- Так дом у Дюбуа покупает он? - заинтересовался Эрвин. - Странные времена наступают. Чтобы Нитриен четырёхвековую изоляцию прервал, завёл дом в Гавре… До сих пор они ограничивались только крохотным посольским домом в Лондоне. Сама долина в Хэмпшире, близ Борнмута. Хочешь не хочешь, а хотя бы символическое посольство в столице Британии быть должно. Нитриен - самая древняя хелефайская долина Европы, Риллавен основал ещё до прихода римлян, в четвёртом веке Древней эры.
- Я думал, - сказал Славян, - все долины Европы вдоль Хелефайского тракта.
- Долины континентальной Европы. На островах тоже есть по одной-две. И все - близ морского побережья.
- Такие же закрытые?
- Обыкновенные, - ответил Эрвин. - По-настоящему долину закрыл только Риллавен, перед Семилетней войной.
- Раньше, - поправил Франциск. - Нитриен закрылся за два месяца до того, как Оуэн Беловолосый собрал в Солсбери ополчение. Война началась только через пять лет.
- Кто такой? - спросил Славян.
- Да так, король-завоеватель, - ответил Франциск. - Ничего особенного. Эдакий Бонапарт с Магички. Младший сын многодетного мелкопоместного дворянчика. Сначала захватил власть в Британском Королевстве, уничтожил старую династию, провозгласил королём себя. Потом за семь лет завоевал почти всю тамошнюю Европу, от Атлантики до Вислы с Дунаем, сделал королевство Европию. Не тронул только волшебные долины, почему-то хватило ума сообразить, что воспользоваться их благами он просто не сможет. Беловолосый неплохое для первой четверти семнадцатого века королевство сотворил, законы относительно людские были: дворянских привилегий нет; всеобщая обязанность голосовать по достижении двадцати одного года вне зависимости от пола, расы и имущественного состояния; бесплатное обязательное образование - только два класса, но неграмотных при нём в Маго-Европе не осталось. Для того времени необычно. Хотел покончить с властью орденов, но едва попробовал, его ударили с двух сторон. Орденам плевать было на казнённых королей и упразднённые республики, с Европией им оказалось даже удобнее, но едва Беловолосый покусился на них самих - раскатали под газон. А потом ордена принялись делить Оуэново наследство. Началась война Двадцатилетняя. Теперешние все десять государств Маго-Европы - осколки его королевства, раньше это были десять провинций Европии. Хочешь узнать подробности, загляни в любую энциклопедию, Оуэн Беловолосый там есть.
- А почему "относительно людские законы"? - сказал Славян. - По-моему, очень даже хорошие.
- Остальные были гораздо хуже. А кровищи он пролил, пока Европию делал - жуть. Хотя и жаль его немного. Неплохой, в общем-то, государь, и военачальник талантливый. Ястребы на него геометриков бросили, Соколы - нас.
- Геометриков? - не понял Славян.
- Ага. Это у них самые элитные воины, что-то вроде ваших "Альфы" или "Вымпела". Их знак - три равносторонних треугольника, два внизу, один сверху, пирамидкой - символ того, что одинаково хорошо сражаются на земле, на воде и в воздухе. Треугольник - фигура геометрическая, отсюда - геометрики.
- Славян, - сказал Эрвин, - на счёт Риллавена… Он мужик вполне приличный только для хелефайев. И достаточно приличный для других волшебных рас. А человеков владыка Нитриена ненавидит люто, всех - от младенцев до глубоких стариков. Какой-то человек был его союзником, а может, и другом… хотя не могу представить, чтобы Риллавен мог с человеком дружить… Этот человек его предал. И Риллавен возненавидел всю вашу расу. Потому и долину закрыл.
- Даже так… - задумчиво проговорил Славян. - А до того у него друзья из человеков были? Или хотя бы приятели? В хелефайскую жизнь столько человеческих вмещается, для них сто лет - всего лишь мера времени, а для нас - четыре поколения. Ну ведь быть не может, чтобы до предателя у Риллавена не было других друзей из человеков, настоящих.
- Если и были, - ответил Франциск, - то так давно, что Риллавен об этом позабыл. Три с лишком тысячи лет - не шутка.
- Так может, у него маразм? - предположил Славян.
- А вот на это не рассчитывай, - сказал Эрвин. - Риллавен умён и хитёр как орденской аналитик. И совершенно непроницаем, не людь, а каменная глыба - никогда не поймёшь, что он затевает и о чём думает… - Эрвин смотрел серьёзно, строго и немного тревожно. - Поосторожнее с ним. Врагов нитриенец, особенно среди человеков, заводит легко, и дольше месяца они не живут. - Эрвин немного помолчал и добавил не столько для Славяна, сколько для себя: - Пока Риллавен сидел в своём Нитриене, можно было точно сказать, что всё идёт как обычно: войнушки, переговоры, кризисы… Но если Нитриенский Истукан вышел из долины - грядут большие события. Слишком большие, чтобы мир остался прежним. Я боюсь его, Славян.
* * *
- Что ты мне эльфийское рукомесло всучиваешь?!! - Жерар в коридоре студии вопил на строителя, темноволосого парня лет двадцати восьми. - Из тебя маляр как из пингвина мотогонщик. - Жерар ткнул пальцем в неровные разводы краски. - Налюбовался? - ядовито спросил он. - А теперь вон отсюда! Дальше говорить будем через Ассоциацию потребителей.
Модельки обоего пола, осветители и фотографы на скандал смотрели с немалым интересом.
- Цирк нашли?! - рявкнул на них Жерар. Коридор вмиг опустел. - Нет, Слав, - обернулся к сыну Жерар, - лучше бы я арабских шабашников с Монастырской площади нанял, чем этих разрекламированных "специалистов".
- А ты и найми, - посоветовал Славян. - Работают они хорошо, только присматривать надо, отвернёшься - половину краски сопрут.
- Можно сразу половину выдать, - сказал адвокат, высокий блондин безупречно офисного вида, в светло-сером костюме. - Хорошо сэкономите. Если они половинным объёмом красят так, что наниматель ничего не замечает, то к чему лишние расходы?
- И вы, мсье Дегре, объясните им, что именно столько краски для стен и нужно, - буркнул Жерар. - Нет, - разъярился он опять, - вы только посмотрите, такие деньги за работу содрали, а стена выглядит так, будто хелефайя красил!
- Кстати, мсье Дегре, о хелефайях, - сказал Славян. - Переоденьтесь. Серое могут носить только старейшины и советники.
- Но я и есть советник мсье Дюбуа, - ответил адвокат.
- Но мсье Дюбуа не глава государства, а вы не министр. Лучше наденьте джинсы и майку с политическим лозунгом позабористее. Только не прорасистским, разумеется. Или с мордами какой-нибудь очень молодёжной группы поотвязнее - рэп, хип-хоп, электроникс.
- А-а… н-н… - только и выдавил адвокат.
- Им понравится, - заверил Славян. - У хелефайев свои критерии оценки.
- А мне что надеть? - деловито спросил Жерар.
- Да что хочешь, ты - хозяин дома. Что-нибудь в меру буржуазное и не очень официальное. Штаны и эти сгодятся, - глянул Славян на элегантные даже на необъятном Жераре костюмные брюки. - Коричневый символизирует богатство, изобилие, надёжность, стабильность. Или притягивает их, если у кого нет. Рубашку голубую, но не чисто - клеточка, полосочка, лишь бы серого или фиолетового не было, сиреневого. Холодно будет, пуловер бежевый наденешь. Пойдёт. А мсье Дегре - тонкую кожаную куртку, чёрную, клёпок побольше.
- Мсье Бродников, вы уверены, что правильно оценили вкусы владыки Нитриена? - поинтересовался адвокат. - И вкусы его советников?
- Да они у всех долинников одинаковые, - ответил Славян, - а у нитриецев - вдвойне. Четыреста лет полной изоляции даром не проходят. Да не мельтешите вы, - Славян посмотрел на Жерара, на адвоката. - Риллавен не без своих закидонов, но дела с ним вести можно, - о том, что рассказал Эрвин, Славян решил не говорить: сначала самому посмотреть надо, подумать. - Слово нитриенец держит всегда.
Как заверил Эрвин, даже то, которое дал человекам.
- Ты знаешь владыку Нитриена? - не поверил Жерар. - Откуда?
- Главным образом - от отца Лары, - ответил Славян и пояснил: - Жены Дарика. У них на свадьбе я с Элравеном и познакомился. Потом телепорт ему настраивал.
- Вы говорите о владыке Пиаплиена? - уточнил Дегре.
- Да.
- Вы были в Пиаплиене? - поразился адвокат. - И какой он?
- Такой же, как и Эндориен, - сказал Славян. - Все хелефайские долины почти одинаковые.
- А владыка?
- Он черноглазый дарко, если вам это нужно, - ответил Славян. - Мировой мужик. Весёлый, шебутной. А владычица Лиодилинг, наоборот, спокойная такая, серьёзная. И юмор своеобразный - с таким убийственно серьёзным видом шутки задвигает, что каждый раз все покупаются, даже те, кто знают её все пятьсот семьдесят три года. Что уж обо мне говорить. Глаза у Лиодилинг зелёные.
- Пожалуй, мсье Бродников, я последую вашему совету. - Адвокат смотрел на Славяна со смесью опасения и восхищения: человеков в долины практически не допускали, а этот побывал аж в двух. - Но кто такой Дарик, за которого вышла замуж дочь пиаплиенского владыки? На хелефайское имя не похоже.
- Это, - не без злорадства пояснил Жерар, - Аолинг, владыка Эндориена. Лара - владычица Элайвен. Дарик и Лара - сокращения от их изначальных имён. Но вам, мсье Дегре, я советую не произносить их даже мысленно.
- Я и не собираюсь, - пробормотал ошарашенный адвокат. - Но… - красноречие отказало едва ли не впервые в жизни, он только и сумел, что бросить короткий вопросительный взгляд на Славяна.
- Серьёзные дипломатические осложнения начнутся в тот день, - уже с откровенным злорадством пояснил Жерар, гордость за сына наполняла совершенно неземным восторгом, - когда Слав назовёт титульные имена владык Эндориена. Даже если это будут официальные переговоры с президентами Франции и России. Или пустопорожняя трепотня с бродягой.
- Я же говорил, - напомнил Славян, - у них своя шкала ценностей. И если хотите с хелефайями договориться, её надо уважать.
Адвокат помолчал, а потом спросил, почему хелефайи так любят зелёный цвет.
- Живут в лесу, - охотно объяснил Славян. - Не в красном же среди листвы прятаться. Зелёный обеспечивает удачу, здоровье, телесное и душевное благополучие в самом прямом смысле: если на долину нападут враги, подстрелить одетого в зелёное хелефайю не так-то просто. Но вы ведь не это хотели спросить.
- Не это, - согласился адвокат. Решиться ему было трудно, но Славян ободряюще улыбнулся. - Простите, если мой вопрос бестактен, мсье Бродников, но… - Адвокат глянул на безобразно покрашенную стену. - Но правда ли, что хелефайи такие неумехи, как в поговорках? Или они действительно непревзойдённые мастера, как в балладах?
- И то и другое, - ответил Славян. - Мастерить без волшбы хелефайи не могут, а магия у них слишком крепко завязана на долинные источники. Для большого мира разработана только боевая волшба - нападение, защита, охрана, слежение - и целительная. Но тут другие сложности: убить можно кого угодно, а исцелять хелефайи могут только тех инородцев, кому симпатизируют, тут всё слишком сильно завязано на глубинные эмоции, поэтому хелефайев-лекарей в большом мире нет, только наёмники. Как и у других волшебных рас, кстати. Целители они хорошие все, но не для всех. - Славян немного помолчал, обкатывая формулировку, и сказал: - Работать без магии хелефайи обучаются ничуть не хуже других людей, но воспринимают такую работу как издевательство или наказание. Или беду - когда нет другого способа прокормиться. А вещи, изготовленные на долинной волшбе, теряют её, как только пересекают чарокамный круг. На Магичке становятся просто тяпляпистыми, но вполне пригодными к использованию, на Срединнице - бракодельем, а на Техничке - откровенным мусором. К большому миру приспособлены только алииры, дальдры и венцы владык. - Славян припомнил, сколько трудов потратил Дарик, чтобы сделать кувшин для воды, не теряющий своих полезных свойств за пределами долины - очищать воду от вредных примесей, сохраняя полезные; налитая в него вода должна оставаться холодной даже в самую сильную жару на солнцепёке, прогонять усталость и наполнять утомлённое тело силой и бодростью. И при всём при этом - не бьющийся. В долине такие кувшины обычное дело, в них отстаивают водопроводную воду. Но за чарокамным кругом поражающие красотой и совершенством гончарные изделия превращались в кривобокие поделки, хрупкие и ненадёжные. Подарить другу кувшин собственной работы Дарик вознамерился твёрдо, во всю силу знаменитого хелефайского упрямства, и провозился с ним месяц, да ещё и Миратвен всё время помогал, у Дарика не хватало ни волшебнического мастерства, ни знаний. На Технической стороне подарок волшебные свойства терял, но совершенная красота работы сохранялась неизменной. Славян сочувственно улыбнулся воспоминанию и сказал: - Отсюда легенды о хелефайских дарах, которые с рассветом обращаются в сухие листья. Об оплате за товары и услуги желудями и навозом. Легенды неимоверно древние, хелефайи многие столетия торгуют только тем, что не портится, покидая чарокамный круг - лечебными травами и бальзамами, косметикой и разнообразными овощными маринадами, приправами - но живучие.
- Нам пора, - глянул на часы Жерар.
* * *
День выдался солнечный и тёплый, задерживаться ещё и на февраль гаврская зима не собиралась.
На противоположной стороне площади Весны хелефайи выходили из такси, строились: впереди светловолосый вестник, затем два стража-дарко, владыка-лайто в светло-сиреневом тайлонире. Венец с цветками вереска и стрекозами, как и водится у правителей волшебных долин, тонкий, серебряный. За владыкой - четыре старейшины, парами дарко-лайто.
- За старейшинами - советники. Вон те две дарко, - пояснил Славян. Он, адвокат и Жерар смотрели на делегацию из окна кабинета на втором этаже. - У волшебных рас советник - должность временная. Если правителям нужна юридическая консультация, то адвокат носит звание советника, пока есть необходимость в его помощи. Потом опять становится обычным долинником. Поэтому серые у них только мантии, а рубаху выбирают по своему вкусу, за исключением высоких и запретных цветов, разумеется.
- Это что ещё такое? - спросил Дегре.
- Цвета-символы, причём символика закреплена законодательно. Синий, серый, фиолетовый - высокие, как и все их оттенки. До некоторой степени - голубой, но только в определённых случаях: свадебный наряд, облачения целителя. Тут весь тайлонир голубой, а так носят либо голубую мантию, либо рубаху, тогда цвет ничего особенного не значит. Запретные - белый, красный, оранжевый. Их используют только в случае беды. Причём розовый к красному никакого отношения не имеет, хороший цвет.
- Сложно, - загрустил адвокат.
- Ерунда, - отмахнулся Славян. - Запомнить легко.
- Они всегда в однотонном ходят? - спросил Жерар.
- Преимущественно. Расписных тканей хелефайи не любят, тонированные разве что. Или с почти незаметным тканым рисунком.
- Интересно, что за советников привёз владыка, - проговорил адвокат.
- Юриста и архитектора, - хмыкнул Славян. - А вы бы взяли агронома и косметолога?
- Столько стражи… - испугался Жерар.
- Обычная десятка. То есть по две четвёрки с командиром, - ответил Славян. - Или восьмёрка, командир и заместитель. Хелефайи любят чётные числа, особенно два, четыре и восемь.
Стражи тем временем окружили владыку, старейшин и советников, процессия через площадь последовала к дому Жерара.
- Дозатворничался нитриенец, - развеселился Славян. - Из-за такого пустяка, как дом купить, сам едет, любой другой владыка просто отправил бы двух советников и пару стражей. Но Риллавену командировать некого, все его подданные разучились за четыреста с лишним лет дела с человеками вести. Вот и пришлось самому переться. А значит - свиту с собой волочь. Он ведь глава государства, в одиночку ездить этикет запрещает. Вот и припёр кучу народу. Так что не бойтесь, и не стесняйтесь, все преимущества у вас.
Вестник позвонил в дверь. Открыл специально нанятый на сегодня привратник. Задал все положенные по этикету вопросы, доложил мажордому. Тот - Жерару. Хелефайи терпеливо дожидались у порога.
- Впускайте, чего уж теперь, - сказал Жерар.
Мажордом сочувственно улыбнулся, визит целой оравы эльфов нравился ему ничуть не больше, чем Жерару.
Встречать гостей Жерар вышел в холл, к подножию лестницы. Адвокат и Славян встали по бокам. Холл просторный, с университетский спортзал, и оформлен в хелефайском вкусе: стены со светло-зелёными обоями в мелкий, малозаметный цветочный рисунок, золотистый потолок. Пол и ступени лестницы на второй этаж затянуты мягким ковролином цвета палой листвы. Низкие мягкие кушетки вдоль стен, обтянутые золотисто-бежевым плюшем, между ними - керамические горшки с вьющимися растениями. Двери в комнаты первого этажа, перила лестницы - из кусочков тёмного и светлого дерева, резные. Лёгкие, весёлые, и в тоже время прочные, основательные. Только люстра резко выбивается из общего стиля - тяжеловесно-вычурная хрустальная поделка в стиле барокко, помпезная, холодная, крикливо-роскошная и безвкусная.
Пока хозяин дома и гость обменивались приветствиями, Славян разглядывал нитриенцев.
Он и забыл, что хелефайи так прекрасны. За эндориенские выходные и пиаплиенские шабашки их красота примелькалась, стала обыденной и незаметной. Но Риллавен с первого же мгновенья напомнил презренным потомкам обезьяны, кто и что есть Старшая раса, Перворождённые.
Водопад золотистых кудрей, волосы у Риллавена густые и невесомо лёгкие. Тонкие, совершенные черты лица. Изящные, гибкие кисти рук идеальной формы, посеребрённые миндалевидные ногти - безупречно правильной длины, ни миллиметром больше, ни миллиметром меньше. Кожа чистая, гладкая, юная, с безукоризненно ровным загаром.
И глаза - для человека невозможно огромные, немного, на ближневосточный лад, раскосые, синие как васильки. Сравнивать их с холодным, бездушным блеском сапфиров Славяну показалось неправильным и оскорбительным. Светло-коричневые брови владыки тонкие, длинные, безукоризненного рисунка. И невероятно густые и длинные ресницы того же цвета.
Остальная свита ничуть не хуже - мужчины и женщины всё той же невозможной, недостижимой для других рас красоты. Движения гибкие, сильные, грациозные как танец пламени и течение воды. Совместить такое могут лишь хелефайи.
Выглядят хелефайи всю свою почти бесконечную жизнь на двадцать лет.
И человеки - тяжёлое неуклюжее тело, лица грубые, словно слепленные наспех, нос-рот на месте и ладно. Слабосильные, беспомощные перед болезнями и одряхлением. Проклятые ничтожно коротким сроком бытия, из которого на детство и старость, то есть на преджизнь и послежизнь приходится две трети. Рядом с вечной юностью и совершенной красотой хелефайев убожество человеческой природы ранит потомков обезьяны ещё сильнее.
Славян нахмурился, слишком откровенно выпячивали нитриенцы своё превосходство, до сих пор у хелефайев Славян такого не встречал, долинники Эндориена и Пиаплиена держались куда как проще. Да было бы ещё чем хвалиться! В том, что хелефайями родились, никакой их заслуги нет, с таким же успехом могли быть гоблинами или человеками.