Вечером Пак ушел по своим "делам", и я тут же сунул свою репу в это зеркало: На меня смотрел пацан, лет десяти, с огромными темно-карими, почти черными, лишенными белков, глазами. Бледное, худое и скуластое лицо, прикрывала копна прямых черных волос. Вперед торчал как флюгер, большой острый нос с горбинкой. Нижняя часть лица, плавно переходила в большой рот с тонкими бледными губами и оканчивалось острым подбородком.
- А теперь улыбочку! - И картина резко приобрела жутковатый вид, явив в отражении ровный ряд острых, акульих зубов с небольшими клыками. В прочем я остался крайне доволен своей внешностью. И без отлагательств, продолжил изучать себя. Ровное, "поджарое" тело имело бледный, слегка сероватый оттенок. Небольшие, но тугие, как канаты мышцы, оплетали каждый сантиметр, и заметно бугрились под кожей. Я спустил трусы, и ехидно ухмыляясь, стал демонстрировать перед зеркалом, свое, как мне тогда казалось, - "нихуйственное достоинство"! Видимо сильно увлекся, и проебал возвращение домой Пака.
Он стоял сзади меня и закипал, краснея прямо на глазах!
- Ах ты ебаное, мелкое, дрочило! - взвыл мой опекун и сжав кулаки, начал лупить меня по чем попадал.
Потом, закончив воспитательный час, спрятал зеркало в комод и заявил, что самолюбие это огромный порок! В моем случае клинический.
Хотя сам, регулярно разглядывал свое ебало в этом блядском зеркале.
Все изменилось, весной.
5
Я отсыпался после ночного "рейда" в своем углу, Пака не было дома и мне вовсе не хотелось вставать с моего топчана, когда я почуял ЧУЖОГО! Чужой человек, подошел к дверям нашей хибары и стоял не решаясь войти. Вообще у нас никогда не было никого постороннего в доме. Пак гостей не жаловал, и мог просто пальнуть с обреза через входную деревянную дверь, а после выйти и поглядеть, кого это угораздило постучаться. И правильно делал! Потому, что обычно приносило разную хуету, вроде бродяг, попрошаек или грабителей. Да и не принято у нас в городе, по гостям ходить.
- Ебатеньки! А ведь Пак, под "страхом смерти", запретил трогать обрез!
- Нож! Есть же нож! Секунда, и я с ножом наготове, возле двери. Там молчат и я лихорадочно обдумываю что дальше делать, даже вспотел весь!
Неожиданно замок на двери щелкает, я сжимаюсь будто пружина, дверь открывается и входит…. Пак!
Я еще не осознав того, кто передо мной, машинально делаю прямой удар ножом. Чудом, лезвие утыкается в деревянный ящик, который тащит под мышкой мой опекун!
Я оторопел, мое тело одеревенело, отказываясь мне подчиняться! Все исправил Пак. Охуев от моей атаки, огромный кулак, обрушился на мою родную голову с такой силой, что я отлетев на добрых два метра, отключился.
Сознание пришло так-же мгновенно, как и отключилось. Просто раз, и дали свет! Первая мысль в моей голове, - почему голоса в комнате все-таки два? Один знакомый хриплый и проглатывающий букву - эл, голос Пака. А вот кто второй? Гость? Схуяли у нас теперь гости?
Ну правильно! Я почуял чужого человека, а Пака, я так никогда и до этого не чуял. И чуть не укокошил. Вот было бы забавно, заходишь в свой дом, а тут хуяк, и весь ливер, наружу!
Видимо в тот момент, по моей роже, поползла ухмылка. И Пак, заметив это проскрипел своим пиздопротивным голосом: - Эй бля, убивец недоделанный! Хорош бока отлеживать! Вижу что очнулся! Давай бля, поднимайся! С учителем твоим познакомлю!
- Чегоо, блядь?… С кеем?
Поднявшись с топчана, и потерев ушибленную челюсть, я подошел к столу и мельком глянув на гостя, уставился на Пака в ожидании.
- Вот познакомься, это твой учитель, зовут Кол. Пора тебе расти, повышать так сказать, квалификацию! Я ему кучу бля денег за науку отвалил, будет месяц тебя учить ножичком махать. Ато вишь, днями машешь, воздух режешь, а толку ноль! Только и можешь ящики бля дырявить! Да людей пугать! - Пак поставил чайник на печь. - Сейчас чайка заварю, потолкуем, ты с человеком познакомишься. И гляди у меня бля, не научишься, выгоню нахуй, будешь жопой долг отрабатывать мне!
Вот оно как, неспроста Пак кинжал у меня не забирал! Да я не то, что учиться, я буду так учиться! Лучше всех учиться буду!
У меня снова рожа растянулась в улыбке.
- Да ты не лыбься, семь потов с тебя сойдет!
- Да хоть восемь блядь! Я смогу! - я было набрал воздуха, чтобы продолжить, но меня прервал гость.
Он повернулся ко мне, и блеснув на свету желтыми глазами, начал говорить таким каким-то тихим голосом, но в тоже время этот почти шепот проникал мне прямо в голову. Мне оставалось только сесть и отвечать на его вопросы.
- Сколько лет?
- Где-то десять.
- Вес?
- Где-то тридцать кило.
- Мутации?
- Чего? - мои глаза поползли вверх.
- Мутации, это особенные способности такие. Что есть у тебя?
- А! Эта…В темноте все вижу, могу быстрым быть, могу пролезть куда хошь! Ну в окно или дымоход там… - я стал загибать пальцы.
- Людей убивать приходилось?
- Ну было пару раз… - че-то даже смутился я как-то, сдулся прям!
- Кого и как давно это было?
Я мельком глянул на Пака, тот лишь молча кивнул, разрешая рассказать.
- Ну в прошлом году весной, мужичка одного придушил. Он пидор, не хотел мешок свой отдавать. И бабу одну неделю назад прирезал, чтоб она сука крик не подняла, когда увидела, что я к ним в хату лезу. Думал никого там, ан- нет! Встала ночью и шарится по дому. А тут я! Ну и пришлось…
Кол хлебнул чаю и прикусив кусочек сахара, продолжил:
- Ты сказал к "ним" в хату лез. Кто-то еще там был?
Я заерзал на табурете.
- Ну, говори! - вклинился Пак, пододвинув к гостю блюдечко с сахаром.
- Да, были! Две девочки! Дочки ее! - выпалил я и стиснул зубы.
- Ну? Что? - Кол повернулся ко мне, и две пары глаз, включая Пака, уставились прямо на меня.
- Они проснулись, когда я резал тетку, она громко бухнулась на пол. А в хате всего одна комната и они спали у противоположной стены. Проснулись, в хате темно, начали мамку звать, а я их… В общем тоже зарезал! - я стух, реально стух, и опустил голову.
- Ебать-копать! - Пак даже подпрыгнул на табурете.
Ну думаю все, пиздец мне. Вон опекун мой аж побледнел весь.
- Подходит! - прервал паузу Кол.
- А..? Че? - слова гостя проходили ко мне словно через вату.
- То, что ты не оставил свидетелей, это правильно. То, что ты смог убить бабу и детей, значит, что ты можешь идти до конца. А это мне нравится. И значит, ты мне подходишь!
Пак, все это время теребивший в руках пустую кружку, шумно выдохнул и улыбнулся.
- Вот и ладушки! Чаю еще? А мож по сто грамм? Или покушать?
Блядь, на Пака было противно смотреть, он вел себя так, как будто ему объявили помилование, прямо перед самим повешеньем. Видимо этот Кол совсем не прост, ох как не прост! Позже, я спросил у опекуна, о таком странном подходе к оплате за обучение. На что пребывающий в хорошем настроении после изрядной дозы спиртного Пак, мне все разъяснил. Оказалось, что этот Кол, со своими охуенными придурями, но нельзя с ним шутить. Сразу берет немалый задаток, но если ему что то не по нраву, мало того, что денег не вернет, живым оставит, и то огромная удача. Хотя наверное лучшего учителя не сыскать.
6
Кол, отказавшись от самогона и жратвы, внимательно изучил мой кинжал. Кивнул сам себе, видимо удовлетворившись моим оружием, предложил выйти во двор и продемонстрировать мое, как он назвал "фехтование".
Ну я горазд ножиком махать! И снизу, и сверху! И бля с колена! Даже лежа на пузе ебашу! О какой я "фехтовальщик" епта!
Пак даже присвистнул от моих "художеств". А вот Кол все больше морщился. - Завязывай эту хуиту! Хватит! - окрик гостя заставил меня замереть. Пак тем временем переменился в лице и скрылся в сенях.
- Иди сюда!
Я подошел.
- Тащи сюда вон ту колоду! - Кол указал на короткое бревно, что лежало у сарая.
- Вот, хорошо, теперь привяжи его вон к тому дереву, так, чтоб могло раскачиваться. Да, правильно, вот так!
Затем Кол показал мне два удара, прямой и сбоку рубящий. И заставил так бить колоду пока не станет получаться правильно.
Я не помню когда я лег спать, была уже поздняя ночь или раннее утро. После разученных еще двух ударов, немыслимо болели руки. Пальцы сводило судорогой, все мое тело ныло и болела голова от затрещин учителя.
Прошло две недели, я спал в сутки от силы по четыре часа. Кол постоянно был со мной и днем и ночью. Колоды висело уже три, нож просто танцевал в моих руках. Руки и ноги уже не болели. Затрещин учителя становилось все меньше, в то время как глубоких отметин на колодах, становилось больше.
Пак иногда захаживал к нам на задний двор и интересовался, чему уже научилась "его инвестиция".
На исходе двадцатого дня, я повесил пятую колоду.
Кол заставил меня повторить комбинацию из пяти ударов, посмотрев одобрительно хмыкнул и заявил:
- Нам нужен труп.
- Какой блядь труп? - я подошел к нему и присел рядом на лавку.
- Свежий, почти живой. Мужик или баба, похуй.
- Нахуя? - я не врубался, ну нахер труп здесь?
- Анатомию изучать будешь!
- А-на-то-ми-ю- повторил я по слогам неизвестное мне слово.
- Анатомия- это знание внутреннего устройства человека- уточнил учитель. - Чтобы ты точно знал, как и куда бить ножом, чтобы быстро и бесшумно убивать.
- Угу, и где нам этот "свежий" труп взять?
Кол растянул губы злорадной улыбкой:
- А вот это и будет твое первое задание!
Ну и где я ему в полдень труп найду? Разве что самому кого-то грохнуть. Кого? И как его волочь сюда по улице? Хуй знает… Размышляя я вышел на улицу. Соседских ебашить нельзя, сразу вой поднимут. Бродягу какого? Точно! Бродягу или шлюху! Их то искать никто не станет! Допустим шлюху я в полдень скорее всего не встречу, а вот алкаша какого нибудь… Точно бля! Срочно нужен синяк какой-нибудь! Где? Ясно бля где, у лабаза! Там самогон на разлив продают, и эти ханурики все туда сползаются.
Я повернул на улицу ведущую к магазину.
Хорошо, а как его там резать? Мне всех там их резать, чтоб шум не подняли? Не, не вариант! Что же придумать то?
Я подошел к магазину со странным названием "Прибой", написанным красной краской на ржавом листе жести.
Местная "алкопублика" оккупировала левый торец магазина. Там через маленькое окошко разливали самогон. Так и не придумав способ заполучить свежего покойника, я подошел к нестройной шеренге "любителей градуса".
- В очередь сука! - заявил один бдительный алкаш.
Тут же начали клянчить монету на опохмел:
- Молодой человек! Молодой чел. овеек! - ко мне вплотную прилип один длинный тип. От него пахнуло ядреным выхлопом недельного запоя. Через копну засаленных волос, было почти не разглядеть глаз. Его явно трусило с глубочайшего бодуна.
- Молодой челов… вы понимаете, тут ттак-такое дело, у меня мма-ик-ма болеет! Очень нужно нна лечение, выручайте!
- У меня с собой нет денег. Отвали! - я решил отойти подальше от этой публики. Заебут клянчить!
- Ну мможет у вас дома чего есть, мне бы только маленькую монетку! - перешел на скулежь этот тип. - Ага делать нехуй тебя домой волочь! Да пошел ты на… - СТОП! Обана, вот оно!
- Да, у меня дома как раз завалялась монетка для вашей мамы. Пойдемте со мной ко мне, и я ее вам дам!
Главное не улыбаться, не-то еще обсерится и передумает свою "маму лечить".
- А вы не обманете? Молодой человек, это правда, да? Вы ведь честный человек? Не ограбите? - тип сам поволок меня через улицу, не в том направлении.
- Конечно же это правда! У меня там есть монетка! Только нам в другую сторону!
7
- Пойдемте сразу на задний двор, у меня опекун строгий, увидит деньги, сразу отбирает, поэтому я их прячу в сарае! Да, только вы тихонечко! Он скорее всего дома, и спит.
- Конечно, конечно! Молодой человек, Вы даже не представляете, как вы меня выручи… - "свежий" труп с перерезанным горлом, свалился на солому, едва переступив порог сарая.
Сзади ко мне подошел Кол: - Зачет! Я уж подумал, что ты готовый труп приволочёшь, а ты во как! Заманил?
- Угу, он на бухло купился! - мое самомнение заполнило все пространство сарая.
- Где? - Кол уставился на меня своими желтыми глазами.
- Че где?
- Где ты его подобрал?
- Ну у магазина, где самогон на разлив. Там этих мокриц дохуя терлось. А че?
- Хуй через плечо! - учитель пулей вылетел из сарая.
Солома под головой трупа уже начала напитываться красным. Я стоял и чесал макушку, когда в сарай влетел еще один ханурик, а следом заскочил Кол, и наподдав еще живому мужичку, захлопнул за собой ворота. Мужик пролетев метр и споткнувшись о труп, растянулся на соломе. Кол не останавливаясь схватил меня за горло и придавил к стене сарая.
- Запомни сука, раз и на всегда! Всегда смотри, чтоб за тобой не было хвостов! Чтоб ты блядь не делал! Хоть в сортир идешь, хоть на хуй! Глаза чтоб блядь на затылке отрастил! Понял меня? Тварь тупорылая! Понял?
Мои ноги стали отрываться от пола. Хватка была такой силы, что я засучив ногами, стал драть ногтями деревянную стену.
- Д…да понял. Понял! - прохрипел я уже не видя ничего перед собой.
- Громче!
- Понял! - заорал я что есть мочи, выдохнув последние остатки воздуха.
Кол разжал руку и я сполз на солому, не в силах толком пошевелиться. Меня начало рвать.
- Особенно вот такие ушлепки! - он указал пальцем на сидящего в соломе трясущегося от страха мужика. - Эти твари как крысы! Куда одна алкашная крыса, следом сука и другая! Вдруг и этой твари перепадет! Да? - Кол буцанул ботинком едва живого от страха алкаша. Тот судорожно потряс головой.
- Ты понимаешь что бы было, если бы эта тварь, узнала про сарай и нас? Нихуя ты не знаешь. - Кол присел возле меня.
Я уже отошел от удушья, смог перевернуться на спину и отталкиваясь ногами, сел опершись спиной о стену. - Знаю, он бы разболтал. - Слова давались мне с трудом. Хуясе силища у учителя.
- Правильно! И разболтал бы, кабы не дядя Кол! Но нам, этого не надо. Верно? Не надо? - Кол повернулся к мужичку. Тот не зная что ответить, затряс головой во все стороны.
- Свяжи его и заткни ему кляп! Пускай поживет пока. А я пойду осмотрюсь. - Кол вышел из сарая и плотно прикрыл за собою дверь.
8
Солнечный свет, проникая в расположенные под крышей сарая окна, освещал двух людей склонившихся над столом. Один человек был мужчиной средних лет, высокого роста, стройного, слегка худощавого телосложения, одет в добротный сделанный на заказ комбинезон из кожи темного, цвета. На его плечи был накинут плащ из той-же кожи, что и комбинезон. Картину завершала абсолютно лысая, вся покрытая шрамами голова. Второй, вовсе ребенок, лет десяти- одиннадцати. Невысокого роста, худой как жердь. Одет был в плотные штаны, шитые из мешковины серого цвета. На голый торс, была надета штормовка с капюшоном из того же материала, что и штаны. Голова мальчика представляла собой нечёсаную копну из черных длинных волос. Взрослый что-то постоянно рассказывал младшему, указывая ножом на определенные места, малец внимательно слушал и утвердительно кивал на реплики старшего. В углу сарая сидел еще один невольный участник сцены и тихонько подвывал от страха. На его грязном, покрытом испариной лице застыла гримаса непередаваемого ужаса. С уголка рта заткнутого кляпом, стекала тонкая струйка слюны. Руки его были крепко связаны за спиной.
На импровизированном столе, сложенном из деревянных ящиков, лежало полностью лишенное кожи человеческое тело.
- Вот смотри, это сухожилия, они служат для соединения мышц с суставами. Порежешь их, и он уже не сможет двигаться. - Кол поддел ножом бледно желтую полосу уходящую от мышцы к кости. - Вот так, можно отделить кисть от руки. - Продолжая урок, учитель медленно сделал два разреза и кисть со снятой кожей, осталась в его руке отдельно от тела. - Пробуй сам на другой руке!
Я обойдя труп некогда бывшего алкаша, потянул кисть и прицелившись, резанул. Пятерня трупа отлетела под ноги едва живому от страха пленнику. Тот взвыв дурниной, и напустил под собой лужу.
- Хорошо! Также и локти, и стопы и колени. Режь!
Я закусив губу от усердия начал стараться. Спустя некоторое время, все конечности были отделены от тела и по настоянию учителя, сложены рядом с торсом трупа. Я, увидев обрубок туловища с головой и хуем, прыснул со смеху в кулак.
- Ты мля не ржи! А учись, показываю раз, больше повторять не буду! - Кол взял в руки отрезанную ногу. - Видишь вот тут как бы трубка?
- Угу.
- Это артерия, главный кровоток. Перережешь ее и он быстро истечет кровью и сдохнет. Ясно?
- Угу!
- Че ты блядь угукаешь прям как сыч? Ты понял, нет?
- Угу, понял! - я поднял на учителя глаза.
- Слушай, а как тебя, мля, зовут?
Ато все вожусь с тобой который день, а имени твоего не знаю. - Кол бросил на стол отрезанную ногу и вытер руки о тряпку, что весела на гвозде у стены.
Я задумался. А ведь правда! Не считая того, как меня называл Пак, то выблядком, то соплей, то зверьком, выходит что и нет у меня имени вовсе! Не может же мое имя быть - "Блядский выблядок" или "Мелкий пидор".
- Нету у меня имени… - сказал я, опустив голову.
- Как, так? Нету? - Кол поморщился и стал меня сверлить своими желтыми зенками.
- Ну может и было, только спросить не у кого. Сирота. А Пак, ну ты сам слышал как меня называет!
- Это даа! С таким имечком как дает Пак, и жить то нехуй! Хех! Ну а друганы твои как тебя погоняют?
- Нету у меня друзей… - я опустил голову и почесал затылок.
- Ну пиздец! Вот век живи, - век охуевай… А чего так, что нет?
- Был один в том году, дружили типа, монету у меня спиздил. Я его загрыз- я потупил глаза и медленно облизнул верхний ряд острых как бритва зубов.
- И правильно! Нехуй крысятничать! Да не парься ты, разве то друг? Крыса! Здох и хуй с ним! А друзей, слышь! Друзей говорю, заведи! Не таких конечно, а чтоб полезные были!
Я поднял голову с непониманием уставился на учителя.
- Ну вот смотри- продолжал Кол, - Вот идете вы "на дело", надо тебе чтоб на "шухере" кто постоял, а он постоит! Или вот был случай: Идешь ты с другом, в путь дальний а жратвы у вас уже нету нихуя, и еще очень долго не будет! А друг, это около шестидесяти килограмм чистого мяса, плюс три-четыре литра крови. Причем он уже рядом! Смекаешь?
- Угу! А че правда друга ел? - мне стало чуть не по себе.
- Не, не! Не ел я его! Ты что! Только кровь его пил! - Кол замахал руками перед собой.
- Ебаать…
Кол улыбнулся показав ровный ряд белых зубов - Голодуха припрет, и не такое сделаешь!
- Про пользу дружбы ясно?
- Угу.
- Надо бы тебе погоняло, ну имя какое-то приспособить! Ато негоже "выблядком" да "соплей" как то. Слушай, Пак тебя малого карапуза, правда на свалке поймал?
- Угу!
- А что ты там жрал, помои? - Кол прищурил глаз.
- Нет! Мне от помоев хуево, не жру я такое! - я поморщился, вспоминая жизнь "до Пака". Странно, ведь совсем малой был, а помню все.
- Ну, жрал то карапузом, че?