- Нет. Я всегда хотела, чтобы у меня был маленький домик и сад. И в прошлой жизни дом у меня был. Потом появились охотники за головами, и я попала в Весёлый Двор. После моталась из крепости в крепость, с войны на войну. Мне пришлось стать очень хорошим воином. Я даже ротой командовала. Пришлось, Иван, но не захотелось. - Кармела вытерла слёзы. - А потом догма разрушилась, мы с ребятами освободились. И у меня опять появился домик и сад. Но тут пришёл ты. И тебе тесно в моём маленьком доме, скучно в моей простой жизни. Тебе нужно гораздо большее. Но я не гожусь для великих дел. Ты должен уйти.
- Но я и не требую от тебя великих дел, - ответил Славян. - Я всего лишь хочу, чтобы ты засыпала и просыпалась рядом со мной.
- Нет! - отрубила Кармела. - Я много воевала, но воином не была никогда. И не гожусь в подруги воину. Я не могу стать ни твоей тенью, ни встать с тобой рядом. Первое означает полностью отказаться от себя, а тебе не нужна пустышка, ты не из тех, кто может любить собственное отражение в зеркале. Да и я не хочу отказываться от себя, быть Кармелой-кружевницей мне нравится. Встать рядом тем более невозможно. Мне просто не выстоять, а висеть на тебе обузой я не хочу.
- Но я не воин, Кармела, - уверенно сказал Славян. - И никогда им не буду, сам воинов не люблю.
- Да, - согласилась зомбачка, - воином ты не будешь никогда. Для воина тебя тоже слишком много.
- Когда я сам хотел уйти, - с трудом выговорил Славян, грудь словно сдавило в тисках, всё ещё памятное телу эхо давно невозможных приступов, - ты меня не отпустила. Сказала, что теперь я всегда буду только твоим.
- Я ухватила кусок гораздо больше, чем могу проглотить.
- И решила выплюнуть. Что ж, - поднялся Славян, - так тому и быть. Если ты больше не нужен, навязываться бессмысленно. Вещи я соберу быстро.
Кармела с обречённостью посмотрела ему вслед. Чёрт забери твоё понимание, Иван! Ты не должен, не смеешь меня понимать. Ты ведь можешь взять меня, захватить, полностью вобрать в себя, я и думать не дерзну, что могу жить без тебя. Но ты оставил меня мне. Ты слишком высоко ценишь жизнь, чтобы уничтожать её. Даже такую маленькую и никчёмную, как моя. Источник не может брать, только давать. Но мне не вынести изобилия твоей силы. Я не могу творить миры, не могу превращать ничто в нечто. И я не могу взять твою силу, которую ты черпаешь из ничего, она холодная и бездушная, потому что в ней нет тебя. А ты где-то далеко, словно за стеной. Я говорила с тобой, я наслаждалась твоим телом, но тебя у меня так никогда и не было, к себе ты меня так и не подпустил.
- Иван, - Кармела вошла в спальню. Сердце сжалось - он уже собрал вещи. Как их мало, всего-то рюкзачок, школьники с такими на занятия ходят. Словно нарочно старается не оставить ни в чьей жизни следов.
- Иван, - повторила она, - я ведь не спрашиваю тебя ни о чём, не требую твоих тайн. Я даже не спрашиваю, как тебя на самом деле зовут. Ну почему ты всегда как стеной отгорожен?
- Потому что не знаю, какие чудовища могут за ней прятаться, - сказал он. - Пока не научусь с ними справляться, не приучу собственных драконов, рисковать другими людьми я не могу.
- Один. Ты всегда один. Ты так хорошо умеешь всех понимать, так когда же ты научишься верить тем, кого понимаешь? Иван, я наговорила тебе кучу вздора, я просто струсила, но теперь опять всё в порядке. Иван, я воин, и мне можно доверять спину в бою. Я справлюсь.
Он улыбнулся печально и так умудренно, словно ему не двадцать два года, а двадцать два столетия. Кармеле стало не по себе. Из какой бездны вынырнул этот людь? Что он видел, как сумел вместить в годы века?
- О себе я этого сказать не могу, - ответил Славян. - Я не уверен, что смогу справиться. Кармела, - он посмотрел женщине в глаза, - ты подожди меня немного. Подожди, когда я снова стану целым. У тебя будет дом и сад, я обещаю. Дом тёплый, а сад обильный. Дом и сад для нас, именно такие, как нам нужны. Земля, где мы сможем жить, а не воевать, любить, а не холодеть от ненависти, создавать, а не разрушать. Сад жизни, дом жизни. Так будет, клянусь. Самим собой клянусь.
- Собой - это больше, чем изначалием, - сказала Кармела. - Во всяком случае, если речь идёт о тебе.
Вот теперь все стены исчезли, и её, и его. Рухнули завесы правд, а истина оказалась горькой до слёз.
- Но я не принимаю клятву, - решила зомбачка. - Не хочу тебя связывать. Да и себя. Наше время кончилось, Иван. Мы должны разойтись.
Славян кивнул. Кармела права. Они дали друг другу всё, что могли дать, и взяли друг у друга всё, что могли принять. Их время действительно кончилось, и нужно разойтись сейчас, не отравлять жизнь пустотой.
- Я не умею прощаться, - сказал он. - Лучше просто уйти.
И ушёл.
Кармела рухнула на кровать, вперила взгляд в белёный потолок. Слёз нет, вот досада. Но оно и к лучшему. Всё, что было, не уйдёт, останется с ней. И заполнит холодные тёмные провалы, оставшиеся от Весёлого Двора, войн, полужизни здесь, на Мадагаскаре. Кармела смогла стать целой, завершить себя. Теперь и жизнь сделать можно. Зомбачка встала, вышла на террасу, села за плетельный станок, взяла коклюши. Самое время начинать новый узор.
* * *
Славян шёл к деревне Корзинка. Комнату можно снять у корзинщика Мануэля. И от причала недалеко, и от тренировочной площадки. Зомбачья система боевой подготовки Славяну нравилась, главный упор тут делается на самоконтроль, трансформация давно бы свела зомбаков с ума, не умей они так виртуозно управлять собой - и разумом, и телом, и чувствами. Именно то, что сейчас нужно.
На полдороге он свернул к морю, бросил на песок рюкзак, постоял у линии прибоя. Хотелось заплыть подальше, к Одинокому островку, забиться поглубже в его крохотные джунгли и выть так, как не способен ни один зверь - только людь, у которого умирает душа. В стотысячный раз умирает, чтобы возродиться опять - для новой смерти. Глупо, если разобраться. Ничего особенного не произошло, всего лишь очередная разлука в богатой на потери жизни. Пора бы привыкнуть. Тем более, что Кармела права, расстаться действительно необходимо - ещё немного, и они бы друг друга возненавидели. В лекарстве нуждаются больные, а для здоровых оно становится ядом. Кармела исцелилась, у Славяна затянулись самые глубокие из ран, а ради мелочи целителя не зовут. Само зарастёт.
Но чувствам никакого дела до рассудочных выкладок нет. Не хотят они сгорать, становиться небытием. Цепляются за душу, отдирать приходится с кровью и болью, с клочками души. И всё - любовь, воспоминания, следы поцелуев, отзвуки смеха и нежных слов, услышанных и произнесённых - сжигать заживо. Хорошо волшебным расам, зажгут белый огонь, он уберёт всё тихо и безболезненно. Потом огонь зелёный утешит и обогреет.
А человекам приходится делать всё самим. Костёр из собственной в клочья изорванной души. Ветер, который развеет пепел - из неё же. Воду, которая напоит выжженную землю - тоже из неё. И вырастать обновлённой должна всё та же душа.
Тяжело. Больно. Страшно.
Но хочешь лёгкой жизни, нечего было рождаться человеком. Будь животным, у них всё просто. А теперь поздно сожалеть. Раз хватило ума и дури стать человеком - живи как человек. Сгорай. Возрождайся. Превращай ничто в нечто, как в собственной душе, так и в мире. И не жалуйся - тебе никто не обещал, что творцу будет легко. Да и выбора у тебя, раз человеком родился, нет - либо будешь творцом, либо не будешь вообще.
Славян тихо рассмеялся. Придёт же в голову такая муть! Чего только не придумает брошенный очередной подругой мужчина, лишь бы заглушить боль и детскую обиду - ну почему я? почему меня? я ведь хороший! Хороший, кто бы спорил. Только и самые сладкие конфетки рано или поздно надоедают. Не приедается только хлеб. А стать для кого-то хлебом жизни ты пока не можешь, слишком молод и неопытен, многого ещё не понимаешь и не умеешь. Да и твой вечный душевный раздрай никому не нужен. Опара ты пока, а не хлеб. Невзошедшая.
Ну вот, опять в никчёмную философию полез. Впрочем, лучше она, чем пьянство. В стакане горести ещё никто не утопил, русская ли водка в нём плещется, или местный ром.
Славян подхватил рюкзак, закинул на плечо. Всё. Хочешь, не хочешь, а надо жить дальше. Надо вернуться в Нитриен - он поклялся племяннику. Надо вернуться в Тулу, восстановиться в университете и получить треклятые "корочки", просто чтобы довести начатое дело до конца. И надо выстроить дом и посадить сад - даже если там никогда не будет Кармелы. Надо - он поклялся самому себе.
Неплохая, между прочим, идея. Фруктовый сад даёт стабильный доход, на него вполне можно содержать большую семью. В интернате, лет в девять или десять, он мечтал, что когда вырастет, у него будет четверо детей, два сына и две дочки. И даже нарисовал свою будущую семью - себя, детей, жену и дом. Воспитательница их группы тогда посмеялась, а воспитательница соседней очень резко охарактеризовала невысокие умственные способности коллеги, и Славянов рисунок приклеила на стену в столовой. На следующий день такими рисунками была оклеена вся стена, - дети из обоих групп рисовали свою будущую семью.
Надо же, вспомнилось. Только где это было, уже в Туле или ещё в Медногорске? А вот этого теперь не вспомнить. Но не важно где было, главное - было. И будет. Дом, сад, четверо детей. Будет.
Славян пошёл в деревню.
* * *
Декстр тренировочную площадку в деревне Корзинка разглядывал с интересом. Весьма неплохо зомбаки обустроились: полоса препятствий, круг для медитаций, учебный круг - приёмы рукопашной отрабатывать. И сделано гораздо лучше, чем у Ройса, полоса посложнее, место для медитационного круга выбрано намного грамотнее.
В учебном круге разминались десять зомбаков и пятеро человек. Рыцаря, пусть и одетого в гражданское - шорты и футболка без рукавов - деревенские узнали сразу, но делали вид, что не замечают. В кабаке тоже не кланялись, даже зады от стульев оторвать не соизволили. Скверно. Но заявись он в генеральской форме, тоже вряд ли поклонятся. И дело тут вовсе не в зомбаках. Их защита нужна была селянам только на первых порах, как поломавшим ноги нужны костыли. Но как только кости срастутся, о подпорках недавние хромцы и не вспоминают. Все эти рыбаки и корзинщики, плетельщицы сетей и коптильщицы рыбы сами распробовали свою силу, хлебнули свободы и отказываться от новых яств не станут. Орден теряет власть стремительней, чем Декстр думал. Рыцарей перестают даже бояться, об уважении и говорить нечего.
Человечье-зомбачья группа тренируется в разнобой, сработанности нет, пусть и живут они теперь вперемешку, особой дружбы между двумя народами так и не появилось. Если умело вбить в эту трещину клин…
Но только не на орденских территориях. Тут одно присутствие рыцарей заставляет их объединиться. Декстр едва слышно выругался. И зомбаки, и человеки кидают на него одинаково подозрительные взгляды, движения мало-помалу обретают синхронность. В ненависти к ордену они уже едины, а скоро будут едины и в помыслах, и в действиях. С острова тогда орден вышвырнут за неделю. Зомбаков четверть от всего населения, плюс пятнадцать процентов человек с орденских территорий. Получается сорок, почти половина страны. Да ещё недоброжелатели ордена с королевских территорий… Процентов десять-двенадцать наберётся. Потребуй они изгнания ордена, королевской семье придётся подчиниться, при таком количестве недовольных лучше не ерепениться, или выкинут вместе с орденом, и, скорее всего, по частям: брюхо прожорливое в одну сторону, голову венценосную - в другую. Умом королевская семья, как и большинство монархов, не блещет, но столь простой расклад даже они осознать сумеют.
Ордену нужны новые силы, побольше боевой волшбы, побольше спецподразделений - никто другой тут не справится, чернь потребно загнать туда, где им надлежит быть. Всех, кем бы они ни были - человеками или волшебными расами, королями или рыбаками. И срочно, пока обнаглевшие холопы не превратили орден в пустышку.
А для спецподразделений нужны люди. Пожалуй, вон те два человечка неплохи, могут и сгодиться. Надо имена спросить, пусть Кохлеровы ребята с ними поработают. И вообще, вербовщиков он обещал дать две недели назад, и до сих пор копается. Надо поторопить.
Пришли ещё семь человек. Шестеро - дребедень, а от седьмого Декстр не мог отвести глаз. Да парень рожден для спецуры! Лёгкий, подвижный, быстрый, ни грамма лишнего мяса, одни тугие крепкие жилы - вынослив невероятно. Костяк немного громоздкий, но это даже к лучшему, устойчивость будет выше, при такой излишней сухощавости как раз то, что надо. Двигается хорошо - кажущаяся неуклюжесть богомола или кузнечика, противники таких часто недооценивают, дуракам и задуматься лень, почему наилучшая система рукопашного боя называется "Стиль богомола". И умеет оставаться вне круга действия - не схватка владеет им, а он схваткой. Такие воины рождаются раз в десять лет, если не в столетие.
- Вон тот рыжий, - спросил Декстр задиристого вида светловолосую девочку лет семи, увлечённо следившую за тренировкой, - как его зовут?
- Иван Чижик, - охотно ответила девочка, обсудить тренировку ей хотелось очень, - только Паоло лучше. Вон тот, - показала на перегруженного мясом красавчика. Стрижка в орденском стиле, тренировочный костюм под камуфляжку. Надо будет Ройсу о нём сказать, как раз для войск общего назначения курсант.
Девочка увлечённо рассказывала о других тренирующихся, Декстр поддакивал, не слушая. Всё-таки правильно, что бойцов общани называют пушечным мясом. Мясо и есть, мысли у них ни грамма. И видеть не умеют. Как можно было это боевое совершенство, истинного дракона битвы, назвать чижиком? Да им крупно повезло, что парень из них отбивных не понаделал. Из всех пятерых, даже с его минимальной подготовкой. Он уже сейчас способен противостоять зомбаку в боевой ипостаси. Нет, всё-таки те пять кретинов везучи невероятно.
- А девочек на тренировку не берут, - услышал Декстр. Чёрт, а ведь это замечательная идея. Гениальная!
Он сел перед девочкой на корточки.
- Как тебя зовут?
- Луиза Фабри.
- Красивое имя. Рыцарка Луиза Фабри. Хочешь быть рыцаркой?
- Не-а. Все рыцари - козлы, а рыцарки - козлихи.
Долетались Ястребы. А ведь ещё десять лет назад о рыцарях говорили с глубочайшим почтением и преклонением.
- Почему козлы? - серьёзно спросил ребёнка Декстр.
- Все так говорят.
- Луиза, а если все скажут, что рыба гуляет по песку, ты поверишь?
- Не-а. Так не бывает.
- А почему?
- У рыбы жабры, ими только в воде дышать можно. На песке рыба задохнётся.
- Правильно, - согласился Декстр. - Ты очень умная девочка, много знаешь о рыбе и можешь точно сказать, что бывает, а что нет. Но рыбу ты видела всякую разную, очень много. А сколько рыцарей ты видела?
- Много.
Действительно, ребёнок с орденских территорий рыцарей перевидал во всех видах, по большей части неприглядных.
- А ты их издалека видела или вблизи? - спросил Декстр.
- Издалека. Чем от рыцарей дальше, тем лучше.
- Луиза, а если ты посмотришь на рыцарей вблизи, и они окажутся хорошими?
- Не-а. Чего мне на них смотреть?
- А если рыцари возьмут тебя на тренировку?
- Не-а, не возьмут.
Декстру уже хотелось свернуть мерзкому ребёнку шею. Ещё одно "не-а", и он не удержится.
- Луиза, у меня есть знакомая рыцарка, её зовут тётя Беатриса. Я попрошу, и она возьмет тебя на настоящую тренировку.
- Как у них? - девочка показала на отрабатывающую приёмы деревенщину.
- Лучше. В настоящем тренировочном зале.
- Как у команды Три Икса?
Декстр догадался, что девочка говорит о каком-то завезённом с Технички сериале о супергероях.
- Да, как у команды Три Икса.
- Зыково! - обрадовалась девочка.
- Луиза, ты приходи завтра после школы со своими подружками в крепость, к воротам Луны. Тётя Бетриса будет вас ждать. Посмотрите настоящую рыцарскую тренировку. Если понравится, тётя Беатриса и вас так же научит. Бесплатно.
Глаза ребёнка сияли от восторга.
- А можно Шарль и Бени тоже с нами придут? Мальчикам можно?
- Нужно, - ответил Декстр. - И мальчикам, и девочкам.
- Зыково! А тётя Беатриса красивая?
- По-моему, да. Но ты ведь теперь на слово не веришь, только сама смотришь, верно?
- Ага, - неуверенно ответила девочка.
Ну наконец-то проклятое отродье хоть с чем-то согласилось.
- Ты сама на тётю Беатрису посмотришь и расскажешь мне, красивая она или нет. Хорошо?
- А вы кто? - запоздало насторожилась девочка.
- Я наставник Пауль.
- И вы тоже учите драться?
- Да. Но только тех, кто получил пояс курсанта. Я учу их драться как рыцари.
- Это как? - не понял ребёнок.
- Чтобы стать сильнее зомбака.
- По взапраде?
- По взаправде. - Декстр вспомнил случайно виденную клятву деревенских ребятишек, плюнул на песок через растопыренные буквой "V" пальцы на землю и сказал: - Да сожри меня акула!
- Зыково!!! - взвизгнул чёртов ребёнок. У Декстра даже уши заложило. - А девочек вы учите?
- Конечно, мадемуазель. Когда вы вырастете вот такой большой, - Декстр встал, показал какой, - я буду рад открыть вам все секреты искусства боя и пути воина.
Ответ был в стиле многомудрых мастеров боевых искусств из столь любимых девочкой сериалов. Она церемонно поклонилась наставнику, попросила разрешения удалиться - прямо оруженосица-подросток с пятисотлетней родословной, откуда только что взялось? - и помчалась собрать друзей-подружек на экскурсию.
Декстр довольно хмыкнул. Сегодня ему удалось обыграть Кохлера. Хитромудрый начальник разведки и не додумался, что в орден вербовать можно семилеток. Особенно если их голозадым родителям платить за детишек небольшую стипендию, на орденских праздниках сажать в специально для них выстроенную ложу, вручать маленьким Ястребам наградные ленты, которые чадолюбивая деревенщина сможет вывесить на самом видном месте в гостиной. Расход невелик, зато дивиденды принесёт огромные.
Магистр будет им доволен, другие округа до этого ещё не додумались, Мадагаскарский станет первым.