Человек-лось – еще один коварный оборотень-обольститель из индейских мифов. "Лосиное зелье" варили как приворотное или афродизиак. В сказке племени пауни рассказывается о молодом красавце, умевшем обольстить любую женщину, какую только пожелает. Скоро в племени почти не осталось женщин с незапятнанным добрым именем. Другие мужчины племени решили от него избавиться. Они уговорили его брата им помочь, обещая в награду богатые дары. Юношу погубили, но его сестра унесла его голову и руку и спрятала их неподалеку в лесу. Молодой человек воскрес и пришел домой, в вигвам своего брата. Он был в обиде не на брата, а на других мужчин племени, не выполнивших договор. Он направился в вигвам совета, чтобы потребовать обещанное брату богатство. Напуганные старейшины отдали ему коней, вигвамы и теплые покрывала. Молодой человек забрал их дары, и братья стали жить припеваючи. После этого молодой человек "так приворожил всех женщин, что ни одна в том племени не осталась верна мужу. А потом узнали, что на самом деле этот юноша был лось, и никто не властен ни убить его, ни помешать ему обольщать женщин. Так что племя смирилось и больше ни слова ему не сказало. Тут и сказке конец".
Если человек умеет оборачиваться в зверя, это значит, что он или не настолько человек, как кажется (в сказках про женщину-олениху и мужчину-лося), или что он оборотень – шаман, целитель или ведьма. Например, в Мексике считается, что у колдунов и ведьм есть дар превращаться в собак, ослов или индюков, а западноафриканские колдуны преследуют врагов в совином обличье. Шаманы-оборотни племени навахо могут принять форму любого животного, а шаманы-ягуары Амазонки черпают свою магию из тесной связи с одним зверем-покровителем. Ученики чародеев, стремясь обрести целительский, пророческий или шаманский дар, иногда проходят ритуальную метаморфозу, принимая обличье одного или нескольких зверей, чтобы лучше понять природный мир и подчинить его своей власти. В легенде о короле Артуре Мерлин после битвы при Ардеридде впал в безумие и бежал в лес, где долго жил среди кабанов и волков. В этот период безумия (который во всем мире считается одним из этапов шаманского посвящения) он научился обращаться в зверя, понимать язык животных, управлять стихиями, предсказывать будущее и совершать другие волшебные подвиги. Ирландцы рассказывают подобную легенду о Суибне, воине, проклятом в бою, который вынужден был бежать в лесную глушь. В птичьем обличье он скитался там много лет, охваченный тоской и безумием, но, когда вернулся домой, снова превратившись в человека, он обрел магические силы и подружился с лесными зверями. Но у других сказок, в которых превращение было вызвано проклятием, конец не такой счастливый – людей, поневоле ставших зверями, ждет трагическая или ужасная судьба. Вервольфы европейского фольклора, индийские тигры-оборотни и шакалы-оборотни Ближнего Востока редко снова становятся людьми – они остаются проклятыми Богом отщепенцами, которых люди страшатся и избегают.
Во многих сказках люди превращаются в зверей против воли: злые чары, проклятие мачехи, наказание феи. В сказке братьев Гримм брат и сестра бежали от злой мачехи через страшный темный лес. На пути их лежали три реки, и брат останавливался на переправе, желая напиться воды. "Не пей!" – каждый раз говорила сестрица. Но на третий раз мальчик ее не послушался. К воде он склонился человеком, а встал уже оленем. Позднее сестре и ее брату-оленю пришлось жить в одинокой хижине в лесах… но в итоге юноша с помощью сестры вновь обрел свой истинный облик. В сказке "Белый олень", которую сочинила французская писательница мадам д’Олнуа, фея, оскорбленная королем и королевой, наложила проклятие на маленькую принцессу, лежащую в колыбели. Горе принцессе, сказала фея, если она увидит солнце до свадьбы. Много лет спустя, когда принцесса ехала на свадьбу, в окно кареты проник луч солнца. Принцесса превратилась в лань, выпрыгнула из кареты и исчезла в лесной чаще. Ее ранил на охоте ее жених, когда она в тоске блуждала по лесам.
Есть множество сказок, в которых женихом или невестой героев становится зверь – лягушка, змея, медведь, кошка, крыса или звероподобное чудовище. Герои идут на такой союз из-за бедности, ради выполнения клятвы или по неосмотрительности родителей. Среди тысяч сказок о невестах и женихах зверей самая известная, наверное, "Красавица и чудовище". Это не народная сказка – ее написала Габриэль-Сюзанна Барбо де Вильнев в восемнадцатом веке, – но сюжет взят из более древних сказаний о невестах и женихах зверей, среди которых греческий миф об Амуре и Психее, средневековые рассказы об "уродливой даме" и известная скандинавская народная сказка "На восток от солнца, на запад от луны", в начале которой героиня выходит замуж за зверя (огромного белого медведя). Каждый вечер, с наступлением темноты, он приходит на их брачное ложе в обличье человека, но жене запрещено зажигать свет, как ни хочется ей посмотреть, кто ее муж, мужчина или зверь. Она все же нарушила запрет, и белый медведь исчез. И молодая жена отправилась за любимым в далекий путь "на восток от солнца, на запад от луны", расколдовала его, и он снова превратился в человека.
В этой сказке прослеживаются три мотива, присущие всем историям о невесте или женихе зверя: брак или сожительство со зверем или звероподобным существом, нарушение запрета и исчезновение волшебного супруга (любимого, возлюбленной) и, наконец, паломничество, чтобы в конце долгого пути вновь обрести любимого и вступить с ним в более прочный союз. Большинство сказок заканчиваются на этой счастливой ноте, но если мы рассмотрим более старинные народные предания, то увидим, что многие из них заканчиваются после второй части этого цикла. В этих трагических или страшных историях союз возлюбленных из человеческого и животного мира распадается. Обычно к этой категории относятся сказки Британских островов и Скандинавии о селки:
"Как-то раз ночью заметил рыбак, как тюлени выходят из моря, сбрасывают шкуры и на суше превращаются в прекрасных девушек. Пока селки танцевали в лунном свете, рыбак украл одну из шкур. Когда поднялось солнце, девушки снова превратились в тюленей и уплыли – осталась только одна, которая лишилась своей волшебной тюленьей шкуры. Она умоляла рыбака вернуть ее, но он не согласился, потому что решил взять ее в жены. Она смирилась, пошла за ним в его хижину и выучилась жить, как люди. Потом она полюбила своего мужа и родила ему семь сыновей, красивых на загляденье, и дочь с глазами, как луна. Но в один прекрасный день она нашла свою шкуру и сразу же вернулась в родное море. Некоторые рассказывают, что она уплыла, даже не вспомнив о своей семье. Другие – что ее дети тоже превратились в тюленей и исчезли вместе с ней. А третьи говорят, что в волнах ее поджидал огромный тюлень-самец. "Я люблю тебя, – крикнула она рыбаку, – но первого мужа люблю больше"".
Подобные сказки рассказывают о девушках-лебедях в Швеции, о женах-лягушках в Китае и Тибете, о женщинах-медведицах в Северной Америке и об апсарах (нимфах), которые появляются в облике водяных птиц, в Индии. В японской сказке "Жена-цапля" девушка-птица была счастлива в браке и, чтобы угодить своему мужу-ткачу, ткала роскошные ткани на продажу, но муж в своей жадности замучил свою верную жену работой до смерти. Сказка кончается трагически: когда ткач понял, что любит свою волшебную супругу, было уже поздно.
В некоторых сказках женихи и невесты-оборотни вовсе не так безобидны. В английской сказке "Рейнардин" девушка вышла замуж за рыжеволосого красавца из дальних краев, а тот на самом деле оказался оборотнем-лисом. Он замыслил убить и съесть ее в своем мрачном замке в лесной чащобе. Зато жены-кошки в английских сказках – безобидные проказницы. В одной сказке свекровь, встревоженная веселым и нескромным нравом новобрачной жены своего сына, выведала, что раньше та была кошкой, которая грелась у очага. Женщина наказала сыну прогнать жену вон, и тот, горюя, согласился, но потом горько пожалел об этом, потому что скучал о своей прелестной кошечке-жене. В сказке индейцев с северо-западного побережья Тихого океана человек, заблудившись в лесу, встретился с прекрасной женщиной-медведицей и взял ее в жены. Она родила ему двух медвежат-сыновей, и семья жила дружно, пока охотники из его племени не убили медведицу-жену в берлоге, чтобы спасти своего сородича из плена.
В сказках Ближнего Востока невеста-оборотень часто оказывает жениху ценные услуги. В одной старой арабской сказке сын султана обещал черепахе взять ее в жены. "Но это невозможно, сын мой! – в тревоге воскликнул султан-отец. – Эта черепаха не из нашего селения, она не нашего рода и не нашей веры – как ты станешь с ней жить?" Старшие братья не пришли на свадьбу, а их жены отказались стелить новобрачным постель. Но молодой человек провел с черепахой брачную ночь и еще много ночей после этого. По утрам он казался довольным, и кумушки в селении много об этом судачили. Султан заболел, и пришла пора выбирать, кто из сыновей унаследует трон. Он решил выбрать сына, который счастливей всех в браке, и замыслил для жен целый ряд трудных испытаний, из которых, благодаря своей мудрости, рассудительности – и чуточке волшебства – победительницей вышла черепаха. В конце сказки она, сбросив панцирь, обернулась молодой красавицей, и трон достался ее мужу.
Подобные сказки есть у многих других народов – в России это "Царевна-лягушка", а во Франции "Белая кошка". Правда, в них нет откровенных сексуальных намеков, которые придают пикантность арабской версии истории. Во французской сказке, написанной мадам д’Олнуа, принц женится только в конце сказки, после того, как кошка превратилась в женщину. Мы с самого начала знаем, что невеста-оборотень под кошачьей шкуркой – девушка, заколдованная злой феей. Но в более древних сказках, таких, например, как арабская, невеста действительно животное или волшебное переменчивое создание, и в конце сказки она соглашается отказаться от своего подлинного обличья, чтобы жить в мире людей.
Фольклорист Боря Сакс в своем захватывающем исследовании "Змея и лебедь" пишет: "Как брак между двумя людьми объединяет два семейства, так и брак между человеком и животным в мифе и сказке соединяет человечество с природой" (Boria Sax, The Serpent and the Swan: The Animal Bride in Folklore and Literature. Blacksburg, 1998).
Он указывает на то, какие изменения произошли в сказках о женихах и невестах-оборотнях на протяжении веков, отражая изменения в отношениях между человечеством и природным миром. Самые древние сказки обычно содержат лишь первую часть цикла: любовь и/или брак человека и животного (или другого создания, связанного с природой). Среди таких сказок – древние мифы, в том числе китайские истории семей, происходящих от брака людей с драконами, или фольклор сибирских шаманов, которые приписывают свою волшебную силу и целительский дар тому, что среди их предков были лебеди. Эти сказки напоминают о древнем мировоззрении, по которому люди являлись неотъемлемой частью природного мира и жили с животными как братья, а не были отделены от природы и поставлены выше всех прочих тварей земных.
Те истории о невестах и женихах-оборотнях, в которых повествование доходит до второго этапа цикла – потери любимого или возлюбленной – возникли, когда между человеческим миром (цивилизацией) и природой (диким миром) были проведены более резкие границы. В таких сказках люди и их возлюбленные-оборотни – дети разных миров, и все их попытки соединиться обречены на неудачу. Жены-цапли всегда умирают, а селки всегда возвращаются в море.
Те повествования, которые переходят к третьей части цикла – такие как "На восток от солнца, на запад от луны" или арабская сказка о жене-черепахе, – заканчиваются союзом двух возлюбленных и преображением одного из них или их обоих. Такие сказки, как отмечает Сакс, отражают "почти всеобщее стремление восстановить утраченную связь с миром природы". Хотя черепаха и согласилась расстаться с панцирем, чтобы жить при дворе султана, она приносит в цивилизованный мир воздух лугов и степей. Она никогда не станет обычной женщиной и навсегда останется фантастической невестой, соединяющей героя с тайнами природы.
В более древних народных сказках брак между людьми и животными нарушал некоторые табу и поэтому мог обернуться бедой, но обычно подобные союзы не описывались как безнравственные или губительные. Даже если пара обречена на расставание, после него часто остается дар – дети, богатство, везение или колдовское искусство (например, умение всегда добывать вволю рыбы и дичи). Однако в Средние века к союзам людей со зверями стали относиться более подозрительно, а созданий, меняющих облик с человеческого на звериный, начали считать прислужниками дьявола.
Одна из самых известных средневековых европейских сказок про невесту зверя – история о Мелюзине, которую записал Гервасий Тильберийский в 1211 году. Один граф встретил Мелюзину у пруда и полюбил ее. Она согласилась стать его женой, но при одном условии: он не станет видеться с ней по субботам, когда она принимает ванну. Они поженились, и фея родила графу девять сыновей, но у каждого из них был некий физический изъян. Настал день, когда граф нарушил запрет, подсмотрел за женой в ванне и раскрыл ее тайну. Раз в семь дней его жена ниже пояса превращалась в змею. Когда Мелюзина узнала о проступке графа, она окончательно обернулась змеей и исчезла. После этого она появлялась лишь в виде призрака, чтобы предупредить его об опасности. В средневековых повествованиях сыновья-уроды указывают на демоническое происхождение Мелюзины, но в более древних версиях сказки Мелюзина – просто водяная фея. В этих вариантах подчеркивается проступок мужа, который нарушил свое обещание и поэтому потерял волшебницу-жену, а не чудовищная природа Мелюзины, обнаруженная графом.
В пятнадцатом веке странствующий алхимик Парацельс написал о волшебных духах, порожденных стихиями воды, земли, воздуха и огня и живущих бок о бок с человеком, в параллельном измерении. Эти духи якобы могли принимать облик мужчин и женщин – чтобы стать настоящими людьми, им не хватало лишь бессмертной души. Душу такое создание может обрести, писал Парацельс, если вступит в брак с человеком, и дети, родившиеся от подобного союза, смертны (но живут необычайно долго). Считалось, что несколько благородных семейств происходят от рыцарей, женившихся на водяных феях (которых называли "ундины" или "мелюзины"), принявших человеческое обличье, чтобы заслужить бессмертную душу. Позднее, в девятнадцатом веке, идеи Парацельса вдохновили немецких романтиков на создание таких произведений, как "Новая Мелюзина" Гёте, "Золотой горшок" Э. Т. А. Гофмана и, прежде всего, "Ундина" Фридриха де ла Мотт Фуке – трагическая история водной нимфы, мечтавшей о любви и человеческой душе. Знаменитой повестью Фуке, в свою очередь, вдохновился Ганс Христиан Андерсен при создании "Русалочки". Также эта повесть повлияла на некоторые другие литературные, театральные и музыкальные произведения Викторианской эпохи. Многие фольклористы считают, что эти повествования относятся к преданиям о невесте зверя, поскольку в них описывается союз смертных мужчин с природными созданиями.
В промежуток лет между Парацельсом и Фуке сказки расцвели как литературный жанр образованных классов. Они обрели особую популярность благодаря итальянским и французским изданиям, которые распространились по всей Европе. К этому очаровательному литературному движению относились и сказки о невестах и женихах зверей. В "Пентамероне" Джамбаттиста Базиле, который вышел в печать в Неаполе в семнадцатом веке, было несколько подобных историй – например, сказка "Змей-жених" о принцессе, которая вышла замуж за змея, потеряла его и обрела вновь лишь ценой суровых испытаний. Позднее в том же веке термин "волшебная сказка" (conte de fées) разошелся среди писателей парижских салонов, вдохновлявшихся в своем творчестве фольклором, мифами, средневековыми романами и более ранними произведениями итальянских писателей. Некоторые сказки были написаны женщинами – они прибегли к языку метафор, чтобы критиковать общественную систему того времени, избегая судебной цензуры. Особенно непримиримо они восставали против системы брака, в которой у женщины практически не было законных прав: она не могла сама выбирать себе мужа, не вправе была отказываться от супружеского долга, распоряжаться своей собственностью и даже не имела права на развод. Многих невест, едва вышедших из детской, отдавали замуж за мужчин, которые были на несколько десятков лет их старше. Если жена переставала устраивать мужа, ее вполне могли отправить в монастырь или запереть в сумасшедшем доме. Писательницы сказок во французских салонах восставали против таких обычаев, проповедуя идеи любви, верности и уважения между мужчинами и женщинами. Их сказки о женихе-звере отразили страхи женщин их времени и класса, которые не знали, зверя они найдут на брачном ложе или любимого. Например, мадам д’Олнуа, одну из самых известных писательниц сказок, выдали замуж в пятнадцать лет за жестокого барона на тридцать лет ее старше. Она избавилась от него после приключений, более невероятных, чем иные сказки. Зато в сказках д’Олнуа возлюбленные прекрасно подходят друг другу по возрасту и характеру – они любят книги, музыку, науки, интересные разговоры и друг друга. Перу д’Олнуа принадлежат несколько сказок о невесте и женихе-звере, которые и сегодня пользуются любовью читателей: "Зеленая змея", "Белая кошечка", "Белый олень" и трагическая сказка "Королевский баран".
Госпожа де Вильнев, автор сказки "Красавица и чудовище", относится ко "второй волне" французских сказок в следующем веке, но когда она села писать свою классическую сказку, браки по сговору все еще были нормой. Первоначальная версия насчитывает более ста страниц и несколько отличается от той истории, которая известна нам сегодня. В начале повествования судьба Красавицы полностью в чужих руках, и, когда отец отдает ее в жены Чудовищу, ей остается только повиноваться. Чудовище действительно ужасно, это не добрая душа в звериной шкуре, а создание, которое когда-то принадлежало к миру людей, но теперь пропало для него. В сказке описана медленная метаморфоза монстра, который возвращается к человеческому миру, облагороженный добротой и волшебством.