен? – насмешливо протянула Ребекка, а затем картинно сплюнула себе под ноги и растерла сапогом несколько капель слюны, мгновенно впитавшихся в желтый песок. – Ну, если больше ничего путного делать не умеешь, то тогда да, тебе остается лишь одно – петь!
Лорейна побледнела, что стало заметно даже сквозь слой бронзового загара, покрывающего ее нежные щеки.
– Эльфы… – продолжала напыщенно разглагольствовать язва-лайил, демонстрируя утрированное презрение к яркой красоте и хрупкой беззащитности спасенной мною девушки. – Так вот, значит, какие вы на самом деле, – изнеженные лентяи, способные лишь бродить по пляжу, тренькать на гуслях и песенки распевать. Немудрено, что вы проиграли войну с людьми и сбежали из Блентайра. А я-то надеялась встретить тут отменных бойцов и истинных героев… Тьфу на вас, вырожденцы! – Она глумливо расхохоталась. – Ну и что ты мне теперь сделаешь, куколка? А? – Последняя реплика предназначалась Лорейне, которая по-прежнему сидела на песке, возмущенно поджав свои накрашенные губки.
– Я не собираюсь с тобой ругаться, – воспитанно ответила девушка.
– Копишь силы для реальной драки? – поддела ее неугомонная Ребекка. – Ну-ну…
– Нет, – вдруг открыто улыбнулась Лорейна, – я придумала нечто другое, более действенное!