В ванной он обнаружил бинты и заживляющую мазь, которые лежали в ящичке для лекарств и, приняв душ, перебинтовал руку, наплевав на запреты Дурслей касательно того, что он не должен трогать их вещи без разрешения. Расслабленный и умиротворенный после водных процедур, мальчик вышел из ванной комнаты и наткнулся на своего кузена, который стоял, привалившись спиной к стене напротив, и с ухмылкой смотрел на Гарри.
- Чего тебе? - раздраженно поинтересовался Поттер.
- А я знаю, какой сегодня день, - со смешком заметил Дадли.
- Мои поздравления, - Гарри язвительно улыбнулся. - Неужели выучил, наконец, все дни недели?
- Сегодня твой день рождения! - мальчику так хотелось надавить на больное место кузена, что он даже не обратил внимания на явное оскорбление в свой адрес. - И что‑то я не заметил ни подарков, ни открыток,… похоже, даже в твоей уродской школе никто не хочет с тобой дружить, - он гаденько усмехнулся. - Ну, кроме твоего чокнутого приятеля, конечно, такого же ненормального, как и ты…
- Не смей, - сузив глаза, прошипел Гарри, - оскорблять его.
- Да и от него ни слуху, ни духу, видимо, он нашел себе кого‑то поинтересней, - Дадли закатил глаза. - С тобой же даже поговорить не о чем, жалкий ты уродец!
- Дадли, - мягко улыбнулся Поттер, вмиг становясь очень спокойным, - разве мамочка и папочка не говорили тебе, что меня не стоит злить?
- Они сказали, что ты псих, - фыркнул кузен, - но я тебя не боюсь, - слизеринец отметил, что несмотря на эти слова, уверенности в голосе Дадли поубавилось.
- Я бы на твоем месте дважды подумал, прежде чем подходить ко мне, - веско заметил Гарри, - если ты, конечно, не хочешь окончить своё жалкое существование в качестве клопа.
Он одарил мальчишку ледяным взглядом и почувствовал невероятное удовлетворение, увидев, как в его маленьких глазках вспыхнул страх.
- Приятных снов, - тихо сказал Поттер, пристально глядя в глаза побелевшему кузену с тем самым выражением, которое обычно использовал его лучший друг, когда хотел напугать кого‑нибудь до смерти.
Гарри, конечно, было далеко до мастерства Тома, но на болвана Дадли подействовало и это - вжавшись в стену, тот нервно сглотнул и выпучил глаза.
- Я…я все расскажу родителям, и они тебя накажут! - проскулил он.
- Попробуй, - спокойно предложил Гарри, Дадли испугано икнул.
Чёрт, это было даже смешно, и если бы в это самое мгновение Поттер не был так зол, он бы точно рассмеялся. Фыркнув, волшебник прошел мимо кузена, направляясь в свою комнату, но, открыв дверь, замер на пороге, сразу заметив, что там было что‑то не так. Ему потребовалась пара секунд, прежде чем понять, в чём дело.
- Нет, - выдохнул он, - нет, нет, нет, нет…
Гарри метался по комнате, открывая тумбочки и ящики, все его вещи, чемодан с книгами, метла, мантии, волшебная палочка, даже клетка Хедвиг - все пропало! Отчаяние и злость навалились на него с новой силой, развернувшись к двери, он вперил яростный взгляд в своего дядю, стоявшего на пороге.
- Где. Мои. Вещи? - отрывисто спросил он, пытаясь перебороть в себе желание придушить кого‑нибудь собственными руками.
- Там, где им и следует быть, - самодовольно бросил Вернон, - под замком. Они тебе больше не нужны, так как в свою чертову школу ты не вернешься.
- Да как вы смеете?! - его голос сорвался на крик. - Вы не имеете права! Верните все, что забрали, сейчас же!
- А что ты можешь нам сделать? - ухмыльнулся мужчина. - Без этой своей дурацкой палочки?
Гарри задохнулся от бешенства, все его тело сотрясала крупная дрожь, мальчику казалось, что он вот–вот взорвется от переполняющих его чувств. Это уже было не внушение Добби, мальчик видел, как блестят глаза Вернона от плохо скрываемого удовольствия, казалось, своими чарами домовик разрушил какую‑то преграду, сдерживающую Дурслей весь последний месяц, и теперь они отыгрывались на племяннике за все и сразу. Это так злило его, так невероятно бесило, но Гарри мог только хватать ртом воздух в бессильной ярости, понимая всю свою бесправность и беспомощность,
- Молчишь? - издевательским тоном сказал мужчина. - И правильно.
Он захлопнул дверь, щелкнул замок, и Поттер снова остался один. Мальчик тяжело дышал, чувствуя, как в груди у него свивается комок чистой, ничем не замутненной ярости, у которой не было выхода и не было предела. Развернувшись на каблуках, он со злостью пнул попавшуюся под горячую руку тумбочку, вымещая на ней свой гнев, и в это же мгновение его тело свело от боли, а тумбочка вдруг с треском разлетелась на части. Гарри покачнулся от внезапно навалившейся усталости и замер, пытаясь понять, что именно сейчас произошло. Злость отступила, оставив мальчика разбитым и опустошенным, мысли путались, а голова кружилась и раскалывалась от боли. Сделав несколько нетвердых шагов, молодой волшебник опустился на кровать, задумчиво глядя в одну точку. Он знал, что сейчас случилось. Это была стихийная магия. Та самая магия, что вырвалась из‑под контроля прошлой зимой, когда он и Том чуть не погибли в Запретном лесу. Только в этот раз выброс был не таким сильным и всего лишь разнес в щепки одну единственную тумбочку, что в целом было неплохо, но Гарри никак не мог понять, почему эти выбросы так разрушительны и почему сопровождаются болью и слабостью. До поступления в Хогвартс эта случайная магия не вызывала такого физического дискомфорта, так что же изменилось?
Мальчик тяжело вздохнул и, не раздеваясь, лег на кровать, укрывшись пледом, его взгляд упал на часы, висящие на стене, стрелка указывала ровно полночь. Только что Гарри исполнилось двенадцать лет, и впервые за долгое время он почувствовал себя совершенно несчастным. Он был один, запертый в этом проклятом доме, с призрачной надеждой на помощь…Чёрт, да у него даже палочку забрали! Слизеринец обессилено закрыл глаза, последним, что он запомнил перед тем, как уснуть, была мысль, что если бы рядом с ним был Том, ничего этого никогда бы не случилось.
* * *
Северус Снейп, преподаватель зельеварения в школе чародейства и волшебства Хогвартс, всегда любил летние каникулы, когда можно было, наконец, вернуться в свой дом и отдохнуть от толпы безмозглых студентов, среди которых всегда находился один идиот с патологической предрасположенностью превращать любое зелье в потенциальное оружие массового поражения. И, честно сказать, это было довольно утомительно - дни напролет следить за мелкими болванами, чтобы никто из них неожиданно не подорвал себя вместе со всей школой.
Снейп терпеть не мог преподавать свой предмет. Хоть он и был мастером зелий, он не имел ни малейшего желания тратить свое время на толпу недоумков, которые совершенно не понимали всю тонкость этой науки и не ценили предоставленную им возможность изучать одну из сложнейших областей магии. Покидать школу на два полноценных месяца было истинным наслаждением, потому что тогда Северус мог посвятить все свое время изучению зелий и составлению улучшенных рецептов.
На это лето у Снейпа был запланирован ряд любопытнейших исследований, поэтому, оказавшись дома, он заперся в своей лаборатории, намереваясь окунуться в удивительный мир экспериментальных зелий, в кои‑то веки, не думая о недалеких паршивцах, мешающих ему жить и творить. Несколько поистине волшебных недель он провел в окружении трав, частей тел разнообразных животных, используемых в качестве ингредиентов для зелий, котлов и книг, искренне отдыхая душой и ни о чём не беспокоясь.
Первый тревожный колокольчик о том, что этим летом все будет не так безоблачно, как он надеялся, зазвонил в его умиротворенной душе на последней неделе июля, когда он получил короткое послание от своего крестника, Драко Малфоя. Наследник благородного рода чистокровных волшебников проявлял некоторую обеспокоенность тем, что его сокурсник Гарри Поттер вот уже месяц как не отвечает на его письма. Возможно, это и обеспокоило бы Северуса, если бы письмо Драко так не походило на детскую жалобу,…и если бы речь шла не о Гарри Поттере. Снейп ничего не желал слышать о дурацком Поттере! По крайней мере, до конца лета, потом у него просто не будет выбора - паршивец учился на факультете Слизерин, деканом которого был Северус.
Зельевар ответил Драко коротким сухим посланием, выражающим изрядное раздражение тем, что Малфой беспокоит его по таким пустякам, как завышенное сверх меры самомнение Мальчика–Который–Считал–Себя–Центром–Вселенной, и который, скорее всего, слишком занят, раздавая автографы своим бесчисленным фанатам, чтобы отвечать на письма сокурсников. Отправив письмо, зельевар вернулся к своей работе, но теперь, как бы он ни старался, мысли о проклятом Поттере не оставляли его в покое.
Чуть ли не на следующий день, младший Малфой прислал ответ, в котором обрушил на крестного град обиды и возмущения, обвиняя того в безразличии по отношению к своим студентам и неуважении к мнению собственного крестника. После чего Драко выдвинул требование немедленно проверить благополучие Поттера и перестать вести себя как хладнокровное чудовище. Северус дважды перечитал письмо, искренне забавляясь некоторыми завуалированными оскорблениями в свой адрес и витиеватыми оборотами, которые так напоминали стиль отца Драко, Люциуса Малфоя. Но больше всего Северуса повеселили "требования" и "приказы" мальчишки, которыми пестрило его письмо. Младший Малфой пошел на принцип. "Сделай так, как я хочу", - эта фраза, казалось, звучала в каждом слове и каждой строчке. Но если бы Снейп так не акцентировал на этом свое внимание, то он бы заметил, что помимо возмущений и приказов в письме крестника сквозила тревога. Увы, профессор зелий остался глух к словам Драко и, написав ответное послание, где настоятельно рекомендовал мальчику следить за тем, с кем он говорит и что он говорит, вернулся к ужину в крайне раздраженном состоянии. Чёртов Гарри Поттер не оставлял его в покое даже на каникулах.
По–настоящему Снейп забеспокоился только в первых числах августа, когда к нему одновременно пришло два письма. Первое было от Министерства Магии, в котором сообщалось, что в одном из маггловских районов Лондона произошел выброс стихийной магии, спровоцированный Гарри Джеймсом Поттером, и как декан факультета Снейп должен был проинформировать своего студента о нарушении "Указа, предусматривающего разумное ограничение волшебства несовершеннолетних" и провести "разъяснительную беседу с мистером Поттером".
Северус отложил письмо и поморщился, можно подумать, извещения от Министерства, которое Поттер, скорее всего, получил сразу после нарушения Запрета, было недостаточно. Почему он вообще должен этим заниматься? И какого черта творит этот мальчишка? Неужели ему сложно хотя бы два чёртовых месяца не создавать проблем?!
Тяжело вздохнув, Снейп распечатал второе письмо и некоторое время удивленно смотрел на знакомый аккуратный почерк одного из своих студентов, после чего приступил к чтению.
"Уважаемый профессор Снейп,
Я искренне извиняюсь за беспокойство, которое доставляю вам, отправляя это письмо, но я не знаю к кому ещё я могу обратиться с этой просьбой.
Поймите меня правильно, я ни за что не стал бы беспокоить вас по пустякам, если бы не был уверен, что подобные меры необходимы. Дело в том, что за последний месяц я не получил от Гарри Поттера ни одного ответа на свои письма, что очень меня беспокоит. Гарри ни за что не стал бы игнорировать мои послания без веской на то причины. Я беспокоюсь, что с ним могло что‑то случиться. К сожалению, сейчас я нахожусь за пределами Англии и не могу навестить его и убедиться в том, что с ним все хорошо, поэтому я решил обратиться за помощью к вам, как к нашему декану и профессору.
Я очень надеюсь, что не оторвал вас от важных дел, но я действительно очень беспокоюсь за Гарри. Прошу вас, сэр, узнайте, что с ним случилось!
Заранее благодарю вас,
Томас Арчер".
Северус положил на стол письмо, и некоторое время смотрел в одну точку, складывая воедино все кусочки этой мозаики. Сначала Драко Малфой, впервые на памяти зельевара, выражает явное беспокойство благополучием кого бы то ни было, что само по себе необычно, а уж учитывая, что речь шла о Поттере, так вообще странно. Затем приходит сообщение из Министерства о выбросах стихийной магии и письмо от лучшего друга Поттера. И если сначала Снейп мог предположить, что мальчишка просто игнорирует письма Малфоя, то теперь становилось ясно, что с Гарри действительно могло что‑то произойти.
Северус встал со стула и принялся мерить комнату шагами. С одной стороны, все это вселяло беспокойство относительно благополучия Поттера, а с другой, если бы на дом кто‑нибудь напал, или рухнули охранные чары, то Дамблдор уже забил бы тревогу и ломился к нему в камин с призывами срочно начать операцию по спасению Золотого Мальчика. В данном случае, директор явно был не в курсе происходящего. Тогда что могло случиться с мальчишкой? Конечно, идеальным вариантом было бы просто отправиться туда и проверить, но…как же глупо, черт возьми, он будет выглядеть, если с мальчишкой все в порядке, и его "молчание" это просто следствие абсолютного неуважения к своим друзьям и полного к ним безразличия.
На мгновение Северус представил себе, как он врывается в обитель Дурслей с безумно горящими глазами и палочкой наготове в поисках потенциальной угрозы и находит идиота Поттера, развалившегося на диване и мирно жующего бутерброд.
- Профессор? - лениво удивляется сопляк. - А чего это вы тут делаете? И что это с вами? - он глупо таращит на него глаза и давится бутербродом от смеха, замечая, как нелепо выглядит его грозный декан.
Дальнейшее развитие событий в воображении Снейпа раздваивалось.
Первый вариант: он поднимает палочку и убивает Поттера, не в силах терпеть этого паразита.
Второй вариант: он поднимает палочку и убивает себя, не в силах выносить этот позор.
За каких‑то десять минут Северус умудрился так себя накрутить различными вариациями "на тему", что под конец ему немедленно захотелось аппарировать к Дурслям и самостоятельно прикончить проклятого мальчишку, если этого ещё не успел сделать кто‑то другой. Прорычав себе под нос несколько ругательств, Снейп решил принципиально игнорировать происходящее. Взяв книгу, декан Слизерина устроился в кресле у камина, делая вид, что плевать он хотел на всех Поттеров вместе взятых. Кому и что он пытался этим доказать, не знал даже сам зельевар.
Кульминаций всего этого безумия стало следующее утро, когда перед Северусом с хлопком появился рыдающий домовик, в котором, немного оправившись от шока, Снейп узнал собственность Поттера. Эльф надрывно завывал, раскачиваясь из стороны в сторону и дергая себя за уши, что было довольно странно, потому что до этого мгновения Виви всегда казался зельевару довольно…адекватным существом,… по крайней мере, для домовика. Волшебник и сам не до конца понял, как умудрился вычленить из бессвязных всхлипываний и причитаний ту важную информацию, которую пытался донести до него Виви, но смысл сводился к тому, что несколькими днями ранее в доме Дурслей произошел некий инцидент, после чего вокруг дома появился барьер, не позволяющий Виви попасть внутрь. Поттер на улицу не выходил, и домовик беспрестанно скулил, что "злые магглы" заперли его и морят голодом. Эльф слышал, как мальчик зовет его, но не мог прийти на зов, что было равносильно нарушению приказа. Бедняга пытался пробиться к Поттеру два дня и чуть не сошел с ума, прежде чем додумался отправиться за помощью.
Как только общая картина прояснилась, зельевар взмахнул палочкой, оглушив несчастное создание, пока тот не довел себя до полного сумасшествия. Оставив Виви на попечение своего домового эльфа, Снейп поспешил в Литтл Уининг. Чтобы там ни случилось с мальчишкой, это больше нельзя было игнорировать.