Он был на нескольких вечерних беседах Веи. Они проходил в саду, в приятном месте. Трава и деревья были настоящие, звезды и луна – почти реальность, луна меняла фазы, но не положение "2 небе. Время от времени слышались птичьи трели и ду." ветерок. Обычно на беседах было пятнадцать-двадцать программистов, которые сидели на стульях и на траве.
Говорил главным образом Веи, расположившись в кресле. Он толковал цитаты из "Живой мудрости" и искусно подводил частные вопросы к обобщениям. Иногда он уступал доводам главы Совета по Образованию, Густафсена, или доводам Боровьева, главы Медицинского Совета, или еще кому-нибудь из Высшего Совета.
Сначала Чип сидел с краю и только слушал, но потом начал задавать вопросы: почему хотя бы некоторым составным частям лечений нельзя вернуть добровольный принцип, почему человеческое совершенство не может включать в себя доли эгоизма и агрессивности; и не играет ли эгоизм, в самом деле, существенную роль в их собственном принятии "долга" и "ответственности", на которые они ссылаются. Некоторые программисты вокруг него. казалось, были озадачены этими вопросами, но Веи отвечал на них терпеливо и полно, он даже, казалось, приветствовал их, слышал его "Веи?" через вопросительные реплики других. Чип придвинулся чуть ближе к центру группы.
Однажды ночью он сел в кровати и закурил в темноте.
Женщина, лежащая рядом с ним, погладила его по спине.
– Все в порядке, Чип, – сказала она. – Так лучше для всех.
– Ты читаешь мысли? – спросил он.
– Иногда, – ответила она. Ее звали Деирдр, и она была в Совете по Колониям. Тридцать восемь лет, светлокожая и не особенно красивая, но чувствительная, стройная и приятная в общении.
– И я начинаю думать, что так лучше, – сказал Чип, – но я не знаю, убеждает меня в этом логика Веи или омары, Моцарт и ты. Не говоря уж о перспективе вечной жизни.
– Это меня пугает, – сказала она.
– Меня тоже, – отозвался Чип.
Она продолжала поглаживать его по спине.
– Мне понадобилось два месяца, чтобы остынуть, – сказала она.
– Так ты это назвала? – спросил Чип. – Остывание?
– Да, – сказала она. – И взросление. Принятие реальности.
– Тогда почему у меня такое чувство, что это называется "сдаться"? – спросил Чип.
– Ляг, – сказала Деирдр.
Он отложил сигарету, поставил пепельницу на стол и повернулся к ней, ложась рядом. Они обнимали друг друга и целовались.
– Правда, – сказала она. – Так лучше для всех, по большому счету. Мы улучшим жизнь постепенно, работая в наших советах.
Они целовались и ласкали друг друга, а затем сбросили простыню, она закинула ногу Чипу на бедро, и его напряжение легко скользнуло в нее.
Однажды утром он сидел в библиотеке, как вдруг его за плечо тронула чья-то рука. Чип обернулся и вздрогнул – перед ним стоял Веи. Он наклонился, оттолкнул Чипа и приблизил лицо к экрану.
Через секунду он сказал:
– Ну что ж, ты напал на нужного человека, – он еще одно мгновение смотрел на экран, затем выпрямился, отпустил плечо Чипа и улыбнулся. – Почитай Либмана тоже, – сказал он. – И Окиду, и Маркуза. Я напишу список книг и дам тебе в саду сегодня вечером. Ты придешь?
Чип кивнул.
Дни Чипа превратились в скучную рутину: утро – в библиотеке, после обеда – в Совете. Он изучал методы строительства и планирования среды, изучал чертежи силуэтов фабрик и устройство коммуникаций в жилых зданиях. Мадхир и Сильви показывали ему чертежи строящихся зданий и зданий запланированных на будущее; городов, какие они есть, и (пластиковые макеты) какими они могут когда-то стать. Он был восьмым членом Совета, из остальных семи трое склонялись к тому, чтобы отклонить проекты Уни и изменить их, и четверо, включая Мадхира, к тому, чтобы принять без рассуждений.
Официальные заседания проводились по пятницам после обеда, в другое время в кабинетах редко бывало больше четырех-пяти членов. Однажды там были только Чип и Гри-Гри, и они в итоге оказались переплетенными между собой на диване Мадхира.
После Совета Чип шел в спортзал и в бассейн. Он ел вместе с Деирдр и с Довером, и с женщиной, которая была с Довером в тот день, и с теми, кто присоединялся к ним – иногда Карл, который был в Транспортном Совете и смирился с вином.
Однажды в феврале Чип спросил Довера, можно ли связаться с тем, кто заменил Довера на Свободе, узнать, в порядке ли Лайлак и Джан и заботится ли о них Джулия, как она обещала.
– Конечно, – сказал Довер. – Никаких проблем.
– Так ты сделаешь это? – спросил Чип.
Довер промолчал.
Через несколько дней он разыскал Чипа в библиотеке.
– Все хорошо, – сказал он. – Лайлак живет дома, покупает продукты и платит за квартиру, так что Джулия, должно быть, держит слово.
– Спасибо, Довер. Я беспокоился.
– Тамошний человек будет за ней присматривать, – сказал Довер. – Если ей что-нибудь будет нужно, деньги можно послать по почте.
– Это замечательно, – сказал Чип. – Бедная Джулия поддерживает семьи, когда это совсем не обязательно. Если бы она знала, с ней бы случился припадок.
Довер улыбнулся.
– Случился бы, – сказал он. – Но конечно, не все, кто ушел оттуда, добрались сюда, так что в некоторых случаях это необходимо.
– Правда, – сказал Чип. – Я не подумал.
– Увидимся за обедом, – сказал Довер.
– Да, – сказал Чип. – Спасибо.
Довер ушел, а Чип наклонился над экраном визира. Он поставил палец на кнопку переворачивания страниц и через секунду нажал ее.
Он начал говорить на заседаниях Совета и задавать меньше вопросов на беседах с Веи. Пустили подписной лист, чтобы сократить число дней, когда едят унипироги, до одного в месяц; он поколебался, но подписал. Он перешел от Деирдр к Блэки, к Нине и обратно к Деирдр; слушал в малых холлах сплетни насчет секса и шутки насчет членов Высшего Совета; следовал всем идиотским увлечениям вроде делания бумажных самолетиков и разговаривания на до-Объединенческих языках.
Однажды утром он проснулся рано и пошел в спортивный зал.
Там был Веи, который прыгал через коня и махал гирями, блестящий от пота, с рельефными мускулами и тонкой талией, в черном соспендолии и с чем-то белым вокруг шеи.
– Еще одна ранняя пташка, доброе утро, – сказал он, прыгая в одну и в другую, в одну и в другую сторону; вращая гирями по отдельности и вместе над своей головой с пучками седых волос.
– Доброе утро, – ответил Чип. Он подошел к стене, снял халат и повесил на крючок. Другой халат, синий, висел через несколько крючков.
– Ты не был на беседе вчера вечером, – сказал Веи. Чип повернулся к нему.
– Была вечеринка, – сказал он, сбрасывая сандалии. – День рождения Патьи.
– Все в порядке, – сказал Веи, прыгая и вращая гирями. – Я просто так заметил.
Чип ступил на мат и начал бег на месте. Белое вокруг шеи Веи было плотно сидящей шелковой повязкой.
Веи перестал прыгать, бросил гири и взял полотенце, висевшее на параллельных брусьях.
– Мадхир боится, что ты будешь радикалом, – сказал он, улыбаясь.
– Он и половины не знает, – ответил Чип. Веи смотрел на него, по-прежнему улыбаясь, вытирая полотенцем свои большие мускулистые плечи и под мышками.
– Ты так работаешь каждое утро? – спросил Чип.
– Нет, раз или два в неделю, – ответил Веи. – Я не спортсмен по натуре, – он перекинул полотенце за спину. Чип перестал трусить на месте.
– Веи, я хочу с тобой кое о чем поговорить.
– Вот как? А в чем дело? Чип сделал к нему шаг.
– Когда я только попал сюда, – начал он, – и мы обедали вместе…
– Да? – поощрил его Веи. Чип прокашлялся и сказал:
– Ты сказал, что если я захочу, я смогу заменить глаз. И Розен сказал то же самое…
– Да, конечно, – кивнул Веи. – Ты хочешь это сделать? Чип посмотрел на него неуверенно.
– Я не знаю, это кажется такая… суета, – сказал он. – Но я постоянно помню об этом…
– Это не суета – исправить недостаток, – сказал Веи. – Небрежение – не сделать этого.
– Можно мне поставить на глаз линзу? – спросил Чип. – Коричневую линзу?
– Да, можно, – сказал Веи, – если ты хочешь спрятать недостаток, а не устранить его.
Чип сказал после некоторого раздумья.
– Хорошо… Я хочу, чтобы это сделали.
– Договорились, – сказал Веи и улыбнулся. – Мне два раза меняли глаза. Первые несколько дней видно нечетко, потом все приходит в норму. Пойди в медицентр сегодня же, до обеда. Я скажу Розену, чтобы он сам это сделал, как можно скорее.
– Спасибо, – поблагодарил Чип.
Веи повесил полотенце на свою замотанную белым шею, по вернулся к параллельным брусьям и, подтянувшись, выпрямил руки.
– Помалкивай об этом, – сказал он, передвигаясь на руках между брусьями, – а то дети начнут тебе надоедать.
Все было сделано, Чип посмотрел в зеркало; оба его глаза были карие. Он улыбнулся, отступил на шаг и снова шагнул к зеркалу. Он смотрел на себя с одной стороны и с другой, улыбаясь.
Когда он оделся, то опять посмотрел в зеркало.
Деирдр, в холле, сказала:
– Потрясающе! Ты выглядишь великолепно! Карл, Гри-Гри, посмотрите, какой у Чипа глаз!
Члены помогли им облачиться в тяжелые зеленые пальто с капюшонами. Они застегнули пальто, надели толстые зеленые перчатки, и член распахнул дверь. Двое – Веи и Чип – вошли.
Они шли рядом по проходу между стальными стенами блоков, дыхание выходило паром из ноздрей. Веи говорил о температуре внутри блоков памяти, об их весе и числе. Они свернули в более узкий проход, где стальные стены протянулись перед ними, сходясь у далекой поперечной стены.
– Я был здесь ребенком, – сказал Чип.
– Довер мне говорил, – ответил Веи.
– Тогда он напугал меня, – сказал Чип. – Но в нем есть какое-то… величие, в этом порядке и точности. Веи кивнул, его глаза заблестели.
– Да, – сказал он. – Я ищу поводов, чтобы приходить сюда.
Они свернули в боковой проход, прошли мимо колонны и повернули в длинный узкий коридор между стоящими спинами друг к другу рядами стальных блоков памяти.
Снова в одних комбинезонах, они смотрели в широкую огороженную парапетом яму, круглую и глубокую, где находились стальные и бетонные сооружения, соединенные синими рукавами, а более толстые синие рукава уходили вверх к низкому ярко светящемуся потолку. ("Я подумал, что тебя особенно интересует холодильная установка", – сказал Веи, улыбаясь, и Чипу, похоже, было неловко). Рядом с ямой стояла стальная колонна, за ней была еще одна огороженная яма с синими рукавами, и еще одна колонна, и еще одна яма. Комната была огромная, прохладная и тихая. Приемо-передающая аппаратура составляла две длинных стены этой комнаты со сверкающими красными огоньками; члены в синем вытаскивали и заменяли вертикальные панели с двумя ручками, блестящие черным и золотым. Четыре реактора под красными чехлами стояли в конце зала, а за ними, за стеклом, полдюжины программистов сидели за круглым пультом, читая что-то в микрофоны, переворачивая страницы.
– Hу вот, – сказал Веи.
Чип смотрел во все стороны. Он потряс головой и выдохнул.
– Христос и Веи, – сказал он.
Веи счастливо засмеялся.
Они еще немного постояли, походили, посмотрели, поговорили с некоторыми членами, а затем покинули зал и пошли по белым кафельным коридорам. Стальная дверь открылась перед ними, и они прошли в нее и пошли рядом по коридору с ковром, начавшимся за дверью.
Глава 5
В начале сентября 172 года группа из семи мужчин и женщин в сопровождении "пастуха" по имени Анна отправилась с Андаманских островов в Заливе Стабильности нанести удар и уничтожить Уни. Объявления об их продвижении делались в столовой программистов во время каждой трапезы. Два члена группы "провалились" в аэропорту МОР 77120 (покачивание голов и вздохи разочарования), и еще двое на следующий день в аэропорту в ЕВР 46209 (покачивание голов и вздохи разочарования). Вечером в четверг, десятого сентября, трое оставшихся – молодые мужчина и женщина и мужчина постарше – вошли один за другим в главный холл, держа руки за головой, озабоченные и испуганные. Коренастая женщина, вошедшая за ними, ухмыляясь, положила револьвер в карман.
Трое глупо уставились в зал, и программисты встали с мест, смеясь и аплодируя. Были среди них и Чип с Деирдр.
Чип смеялся громко, аплодировал сильно. Все программисты громко смеялись и сильно аплодировали, пока вновь пришедшие не опустили руки с недоумением глядя друг на друга и на своего смеющегося и аплодирующего пастуха.
Веи, в отделанном золотом зеленом комбинезоне, подошел к ним, улыбаясь и пожимая руки. Программисты зашикали друг на друга. Веи дотронулся до своего воротника и сказал: "Отсюда и выше, в любом случае. Отсюда и ниже…" Программисты смеялись и шикали друг на друга. Они подошли ближе, чтобы услышать, поздравлять.
Через несколько минут коренастая женщина выскользнула из толпы и вышла из холла. Она повернула направо и пошла по узкому идущему вверх эскалатору. Чип пошел за ней.
– Поздравляю, – сказал он.
– Спасибо, – ответила женщина, оглядываясь на него и устало улыбаясь. Ей было около сорока, лицо грязное, под глазами круги.
– Когда ты пришел? – спросила она.
– Месяцев восемь назад, – ответил Чип.
– С кем? – женщина ступила на эскалатор. Чип ступил на эскалатор следом за ней.
– С Довером, – сказал он.
– О, – сказала она. – Он еще здесь?
– Нет, – ответил Чип. – Его услали в прошлом месяце. Твои люди ведь не с пустыми руками пришли?
– Лучше бы с пустыми, – сказала женщина. – Мое плечо онемело, я его не чувствую. Эти мешки… Я оставила их у лифта. Сейчас заберу, – она сошла с эскалатора.
Чип пошел за ней.
– Я тебе помогу их оттащить, – сказал он.
– Ничего, я возьму мальчика, – сказала женщина, поворачивая направо.
– Нет, я с удовольствием тебе помогу. Они шли по коридору мимо стеклянной стены бассейна. Женщина заглянула туда и сказала:
– Вот там я и буду через пятнадцать минут.
– Я к тебе присоединюсь, – сказал Чип. Женщина взглянула на него.
– Хорошо, – сказала она.
Навстречу им по коридору шли Боровьев и член.
– Анна! Привет! – сказал Боровьев, глаза светились на его увядшем лице. Член, девушка, улыбнулась Чипу.
– Привет! – сказала женщина, здороваясь с Боровьевым за руку. – Как ты?
– Прекрасно! – ответил Боровьев. – О, да у тебя усталый вид.
– Так и есть.
– Но все в порядке?
– Да, – сказала женщина. – Они внизу. Я собираюсь отделаться от мешков.
– Отдохни! – сказал Боровьев.
– Я и собираюсь, – ответила женщина, улыбаясь. – Шесть месяцев.
Боровьев улыбнулся Чипу и, взяв члена за руку, прошел мимо них. Женщина и Чип свернули к стальной двери в конце коридора. Миновали арку, ведущую в сад, там кто-то пел и играл на гитаре.
– Какие у них были бомбы? – спросил Чип.
– Сырые, пластиковые, – сказала женщина. – Кидаешь – и взрывается. Я с удовольствием их выброшу в мусорный ящик.
Стальная дверца уползла вбок, они вошли, повернули направо. Белый кафельный коридор со сканерами перед дверями протянулся перед ними.
– В каком ты совете? – спросила женщина.
– Подожди секунду, – сказал Чип, останавливаясь и беря ее за руку.
Она повернулась к нему, и он ударил ее кулаком в живот.
Потом цепко схватив за лицо сильно ударил головой о стену.
Она стала падать вперед, он снова ударил ее о стену и отпустил. Она сползла по стене вниз – кафель треснул, тяжело опустилась на пол и легла на бок, колено вверх, глаза закрыты.
Чип шагнул к ближайшей двери и открыл ее. Там был туалет.
Придерживая дверь ногой, он потянулся и взял женщину под мышки. В коридор вошел член, мальчик лет двадцати, выпучил от удивления глаза.
– Помоги мне, – сказал Чип.
Мальчик подошел, лицо его побледнело.
– Что случилось? – спросил он.
– Возьми ее за ноги, – сказал Чип. – Она потеряла сознание.
Они внесли женщину в туалет и положили на пол.
– А нам не стоит отнести ее в медицентр? – спросил мальчик.
– Подождем минуту, – сказал Чип. Он встал на одно колено около женщины, залез в карман ее желтого паплонового комбинезона и вытащил ее пистолет. Он направил его на мальчика.
– Повернись лицом к стене, – сказал он. – Ни звука.
Мальчик безропотно повернулся лицом к стене между стульчиками.
Чип встал, переложил пистолет из руки в руку и, держа его за обмотанный лентой ствол, поднял с силой, опустил рукоятку на коротко остриженную голову мальчика. Удар кинул мальчика на колени. Он повалился вперед, на стену, а затем вбок, уткнувшись головой в вертикальную трубу, в его коротких черных волосах заблестело красное.
Чип отвернулся, взял пистолет на изготовку, большим пальцем откинул предохранитель, и направил пистолет на заднюю стенку туалета: красная нитка, протянувшаяся из него разнесла вдребезги кафель и выбила из-под него пыль.
Чип сунул пистолет в карман и, придерживая его, перешагнул через женщину.
Он вышел в коридор, тщательно закрыл за собой дверь и быстро зашагал, сжимая рукоятку пистолета в кармане. Дошел до конца коридора и повернул вместе с коридором налево.
Идущий навстречу член улыбнулся и сказал:
– Привет, отец.
Чип кивнул, проходя мимо.
– Да, сын, – сказал он.
Нужная дверь была впереди в правой стене. Он подошел к ней, открыл и вошел. Закрыл за собой дверь и остановился в темном ,холле. Он вынул пистолет.
Напротив, под еле-еле светящимся потолком, стояли розовые, коричневые и оранжевые блоки памяти для посетителей, золотой крест и серп, часы на стене – 9.33 Чет 10 Сент 172 Г. О.
Он пошел налево, мимо других витрин, темных, спящих, постепенно теряющихся в темноте, чем дальше были от света, что падал из открытой двери.
Он вошел в холл.
На полу в центре лежали три вещмешка, пистолет и два ножа. Еще один вещмешок лежал около дверей лифта.
Улыбаясь Веи откинулся на спинку кресла и затянулся сигаретой.
– Поверьте мне, – сказал он, – что все так себя чувствуют в этот момент. Но даже самые строптивые, осуждающие нас, постепенно понимают, что мы мудры и что мы правы, – он посмотрел на программистов, стоявших вокруг стульев. – Разве это не так, Чип? – спросил он. – Скажи им, – он оглядывался улыбаясь.
– Чип вышел, – сказала Деирдр, и кто-то добавил:
– За Анной. Другой программист сказал:
– Плохо дело, Деирдр… – а Деирдр, обернувшись, ответила:
– Он вышел не за Анной, он просто вышел, он сейчас вернется.
– Немного уставший, конечно, – съязвил кто-то. Веи посмотрел на свою сигарету, подался вперед и затушил ее в пепельнице.
– Каждый здесь подтвердит, что я говорю, – сказал он вновь пришедшим и улыбнулся. – Извините меня, хорошо? – сказал он. – Я скоро вернусь. Не вставайте, – он поднялся, и программисты расступились перед ним.