Тихий хруст в зарослях заставил Сунниваа вздрогнуть. Теперь она была совершенно уверена: кто-то притаился в кустах за дубом. Девушка ощущала чье-то присутствие. По спине пробежал холодок, и она медленно попятилась. За дубом ни шороха. Кто бы там ни прятался, он пришел не за ней.
Сунниваа почувствовала, что уперлась спиной в кусты дикого винограда, окружавшего поляну со всех сторон. Она бросила последний взгляд на заросли, из которых раздавался хруст, повернулась и бросилась из лесу. Безотчетный страх гнал ее прочь. И хотя она решила не возвращаться больше в Ин-Гвана-Тхсе, все же была очень рада, когда прямо перед ней возникли деревянные домики деревни.
- Сунниваа, девочка моя. - Между домами показалась круглая фигура Ровен. Встревоженная, она пошла навстречу измученной девушке.
- Ну что за непослушная девочка, - мягко пожурила она Сунниваа, крепко обнимая ее. - Мы так о тебе беспокоились. Ну почему, во имя Богини, ты убежала и где ты так долго пряталась?
Сунниваа виновато понурилась. Плечи ее дрожали.
- Я не хочу быть служительницей, - пробормотала она, не ответив на вопросы Ровен.
- Сунниваа! - в ужасе воскликнула Ровен. - Как ты можешь говорить такое?!
- Они хотят отослать меня, Ровен, - девушка взглянула на свою учительницу, и горячие слезы брызнули из ее глаз.
- Кто хочет? - Ровен не могла поверить в то, что говорила Сунниваа.
- Богиня и матушка служительница, то есть моя матушка, - всхлипнула Сунниваа. - Но я не хочу уходить, не хочу. Я лучше умру, чем покину родной дом, - и она, громко всхлипнув, спрятала лицо на плече Ровен и зарыдала.
- Но, но… - Ровен любовно прижала ученицу к себе. - Думаю, будет лучше, если мы пойдем к твоей маме и ты еще раз поговоришь с ней. - И она ободряюще улыбнулась девушке. - Ты наверняка что-то не так поняла от волнения. Я даже представить себе не могу, чтобы кто-то хотел тебя отсюда отослать.
В дверь матушки служительницы постучали, и, когда та открыла, перед ней стояла Сунниваа, бледная, с заплаканными глазами. О Богиня, как же сильно она меня любит, подумала Банья-Леа. И почему, о Богиня, ты не можешь избавить нас от горечи расставания? Она молча обняла Сунниваа, та не отстранилась. За спиной девушки возникла Ровен. Она закрыла дверь, сама оставаясь в небольшой прихожей.
- Матушка, не отсылай меня, - взмолилась Сунниваа. - Я не та, кем считает меня Богиня. - Плечи ее дрожали, но она проглотила слезы. Банья-Леа, приподняв лицо за подбородок, заглянула Сунниваа в глаза.
- Ты не должна была убегать, - с укоризной сказала она. - Я столько должна тебе рассказать. Если ты выслушаешь меня, то, возможно, взглянешь на все немного иначе.
Она указала на стул. Сунниваа выскользнула из ее объятий и села.
- Что бы ты ни сказала, ничего не изменится. Я не уйду, - настойчиво сказала она.
- Вот как? Ты так думаешь? - матушка служительница присела напротив Сунниваа. - Тогда слушай меня внимательно, потому что сейчас ты узнаешь правду о своем рождении.
Но на моем плече нет никакого Знака, - Сунниваа схватилась за ткань своей одежды и обнажила плечо. То, что она узнала от своей приемной матери за последний час, испугало ее до глубины души. Но все же на ее плече не было никакой родинки, а значит, оставалась надежда, что произошла ошибка.
- Посмотри сама, - сказала она и повернулась к Банья-Леа спиной. Матушка служительница поглядела на безупречную кожу Сунниваа и покачала головой.
- Его не может увидеть никто, девочка моя, - тихо сказала она. - Но он там. Прежде чем Наэми отдала тебя на мое попечение, она с согласия старой матушки служительницы наложила на тебя эльфийское заклинание, которое скрывает знак от всех.
- Почему она сделала это? - Сунниваа по-прежнему пыталась заглянуть себе за плечо.
- Чтобы защитить тебя, - пояснила Банья-Леа. Она подошла к окну. Солнце поднялось высоко над деревьями, окружавшими город-храм. Но его золотистые лучи почти не проникали сквозь листву, рисуя на ней живой узор из света и тени.
- Никто, даже другие служительницы, не должен узнать об этом, - продолжала она. - Ты знаешь, что двое из них каждую осень отправляются в Даран искать себе спутника. Опасность, что о тебе узнают, слишком велика.
- Я поверю только тогда, когда увижу Знак собственными глазами, - заявила Сунниваа.
- Это эльфийское заклятие, Сунниваа. Только туманная эльфийка может снять его. - Банья-Леа повернулась к девушке.
- Тогда пусть будет так, - потребовала та. - Ты же матушка служительница, так это в твоей власти. - Сунниваа хорошо сознавала, насколько неуважительны были ее слова.
- Сунниваа, дитя мое, ты и не представляешь себе, какой опасности подвергаешься. Никто не должен видеть Знак на твоем плече, - напомнила Банья-Леа, но Сунниваа упрямо покачала головой.
- Матушка, да пойми же, - настаивала она, - если я не увижу его своими глазами, то я никогда не поверю в свое предназначение.
Банья-Леа снова вздохнула и взяла ладони Сунниваа в свои.
- Я могу тебя понять, - призналась она. - Мне тоже хотелось бы, чтобы эта миссия выпала кому-нибудь другому. Ты - моя дочь, и я люблю тебя больше жизни. Но ведь я знала о твоем предназначении с самого начала, и, хотя мне и трудно, я отпущу тебя, - она нежно улыбнулась Сунниваа. - Развеивать чары опасно. Но я понимаю, что ты хочешь увидеть Знак собственными глазами, и поэтому попытаюсь вызвать Наэми.
Сунниваа хотела сказать что-то еще и уже даже открыла рот, но матушка служительница закрыла глаза и прижала ладони к вискам. Казалось, она совершенно расслабилась. Только однажды она пошатнулась, и Сунниваа подскочила к ней, чтобы поддержать, но тут Банья-Леа открыла глаза и улыбнулась:
- Наэми сейчас будет здесь, - бесцветным голосом сказала она.
Вскоре воздух в маленькой комнатке завибрировал. У окна он задрожал, словно стояла сильная жара, и через несколько мгновений в комнате появилась туманная эльфийка. Она повернулась, легко махнула рукой, после чего дрожание успокоилось.
- Приветствую тебя, Банья-Леа, и тебя, Сунниваа! - туманная эльфийка кивнула матушке служительнице и как-то странно посмотрела на рыжеволосую девочку.
Банья-Леа улыбнулась.
- И я приветствую тебя, Наэми. Спасибо, что так быстро откликнулась. Я позвала тебя, потому что нам нужна твоя помощь, - и с этими словами она указала на Сунниваа. - Вчера должно было состояться посвящение Сунниваа, но она не сумела вынести значения своих видений и скрылась в лесу.
- Это нехорошо, - неодобрительно сказала туманная эльфийка. - Есть ли возможность закончить посвящение?
Банья-Леа покачала головой.
- Только в конце следующего лета. Связи больше нет.
- Таким временем мы не располагаем, - ответила туманная эльфийка. - Повстанцы собираются на Вальдорском кряже, но без защиты Богини у них нет шансов выстоять против воинов Ан-Рукхбара.
На лице матушки служительницы отразился испуг.
- Они собираются? Но ведь для нападения еще слишком рано!
Наэми кивнула.
- Они ведут себя, словно дети. С тех пор как им удалось захватить оружие гарнизона на границе Темных Пределов, они почувствовали силу и стали думать, что смогут победить и без помощи Богини, - пояснила она. - Кроме того, они устали ждать. Многие уже не верят в то, что пророчество Анторка исполнится. Вы же знаете, что Тарек тогда распространил по всей стране слух, что он нашел и умертвил Ребенка со Знаком.
- А Сунниваа отказывается покинуть храм, пока не увидит Знак своими глазами.
Наэми обеспокоенно взглянула на девушку.
- Если я сниму с тебя чары, то восстановить их уже не смогу, - напомнила она. - Чтобы возобновить их, нужна помощь эльфийской служительницы, - лицо ее помрачнело. - А ту служительницу, которая помогла мне сплести чары шестнадцать лет назад, обнаружили воины Ан-Рукхбара, и три года назад она отправилась в вечное путешествие. Подумай как следует, Сунниваа. Как только Знак станет видимым, тебя узнает первый же встречный.
- Покажи мне! - Сунниваа не стала даже задумываться.
- Ну хорошо, - ответила Наэми. - Ты достаточно взрослая, чтобы отвечать за свои поступки.
Поначалу Сунниваа почувствовала только, как пальцы Наэми начали круговыми движениями гладить ее по спине. Потом кожа начала зудеть, словно по ней забегали сотни крошечных муравьев. Мягким потоком через лопатку потекло тепло, распространяясь дальше по спине, и медленно угасло.
Наэми отняла руку и отступила на шаг. Банья-Леа удивленно закашлялась.
- Я и не думала, что он так велик, - удивленно сказала она.
Сунниваа повернула голову, ей хотелось разглядеть хоть что-то, но увидеть Знак ей удалось только тогда, когда Наэми подвела ее к круглому зеркалу у двери и вручила маленькое зеркальце. На лопатке отчетливо виднелись два неровных круга - каждый размером с медную монету, - и там, где они соединялись, оттенок был немного светлее.
Оглушенная, Сунниваа отложила зеркальце.
- Значит, это правда, - удрученно сказала она и вопросительно взглянула на Банья-Леа. - А почему я?
Матушка служительница поднялась и обняла Сунниваа.
- Этого я сказать тебе не могу. Богиня не посвящает нас в свои планы, но если она выбрала тебя, чтобы ты боролась за нее, то ты непременно справишься!
- Но чего ждет от меня Богиня? - растерянно спросила Сунниваа.
- Твое будущее скрыто от меня, Сунниваа, - ответила Банья-Леа. - Моя миссия состояла в том, чтобы подготовить тебя к трудному заданию. Но что бы ни случилось, я уверена, что Богиня поведет тебя.
- Ты же знаешь, что рано или поздно Сунниваа должна будет отправиться в Нимрод, - вставила туманная эльфийка. - Где-то там Ан-Рукхбар прячет Жезл Мудрости, который похитил у Богини во время битвы за Нимрод. Только таким образом ему удалось изгнать ее, и освободить Богиню можно, только если она вернет себе Жезл.
- В Нимрод? - Сунниваа удивленно уставилась на Наэми.
Но та продолжала:
- Да. Но не сразу. Сначала ты пойдешь со мной в Даран. Там тебя примет целительница по имени Мино-Тей, выдавая тебя за свою ученицу. У нее ты пробудешь зиму, чтобы узнать все о жизни вне вашей общины, - она ненадолго замолчала и подошла к окну. За окном начинало смеркаться.
- Тамошняя жизнь полна опасностей и совершенно не такая, как здесь, - продолжала она. - Тебе придется научиться держаться среди людей свободно и незаметно. И только тогда ты сможешь отправиться в Нимрод.
- Вы пойдете со мной? - с надеждой в голосе спросила Сунниваа.
Но Наэми с сожалением покачала головой.
- Я буду слишком бросаться в глаза, находясь в городе-крепости. На нас, туманных эльфов, по-прежнему ведется охота. Меня тут же попытаются схватить. Нет! Я провожу тебя только до Мино-Тей. Потом заботиться о тебе будет она.
- Такова и твоя воля, матушка?
Банья-Леа кивнула.
- Так мы договорились с Наэми много лет назад.
Сунниваа почувствовала, что у нее просто нет другого выбора.
- Сколько времени у меня есть в запасе? - удрученно спросила она.
- Мало, - ответила Наэми. - Мы отправимся в путь завтра, как только рассветет.
Ближе к вечеру Вейт и Керим наконец заметили вдалеке небольшую деревню, расположенную на холмах и едва различимую в наступающих сумерках.
Удостоверившись, что за ними никто не следит, солдаты сошли с дороги и, сделав крюк, стали пробираться по незнакомой местности.
Они затаились в кустах неподалеку от крайнего дома.
- Нужно дождаться темноты, - прошептал Вейт, указав на амбар невдалеке. - Может быть, там найдется пара лошадей.
Когда в домах погасли огни, Вейт и Керим решились покинуть укрытие и, стараясь не шуметь, пробрались к амбару. Дверь была заперта, зато в одной из стен юноши обнаружили две расшатанные доски, которые легко вынимались.
В амбаре было темно. Сильно пахло старой соломой и конским навозом. Храп подсказал Вейту, что в этой развалюхе они найдут лошадей. Животные почуяли чужаков и забеспокоились.
Солдатам повезло: напротив стойл они нашли упряжь. После недолгих колебаний Вейт и Керим выбрали себе животных. Керим крепко держал их на поводу, а Вейт осторожно отпер дверь и выглянул наружу.
Над лесом как раз показались То и Ю, их слабый свет освещал площадь перед амбаром. Казалось, никто ничего не заметил. Деревня крепко спала.
Вейт осторожно вышел во двор и подал знак Кериму, чтобы тот следовал за ним. Животные фыркали, а цокот копыт звучал на булыжном дворе просто по предательски.
Оказавшись на песчаной дороге, Керим передал Вейту повод. Ни минуты не колеблясь, молодой капитан взлетел на спину лошади. Керим тоже хотел сесть в седло, но при этом его тяжелые сапоги больно оцарапали бок животного. Громко заржав, оно встало на дыбы.
Ночь мгновенно наполнилась звуками. Где-то невдалеке залаяла собака. К ней присоединилась еще одна. В ближайших домах зажегся свет. И пока Керим пытался успокоить разбушевавшуюся лошадь, двери домов отворились, из них стали выходить люди. Заметив вора, все бросились к Кериму. Многие были вооружены косами и мотыгами и яростно потрясали ими над головой.
- Керим! - кричал Вейт, но все было напрасно. Его голос тонул во всеобщем крике. Крестьяне пока что не заметили его. Их ярость была направлена на одного Керима. Они окружили юного воина, преграждая ему путь. Они пытались пустить в ход свое оружие, и только нервно брыкающееся животное мешало им всерьез наброситься на него.
О бегстве было нечего и думать. Вейт не мог бросить товарища на произвол судьбы, пусть даже рискуя собственной жизнью. Отбросив осторожность, он пришпорил коня и сорвался с места.
Крестьяне заметили его только тогда, когда он врезался прямо в толпу. Вейт просто сшиб тех, кому не удалось отпрыгнуть в последнюю минуту.
Громкие крики пострадавших испугали людей и вызвали замешательство. Крестьяне перестали угрожать Кериму и удивленно озирались, чтобы понять, со сколькими нападающими придется иметь дело.
Вейт понимал, что действовать надо быстро. Как только крестьяне поймут, что он один и без оружия, все пропало. Его лошадь тоже начинала нервничать. Пустив ее галопом, он добрался до Керима, но краем глаза заметил, что образовавшаяся было брешь в строе крестьян начала закрываться.
- Быстрее, Керим! - прорычал он, указав на брешь. Молодой воин понял его сразу. Присутствие второй лошади, казалось, успокоило животное Керима, и юноше удалось заставить его повиноваться. Он помчался вслед за Вейтом, прочь из этой западни. Когда они почти оторвались, кто-то из крестьян как следует ударил лошадь Керима косой.
Тому потребовалась вся его сила, чтобы удержаться на спине взбесившегося животного. Он галопом пролетел мимо Вейта и исчез во тьме леса. И только когда воин оказался в самой чаще, лошадь немного успокоилась и, измученная, остановилась. Керим спешился и попытался в темноте найти причину безумного поведения животного.
В свете луны он увидел длинный кровоточащий разрез. Но Керим заметил, что рана неглубокая. Если не гнать лошадь хотя бы до восхода, рана наверняка затянется.
Тем временем Вейт нагнал его.
- Ты можешь ехать верхом? - спросил он, обеспокоенно глядя на кровоточащую рану.
- Порез неглубок, - пояснил Керим. - Если мы поедем медленно, то он затянется, - юноша с благодарностью посмотрел на Вейта. - Ты спас мне жизнь, Вейт Я этого не забуду.
Вейт только махнул рукой.
- Мне просто не нравится путешествовать в одиночестве, понимаешь? - улыбнулся он, дружески похлопав молодого воина по плечу.
Керим попытался улыбнуться, но улыбка получилась жалкой.
- Куда мы отправимся? - смущенно спросил он.
- В Даран, - ответил Вейт. - С твоей раненой лошадью до Нимрода мы не дотянем. А в гарнизоне Дарана сможем достать свежих лошадей.
3
На следующее утро Сунниваа и Наэми вместе с матушкой служительницей встречали рассвет посреди леса. Воздух был прохладен и свеж. На золотистой осенней листве блестели оставленные туманом капельки росы.
Казалось, Сунниваа совершенно не выспалась. На ней была простая крестьянская одежда, а волосы покрывал землистого цвета платок. Она молча наблюдала за тем, как эльфийка рисовала на влажной лесной земле пятилучевую звезду, но, казалось, совершенно не слышала слов, которыми обменивалась с Наэми матушка служительница.
Все было готово. Банья-Леа подошла к Сунниваа и в последний раз обняла ее. На сердце было тяжело, душу терзали горькие мысли.
- Да сохранит тебя Госпожа от всяческого зла, - она выбрала эти формальные слова совершенно осознанно - ими она прощалась и с остальными служительницами.
- Я не обману ваших ожиданий, матушка, - Сунниваа тоже тщательно старалась скрыть свои чувства, обратившись к Банья-Леа не как дочь, а как послушница.
- Пойдем, Сунниваа, - приветливо сказала Наэми.
Девушка вздрогнула, высвободилась из объятий приемной матери, взяла свой узелок и, гордо подняв голову, подошла к туманной эльфийке, стоявшей внутри пятилучевой звезды.
Наэми прошептала древние слова эльфов, и, пока она говорила, фигура Банья-Леа таяла, и потом исчезла совсем, и Сунниваа окружила темнота.
При виде открывшегося ей Сунниваа не смогла скрыть разочарования. Кроме того, что солнце уже взошло, поляна, на которой они очутились, мало чем отличалась от той, с которой они начали свое путешествие, а из путешествия по эльфийским тропам она не запомнила почти ничего.
- Разочарована? - вопросительно взглянула на нее эльфийка.
- Немного, - по голосу Сунниваа можно было понять, что та сильно приуменьшает.
Наэми засмеялась и покачала головой.
- Каждый раз одно и то же, когда впервые беру с собой служительницу. Все ожидают, что в междумирье их ждет нечто особенное, - сказала она. - А в междумирье совершенно пусто. По крайней мере чаще всего. Ну, пойдем!
Сунниваа не стала расспрашивать. Она молча забросила узел на плечо и последовала за туманной эльфийкой.
- До Дарана еще далеко? - нетерпеливо спросила она.
Наэми остановилась и повернулась к девушке.
- Если ты ожидала, что через междумирье я доставлю тебя прямо к дому целительницы, то ты ошибалась, - серьезно сказала она. - Дом Мино-Тей хотя и располагается за городом, но даже там люди живут слишком близко друг к другу. Если мы появимся из ниоткуда прямо у нее на пороге, это привлечет слишком большое внимание, а я рисковать не могу, - она пристально поглядела на Сунниваа. - У Ан-Рукхбара повсюду есть глаза и уши, и именно там, где ты меньше всего ожидаешь, ты их и встретишь. Поэтому нужно всегда быть начеку, что бы ты ни сказала и ни сделала.
Сунниваа смущенно уставилась в пол.
- Простите, - тихо сказала она. - Об этом я не подумала.
- Но могу тебя успокоить, - продолжала Наэми. - Эта поляна находится неподалеку от Дарана. Думаю, мы доберемся до города к вечеру.
И она шагнула в лес.
- Пойдем, - приветливо сказала она. - По пути я постараюсь ответить на все твои вопросы.
День клонился к вечеру, и Сунниваа становилось все труднее поспевать за эльфийкой, пробиравшейся через густой кустарник. Она все чаще теряла Наэми из виду и стала бояться, что вот-вот вовсе потеряется. Кроме того, в обед пошел дождь.