– Простите, сударыня, но я вынужден буду вас обыскать…
Объятия стали более страстными. Одежда полетела на пол…
– А ты не похож на грабителя…
Они лежали, тяжело дыша после долгой и страстной любви. Лежали, сыто обнимая друг друга, чтобы через какое-то время вновь окунуться в неистовую страсть.
– Это потому что я не грабитель.
– Только не говори, что это твой способ знакомиться с женщинами.
– Меня ищут убийцы.
– Так ты не охотник, а дичь?
Вместо ответа Виктор нежно поцеловал её в плечо.
11
Ощущение опасности заставило Виктора проснуться. Амалия (так звали приютившую Виктора хозяйку номера) ОТКРЫВАЛА ДВЕРЬ!!! В одно мгновение Виктор покрылся холодным, липким потом. Инстинктивно он вскочил с кровати, чтобы помешать ей, но было поздно.
– Ну что ты нервничаешь, – укоризненно, как маленькому ребёнку, сказала ему Амалия, впуская юную даму с небольшим саквояжем в руке, – это свои. Познакомься с моей лучшей подругой: Николь.
Николь выглядела полной противоположностью Амалии. Она тоже была красива, но если красота Амалии носила демонический характер, то Николь выглядела непорочным ангелом. Она была чуть выше и немного полнее подруги. На вид женщины были ровесницами.
Оторопев, Виктор так и застыл посреди комнаты.
– Так это всё для него? – спросила Николь, окинув внимательным взглядом Виктора с головы до ног. Её совсем не смутил вид Виктора, на котором из одежды было разве что несколько перьев из подушки в волосах.
– А если бы это был посыльный? Что бы он обо мне подумал, увидев тебя, разгуливающим в таком виде посреди комнаты? Я, конечно, не ханжа, но хоть какие-то приличия соблюдать всё-таки надо, – шутливо накинулась на Виктора Амалия.
– Прошу прощения, – пробормотал ставший пунцовым Виктор. Не зная, что делать, он схватил простыню и завернулся в неё на манер древних римлян. – Прошу прощения…
– Браво, да ты застенчив! – воскликнула Амалия, захлопав в ладоши.
Румянец Виктора стал ещё заметней.
– Надеюсь, горячая вода у вас есть? – спросила Николь, доставая из саквояжа бритвенные принадлежности.
– Должна быть. В счёт, по крайней мере, она входит.
Горячая вода была, и Николь ловко взбила пену.
– Прошу вас в кресло, сударь, – сказала она Виктору.
– Позволь мне, – попросила Амалия, беря у подруги бритву.
– Только ради бога не порежь. Ты не представляешь, как трудно замазывать эти царапины.
– Какая всё-таки странная штука жизнь! – произнесла Амалия, подойдя к Виктору с бритвой в руке, – ещё вчера ты был вооружён и опасен. Ты бежал, ты боялся всех и вся. А сегодня ты спокойно смотришь на то, как практически незнакомая женщина играет с бритвой в сантиметре от твоего горла. Как видишь, наши роли поменялись местами. Теперь я вооружена и опасна, и моя очередь требовать повиновения, иначе… – она провела ногтем указательного пальца по горлу Виктора.
– Надеюсь, ты не собираешься пускать ему кровь? – спросила Николь, – мне слишком нравится платье, чтобы пачкать его кровью.
Виктор похолодел. А ЧТО, ЕСЛИ АМАЛИЯ БЫЛА БЫ ОДНОЙ ИЗ НИХ?!! – пронеслось у него в голове. Казалось бы, что может быть проще. Одно движение бритвой, и…
– Сегодня ночью он заслужил спасение, – ответила тем временем Амалия.
– Я думаю, – согласилась с подругой Николь.
– Дорогой Виктор, тебе очень идет этот костюм патриция, но пришло время примерить кое-что другое, – сказала Амалия, когда бритьё было закончено.
Виктор направился, было, в ванную, но она его остановила.
– Не будь таким стеснительным. Тем более что тебя уже все видели. К тому же я ещё раз хочу похвастаться тобой перед подругой.
– Но я…
– Я вооружена и очень опасна, ты забыл? – в руке Амалии сверкнула бритва. – Ладно, я тебе помогу.
Нескольких прикосновений её нежных рук было достаточно, чтобы у Виктора возникло желание.
– О, да ты мне льстишь! – довольно воскликнула Амалия, глядя на поднятый флаг.
– Примерьте, сударь, вот это, – Николь достала из саквояжа платье с какими-то скрытыми шнурками и лямками.
– Это платье мы изобрели сами, для домашнего театра и прочих потех, – гордо сообщила Амалия, – его можно подгонять непосредственно по фигуре актёра.
Вслед за платьем появились чулки и ботинки.
– А это зачем? – удивился Виктор.
– А ты представь: Выходят две дамы, садятся в карету, и у одной из-под платья выглядывает мужской башмак.
Ботинки были малы, они сдавливали ногу, но выбора у Виктора не было.
– А из тебя дамочка ничего, – сообщила Амалия, когда Виктор был одет, накрашен и припудрен, – вперёд, к свободе! Николь покинет номер чуть позже.
Один из вчерашних шпиков "мирно скучал" в кресле в холле гостиницы. Другой о чём-то разговаривал с портье. Глядя на них, Виктор не смог удержаться от мимолетной злорадной улыбки.
– Не кокетничай, – одёрнула его Амалия, от внимания которой не ускользало ровным счётом ничего, – не дай бог, он воспримет это как приглашение к флирту. И что тогда? Извини, но ближе чем на десять шагов ты похож на даму, как я на Наполеона.
Это сравнение заставило Виктора рассмеяться.
– Я серьёзно.
– Извини… Я просто представил себя в постели с Наполеоном.
– Только не вздумай быть со мной тут галантным, – предупредила Амалия, когда они подошли к открытой карете, стоявшей недалеко от гостиницы.
– Здравствуйте, Андре, – поприветствовала она кучера.
– Доброе утро, мадам. Куда едем?
– Давайте для начала уберёмся отсюда.
– Как прикажете, мадам.
– Куда тебя отвезти? – спросила Амалия у Виктора.
– Церковь… – он назвал адрес церкви отца Бертрана.
– Уже спешишь покаяться в грехах?
– Это тоже нельзя откладывать в долгий ящик.
– На всякий случай запомни мой адрес… Буду рада видеть тебя в гостях, – сказала Амалия на прощание.
– Непременно, мадам, если дела позволят мне задержаться на этом свете.
– Удачи.
– Ты удивительная женщина…
– Тебе тоже не плохо в платье.
Отца Бертрана Виктор нашёл в церкви. Он уже закончил проповедь и приступил к исповеди своих немногочисленных в этот день прихожан. Несмотря на всю неотложность дела, Виктору ничего не оставалось, как покорно ждать, пока словоохотливые грешники вывалят на голову священника весь тот вздор, который они копили специально для этого случая всю неделю. Последнюю, особенно словоохотливую старушенцию Виктор готов уже был вышвырнуть из кабинки для исповеди собственными руками.
Наконец, исповедь закончилась, и уставший отец Бертран поспешил к выходу.
– Чем могу быть полезен, дочь моя? – спросил он, увидев идущую навстречу даму.
– Святой отец, нам надо поговорить, – негромко произнёс Виктор, хватая священника за руку. – Вчера я приходил к вам с просьбой свести меня с графом де Маконом.
– Судя по вашему виду, сын мой, произошло что-то неординарное, – опешил священник, узнав в даме своего вчерашнего гостя.
– Вы правы. После встречи с графом меня в гостинице ждала банда убийц. Думаю, в ваших рядах затесался предатель. Об этом, собственно, я и хотел вас предупредить.
– Вы понимаете, что это очень серьёзное обвинение?
– Недопонимание уже стоило бы мне жизни.
– Простите, сын мой, это так неожиданно… Конечно, вы рискуете жизнью… Чем я могу вам помочь?
– Мне нужна одежда и немного денег. Я потом всё вам верну.
– Об этом можете не беспокоиться. Пойдёмте ко мне, думаю, я смогу подобрать для вас более подходящий костюм.
Он взял Виктора под руку и бодрым шагом направился к выходу из церкви. У самой двери священник ненадолго остановился.
– Надеюсь, я вне подозрений? – спросил он.
– Если бы предателем были вы, меня бы убили ещё до нашей встречи с графом.
– Прошу вас.
Стоило священнику открыть дверь, как прогремел выстрел. Отец Бертран схватился за грудь и начал медленно оседать.
– Вы ранены? Я сейчас…
Виктор подхватил священника и медленно положил на пол.
– Я сейчас…
Виктор хотел бежать за помощью, но священник его остановил. Схватив Виктора за руку, он произнёс:
– Я умираю, сын мой…
– Не говорите так, святой отец!
– Дайте договорить, – каждое слово давалось ему с большим трудом. – Мне вы уже ничем не поможете. Идите ко мне домой, дверь не заперта. Там вы найдёте одежду и деньги. Возьмите всё.
– Это невозможно.
– Не перебивайте меня. Отправляйтесь в Лимож. Там на улице Адриен-Дюбуше стоит церковь Сен-Мишель-де-лион. Найдите отца Филиппа и попросите его помолиться за упокой моей души. Вы всё поняли?
– Да. – Виктор повторил адрес и имя священника.
– Теперь оставьте меня наедине с богом. Ступайте.
Спустя два часа переодетый священником Виктор покинул обошедшийся с ним столь негостеприимно Клермон-Ферроан. Он шёл пешком. О том, чтобы отправиться на вокзал, не могло быть и речи. Его там наверняка уже ждали.
12
Как и следовало ожидать, убийство и ограбление священника всполошили не только Клермон-Ферроан, но и всю Францию. За голову Виктора, которого обвинили в этом преступлении, назначили неплохую награду. Так, по крайней мере, писали в газетах.
Но Виктору было не до газет. Понимая, что все собаки будут повешены на него, он шёл в Лимож по малопроходимым, безлюдным местам. Спать он старался в лесу, питался ягодами и дождевыми червями. Иногда осмеливался совершать набеги на деревенские огороды. Но почему Виктор шёл в Лимож? Его толкала туда та же сила, которая отправила Колумба на поиск короткого пути в Индию. Виктор верил, что только исполнение последней воли отца Бертрана позволит ему очиститься от подозрений в этом преступлении. В противном случае… Виктор не хотел об этом думать.
Больше всего бесило Виктора то, что в кармане у него была внушительная сумма денег, которую он просто не мог себе позволить потратить. Он не мог себе позволить роскошь пусть даже мимолетного общения с людьми. Заподозри хоть кто-то в нём убийцу священника, и враг, которому при благоприятном стечении обстоятельств даже в голову не придёт искать Виктора в Лиможе, бросит все силы теперь уже по его следам.
Странно, но наиболее ярким воспоминанием, связанным с дорогой в Лимож, была встреча с коровой. Она одиноко паслась на лугу, который был виден из окон деревенских домов. Несмотря на это, Виктор, выглядевший уже настоящим бродягой, не побоялся к ней подойти.
– Привет, – сказал он ей по-русски, – как дела?
Посмотрев на Виктора своими грустными глазами, корова ответила мычанием.
– Ты же хорошая девочка? – перешёл Виктор на французский.
Этот вопрос остался без ответа.
– Тебе ведь не жалко немного молока? Хорошая девочка…
Разговаривая с коровой, Виктор встал возле неё на четвереньки и как телёнок принялся сосать тёплое молоко прямо из коровьего вымени. Никогда больше Виктору не доводилось есть что-либо столь же вкусное, как это коровье молоко.
– Спасибо тебе, хорошая девочка, – произнёс он, насытившись. – Прощай.
Поднявшись на ноги, он нежно поцеловал корову в морду. В тот момент для Виктора она была самым близким существом во Вселенной.
Наконец, Виктор ступил на землю Лиможа. Выглядел он – краше в гроб кладут: худой, оборванный, грязный, обросший, с взбитыми колтуном волосами, он был похож на лешего или домового. Виктор брёл по городским улицам, сходя с ума от запахов кофе, свежего хлеба, еды… Еда сводила его с ума, но он твёрдо решил найти сначала священника, а уж потом…
Современный центр Лиможа с шумными торговыми улицами вырос на месте аббатства Сен-Марсьяль, основанного в III веке на месте захоронения первого епископа Лиможа. К XI веку аббатство стало одним из важных остановочных пунктов на пути паломников в Сантъяго-де-компостела, таким же важным, как Сен-Реми в Реймсе или Сен-Сернен в Тулузе. Во время французской революции аббатство было уничтожено, и на его месте появился новый городской центр.
Церкви Сен-Мишель-де-лион, расположенной в современном центре города на улице Адриен-Дюбуше, удалось избежать подобной участи. Более того, она стала одной из основных достопримечательностей Лиможа. Своё название церковь получила благодаря двум гранитным львам, охраняющим вход в башню, которую венчал шпиль с медным шаром. Внутреннее пространство церкви сохранило её первоначальную прямоугольную форму, а её окна были украшены витражами XV века. Знаменита она ещё и тем, что в ней хранятся реликвии святого Марсьяля.
Но Виктору было не до этих тонкостей. Его интересовал только отец Филипп.
– Его нет, – нехотя бросил Виктору служка.
– Мне он очень нужен по важному делу, месье, – попытался объяснить Виктор, но тот не стал слушать жалкого бродягу. Да и кто стал бы с ним разговаривать?
Выйдя из церкви, Виктор решил искать помощи у такого же оборванца, как и он сам. На паперти дежурили несколько нищих. Один бродяга, совсем ещё мальчик, стоял чуть поодаль и уплетал сухой хлеб.
– Хочешь заработать? – спросил его Виктор, доставая из кармана серебряную монету.
– Смотря что вы хотите взамен, – глаза беспризорника оживились.
– Отведи меня к дому отца Филиппа, и деньги твои.
– Без проблем.
Отец Филипп жил в большом, красивом доме всего в нескольких кварталах от церкви, на улице Бушери. В средние века на ней были расположены мясные лавки, но к 19 веку она стала довольно престижным районом. Наверно только усталость, голод и предвкушение финиша этого утомительного пути заставили Виктора постучать в дверь. Открыл слуга, надменный, как самовар.
– Держи, – сунул он Виктору медяк, приняв его за попрошайку.
– Мне нужен отец Филипп, – сказал Виктор, возвращая слуге деньги.
– Что? – опешил тот.
– Мне нужен отец Филипп по очень важному делу, – повторил Виктор.
– А папа римский тебе случайно не нужен?
Он собирался захлопнуть дверь, но Виктор вставил в щель носок ботинка.
– Что ты себе позволяешь! – завопил слуга.
Рванув дверь, Виктор схватил его за горло и медленно произнёс, чеканя каждое слово:
– Иди и доложи отцу Филиппу, что его хочет видеть человек, которому есть что сказать о смерти отца Бертрана, или ты будешь следующим трупом. Тебе всё ясно?
– Но как я о вас доложу? – испуганно пролепетал тот, увидев в глазах Виктора, что тот не шутит.
– Моё имя – Леон Бержье.
– Одну минуту, месье.
Услышав имя предполагаемого убийцы, слуга окончательно растерялся.
Он вернулся минут через пять.
– Отец Филипп примет вас, прошу за мной.
Они пошли по широкой мраморной лестнице, застеленной дорогим ковром, через огромный зал, стены которого были увешаны картинами старинных мастеров, и вошли в кабинет священника. В достойном короля кресле, за столом прекрасной работы сидел немного полный мужчина средних лет. У него было умное доброе лицо жизнелюба. Интересно, как его занесло в попы? – подумал Виктор.
– Присаживайтесь, – предложил он Виктору обитый бархатом стул.
– Я постою. Боюсь испортить вашу мебель.
– Не стоит беспокоиться о таких пустяках.
Виктор сел.
– Если я правильно понял, вы и есть тот человек, которого подозревают в убийстве священника?
– Вы правы, святой отец. Отец Бертран умер у меня на руках. Он сам отдал мне деньги, они до сих пор у меня, и попросил найти вас.
– Да? И для чего?
– Он просил передать, чтобы вы помолились за упокой его души.
– Это меняет дело, – лицо отца Филиппа стало серьёзным. Сделаем так. Я предоставлю вам еду, одежду и кров, а потом, когда вы отдохнёте, вы ответите на наши вопросы.
Ранним утром следующего дня Виктор вновь был приглашён в кабинет отца Филиппа. Кроме священника там было трое мужчин в монашеском одеянии. Также в кабинете появилась ширма, которая кого-то скрывала от Виктора, а, возможно, и от других членов этого совета.
– Да вас не узнать, сын мой! – воскликнул отец Филипп, когда Виктор вошёл в кабинет.
И действительно в Викторе было трудно узнать того бродягу, который практически силой вломился вчера в дом священника. На этот раз Виктор был выбрит, подстрижен, накормлен и вымыт. Правда, он немного не выспался, но это уже были пустяки.
Допрос продолжался несколько часов без перерыва. Сначала Виктора заставили раза три повторить свой рассказ обо всём, что было связано с убийством отца Бертрана. Затем они долго и въедливо расспрашивали Виктора обо всех мельчайших подробностях. Вопросы сыпались один за другим. И, несмотря на благожелательный тон допрашивающих, Виктор понимал, что усомнись они хоть на миг в его словах, и доброжелательная беседа враз превратится в допрос с пристрастием в стиле старой доброй инквизиции. Поэтому он старался не врать, быть искренним и доброжелательным. Правда, он нашёл в себе мужество отказаться назвать своё истинное имя и имя Джеймса, но дознаватели не особенно и настаивали. Наконец, любопытство священников было удовлетворено. В кабинете наступила тишина, длившаяся несколько минут. Её прервал заговоривший вдруг человек за ширмой. Во время допроса он не проронил ни звука.
– Благодарю вас, месье Бержье, – сказал он приятным мужским голосом, – вы оказали нам неоценимую услугу, и можете поверить, добро мы помним так же хорошо, как и зло. Мы снимем с вас обвинение в убийстве. Правда, официальным убийцей останется Леон Бержье. Не стоит подрывать авторитет полиции у населения. Надеюсь, у вас в запасе есть ещё пара имён?
– Разумеется, сударь. Об этом не стоит волноваться.
– И так, полицию мы берём на себя. Что же касается ваших врагов, которые, убив одного из нас, теперь стали и нашими врагами, то для принятия мер потребуется какое-то время. Но мы сможем сопроводить вас в Париж. Дело в том, что через два дня наш епископ едет туда по делам. Мы включим вас в его свиту. А пока вам придётся погостить у нас. Надеюсь, вас это не стеснит?
– Это большая честь для меня, – ответил Виктор.
При этом он подумал, что судьба свела его с серьёзными людьми, раз им достаточно всего два дня для проверки его слов.
– Тогда позвольте ещё раз поблагодарить вас за то, что любезно ответили на все наши вопросы. Примите наши извинения за то, что мы сильно вас утомили. И… не смею вас больше задерживать.
Спустя три дня у ворот дома в одном из самых богатых районов Парижа остановился фиакр. Из него вышел молодой человек в одежде священника. Отпустив извозчика, он позвонил в дверь.
Спустя несколько минут со стороны дома к воротам подошёл Безымянный, одетый слугой.
– Здравствуйте, месье Григорьев, – поприветствовал он Виктора.
– Ты?.. – удивился Виктор. – Но почему ты в таком виде?