Она рассчитывала если не на прощение, то хотя бы на снисхождение, а вместо этого стало еще хуже. Гнилой дохляк, а именно так выглядел профессор Морту, вылил на нее ушат помоев, не стесняясь и не сдерживаясь в выражениях. Когда у него закончился поток ругательств, зло разрешил сесть на место. Пристыженная, с втянутой в плечи головой, Марори заняла одну из задних парт, подальше от остальных. И очень не зря, как оказалось.
Суть Анатомии немертвых умещалась в два коротких слова: препарирование мертвяков. Точнее того, что когда-то было мертвяками. Посреди аудитории располагался внушительных размеров хромированный операционный стол, на подставках вокруг него в любовном порядке лежали десятки приспособлений для разрезания и распиливания, перемалывания и отрывания, шинкования и кромсания, и еще страшно представить чего. На экране, напротив слушателей, во всей красе и подробностях пестрело изображение внутренностей препарируемого "el mogus vardi", иначе говоря кладбищенского гуля обыкновенного. Профессор долго мусолил изображение электронной указкой, подробно описывая особенности строения внутренних органов и механизм отвода трупной гнили. Марори едва успевала записывать.
– Если вы думаете, что это вам не пригодится, – хрустел челюстями профессор Дохляк, – и что я тут напрасно распинаюсь, то обещаю вам мучительную смерть, если вы по своей тупости нанесете el mogus vardi удар в одно из этих мест. – Красная точка лазерной указки обозначила названные места. – Фонтан трупной гнили вам обеспечен. Десятой части унции хватит, чтобы убить половозрелого демона и даже дьявола за четверть часа. Остальные сдохнут раньше, чем успеют предаться сожалению по поводу своей невнимательности на моих занятиях. Трупная гниль el mogus vardi убивает при малейшем контакте со слизистой, кожей или кровью, любой открытый участок тела – отличная мишень для нее. Поэтому, айр Диртис, – лазер уткнулся гасту между глаз, – советую тебе проснуться, иначе на одном из моих следующих занятий я с радостью препарирую твою гадкую тушу.
Ниваль, который действительно дремал с самого начала лекции, распрямился и сделал вид, что записывает что-то в рабочую тетрадь.
Вторая часть пары была посвящена непосредственно расчленению. Профессор Морту приказал студентам обступить стол. Марори попыталась отойти подальше, не в силах выносить тошнотворный запах трупа и самого лектора, но Аситаро нарочно подтолкнул ее чуть не впритык к столу. Естественно, ее тут же стошнило, благо девушка успела отвернуться к ведру для отработанного материала.
– Вот же дрянь, – зло прокомментировал темный эльф.
– Прошу прощения, – уткнувшись ртом и носом в платок, пролепетала девушка. Знала, что подобная мягкотелость популярности не добавит, но организм решил за нее. – Мне очень жаль.
– Пошла вон, – прошипел профессор дохляк и вперился в нее желтыми сморщенными горошинами глазных яблок.
– Но я хочу.
– Вон!
Безапелляционный вопль остальные встретили одобрительными кивками. Эашу покачал головой и сказал, что подобное зрелище не для его изнеженной цыпочки и лучшее, что она может сделать – натереться благовониями, надеть что-то сексуальное и. Марори не стала дослушивать весь перечень до конца, сгребла учебные принадлежности в сумку и выбежала в коридор.
Никто не вступился за нее, никому не было дела до старания простокровки. А ведь она искренне считала, что проявление смирения и послушания сделает ее если не своей в стае, то хотя бы избавит от статуса объекта издевательств.
Попытка вернуться в аудиторию с треском провалилась. Дверь словно окаменела, не поддавалась попыткам ее открыть. Скорее всего, профессор Дохляк позаботился о какой-то блокирующей печати, чтобы избавить себя от общества нерадивой простокровки. В правилах, которые Марори на всякий случай досконально изучила, оговаривалось, что во время занятий студентам запрещается находиться где бы то ни было за пределами учебных аудиторий. Подобное считалось прогулом и наказывалось дисциплинарным взысканием на усмотрение преподавателя или старосты. Вряд ли, если ее застукают в коридоре, аргумент "они заперлись изнутри и не пускают меня" будет достаточным оправданием.
Поэтому, чтобы не искушать судьбу, она отправится на поиски уединенного, незаметного угла и переждет там.
Такой Марори нашла довольно быстро – в Дра’Море, как в любом древнем замке, было полным-полно всяких арок, ступенек, переходов и ниш. Одна из таких лестниц привела ее в комнатушку, загроможденную коробками и всяким мусором. Лампа под потолком тускло освещала пространство. Не слишком ярко, но зато не привлечет внимание светом из-под двери. Подходящее место для уединения. Девушка несколько раз повторила в памяти маршрут до тайного места: если ничего кардинально не изменится, большую часть пар она, похоже, будет проводить здесь.
В коробках оказались пришедшие в негодность книги, некоторые были настолько потрепаны, что у Марори не нашлось даже предположения, чем их так и за что. Зато после непродолжительных поисков она выудила пару довольно ценных экземпляров: "Первый круг: ядоведение", "Основы Материи неорганических железосодержащих материалов" и несколько брошюр для свободного чтения об особенностях влияния на ауру низших духов. Рассудив, что выброшенных книг никто и не хватится, девушка сунула их в сумку.
В кармане завибрировал мобильный. Сообщение от Нима:
"Ну как тебе первая пара? Я химичу какой-то жуткий раствор".
Марори вздохнула и набрала в ответ:
"Все отлично, прячусь в подсобке".
– И здесь меня достают, – нарушил тишину знакомый хриплый голос.
От неожиданности девушка дернулась, налетела на кипу старых тетрадей, опрокинула ее. Хлам сполз на шаткую пирамиду коробок, те закачались и стремительно поползли на Марори. Она попыталась уклониться, но в итоге грохнулась на соседнюю стопку книг и оказалась погребенной под грудой хлама. Пыль забила нос и рот, глаза защипало. Барахтаясь, как опрокинутый на спину жук, девчонка с трудом выбралась из-под обвала. Повязка сползла с запястья, на клейме появились свежие полосы царапин.
– Ты слишком шумная, – произнес Крэйл, которого Марори, несмотря на крохотную площадь каморки, по-прежнему не видела.
– Если бы ты как-то предупредил о своем присутствии, шума бы не было, – с досадой выпалила она, на миг забывшись, что говорит с чокнутым шанатаром, покусившимся на ее душу. – Извини, – уже спокойнее закончила девушка, – не знала, что ты здесь.
Шанатар появился внезапно – просто из ниоткуда вырос перед ней, как материализовавшееся из пустоты проклятие. Близость сгорбленной фигуры обожгла холодом.
– Морту тебя выставил, – он не спрашивал, он утверждал. И на сей раз хрипоты в его голосе прибавилось.
– Меня вырвало в контейнер для отработанного материала, – пожаловалась Марори и вкратце рассказала о том, как ее подставил Аситаро. – Я не успела привыкнуть к вони, а его гнилая туша. Светлые, к этому вообще можно привыкнуть?!
"Нашла кому изливать душу", – ворчал скептический внутренний голос. В принципе, Марори выговорилась бы хоть столбу, присутствие Крэйла ничего не меняло. Просто ее прорвало. Последние недели она держала себя в руках, работала и училась, училась и работала, сведя к минимуму все, что не относилось ни к одному из двух пунктов. Эмоции скопились, а когда им стало тесно – вырвались наружу, как газировка из взболтанной бутылки.
Шанатар проковылял к колченогому табурету и забрался на него с ногами, ссутулился – точь-в-точь облезлая ворона на трухлявом пне. Девушка отряхнула пыль с формы, кривясь от боли, заново перебинтовала ожог. Она очень боялась своего неожиданного соседа, но еще больше боялась высунуться и дать повод исключить себя в первый же день занятий.
– А ты почему прогуливаешь? – чтобы разрядить обстановку, спросила Марори. Лучше уж его хрип, чем гнетущая тишина.
– Я всегда прогуливаю, – был ответ.
– Зачем тогда учиться?
– Ты всегда такая любопытная?
– Только когда до смерти напугана, – призналась она. А что скрывать? Наверное, только умалишенный не стал бы опасаться такой "милой" компании.
– Что же тогда не уходишь, м?
Он только качнулся вперед (или это разыгралось ее больное воображение?), а девчонка уже сиганула к двери, на ходу опрокинув какую-то доисторическую вешалку. Венчавшая ее страхолюдная морда зашаталась и завалилась прямо на шанатара. Марори не стала дожидаться реакции соседа и пулей вылетела в коридор.
И тут же провалилась в вакуум. Голова вдруг стала тяжелой, словно от бессонной ночи, сумка оттягивала плечо, мир как будто выцвел. Это выходки шанатара? Он что, решил не дожидаться ее согласия? Марори попыталась повернуться, но ноги сделались ватными, словно растеклись и просочились сквозь мрамор, стали с ним единым целым. На расстоянии нескольких шагов мир становился расплывчатым и мутным, стены сливались с полом, как будто она очутилась в мыльном пузыре.
Потом на этом фоне появилось бесформенная темная клякса, которая надвигалась прямо на нее. И через миг позади нее обозначились еще несколько таких же. Марори смогла рассмотреть их, только когда между ней и кляксами осталась пара шагов. Существо, пошатываясь, нависло над ней. Громадина под два метра ростом, угольно черная и вся как будто покрытая маслянистой слизью. Капли медленно стекали с ее головы и падали на оцепеневшую Марори. У существа отсутствовали глаза и рот, и вообще, голова больше напоминала сдувшийся мяч: вся в каких-то бесформенных вмятинах, форма и расположение которых постоянно менялись.
Клякса застонала. Или заплакала, или захныкала, как маленький ребенок – сразу на все голоса. А потом исторгла из себя щупальца: стремительно и яростно, собираясь одолеть одним махом. Следом подтягивались ее сестры, визжа кто во что горазд. Марори попыталась отодвинуться, но ее будто зацементировали заживо, даже глаз не отвести. На конце щупалец извивались гладкие шипы, то вытягиваясь в ровную линию, то сгибаясь крючком.
Нужно закричать, позвать на помощь, сделать что угодно, чтобы избавиться от этого кошмара.
Что-то метнулось между ней и крикунами. Что-то настолько быстрое, что она скорее почувствовала идущий следом порыв ветра, чем увидела саму фигуру. Первая клякса застонала, вытянулась шнурком, когда на ее шее обозначилась затянутая в драную перчатку рука. Вторая клякса двинулась на Марори, но Крэйл перехватил и ее. А потом просто раздавил их глотки в руках, словно те прогнили изнутри. Маслянистая жижа засочилась между его пальцев, звенящую тишину нарушил предсмертный вой. Марори собралась было выдохнуть, но в это время что-то с болью пронзило ее грудь. Дыхание сбилось, в глазах заплясала агония. Она опустила взгляд – и обнаружила торчащую чуть ниже шеи извивающуюся пиявку-иглу. А сзади что-то выло и плакало, проклинало и благословляло.
Больно.
Она хотела упасть, но не смогла – клякса держала ее.
От груди по всему телу расползалась пульсирующая боль. Как будто в нее впрыснули хорошую дозу токсина, который одновременно и замораживал сердце, и тут же накачивал его адреналином.
Мир распался на множество серых пятен, расступаясь перед чернотой, в которую она провалилась вниз головой.
Марори очнулась от ледяной хватки, которая сковала ее по рукам и ногам. Вдох, выдох. Грудь словно в тиски зажало, и внутри все кипит, но она дышит самостоятельно. Теперь бы глаза открыть и увидеть, что вокруг что-то более привычное, чем Геенна огненная или Небесная обитель.
Она лежала на скамейке в окружении запахов сырой земли, травы и мха. Что ж, как бы ни выглядел любой из потусторонних миров, там в любом случае пахло бы как-то иначе. В это очень хотелось верить. Девушка попыталась сесть – получилось. Взгляд скользнул вниз, туда, где в ней извивалась черная дрянь. На рубашке осталось уродливое черное пятно. Пальцы скользнули по ткани – дырки нет.
– Кто ты такая?
Хриплый голос Крэйла подействовал отрезвляюще. Марори оглянулась – шанатар стоял, навалившись плечом на дерево. Сухой и скрюченный, как знак вопроса, нацарапанный остатками чернил.
– Марори Милс, – повторила она. Потом забралась пальцами в просвет между пуговиц – убедиться, что и в ней самой не прибавилось лишних отверстий. И только потом перевела дух.
– У меня хорошая память. Кто ты и почему за тобой отправили ахасов?
– Кого?
Он снова оказался рядом. Просто на миг будто выпал из реальности, а когда появился вновь – но уже нос к носу, обволакивая аурой своего подавляющего присутствия. В темноте капюшона тускло тлел серый взгляд, направленный на нее, словно приговор.
– Ахасы – натасканные ищейки, – пояснил он. – Хитрые твари, безвредные для окружающих, но смертельно опасные для жертвы. Их довольно трудно создать, для этого нужно уметь обращаться с Материей высшего порядка. То есть это не девчачьи дрязги, не мелкие долги или невыполненные обещания, не брошенные в соплях парни. Ты перешла дорогу кому-то достаточно сведущему. И не настроенному на переговоры.
Марори перевела дух, попыталась проскользнуть шанатару под руку и с удивлением обнаружила, что Крэйл не пытается препятствовать побегу. Она отошла на приличное расстояние, где не так сильно ощущалось его ледяное присутствие. Сумка лежала на земле, девушка бегло проверила ее содержимое, перебросила ремень через плечо.
– Они придут снова, – не поворачиваясь, предупредил Крэйл. – Много раз снова, до тех пор пока не подвернется удобный случай тебя укокошить.
– И что мне делать?
– Что тебе нужно было сделать, ты хотела спросить? – Он хрипло рассмеялся. – Не посылать к черту того, кто был заинтересован в целости и сохранности твоей шкуры. Хотя бы до какого-то времени. Но ты четко обозначила свое "нет", а Шаэдисы не размениваются на повторные предложения. Так что, – он кое-как раскинул костлявые руки, – добро пожаловать в клуб смертников, Марори Милс. Одному здесь было скучно.
– И послала бы к черту еще сто раз! – выкрикнула она в сердцах. – В следующий раз сделай одолжение – не вмешивайся. Не хочу быть обязанной главному пугалу Дра’Мора.
И быстро, пока до конца не осознала, что, как и кому сказала, бросилась наутек.
В учебный корпус она влетела запыхавшаяся, на двадцать минут позже второй пары. Замаячила перспектива схлопотать прогул в придачу к тому, который ей наверняка уже влепил профессор Дохляк. Многовато прогулов для первого дня. И вообще – на два больше, чем за все ее предыдущие годы старшей школы. Оставалось надеяться, что удача любит рисковых, и попытаться незамеченной просочиться в аудиторию.
Рискнуть получилось, что называется, с шиком. Стоило высунуть нос в коридор, как она тут же налетела не на абы кого, а на самого Магистра Дамиана. Лорд-демон навис над ней черной зловещей тенью, распространяя вокруг себя злость, нетерпение и запах серы. Набалдашник его трости в виде черепа какой-то химеры сверкнул красными глазами-рубинами. Марори вцепилась в ремень сумки, словно утопающий за соломинку.
– Магистр Дамиан, – прошептала растеряно.
Что полагается делать в таких обстоятельствах? Как объяснить свое отсутствие на занятиях? Уж наверняка не историей про трио клякс, которые ее чуть не прикончили, да еще и не лишь бы где, а в Дра’Море – месте, которому полагается быть крепостью для своих воспитанников. Потому что такое объяснение, как снежный ком, тут же потянет за собой кучу других вопросов, ответов на которые у Марори нет.
– Айра Милс, следуйте за мной.
Она подчинилась. Весь путь до его кабинета девушка горевала о своей незадачливой судьбе. Но, стоило войти, поводов для головной боли прибавилось. В кресле, напротив массивного стола, сидел дознаватель лорд Ардей. Тот самый, что посетил хлебную лавку ее матери. Марори не удивилась, что запомнила его имя и лицо – воспоминания о том знакомстве отпечатались где-то на уровне подсознания. Стоило ему появиться – и события их знакомства четким контуром проступили в реальность.
– Лорд Ардей, – она поклонилась согласно традиции.
Легкий щелчок закрывшейся двери громогласно известил о том, что мышеловка захлопнулась. Магистр сел во главе стола; дознаватель, не произнося ни слова, пристально осматривал ее. А Марори, боясь ступить дальше порога, переминалась с ноги на ногу.
Что происходит?
– Рад, что ты меня не забыла, Марори, – наконец-то нарушил тишину дознаватель.
– Что-то случилось? – отважилась на вопрос она.
– У лорда Ардея к тебе разговор, – пояснил Магистр.
– Я был бы рад, если бы он состоялся наедине. Демон развел когтистыми руками.
– Я лично отвечаю за безопасность вверенных мне студентов. Айра Милс – одна из них. Я считаю неразумным оставлять студентов Дра’Мора один на один с человеком, в чью обязанность входит их истребление.
– Не всех, а лишь тех, кто представляет опасность для Равновесия, – резко отреагировал лорд Ардей. – И я вынужден настаивать на просьбе. У меня есть все необходимые для этого полномочия.
– Они не распространяются на территорию моего заведения. Я пошел навстречу, лишь поверив вашему уверению, что ситуация щекотливая и требует немедленного разбирательства. И вот – весь внимание, в чем же, собственно говоря, дело. Либо же айре Милс придется покинуть нас на неопределенное время, пока я буду со всей тщательностью пояснять, где кончаются ваши права, и начинается моя вотчина.
Дознаватель пожевал губами, раздумывая. Марори терпеливо ждала.
– Эта девушка находится здесь без согласия родителей, точнее сказать – матери. Она сбежала из дома при крайне отягощающих обстоятельствах и в данный момент находится в тайном розыске. У меня есть особенные личные распоряжения насчет айры Милс, полученные от ее ныне покойной матери. На случай, если девочка окажется без поддержки родителей, я уполномочен быть ее официальным опекуном. У меня есть доверенность и прочие соответствующие документы.
С этими словами он выудил из внутреннего кармана сюртука пухлую пачку бумаг и небрежно бросил их Магистру на стол. Пока Дамиан изучал содержимое писем, лорд Ардей буравил Марори взглядом.
– Кроме того, обязан заявить, что айра Милс находится здесь незаконно еще и по причине отсутствия письменного разрешения одного из родителей. Видите ли, Магистр, она несовершеннолетняя.
– Можете пичкать этой чушью кого-то другого, дознаватель, но со мной такие фокусы никогда не работали. Студентка Милс, сообщите ваш физический возраст громко и четко.
– Шестнадцать лет, – ответила она.
И поняла, что пропала. Либо ее испепелят здесь и сейчас, либо отвезут неизвестно куда. Вторая перспектива, как ни странно, пугала больше.
– Шестнадцать, – лорд Ардей вскинул палец. – Полагаю я привел достаточно аргументов, чтобы просить. нет, требовать немедленного вверения айры Милс под мою опеку. Рождение девочки и отсутствие в ней соответствующей крови делает ее пребывание в стенах вашей душегубки слишком опасным. Странно, что она до сих пор жива и невредима, хотя одним Светлым ведомо, каким моральным надругательствам подвергали ее здешние. обитатели, – с отвращением закончил он.
Магистр Дамиан сверлил Марори взглядом и мрачнел с каждой секундой. То есть он и раньше был мрачным, но теперь превратился в зверя, готового разодрать жертву на куски. Возможно, лишь присутствие дознавателя удерживало Дамиана от этого.