- Мы были возле кустов, на солнце, - завопила служанка в ответ на бессвязные расспросы полковника Рэгги, - я, как обычно, катала хозяйку, и тут она как закричит, - Боже, страсть-то какая! - вскочила с каталки и побежала. А перед тем еще ветер подул, жаркий такой, она лицо руками закрыла, ну и вскочила с каталки. Ни слова не сказала, не заплакала, просто вскочила и побежала.
Однако самое ужасное нас ждало впереди. Я стоял в прихожей, не в силах ни говорить, ни шевелиться; доктор, полковник и служанка повели еле стоявшую на ногах старую женщину вверх по лестнице, в ее прежние апартаменты; кругом толпились незнакомые мне люди - и вдруг я услышал позади себя чей-то голос. Повернувшись, я увидел дворецкого - лицо все в поту, глаза выпучены.
- Пожар, - кричал он, - прачечная полыхмя полыхает!
Услышав это странное словосочетание "полыхмя полыхает", я хотел было улыбнуться, но мышцы лица отказывались мне повиноваться.
- Дьявол опять принялся за свое дело. Господь да оборонит нас всех! - визгливым от ужаса голосом продолжал орать дворецкий, бегая кругами.
Группа на лестнице рассыпалась, как при звуке выстрела. Оставив испуганную мисс Рэгги на попечение ее единственной служанки, полковник и доктор Сайленс кинулись вниз, перепрыгивая через три ступеньки.
Мы быстро пересекли приусадебную лужайку и завернули за угол дома: впереди полковник, за ним Джон Сайленс и я, чуть позади - запыхавшийся толстяк дворецкий, непрестанно взывающий то к Богу, то к дьяволу. Сразу за конюшней нам предстала прачечная: из окон ее валил густой дым, а кругом с громкими криками бестолково носились служанки и грумы.
Появление хозяина мгновенно восстановило порядок, и бывший вояка, быть может и туго соображающий, но действующий умело и энергично, показал себя в лучшем виде. Он отдавал одно за другим четкие распоряжения, и, прежде чем я успел опомниться, цепочка мужчин и женщин уже передавала ведра от водяного насоса, стоящего возле конюшни, до прачечной.
- Внутрь! - коротко приказал Джон Сайленс и бросился к двери прачечной, за ним устремились полковник и я. На бегу доктор добавил: - Думаю, огня пока нет. Это только дым.
Огня и в самом деле не было. Дым вскоре рассеялся. И сразу стаю ясно, что нет никакой необходимости поливать пол или стены.
- Да тут и гореть нечему, сплошной камень, - кашляя, прохрипел полковник.
Но доктор показал на деревянные крышки больших котлов для стирки одежды, и мы увидели, что они уже обуглились и тлеют. А когда мы выплеснули на них полведра воды, верхние кирпичи зашипели и окутались клубами пара. Дым и пар вскоре улетучились через открытые окна и дверь, а мы в недоумении стояли на кирпичном полу, пытаясь понять, каким образом, в нарушение всех естественных законов, прачечная вообще могла загореться или хотя бы задымить. И все трое молчали: я - от растерянности и смятения, полковник - потому что его спокойная отвага не терпела многословия, а Джон Сайленс - погрузившись в мысленный анализ этого последнего проявления интересующего его феномена.
Налицо были неоспоримые факты, которые не требовали никакого обсуждения.
Первым заговорил полковник.
- Я должен проведать свою сестру, - сказал он.
Вскоре со двора уже раздавался его голос: деловым тоном полковник отдавал приказания перепуганным слугам; одного из них, видимо заведующего прачечной, он отругал за то, что развели слишком сильный огонь под котлами, и даже не стал слушать оправданий, мол, там уже несколько дней не топили. Затем он послал конюшего за местным доктором.
Как раз в этот момент Джон Сайленс повернулся ко мне. Его самообладание поражало: он не допускал никакого внешнего проявления чувств - ни в жестах, ни в выражении лица или глаз, более того, даже умел предупреждать их зарождение, а при желании мог превратить свое лицо в каменную маску; поэтому понять, что происходит в его сознании, всегда было чрезвычайно трудно. Но на этот раз на его лице я увидел не загадочное выражение сфинкса, а ликующее торжество умного человека, которому удалось наконец разрешить сложную и опасную проблему и найти путь к окончательной победе.
- Ну, теперь-то вы догадались? - спросил он, как будто речь шла о решении пустяковой задачи, до банальности простой и ясной.
Но я только ошарашенно смотрел на него, ничего не отвечая. Он еще раз окинул взглядом обгоревшие крышки котлов и пальцем начертил в воздухе какую-то фигуру. Но я был слишком возбужден, слишком подавлен его превосходством, а быть может, и просто растерян, чтобы понять, что именно он начертил и что хочет мне объяснить. Недоуменно качая головой, я тупо продолжал глазеть на него.
- Элементарный огонь! - воскликнул доктор. - Элементарный огонь самого могучего и опасного свойства.
- Огонь? Какой огонь? - прогремел голос полковника Рэгги, который услышал эти слова, повернувшись в нашу сторону.
- Элементарный огонь, - повторил доктор Сайленс уже спокойнее, по с нотками неудержимого ликования в голосе. - Разъяренный элементарный огонь.
Наконец в моем уме забрезжил слабый лучик понимания. Но полковник - он никогда не слышал этого термина, к тому же быт сильно возбужден соприкосновением с непостижимыми для его простого ума тайнами - стоял совершенно остолбенелый.
- Но почему, - начал он, охваченный диким желанием найти хоть что-то видимое, с чем он мог бы вступить в прямую борьбу, - но почему, черт подери?..
- Мой дорогой полковник Рэгги, - поспешил успокоить его доктор, - вы затронули самую суть проблемы. Вы спросили: "Почему?" На этот вопрос я и ищу ответ. - Он поглядел в упор на полковника. - И уверен, что ответ будет скоро найден. Не могли бы мы пойти в комнату с двойными дверьми, чтобы наметить дальнейший план действий?
Слова "план действий" немного успокоили нашего хозяина, и, не говоря ни слова, он отвел нас по длинному каменному коридору в ту комнату, где мы беседовали с ним накануне вечером. По взгляду доктора я понял, что мое присутствие нежелательно, и, весь дрожа, отправился наверх, в свою спальню.
В уединении моей комнаты на меня обрушился поток живых воспоминаний о только что происшедшем, и я вдруг понял, что многое потерял бы в жизни, если бы не увидел бегущей мисс Рэгги - это была кульминация человеческой мистерии в мире непостижимых тайн. Естественно, я обрадовался, когда слуга сообщил мне, что полковник Рэгги приглашает меня в маленькую курильню.
- Думаю, вам следует присутствовать при нашем разговоре, - сказал полковник, когда я вошел в комнату.
Я сел спиной к окну. До обеда оставался еще целый час, хотя никто из нас, разумеется, не думал в эти минуты о распорядке дня - все мысли были поглощены только происходящими событиями.
Атмосфера в комнате, насколько я мог судить, наэлектризовалась до предела. Полковник походил на ощетинившегося ежа - он стоял спиной к камину, крутя в пальцах незажженную черную сигару; лицо его побагровело, во всем облике старого вояки чувствовалась готовность к решительным действиям. Он ненавидел эту недоступную пониманию тайну, которая так бесцеремонно вмешивалась в его жизнь. Она была вызовом всей сущности его характера: полковник стремился встретиться лицом к лицу с реальным противником, чтобы иметь возможность вести с ним борьбу.
Доктор Сайленс сидел перед разостланной на столике картой. По выражению его лица я прочитал, что он испытывает неподдельную радость, находясь в самой гуще событий, - доктор был сосредоточен и напряжен. Он поднял на меня взгляд, давая понять, что заметил мое появление, и блеск его глаз, совершенно не сочетавшийся с неподвижностью и спокойствием лица и фигуры, был для меня красноречивее слов.
- Я как раз собирался объяснить нашему хозяину, какие силы, по моему мнению, действуют во всем этом деле, - сказал он, вновь опустив глаза, - но полковник предложил пригласить вас, чтобы мы сообща могли выработать план действий.
Изъявляя свое согласие, я не мог не задуматься, какой силой воли обладает этот спокойный, скупой на излияния чувств человек - он весь буквально светился какой-то странной мужественностью и уверенностью в себе.
- Мистер Хаббард уже кое-что знает о моих методах, - серьезно продолжал доктор Сайленс, повернувшись к полковнику, - и не раз… э-э… оказывал мне содействие в разрешении интересных проблем… А сейчас нам требуются, - он вдруг подошел к полковнику вплотную и устремил на него пристальный взгляд, - люди, хорошо владеющие собой, уверенные в себе, в критические моменты излучающие устойчивые, благотворные токи вместо неустойчивых, неблаготворных, порождаемых отрицательными чувствами - например, страхом.
Он осмотрел нас обоих. Полковник Рэгги стоял, расставив ноги пошире и выкатив грудь; я чувствовал себя неловко, но не сказал ни слова, сознавая, что доктор хочет, чтобы я проявил все свое мужество. Он заводил меня, как часы.
- В то, что нам предстоит осуществить, - продолжал наш руководитель, - каждый должен вложить все свои силы, только так мы сможем достичь успеха.
- Мне не страшен никакой видимый враг, - решительно заявил полковник.
- Я готов, - произнес я как бы машинально, - готов ко всему, что может последовать.
Сойдя с ковра, доктор Сайленс принялся ходить взад и вперед по комнате. Руки он держал глубоко в карманах своей охотничьей куртки. От него исходила колоссальная жизненная энергия. Я не отрывал глаз от движущейся фигурки своего компаньона, такой маленькой и в то же время исполненной такой мощи и величия, что мне казалось, будто предо мной какой-то легендарный исполин, сокрушитель миров. Он обращался к нам мягко, почти ласково, говорил спокойно и ровно, без каких-либо проявлений чувств. Почти все, им сказанное, хотя и не слишком явно, было обращено к полковнику.
- Ярость этого неожиданного нападения, - продолжал он, расхаживая взад и вперед под книжной полкой в торце комнаты, - частично объясняется полнолунием, - тут он мельком взглянул на меня, - а частично тем, что мы сосредоточили на этом деле все свои мысли. Наше мысленное вмешательство усилило его активность. Скрытая за всеми этими манифестациями потусторонняя сущность заподозрила, что мы замышляем ее уничтожение. И она не только приготовилась к защите, но и перешла в наступление.
- Вы все время говорите "она", "ее". Да кто такая эта "она"? - вскипел полковник. - И что это за чертовщина такая - элементарный огонь?
- К сожалению, в данный момент, - ответил доктор Сайленс, поворачиваясь к полковнику, ничуть не смущенный, что его перебили. - я не могу прочитать вам лекцию о природе и истории магии, скажу лишь, что всякая элементарная субстанция - это активная сила, стоящая за стихиями - будь то земля, воздух, вода или огонь; по своей сущностной природе она безлична, но может быть сконцентрирована, персонифицирована или одушевлена теми, кто обладает таким умением, а именно магами, которые используют ее для определенных целей, точно так же, как практичные люди этого столетия используют пар и электричество.
Сама по себе слепая элементарная энергия способна достичь очень малого, но если она направляется тренированной волей могущественного манипулятора, то может весьма эффективно служить целям Добра или Зла. Элементарная энергия - основа всякой магии; в зависимости от вложенного в нее побудительного импульса она может быть "черной" или "белой"; может передавать благословения или проклятия, а проклятия представляют собой не что иное, как увековеченные злобные помышления. В случаях же, подобных нашему, за всеми происходящими явлениями стоит сознательная направляющая воля, которая использует элементарную субстанцию в своих интересах.
- Вы полагаете, что мой брат… - перебил потрясенный полковник.
- Ваш брат не имеет прямого отношения ко всему этому. Элементарный огонь, доставляющий столько неприятностей вам и вашим домочадцам, был прислан сюда с некоей неизвестной нам целью, задолго до появления вас, вашей семьи, ваших предков и даже самой вашей нации. В этом я совершенно уверен, но мы поговорим обо всем позднее, после того, как я проведу необходимый эксперимент. Пока же могу только сказать, что здесь мы имеем дело не только с Нападающим Огнем, но и с мстительной и разгневанной сущностью, которая управляет этим огнем из-за кулис потустороннего… Да, да, мстительной и разгневанной, - со значением повторил он.
- И это объясняет… - начал полковник Рэгги, судорожно подбирая нужные слова.
- …многое, - закончил за него Джон Сайленс.
На какой-то миг он перестал расхаживать, и в комнате воцарилась полная тишина. Солнечный свет за окнами, казалось, утратил свою яркость; длинная линия темных холмов потеряла дружественный вид - она напоминала огромную, до небес, волну, которая вот-вот обрушится и затопит все своим могучим разливом. Что-то угрожающее сгустилось вокруг нас. В картине, нарисованной Джоном Сайленсом, несомненно, содержалась ужасная угроза: бессмертная человеческая воля через много веков простирает свою грозную десницу, чтобы покарать живых, ни в чем не повинных людей.
- Но какова ее цель? - Полковник уже не мог сдерживаться. - Почему она избрала своим обиталищем эту плантацию? Почему совершает нападения на нас?
Вопросы лились потоком.
Несколько минут доктор терпеливо слушал, затем спокойно сказал:
- Всему свое время… Прежде всего я должен установить с достаточной точностью, кто или что управляет этим конкретным элементарным огнем. А посему сначала мы должны постараться, - доктор говорил медленно и веско, - придать этой потусторонней сущности видимый облик.
- Силы небесные всемогущие! - воскликнул старый солдат, путаясь от изумления в эпитетах.
- Именно так, - доктор ни на секунду не терял самообладания. - Полагаю, только таким путем мы сможем нейтрализовать элементарный огонь, вернуть его в нормальное латентное состояние и… - он заметно понизил голос, - и увидеть облик и форму одушевляющего его существа.
- Так сказать, наводчика пушки! - воскликнул полковник. Начав хоть что-то понимать, он наклонился вперед, чтобы не пропустить ни единого слова.
- Я предполагаю, что в последний момент, перед тем как возвратиться в латентное состояние, огонь примет облик и форму направляющего его мага, который некогда подчинил огонь своей воле с помощью заклятий и прислал сюда, за много веков до нынешнего дня.
Полковник сел и, тяжело дыша, изумленно уставился на моего компаньона; свой вопрос он, однако, задал еле слышным голосом:
- А каким образом вы можете придать ему видимый облик? Объясните, доктор Сайленс.
- Мы должны снабдить его всем необходимым для материализации. Если ограничить его определенными размерами, он обретет весомость и зримость. Вот тогда-то мы и сможем рассеять его. Незримый огонь, как вы заметили, непредсказуемо опасен; если с помощью специального материала замкнуть огонь в определенную форму, то, вероятно, удастся смирить его. Внешняя проявленность для него смерть.
- А что это за специальный материал, необходимый, как вы говорите, для его материализации? - спросили мы с полковником в один голос, хотя я, кажется, успел догадаться.
- Материал, быть может, и не слишком для нас приятный, но достаточной эффективный, - доктор выдержал спокойную паузу. - Испарения свежепролитой крови.
- Надеюсь, не человеческой крови? - вскакивая с кресла, выкрикнул полковник Рэгги. Казалось, глаза у него вот-вот вылезут из орбит.
Лицо Джон Сайленса уже не было сковано напряжением, а легкий смешок доктора дал нам желанную, хотя и недолгую разрядку.
- Думаю, дни человеческих жертвоприношений безвозвратно миновали, - мой друг говорил спокойно и убедительно. - Для нашей цели вполне достаточно крови какого-нибудь животного; уверен, что эксперимент не принесет нам ничего неприятного. Единственное условие - кровь должна быть свежепролитая и густая, с той жизненной эманацией, которая привлекает именно этот класс элементарных субстанций. Возможно… возможно, в усадьбе найдется какая-нибудь свинья, предназначенная для продажи на рынке.
Он отвернулся, чтобы скрыть улыбку, но нашему хозяину, с трудом переходившему от одного чувства к другому, было не до шуток - честный и прямодушный, он, по всей видимости, тщательно взвешивал многие обстоятельства. В конце концов целеустремленность и научное беспристрастие доктора, который успел уже приобрести над ним большое влияние, одержали верх; вскоре он успокоился и коротко заметил, что это вполне осуществимое предложение.
- Есть и другие, менее неприятные методы, - продолжал объяснять доктор Сайленс, - но они требуют времени и тщательных приготовлений, а события зашли, на мой взгляд, слишком далеко, чтобы думать об отсрочке. Впрочем, предложенный мной эксперимент не причинит вам никакого беспокойства: мы будем сидеть вокруг чаши в ожидании результатов. Вот и все. Эманация крови - первое, по словам Леви, воплощение универсальной жидкости - и есть тот материал, из которого существа бестелесные, или, если угодно, духи, могут создавать себе временное обличив. Этот процесс используется с незапамятных времен и лежит в основе всех жертвоприношений, связанных с пролитием крови. Его знали жрецы Ваала, он известен современным экстатическим танцорам, которые наносят себе раны, дабы дать возможность проявиться танцующим вместе с ними фантомам. И даже наименее одаренный из всех ясновидцев скажет вам, что вокруг боен и над покинутыми полями сражений витают бесчисленные духи, чьи облики просто не поддаются описанию. Но не подумайте, - добавил он, заметив, что наш хозяин беспокойно поеживается, - будто у нас есть хоть какие-нибудь основания опасаться эксперимента, который мы проведем в прачечной, ибо случай этот довольно простой, и только мстительный характер сущности, управляющей элементарным огнем, вызывает некоторое беспокойство и тревогу за нашу безопасность.
- Любопытно. - Полковник глубоко вздохнул, словно собирался говорить о вещах неприятных, и вдруг обрел непривычную для него словоохотливость: - В годы моего пребывания среди горных племен Северной Индии я сам, лично сталкивался со случаями резкого прекращения жертвоприношений некоторым богам и видел, к каким катастрофическим последствиям это приводило. Ни с того ни с сего вспыхивали хижины, загорались даже одежды на туземцах. Во время своих занятий, - он указал на книжные полки и заваленный книгами стол, - я читал, что сирийские служители культа в процессе ритуальных танцев резали свои тела ножами и тем самым вызывали огромные шары огня, которые принимали чудовищные, ужасные облики; и еще я помню, что перед императором Юлианом предстали смутные фигуры и бледные лица духов, притязавших на бессмертие, и потребовали, чтобы он возобновил жертвоприношение крови, "испарений которой они лишены со времени установления христианства".
Мы с доктором Сайленсом с большим удивлением выслушали его внезапную речь, ибо никто из нас не ожидал, что полковник обладает такой эрудицией.
- Тогда, возможно, вы читали, - спросил доктор, - как космические божества некоторых диких народов, примитивных по своей природе, веками поддерживали свое существование с помощью жертвоприношений крови?
- Нет, - ответил полковник Рэгги, - об этом я не читал.
- Во всяком случае, - добавил Джон Сайленс, - я рад, что у вас есть некоторое знакомство с предметом, ибо это поможет вам отнестись с большим пониманием к нашему эксперименту и вы сможете оказать нам большее содействие. Повторяю, в нашем случае кровь требуется лишь для того, чтобы выманить существо из его логова и придать ему зримую форму.