- Крепитесь! - шепнул Джон Сайленс мне на ухо; вздрогнув, я увидел, что полковник Рэгги встает. Поднялся и доктор. Я последовал их примеру и впервые заглянул в чашу. К своему изумлению и ужасу, я заметил, что кровь начинает бурлить.
За ходом эксперимента мы наблюдали стоя. Он развивался со стремительной быстротой. Если я и испытывал раньше что-то похожее на сонливость, то сейчас от нее и следа не осталось.
Никогда не забуду этого зрелища: полковник Рэгги стоит передо мной - прямой и непоколебимый, широко расставив ноги, оглядываясь в невероятном смятении, но преисполненный непримиримого духа борьбы. На его потных щеках играют отблески красного света, на смертельно бледном лице резко выделяются глаза, дышит он тяжело, однако, конвульсивно вздрагивая, изо всех сил старается держать себя в руках; он готов к встрече с врагом, но тот, если и существует, пока невидим, - так и стоит полковник, неподвижный, готовый к любому повороту событий. Я никогда не видел, чтобы у него была такая бледная кожа и такое пылающее лицо, - не видел и никогда не захочу увидеть еще раз.
А потом на лицо полковника стала наползать густая черная тьма, стиравшая знакомые черты: постепенно, дюйм за дюймом она заволокла все его тело. Тут только до меня дошло, что процесс перевоплощения начался. Я двигался из стороны в сторону, наблюдая за происходящим, и наконец понял, что тьма отнюдь не застилает лицо полковника Рэгги, а как бы висит между ним и мной наподобие завесы. Что-то бесформенное исходило из пола и собиралось над столиком с чашей. Количество крови в ней значительно убавилось.
Лицо полковника продолжало меняться. Одна его половина была освещена красной лампой, другая - бледным лунным светом, струящимся из высоких окон, поэтому наблюдать за всеми подробностями этой перемены было трудно. Мне только показалось, что хотя черты и остались прежними - те же глаза, нос, рот, - но отражавшаяся в них внутренняя жизнь подверглась глубоким изменениям: на лицо полковника легла печать могущества, его выражение стало непостижимо загадочным и исполненным какой-то необъяснимой угрозой.
Вдруг он открыл рот и заговорил; при звуках этого изменившегося, хотя глубокого и музыкального, голоса я весь похолодел, а мое сердце учащенно забилось. Незримое существо, Дух, как и предполагал доктор Сайленс, завладело умом полковника и заговорило его устами.
- Я вижу перед собой тьму, подобную той, что поглотила Египет, - произнес знакомый и в то же время какой-то чужой голос. - И они исходят из этой тьмы, исходят из тьмы…
Я инстинктивно вздрогнул. Доктор на мгновение повернулся ко мне, затем сосредоточил все свое внимание на полковнике, и интуиция подсказала мне, что он наблюдает за самым загадочным поединком, какой когда-либо проходил в душе человеческой, - и не просто наблюдает, а в любую минуту готов защитить человека.
- Он уже одержим, в него вселился дух, - шепнул доктор. Лицо моего компаньона поразило меня: оно выражало ликование, даже восторг.
Тем временем видимая тьма все текла и текла из пола, она напластовывалась тонкими слоями, застилая наши глаза и лица, и распространилась по всему помещению. Оставалось лишь слабое, призрачное свечение, постепенно уступившее место бледному неземному сиянию, которое перекинулось и на нас. В самом сердце этого сияния я увидел пылающие фигуры - не людей или каких-либо живых существ, а огненные шары, треугольники, кресты и другие геометрические фигуры, которые то вспыхивали, то гасли, создавая видимость пульсации, быстро носились взад и вперед по воздуху, то поднимаясь, то опускаясь, а в непосредственной близости к полковнику они вели себя особенно странно: часто собирались вокруг его головы и плеч, иногда даже садились на него, как гигантские огненные насекомые. И все время слышалось слабое шипение, такое же, как днем на плантации.
- Это элементарные огни, - вполголоса сказал доктор. - Готовьтесь к появлению их хозяина.
Огни продолжали попеременно разгораться и гаснуть, среди темных стропил слышались слабые отголоски шипения, и вдруг из уст полковника раздался ужасный голос - могучий и по-своему великолепный, исполненный величия, подобно гласу самого Времени, доносящемуся из бесконечных каменных переходов, из величественных храмов, из самого сердца пирамид. Этот глас, казалось, исходил из бездны прошлого:
- Я видел моего божественного Отца, Осирис! Я рассеял ночную мглу. Я вырвался из-под земли и воссоединился со звездными божествами.
Лицо полковника обрело нечеловеческое величие. Старый солдат смотрел прямо перед собой ничего не видящим взглядом.
- Наблюдайте! - шепнул доктор Сайленс тоже как будто издалека.
Уста полковника разомкнулись, и вновь загремел ужасный глас:
- Тот ослабил пелены, которыми Сет сковал мои уста. Я занял свое место среди великих небесных ветров.
За стенами и над крышей скорбно застонал ночной ветерок.
- Слушайте, - шепнул доктор, а глас продолжал вещать:
- Я скрылся среди вас, о неубывающие звезды. И я помню свое имя - то имя, под которым меня знают в Доме… Огня!
Глас замолк вместе со всеми отголосками. Заметно было, что нечеловеческое напряжение спало с полковника Рэгги. Исчезло и ужасное выражение его лица.
- Великий ритуал, - шепотом объяснил мне доктор Сайленс. - Книга мертвых. Вселившийся дух покидает его. Скоро кровь должна создать видимый облик.
Полковник Рэгги - все это время он стоял совершенно неподвижно - покачнулся и, вероятно, упал бы в состоянии коллапса, если бы доктор вовремя не поддержал его.
- Я опьянел от вина Осириса, - воскликнул он, и в этом возгласе уже звучал его собственный голос. - Но в пути… меня… охраняет Вечный Страж - Гор. - Голос постепенно затих, оборвавшись жалобным стоном.
- А теперь наблюдайте внимательно, - предупредил меня доктор Сайленс. - Сейчас должен появиться сам Великий Огонь.
В воздухе неожиданно свершилась какая-то ужасная перемена; ноги у меня стали как бумажные, и я вынужден был упереться рукой о столик. Полковник Рэгги стоял, нагнувшись над чашей, - лицо его было освещено лишь красным светом лампы, все огненные фигуры исчезли, а за спиной у него, как серебристый туман, колыхалось бледное лунное сияние.
Мы оба смотрели на чашу, уже почти пустую; полковник склонился так низко, что я боялся, как бы, потеряв равновесие, он не упал прямо на нее; и смутная тень перед нами начала принимать явственные очертания.
Джон Сайленс быстро вышел вперед, встав между нами и тенью, - прямой, величественный, полный хозяин положения. Лицо у него было спокойное, почти улыбающееся, и лишь глаза ярко горели. За его спиной мы чувствовали себя так, словно были защищены каким-то чудодейственным покровом. Отвращение и ужас, которые я испытывал, наблюдая, как сверхъестественное существо обретает зримые очертания, уменьшились до такой степени, что мне даже удалось поднять глаза над чашей.
По мере того как облик духа становился все явственнее, в прачечной воцарялась какая-то удивительная тишина, похожая на покой, царящий в самом сердце движущегося циклона. В испарениях крови уже вырисовывались черты того существа, которое повелевало элементарным огнем. На наших глазах оно росло, темнело и обретало видимую плоть. Нижняя его часть была скрыта столиком, но верхняя постепенно открывалась во всей красе, будто кто-то невидимый медленно стаскивал с нее покрывало. И хотя существо еще не успело приобрести нормальных пропорций, в значительной степени оставаясь бесформенным, оно быстро концентрировалось, и я уже мог различить его колоссальные плечи, шею, нижнюю часть темных челюстей, ужасный рот, зубы и губы… Незримое покрывало продолжало подниматься, открывая моему взору нос и скулы, еще мгновение - и я смотрел бы потустороннему существу прямо в глаза…
Но тут доктор Сайленс сделал нечто совершенно для меня неожиданное и непонятное, объяснений по этому поводу я, кстати сказать, так и не получил от него до сих пор. Повелительным тоном он произнес какую-то фразу и, шагнув вперед, встал между мной и лицом существа, которое как раз в это время должно было обрести полную завершенность.
- Берегитесь! - закричал доктор. - Сейчас исторгнется пламя!
И в самом деле, из зева печи с ревом вырвался огромный язык пламени, и на одно мгновение в прачечной стало светло как днем. Мое лицо ослепила яркая вспышка, тело обдало таким жаром, что оно будто все съежилось. Раздались чьи-то шаги, и полковник Рэгги издал такой дикий крик, какого я никогда в жизни не слышал. Невероятная жара сковывала дыхание, а яркая вспышка, казалось, лишила меня зрения.
Когда через несколько мгновений ко мне вернулась способность видеть, я различил полковника Рэгги с неестественно бледным, испещренным какими-то пятнами лицом - он находился совсем рядом со мной. Около него стоял доктор Сайленс, не скрывавший своего ликования по поводу столь успешного завершения эксперимента. Полковник попробовал ухватиться за меня, но не успел и, покачнувшись, тяжело рухнул на кирпичный пол.
Снаружи пронесся сильнейший шквал, чуть не сорвавший крышу, и спустя мгновение затих так же внезапно, как и налетел. В наступившей тишине я заметил, что сверхъестественное существо исчезло, а доктор склонился над полковником Рэгги, помогая тому сесть.
- Снимите с ламп абажуры, - сказал он, - нам надо больше света, как можно больше света!
Полковник Рэгги сидел на полу, и на его лицо упал ставший заметно более ярким свет: оно было землистого цвета, все перекошенное, потное; за этот короткий промежуток времени глаза этого бесстрашного человека потускнели, возле уголков рта образовались складки, он как-то сразу постарел. Но выражение глубокого беспокойства и тревоги покинуло его. Он испытывал явное облегчение.
- Исчез! - воскликнул полковник, остолбенело глядя на доктора и с трудом поднимаясь на ноги. - Слава богу, наконец-то исчез! - Он растерянно огляделся, как бы стараясь понять, где находится. - Этот дух вселялся в меня? Я нес какую-то бредятину? - спросил он без обиняков. - После того как наступила эта проклятая жарища, я ничего не помню…
- Через несколько минут вы придете в себя, - пообещал доктор. К своему бесконечному ужасу, я увидел, что он исподтишка стирает с лица темные пятна. - Наш эксперимент увенчался успехом.
Быстрым взглядом он попросил меня убрать чашу: я торопливо сунул ее под крышку ближайшего котла, а мой друг тем временем поддерживал полковника.
- И никто из нас не пострадал, - заключил доктор.
- А огни? - спросил все еще ошеломленный полковник. - Огней больше не будет?
- По крайней мере они в значительной степени нейтрализованы, - уклончиво ответил Джон Сайленс.
- А "наводчик пушки", - продолжал полковник, едва сознавая, что говорит, - вам удалось выяснить, кто он?
- Материализация состоялась, - заверил его доктор. - Теперь я знаю совершенно точно, какой направляющий интеллект скрывался за всем этим.
Полковник Рэгги уже мог стоять без посторонней помощи, и хотя еще плохо схватывал значение слов, но память мало-помалу возвращалась к нему, и он пытался соединить обрывочные воспоминания в единое целое. В прачечной стало еще холоднее, и полковник дрожал.
- С вами все в порядке? - спросил его доктор, скорее констатируя факт, чем задавая вопрос.
- Да. И за это я должен поблагодарить вас обоих, - полковник глубоко вздохнул, вытер с лица пот и даже попробовал улыбнуться. Он был похож в этот момент на воина, вернувшегося с поля сражения, хотя и раненого, но презирающего свои раны.
Окончательно придя в себя, наш хозяин повернулся к доктору с немым вопросом в глазах.
- Именно то, что я и предполагал, - спокойно произнес Джон Сайленс. - Это был элементарный огонь, присланный еще во времена Фив, за многие столетия до Христа, и сегодня ночью, впервые за все эти тысячелетия, он освободился наконец от магического заклятия.
Мы оба даже не пытались скрыть своего изумления. Полковник Рэгги так и застыл открыв рот, тщетно пытаясь вымолвить хотя бы слово.
- А если мы разроем пол, - многозначительно добавил доктор, показывая вниз, где темнота была особенно густа, - то обнаружим тоннель или подземный ход, ведущий к Двенадцатиакровой плантации. Он был вырыт еще вашим… предшественником.
- Подземный ход, вырытый моим братом? - выдохнул полковник. - Но ведь сестра должна была знать об этом - они жили тут вместе… - Он вдруг замолчал.
Джон Сайленс медленно наклонил голову.
- Думаю, да, - спокойно подтвердил он, внимательно глядя на глубоко задумавшегося полковника. - Ваш брат, несомненно, испытывал те же муки, что и вы. Он попробовал захоронить ее в лесу и, чтобы защититься от преследовавших его сил, обнес лес круговой оградой с магическими заклятиями. А эти сверкающие звезды на земле…
- Но что именно он хотел захоронить? - спросил полковник, отступая, чтобы опереться, к стене.
Прежде чем ответить, доктор Сайленс пристально оглядел нас обоих. Вероятно, размышлял: сказать нам прямо сейчас или после полного завершения расследования.
- Мумию, - тихо ответил он, - мумию, которую ваш брат похитил из места ее погребения и привез сюда.
Полковник Рэгги упал на ближайший к нему стул, с замиранием сердца ловя каждое слово. Он был слишком поражен, чтобы выдавить из себя хоть звук.
- Мумию какой-то важной особы, скорее всего жреца, защищенную от воров и осквернителей с помощью древней ритуальной магии. В те времена умели использовать для защиты мумий стихийные силы, которые даже по прошествии веков будут преследовать любого, кто посягнет на святыню. В данном случае это был элементарный огонь.
Доктор Сайленс подошел к лампам и погасил их одну за другой. Он сказал все, что считал нужным. Следуя его примеру, я сложил столик и взял стулья, а наш хозяин, все еще не пришедший в себя и молчаливый, машинально повинуясь жесту доктора, направился к двери.
Мы уничтожили все следы эксперимента, а пустую чашу отнесли обратно в дом и прикрыли плотным пальто.
Воздух на улице был прохладный и благоуханный: звезды начинали меркнуть, а с востока, где появились первые признаки наступающего для, веял свежий ветерок. Был уже шестой час.
Мы крадучись вошли в прихожую, заперли дверь и стали на цыпочках подниматься по лестнице. Держа в руке свечу, полковник кивнул, молча пожелав нам спокойной ночи, и шепотом сообщил, что, с нашего согласия, раскопки начнутся сегодня же.
Затем он тихо направился к комнате своей сестры.
IV
Но ни интригующее упоминание о мумии, ни предстоящие раскопки не могли повлиять на естественную реакцию, которая последовала за необычайным напряжением последних двенадцати часов. Я спал мертвым сном, без каких-либо сновидений. Разбудило меня чье-то прикосновение, и, открыв глаза, я увидел, что около моей кровати стоит доктор Сайленс, готовый к выходу, в верхней одежде.
- Вставайте, - сказал он. - Уже время утреннего чая. Вы проспали почти двенадцать часов.
Я спрыгнул с кровати и стал торопливо приводить себя в порядок, а мой компаньон, расположившись в кресле, беседовал со мной. Вид у него был свежий, хорошо отдохнувший, и вел себя доктор еще спокойнее, чем обычно.
- Полковник Рэгги приготовил кирки и лопаты. Сейчас мы выкопаем эту мумию, - сообщил он. - Надеюсь, ничто не помешает нам уехать утренним поездом.
- Я готов уехать хоть сегодня вечером, если, конечно, вы не возражаете, - откровенно признался я.
Но доктор Сайленс отрицательно покачал головой.
- Нужно довести дело до конца, - серьезно сказал он, и я понял, что нас ожидают еще какие-то неприятные происшествия.
Все время, пока я одевался, доктор продолжал говорить.
- Это один из типичных случаев, когда мумия мстит за свое похищение; каждый раз подобное дело бывает нешуточным, - объяснил он, предвосхищая мои вопросы, - ибо мумии важных особ - царей, жрецов, магов - хоронили с соблюдением всех ритуальных обрядов и, как вы видели, весьма эффективно защищали от осквернения, а тем более уничтожения. В Египте существовала вера, согласно которой сохранность мумии обеспечивает и сохранность ее двойника - Ка;[40] можно также предположить, что магическое бальзамирование применялось для предотвращения скорой реинкарнации, ибо сохранение тела препятствовало возвращению духа к суете земной жизни; во всяком случае, египтяне знали, как использовать могучие защитные силы против осквернителей. Вы видели - и еще увидите, - добавил он со значением, - какая судьба ожидает тех, кто похищает мумии да еще и пытается снять с них пелены.
Пристегивая воротник, я заметил отраженное в зеркале лицо доктора: оно было совершенно серьезно. Не приходилось сомневаться, что Джон Сайленс хорошо знает, о чем говорит.
- Путешественник, брат полковника, который привез сюда эту мумию, несомненно, подвергся преследованию потусторонних сил, призванных защищать доверенное им тело от нечестивых посягательств, потому-то он и пытался захоронить мумию в лесу и обнести место захоронения магическим кругом ограды. Очевидно, он кое-что знал о совершаемых в таких случаях обрядах; светящиеся звезды, не раз пугавшие окрестных жителей, конечно же, были пентаграммами, разложенными через равные промежутки по кругу. Но он, видимо, знал недостаточно, а быть может, и просто не догадывался, что эту мумию охранял огонь. Огонь нельзя окружить огнем, хотя, как вы видели, его можно высвободить огнем.
- Стало быть, ужасная фигура, которую мы видели в прачечной… - начал было я, пораженный необычайной разговорчивостью доктора.
- …это, несомненно, подлинное Ка мумии, действующее, как обычно, через своего посредника - огонь, - закончил за меня фразу мой компаньон. - Что до мумии, то она была, вероятно, погребена много тысячелетий назад.
- А мисс Рэгги?
- Мисс Рэгги? - повторил он с внезапной озабоченностью. - Мисс Рэгги…
В дверь постучал слуга, доложивший, что чай подан и полковник ждет нас. Появление слуги прервало наш разговор. Доктор Сайленс направился к двери, пригласив меня жестом следовать за ним. Судя по его виду, на свой последний вопрос я все равно не получил бы ответа.
- А где мы начнем копать? - спросил я, не в силах подавить любопытство. - Вы определите это место методом предсказания или…
Около двери доктор остановился, оглянулся на меня и вышел, увидев, что я все еще не закончил одеваться.
Уже смеркалось, когда мы втроем молча направились к Двенадцатиакровой плантации; небо было застлано облаками, с востока дул сильный ветер. Старый дом тонул в унылой полумгле; воздух, казалось, полнился вздохами. Инструменты были уже разложены на самой опушке, мы разобрали лопаты и кирки и вслед за нашим предводителем направились в лес. Пройдя около двадцати ярдов, Джон Сайленс остановился. У его ног лежало круглое пепелище, достаточно заметное среди окружающей белой травы.
- Тут три таких пепелища, - сказал он, - и все три расположены на одной линии. Каждая из них находится над подземным ходом, соединяющим прачечную - бывший музей - с пещерой, где сейчас покоится мумия.
Счистив обгорелую траву, он начал копать, и мы последовали его примеру; я орудовал киркой, остальные - лопатами. Никто не произносил ни слова. Энергичнее всех трудился полковник. Почва была мягкая, песчаная, нам попалось лишь несколько змееподобных корней и относительно больших камней. Тут-то и пригодилась моя кирка. Между тем воцарилась тьма, и в верхушках деревьев зашумел пронизывающе холодный ветер.
Вдруг, не успев даже вскрикнуть, полковник Рэгги провалился по самую шею.