* * *
Том зевнул и уселся поудобнее, подперев голову рукой, словно издалека до него долетало монотонное бормотание профессора Бинса, что совершенно не мешало мальчику пребывать в легкой дрёме. Получив за завтраком расписание занятий, он с удовольствием обнаружил, что первым уроком на этот день была История магии, которую преподавало самое тоскливое привидение, которое можно было отыскать в Хогвартсе. Ходили слухи, что ещё в бытность живым человеком Бинс вводил студентов в гипнотический транс, читая свои лекции, и смерть, к сожалению, не привнесла никакого оживления в его уроки. Том мысленно усмехнулся над мрачной иронией последнего заключения. Поговаривали, что Бинс умер во время урока и, не обращая внимания на ужас учеников и собственное бездыханное тело на полу, как ни в чем не бывало, продолжил читать лекцию уже в призрачном виде, даже не заметив, что скончался. Среди слизеринцев, да и не только, ходили шуточки, что смерть Бинса наступила ввиду чудовищной скуки. По другой версии, профессор все же удосужился скончаться в учительской, не травмируя психику студентов, и явился на урок уже прозрачным и мертвым.
Том снова зевнул и покосился на своего лучшего друга, рисующего на полях своей тетради… Арчер склонил голову набок, пытаясь понять, что именно Гарри старается изобразить с таким сосредоточенным видом, тут мальчик остановился и обратил на него свои зеленые глаза, в которых читался ленивый вопрос: "Чего тебе?"
- Ты пытаешься запечатлеть лекцию в картинках? - скучающе спросил Том, тема разговора была глупая, но так, по крайней мере, он не рисковал погрузиться в здоровый, крепкий сон, Поттер моргнул и бросил недоуменный взгляд на хаотичную комбинацию кругов и черточек в своей тетради.
- А ты что‑то имеешь против? - шепотом уточнил Гарри.
- Нет, но позаботься о том, чтобы не забыть потом, что означают эти каракули и разобрать свой шифр хотя бы перед экзаменом.
- О, разбирать шифры я умею превосходно, твои лекции мне во многом помогли.
- Мои лекции - это образчик абсолютной точности и аккуратности, - оскорбленно заметил Том.
- Никто и не спорит, - Гарри взял перо и вернулся к своим записям–рисункам, Арчер пожал плечами и оставил бессмысленный спор, думая о том, что если бы не смешинки в глазах друга, можно было бы подумать, что он говорит серьезно.
Гарри вообще большую часть времени казался чудовищно серьезным, и если бы Арчер за годы их дружбы не научился распознавать за этим каменным спокойствием бурлящие в душе друга эмоции, он бы, наверное, решил, что тот напрочь лишен всяких чувств. За десять лет Дурсли преподали Гарри много ненужных уроков, но лучше всего тот научился скрывать от окружающих свои чувства, и Том, пожалуй, был единственным человеком, которому Поттер доверял настолько, чтобы скинуть эту безразличную маску, хотя иногда Арчеру казалось, что она к нему уже слишком крепко приросла.
Поступление в Хогвартс удивительно изменило это замороженное состояние лучшего друга, и Тому все чаще удавалось обнаружить проявление других, более… живых эмоций на его лице, хотя Арчеру почему‑то казалось, что Гарри всего–навсего подобрал себе кучу новых масок. Наверное, в какой‑то мере Поттер был одним из самым изворотливых лицемеров на свете, только похоже он и сам этого не осознавал. Его искренность, доброжелательность и открытая симпатия притягивали людей словно магнитом, они влюблялись в него с первого взгляда, даже не понимая, что их дурачат. Том усмехнулся. Гарри действительно казался открытым и дружелюбным, эдаким хорошим, правильным мальчиком, который всех любит и понимает. Он и сам в это верил. Только вот Арчер очень хорошо научился видеть настоящие мысли и чувства друга, скрывающиеся за этой широкой улыбкой и сияющими глазами. Там не было ничего. Ни доверия, ни симпатии, ни любви, только абсолютное равнодушие, умноженное на чудовищный страх.
Гарри боялся людей. Не того, что они о нем подумают или скажут, а того, что они сделают. Он так старательно учился подстраиваться под них, что забыл о собственных желаниях и как бы Том ни пытался привить другу осознание собственного "я", Гарри продолжал заниматься удивительным самообманом, навязывая себе "правильные" мысли и чувства. Арчер ненавидел то, как его друг погребает самого себя под грудой ненужных принципов, заключив свою истинную сущность с жесткие рамки надуманных предубеждений, только вот сделать Том ничего не мог. Гарри был упрям, несгибаем и глух к чужим аргументам. Ему нельзя было навязать собственное мнение, нельзя было сломать, подстроить под себя, запугать или разрушить. Гарри умел возводить вокруг себя мир, который не причинит ему боли, по крайней мере, душевной. Он принимал на веру лишь то, что можно было выгодно подстроить в неудобную реальность и сделать её менее тяжелой, но менять её он не пытался, даже не задумывался об этом.
До одиннадцати лет, он жил в чулане под лестницей, окруженный презрением, отвращением и пренебрежением, исходящими от Дурслей в той же пропорции, что и любовь, забота и нежность, которые они дарили родному сыну. Понимая всю несправедливость и унизительность подобной ситуации, Гарри убедил сам себя в том, что это правильно и естественно, что другого он не заслуживает, потому что для него жить с таким убеждением было гораздо проще, чем осознавать истину и страдать от этого, не имея возможности изменить что‑либо. Гарри привык жить в раковине, прячась там ото всех своих страхов и переживаний.
Он никогда не боялся физической боли, относился к ней как чему‑то совершенно естественному и обыденному, но любая мелочь, способная ранить его сердце и душу повергала его в ужас. Том по этому поводу любил ехидно заметить: "Ты, Гарри, большую часть времени предпочитаешь жить, засунув голову в задницу, тебе самому‑то не тошно?" - на что друг обычно страшно обижался.
Так закрадывалась ли хоть на мгновение в головы этих очарованных его искренностью болванов мысль, сколько на самом деле места выделено для них в его душе? Видел ли хоть один из них ту непреодолимую стену вокруг его сердца? Они думают, что он любит их? Ха! Для этого нужно было сначала пробраться за все эти баррикады. Том был единственным человеком, которого Гарри беспрекословно и доверчиво впускал в свой мир, и это доверие для Арчера было дороже всего на свете, потому что в нём крылось куда больше, чем могло показаться на первый взгляд.
Ощутимый удар под ребра заставил Тома вырваться из своих размышлений и взглянуть на ухмыляющегося друга.
- Доброе утро, - поприветствовал он, - выспался?
Мальчик повел рукой по лицу, словно пытался стереть остатки сонливости, и огляделся: ученики, шумно переговариваясь, собирали свои вещи и спешили к выходу из аудитории. Поняв, что урок окончен, Том поспешил побросать в сумку тетрадь, перо и чернильницу и с максимальным достоинством прошел мимо друга, который просто излучал злорадство.
- Великий Томас Арчер уснул на уроке, - страшным шепотом вещал он, когда они выбрались в коридор. - Какой позор! Что подумают люди?
Мальчик одарил Гарри высокомерным взглядом, но веселья в глазах Поттера не убавилось.
- Я смотрю, ты сегодня просто сама жизнь да энергия, - язвительно заметил он. - Не поделишься секретом?
- Мы же вернулись в Хогвартс, - Гарри заявил это с таким видом, словно транслировал миру сакральную истину. - Есть чему радоваться.
- Ах, ну как же я не заметил, - Том закатил глаза. - Ну раз ты сегодня так солнечно настроен, то сделай милость, узнай, что у нас идёт дальше по расписанию.
Лучший друг скользнул по Арчеру насмешливым взглядом и на ходу полез в сумку за расписанием занятий, Том отвлекся, наблюдая за ним, и в итоге ни тот ни другой не успели среагировать, когда в кого‑то врезались. Точнее врезался Гарри, а Том только недоуменно моргнул и с отстраненным интересом уставился на разлетевшиеся во все стороны книги и перья. О да, столкновение вышло что надо. Арчер бросил индифферентный взгляд на рыжеволосую девчонку, которая, ойкнув, упала на колени, пытаясь разом собрать все свои вещи, Гарри, верный себе, тут же опустился на пол рядом с ней. Том закатил глаза, ну да, Поттер иногда просто сама благотворительность.
- Прости, - тем временем забормотала рыжая, которая, при ближайшем рассмотрении оказалась гриффиндорской первокурсницей и носила гордую фамилию Уизли, судя по цвету шевелюры, - я тебя не увидела.
- Ну, я тоже по сторонам не смотрел, - Гарри выдал эту свою приторно доброжелательную улыбку, от которой у Арчера тут же возникали мысли о диабете.
Услышав его голос, девчонка подняла голову и встретилась с ним взглядом, её голубые глаза широко распахнулись, на мгновение улыбка на губах Поттера застыла, а в глазах проскользнуло то усталое раздражение, что вызывала в нём эта его известность. Правда Том сомневался, что кроме него кто‑то заметил это выражение на лице друга, потому что оно исчезло так же быстро, как и появилось. Рыжая Уизли внезапно пошла пятнами и испуганно пискнула, после чего подскочила на ноги, прижимая к груди свои книжки, и умчалась в неизвестном направлении.
- Эй, подожди, ты забыла свою… - Гарри замолчал и досадливо поморщился, - тетрадь… - он запустил пальцы в волосы и недоуменно покосился на Тома. - И что это сейчас было?
- Побег с максимальным ускорением, - вежливо подсказал Арчер, Гарри раздраженно скривился и повертел в руках тетрадь.
- Что мне с ней делать теперь? Выглядит как дневник…
- Дай‑ка сюда, - Том выхватил тетрадь из рук друга и, быстро оценив её как потрепанное старое барахло в кожаном переплете, взялся за обложку, намереваясь открыть. Тут к нему подлетел взволнованный друг.
- Эй, ты же не собираешься это читать? - он с подозрением уставился ему в глаза, после чего возмущенно отпрянул. - Ты собираешься это читать! Так? Том! Это же девчачий дневник!
- Подумаешь, - Арчер пожал плечами, - если бы там было что‑то ценное, она бы им не разбрасывалась.
- Она его забыла, - сухо поправил Поттер, взглянув в ту сторону, куда умчалась Уизли. - Не пойму, чего я сделал‑то? - пожаловался он. - Она так быстро убежала…
Том хмыкнул.
- Все Уизли неадекватные.
- А, так это была младшая Уизли, - без особого интереса протянул мальчик. - А то я подумал, что она мне кого‑то напоминает, - он переключил свое внимание на друга и неодобрительно нахмурился, когда тот открыл тетрадь. - Знаешь, это, между прочим, ужасно невежливо, к тому же мне казалось, что ты выше чтения чужих…
- Тут пусто.
- Что?
- Пустая тетрадь, - Том с легким разочарованием пролистал её до конца и закрыл. - Ничего ценного в ней нет, так что хватит паниковать.
- Я не паникую, - с важным видом заявил Поттер, - я выражал протест.
- Угу, - Арчер задумчиво уставился на тетрадь, - вообще‑то учитывая, что это просто чистая тетрадка, я не думаю, что этой Уизли она так уж и нужна.
- Хочешь оставить себе? - пошутил Гарри, но, заметив опасно задумчивое выражение лица друга, удивленно изогнул, брови. - Тебе‑то она зачем?
- Для заметок, - пожал плечами Арчер, - наше самодельное учебное пособие скоро закончится, а если мы вклеим туда ещё пару страниц, то боюсь, оно просто развалится.
- И что, так важно украсть чужую тетрадь? - язвительно уточнил Гарри. - Купить никак?
- Зачем тратить деньги?
- А ты вообще понимаешь, что это воровство? - осторожно уточнил Поттер, словно сомневался в этом.
- Какое воровство? - невинно моргнул Том, - разве мы только что не нашли её валяющуюся здесь посреди коридора, брошенную и совершенно никому не нужную?
- Если она спросит меня, я врать не буду, - строго предупредил его друг, хотя Арчер заметил искры затаённого смеха в его глазах.
- Судя по всему у неё на тебя аллергия, приятель, - он фыркнул, - как увидела тебя, тут же пошла пятнами и умчалась с такой скоростью, словно у неё торпеда в… хм… короче она быстро бежала. Так что последний человек, к которому она подойдет по доброй воле, это ты, - Том медленно улыбнулся. - А если она спросит меня… - он сделал глубокомысленную паузу, - то я, пожалуй, просто об этой встрече и не вспомню.
- Но она может быть важна для этой девочки, - Поттер привел свой последний аргумент.
- Ой, умоляю тебя, не будь занудой, - Том ехидно посмотрел на друга. - Это обычная старая тетрадка, кому она нужна?
Гарри нахмурился, а в зеленых глазах явственно читался вопрос: "Тебя не переубедить, да?"
Арчер широко ухмыльнулся: "Именно!"
Глава 7. Ящик Пандоры.
Гарри закинул на плечо сумку, прихватил завернутый в салфетку бутерброд и поднялся из‑за стола.
- Ты идёшь? - он вопросительно глянул на Тома, внимание которого было полностью сосредоточено на бланках дополнительных дисциплин, которые нужно было заполнить и сдать до конца года.
- А куда ты собрался? - отстраненно спросил Арчер, изучая описание курса по древним рунам.
- Хочу зайти в библиотеку, мне для эссе по трансфигурации нужна пара книг, - Гарри поморщился. - Первый учебный день, а они завалили нас таким количеством домашних заданий, что в них можно утонуть.
- Ха, - Том сделал какую‑то пометку на полях бланка, который выдал каждому второкурснику Снейп, и задумчиво поцокал языком, что‑то прикидывая. Про Поттера он определенно забыл, Гарри громко прочистил горло, Том чуть вздрогнул. - Нет, нет, иди без меня.
Пожав плечами, мальчик бросил на задумчивого приятеля насмешливый взгляд и отправился к выходу из Большого Зала. Уже свернув в сторону библиотеки, Гарри замедлил шаг и подавил острое желание выпрыгнуть в окно, потому что у него на пути, словно из под земли, выросла невысокая девочка с таким пугающе суровым выражением лица, что в пору было начать задаваться вопросом, чем же он её так разозлил. Гермиона Грейнджер, ученица второго курса факультета Гриффиндор, резким движением руки откинула за спину прядь волос, обрамляющих её сердитое лицо пышной копной каштановых кудряшек, и свела брови у переносицы, при этом её карие глаза заблестели ещё опаснее, чем до этого.
- И чем, позволь спросить, я тебе так не угодила, что ты игнорируешь меня вот уже целую вечность? - опустив приветствия, начала она, Гарри моргнул.
- Игнорирую?
- Не прикидывайся! - она вдруг обижено насупилась. - За последние две недели я от тебя не получила ни одного письма! В Хогвартс–Экспрессе я тебя не нашла, а ты видимо не посчитал нужным разыскать там меня, а сегодня ты даже ни разу не взглянул в мою сторону! - она выдохлась и замолчала, Поттер виновато потупился.
- Эм… хм… Гермиона, я вообще‑то… м–м-м, - он беспомощно оглядел коридор в надежде, что кто‑нибудь его спасет, но вокруг было удручающе безлюдно. - Может, пойдем на улицу? - предложил он, втайне надеясь, что тёплый солнечный день ранней осени немного остудит пылкий настрой гриффиндорки.
Грейнджер оказалась достаточно проницательной: она бросила на друга подозрительный взгляд и недовольно поджала губы, после чего коротко кивнула, и они вместе отправились к выходу из школы.
Пока они в молчании шли в сторону главного входа, Гарри пытался выстроить в голове план спасения собственной жизни, исключающий вариант позорного бегства под каким‑нибудь предлогом. Итак, все началось с его переезда к Хельге, где события закрутились так стремительно, что он забыл обо всем на свете, включая Гермиону. В последнем своем письме, ещё у Снейпа, он обещал сообщить ей, когда отправится на Косую Аллею, после чего… слизеринец подавил желание застонать… забыл про это. И с тех пор он вообще ей не писал, как и она ему, к слову. Потом был досадный инцидент с барьером, в результате которого на поезд он не попал, а дальше… дальше уже был Хогвартс, сокурсники, тысяча тем, которые нужно было обсудить, расписания уроков, занятия, Флинт с его "Великой стратегией абсолютной победы", тонна домашнего задания, море впечатлений и полное отсутствие времени.
"И где, спрашивается, я нашел бы хоть одну свободную секунду?" - мысленно удивился Гарри, но вслух предпочел не высказываться.
Они вышли на улицу и невольно зажмурились от яркого солнечного света, которым был залит школьный двор. Тёплый ветерок лениво покачивал верхушки деревьев Запретного леса, со стороны которого слышался шелест листьев, в воздухе витал едва ощутимый дух осени. По–летнему высокое небо раскинулось бескрайним полотном над древним замком, а редкие кучевые облака так медленно плыли по бездонной голубой глади, что казались скорее нарисованными, чем настоящими. От главной дороги, теряясь в траве, бежала узкая тропика, протоптанная многочисленными студентами. Ниже по холму она разветвлялась во многих направлениях, но основной её путь лежал к озеру, возле которого она резко обрывалась у самой кромки воды. Там и остановились Гарри с Гермионой, слушая шепот волн, мягко подкрадывающихся к берегу и тут же отступающих назад. В воде отражалось небо, а ветер разносил по зеркальной глади озера легкую рябь, искажая плывущие в воде отражения облаков.
Бросив быстрый взгляд на подругу, Поттер понял, что не ошибся в выбранной тактике, царящие вокруг красота и спокойствие подействовали на вспыльчивую гриффиндорку умиротворяющее. Он так и думал, что она слишком сильно накрутила себя перед этим разговором, и правильно рассудил, что прогулка настроит её на мирный лад.
- Ну, как прошли твои каникулы? - он уселся в тени раскидистого клёна, Грейнджер бросила на него язвительный взгляд.
- О, чудесно, - гриффиндорка фыркнула, - особенно увлекательной была прогулка по магазинам, которую я надеялась совершить в твоей компании.
Гарри подавил внезапное чувство вины, у Гермионы было не так много друзей, с которыми она могла бы встретиться на Косой Аллее. По правде сказать, Поттер пока был единственным человеком, который, как выражался Том, мог вытерпеть её дольше пяти минут. Гарри считал, что такое определение было довольно несправедливо по отношению к Гермионе. Эта девочка была интересной собеседницей и хорошим другом, хотя её интеллект и ставил в тупик многих её одноклассников, обеспечив ей репутацию зазнайки и зануды, что, в общем‑то, было не честно. Иногда Гермиона и вызывала невольное желание сбежать от неё куда‑нибудь, хотя в случае с Поттером, это больше было связано с её дьявольской проницательностью. При желании она могла вытянуть из человека любую нужную ей информацию, препарируя свою "жертву", как лабораторную крысу, при этом она не нуждалась ни в пыточных инструментах, ни в проклятиях, ни даже в скальпеле… ей вполне хватало острого ума и пугающей настойчивости. Гарри прочистил горло, надеясь, что "допрос" обойдется малой кровью.
- Ой, знаешь, я так закрутился, что… - он осёкся, чуть было не сказав: "забыл про тебя", - просто не успел тебе написать.
- Хм, - она вопросительно подняла брови, - и чем же ты был так занят?
- Э–э-э–э… всяким… ну знаешь… разным, - мальчик лихорадочно соображал, как бы рассказать ей обо всех своих приключениях, опустив при этом любые подробности, которые могут вызвать у гриффиндорки ненужные взрывы негодования, и одновременно объяснить, почему он отправлял ей так мало писем и вообще пропал на некоторое время.