– А почему в квартире? – спросил я, когда мы вошли и закрыли дверь.
– А где еще? На улице не очень удобно. Можно было где-то в офисе, но это хлопотно. Там люди, охрана. Пройти незамеченными я могу устроить, но надо ли? А квартира пуста. Хозяева в отпуске.
– Так могут увидеть соседи.
– Правильно. Скажу больше, уже увидели. В глазок из квартиры напротив смотрели, пока я открывал дверь. И из окна смотрели, когда мы выходили из машины. Но это так ерунда. Я здесь, как знакомый хозяев, квартиру охраняю, пока их нет. Потом все забудут, что здесь кто-то был. Проходите в комнату.
Пройдя через прихожую и миновав дверь в кухню, я вошел в большую комнату и остановился на пороге. Мебели в комнате не было и вообще, она не походила на обычную комнату в квартире. Из окна не проникал дневной свет. Окно было, но света из него не было. Комнату заливал мягкий белый свет, который лился отовсюду и как бы из ниоткуда.
– Проходите, не удивляйтесь, – сказал стоявший сзади меня Роман, я решил его так называть про себя, когда мы в нашем мире, и тем, кем он был по своей сущности при встречах, – все будет и мебель нужная. Мы пришли в другое измерение. Мебель есть, но она в другой реальности, там, где вы и живете. Домашняя здесь не подходит. Я имею в виду наш случай. Диваны, кресла, серванты, не располагают к беседе и серьезности нашей встречи. Мы же не в гости пришли. Так что смелее в иную реальность.
Я прошел, за мной зашел Роман, и закрыл дверь.
– Ну, вот и пришли, – сказал мой спутник, – сейчас придет ответчик. Голос в комнате звучал тихо, его эхо гасили стены.
В стене открылась дверь, которую не было видно, так как не было никаких ручек, и в комнату вошел мужчина лет пятидесяти. На нем были светлые полотняные брюки, парусиновые туфли и хлопчатобумажная белая рубашка на выпуск. Длинные темные волосы, с легкой сединой, спадали на плечи. Окладистая борода, аккуратно подстриженная, немного старила. Его голубые глаза были совсем молодыми, но строгими и пронзительными. Нос чуть с горбинкой. Изящный изгиб губ. В общем, это было лицо, приятное на вид.
"Примерно таким его и представляют люди" – подумал я, и тут же услышал, – "так удобнее, потому как люди нарисовали подобный образ, так, зачем преподносить что-то иное".
– Кто со мной разговаривает? – подал я голос.
– Я, – ответил вошедший, – но телепатия для вас не привычна, поэтому перейдем на обычную речь.
– А кто вы?
– Я, есть Он.
– Он это значит тот, кого вы люди называете Всевышним, Творцом, – услышал я пояснение сатаны.
– Давайте присядем, – сказал седовласый. Из ниоткуда появился стол, причем я оказался по одну сторону, а оба моих собеседника по другую, – присаживайтесь. Сзади меня появилось кресло с высокой спинкой. Рядом с моими собеседниками также возникли кресла, в которые они сели. Между ними возник столик. Вся конструкция напоминала стандарт кабинета в виде буквы Т.
– Стандартное помещение чиновников, – сказал я.
– Конечно, – ответил сатана, – так привычнее для вас.
– И так, – снова взял слово седовласый, – я действительно Бог, как люди меня называют иногда Всевышний, но это моральные понятия, я больше считаю себя Создателем. Не забывайте, что мир кто-то создал. И не смотрите так напряженно. Вы не спите, это не галлюцинация. Сюда вы приехали добровольно. Добровольно? – он посмотрел на сатану.
– Добровольно. Я сделал предложение. Зачем в таких вопросах насилие, – пояснил сатана.
– Вы просили о встрече, я услышал и подумал, почему бы и нет? Но вы хотите разобраться или просто любопытство? Или вы вызвали меня на суд и хотите предъявить мне обвинения?
Глотнув слюны, я как бы со стороны услышал свой осипший голос: – Обвинение – это описание преступного деяния, когда оно доказано. Я не прокурор, не общественный обвинитель. Я бы не хотел использовать столь категорическую формулировку.
– Не бойтесь меня, – перебил Всевышний, – говорите нормально, я не так страшен, хотя понимаю всю необычность ситуации для вас.
– Если пользоваться житейской терминологией, – продолжил уже окрепшим голосом, – то это упрек, хотя и не точно. Пусть будет попытка разобраться, правдивы ли упреки по отношению к вам.
– Не зависимо от формулировок, я правильно понимаю смысл. Не будем цепляться за слова. Так это любопытство или?
Я посмотрел и пытался нащупать в своем мозгу ответ, хотя, что это я, он все видит во мне. – Конечно, я любопытен, но в данном случае лучше считать это попыткой, – я отгонял прочь все не нужные мне мысли и продолжил, – но учитывая, что вы можете разговаривать телепатически, то зачем встреча? И почему в этом странном зале, в котором ни свет, а сумерки, а какое-то ровное освещение? Где я? – задал вопрос.
– Между светом и тьмой – сумерки. Это более комфортно. Взор становиться мягче и спокойнее. При ярком свете видно дальше, но глаза устают и зрение притупляется. Во тьме плохо видно и глаза приходиться напрягать, и только сумерки позволяют увидеть то, что близко и что дорого, в том виде, как есть. Вас не устраивает освещение, обстановка?
– Устраивает, хотя и не важно, в данном случае.
– Почему же? Ваше желание, тем более такое не сильно серьезное легко выполнить.
– Единовременно в текущий момент, возможно.
– А что вас не устраивает вне текущего момента?
– Согласно вашей интерпретации, все мы, живущие на земле, живем между светом и тьмой.
– Интересно почему?
– Потому что, пытаясь заглянуть в будущее, пытаемся увидеть свет, притом пытаемся заглянуть порой так далеко, что глаза режет от напряжения. В темноте тоже не живем, все-таки пытаемся видеть вокруг себя. Вот и остаются сумерки, в которых нам комфортно. Все в пределах досягаемости.
– Есть доля логики, но оставим это.
– Позвольте, я добавлю по поводу обстановки, – заявил сатана, – можно, конечно, можно сделать все вокруг необычным. Но зачем это вам? Все это выглядело бы, как сон, а так реальность. Хотите, ущипну? – улыбаясь, спросил он.
– Нет, не надо.
Но сатана протянул руку, через стол и дотронулся до моей руки. Прикосновение было реальным, как обычной человеческой руки и сказал. – Продолжим. Вы хотели суда. Вот вам и организовали. Это помещение и будет залом заседаний. Конечно, не в его привычном виде, но согласитесь, не красиво, если вы будете сидеть за столом выше Всевышнего. Это не корректно по отношению к нему, а так более демократично. Вот и обставили стандартно. Всевышнего, предлагаю считать не подсудимым, а ответчиком, вы – судья, ну а я, как и говорил ранее, во всех остальных ипостасях. Устраивает?
– Да. Как ни странно, необычность встречи уже не вызывает страха, не пугает неизвестностью. Это не свойственно человеку.
– Страх возникает, когда нет веры, любви. А у вас есть, иначе меня бы здесь не было, – пояснил Всевышний, – веры не в меня, а веры в возможности, хотя себе этого и не говорите.
– Но если вы можете управлять моими чувствами, эмоциями, то, как быть уверенным в объективности, что это думаю и говорю я, а не вы мне помогаете?
– Нам это зачем? Тогда можно было бы вообще вас не приглашать. Логично?
– Логично.
– Тогда приступим и давайте без привычных фраз зала суда "Встать, суд идет".
Пока он говорил, Всевышний молча, слушал наш разговор, не подавая никаких реплик.
– Слушается дело, по предъявлению претензий со стороны человека к Всевышнему. Судья – представитель рода человеческого. Секретарь – сатана, то есть я, в миру Роман Олегович. Отводы есть? – Выдержав паузу, продолжил, – отводов нет.
– Давай без шутовства.
– Что так сразу? – спросил я.
– А как иначе! Вы ведете дело.
Я увидел, что передо мной на столе лежит лист бумаги с вопросами, на которых не стал концентрировать внимание и, поняв, что вляпался, и отхода нет, сказал:
– Вопрос ответчику. Кто вы?
– Я есть Он. Создатель мира, Вселенной, всего живого и не живого. Я Создатель света и тьмы. Мир был создан мгновенно, в один миг, а вот дальше эволюция. Дальше я выстраивал его по задуманному. Создание мной мира не случайность – замысел.
– Свидетель, вы подтверждаете слова ответчика?
– Конечно. Первый, кого я увидел, получив свою сущность, был он и больше никого. Я был вторым в этом мире, поэтому не мог создать его, а значит только он и создатель, – и, сделав паузу, предложил, – давайте договоримся также об обращениях. Предлагаю ответчика называть Создатель – это точнее отражает его сущность.
– Хорошо. Этот мир создали вы? – Продолжил я.
– Да.
– Зачем?
– Если бы я мог также четко сформулировать ответ, как вы задаете вопрос, то думаю, все было бы иначе или вообще ничего не было бы, и я решил познать себя.
– Каким образом?
– Создав Вселенную, а в ней планеты и много чего. Но сначала было слово.
– Какое?
– Я есть!
– Что потом?
– Я услышал себя и решил, что надо создавать видимое и познавать себя. Считайте, что первоначально я сделал подарок себе. Кто мог еще это сделать? Не было никого. Он правильно сказал, – и Создатель кивнул на сатану, – было ничто, стало все. Красиво, необычно, привлекательно. Но до этого была тьма.
– Как это можно доказать?
Улыбнувшись, Создатель ответил, – не буду демонстрировать свои возможности уничтожением всего, что создал, а затем создавать вновь, но в процессе буду демонстрировать, что будет необходимо. А пока, например.
Свет вдруг исчез. Наступила полная темнота, не было видно даже собственной руки. Это даже нельзя было назвать тьмой. Это был полный мрак. Он не давил, он поглощал. Поглощал мою сущность, мои мысли. Я не чувствовал своего тела, я мог только каким-то образом понимать, что я есть и я живой, но вот в каком виде не знал. Но главное – страха не было.
– Что это такое? – в темноте спросил и услышал я свой глухой голос.
– Это материя. Это все и ничто.
– Почему черного цвета?
– Материя не имеет цвета. Это ваше понятие черный цвет. На самом деле это пустота. Вселенная в основном состоит из темной материи, согласно вашим понятиям. Пусть будет темнота, но что было бы, если бы я сделал иначе? Темнота вдруг исчезла, и вокруг все стало светлым, и не понятно где что. – Как бы люди увидели звезды, планеты на этом фоне? Ничего же не видно, а так, я думаю, придумал правильно. Наглядно?
Освещение вернулось к первоначальному.
– Пока да.
– Свидетель, вы подтверждаете, что так и было?
– Нет. Откуда мне знать. Меня же тогда не было, да и разве увидел бы я его в такой темноте. Не логично. Сами же видели, не видно даже собственного пальца у носа. Так что, увы, не могу ответить ни отрицательно, ни положительно. Чего не видел, того не видел, – улыбаясь ответил сатана.
– Хорошо, но что касается привлекательности, не все на земле согласны с этим, снова обратился я к Создателю. – Какой внешний вид вы имеете?
– Любой, но для удобства я принял вид человека, не думаю, что будет приятно видеть нечто иное.
– А каким его увидели вы, свидетель?
– Да примерно таким же, как сейчас. Он даже не состарился с тех пор, – шутливо ответил сатана.
– Как и вы? – поддел его я.
– Как и я. Но это его заслуга.
Я снова повернул голову к Создателю: – Сколько вам лет?
– Вечность. Я был, есть и буду всегда. Возможно, в разных формах материи. Я – есть все. Состою из материи, что существует.
– Согласно Завету, вы создали Землю и все что на ней за шесть дней. Это верно?
– Не все. Я создал только живую и не живую природу. Все остальное и хорошее и плохое сделали люди сами.
– При создании вы обдумывали, что создаете?
– Я привык думать. Это практически мое единственное занятие. Мне спешить было не куда.
– Но вы создали все за шесть дней? Не поторопились? Разве можно что-то сделать хорошее в таком масштабе за столь короткий срок? Не было времени? – повторил я вопрос Ирины Сергеевны.
– А времени действительно не было. Но если я создал мир, то ничего значит не было, а учитывая, что мир должен развиваться, значит должно быть что-то до и после. Вот я и придумал время. Надо же, как то измерять прошлое, настоящее и будущее. Движение, когда оно началось остановить трудно. И мне это нравится. Я не пресытился созданным миром, иначе я стал бы занудой. Мир продолжает развиваться.
– А почему все-таки за столь короткий срок?
–. Этого вполне достаточно. Можно было, конечно, растянуть, но смысл? Самое необходимые материалы и понятия были введены. Зачем тянуть? Да и увлечен я был. К тому же введя понятие времени, я начал отсчет. Прошлое было, настоящее это миг где я и вы есть, а будущее – там, где еще пока ничего нет с точки зрения человека, так как он не все знает, да и не надо, иначе процесс познания закончится.
– А почему выходной?
– Я Всемогущ, но люди нет и вам нужна передышка в делах. Ничего случайного я не делал. Результат очевиден. Разве не так? Не все так уж и плохо. Хотя, да, возможно, я поторопился.
– А что скажет свидетель?
– Я считаю, задумка правильная у него была. Если бы он не придумал выходной, то все погрязли бы в делах, думали только о них, и жизнь была бы мукой, что меня тоже не устраивает. Я искуситель, а не мучитель. Без отдыха быстрее бы изнашивались. Да процесс эволюции и доказал это. Длительность жизни ранее была значительно короче, когда думали только и о хлебе насущном. Когда уж тут думать о душе! В выходной человек расслабляется, мысли всякие появляются. Человек думает о возвышенном, о нем, например, не упоминает его имя всуе, ну и мне есть дело. Так что, когда у человека выходной – у меня лично, больше работы. Но выходной он сделал либо, чтобы пожалеть вас, либо в эгоистичных целях, чтобы к нему обращались в покое, он замолчал, – хотя второе вряд ли. Эгоизм ему не присущ, иначе мир был бы другим. Добрый он.
– Ваше могущество?
– Безгранично. И на хорошее и на плохое. Но плохое, скорее припишут ему, – и он кивнул на сатану.
– Да, уж. Чего мне только не приписывают. Хотя это не моя область. Моя – это люди и только они. Как ни покажется странным, но они мне интересны и не перестают меня удивлять. Надеюсь, я им тоже интересен, потому как обращаются ко мне и вспоминают. Пусть плохое будет мое. Я от этого не отказываюсь, но и в моей бочке дегтя, бывает ложка меда, а не наоборот, как у вас.
Когда он закончил, наступила пауза. Я еще не знал, что спросить, вернее вопросы были, но я не был готов продолжать, и видимо почувствовав это, сатана предложил:
– Извините, но мне кажется надо на сегодня закончить. Для первого знакомства достаточно. Я предлагаю Дмитрию дать время на осмысление всего происходящего, а затем продолжить, – помолчав и выдержав паузу, которую никто не нарушил, продолжил, – значит, нет возражений. А раз нет, прошу вас Дмитрий закрыть заседание, как привычно людям.
– Я согласен.
Свет стал меркнуть, но темнота не наступала. Я вдруг увидел, что ответчика уже нет.
– Я не буду вас провожать, надеюсь, выход найдете. Мы еще увидимся в другое время, – услышал я голос сатаны, и обнаружил, что он тоже исчез.
Оставшись один, я встал с кресла, которое сразу исчезло, и проделал обратный путь к входной двери. Открыв ее, не задумывался, смотрит ли кто в глазок из квартиры напротив, мне было все равно. Закрыв за собой дверь, разделявшую мир необычного и непознанного от мира реального, я стал спускаться по лестнице.
Выйдя из дома, с удивлением обнаружил, что было еще светло и, что во дворе люди. Если ранее он был пуст, то теперь в песочнице играли дети, на скамеечках сидели пенсионеры. Пройдя мимо них, я сел в машину и выехал со двора.
Глава 5. Прием.
Меня разбудил сигнал будильника, который нудно издавал звуки, действуя на нервы любому живому человеку. Открыв глаза и найдя его, нажал кнопку, пока Вика не проснулась. Было шесть часов. Обычно я просыпался в половине восьмого, но сегодня надо было пораньше в клинику. Взглянул на Вику и в очередной раз, поняв, что сделал правильный выбор спутницы жизни, я откинул одеяло, встал и, надев халат, отправился в ванную. Там, посмотрев на себя в зеркало, подумал: – "Пока еще ничего. Конечно, возраст накладывает свой отпечаток, но не все так плохо". Проведя рукой по щеке, достал безопасную бритву. С юности не любил электробритвы, для меня бриться ей, все равно, что чесать щеку, а обычное бритье было хоть и дольше, но позволяло проснуться окончательно. Затем встал под душ и, манипулируя кранами, пускал на себя то, холодную, то теплую воду. Бодрило жутко. Струи воды били по голове, телу и стекали, а я просто стоял и наслаждался потоками воды, которые окатывали меня.
Выйдя из ванной, прошел на кухню, где, чтобы окончательно почувствовать радость жизни, сварил кофе. Его аромат бодрил больше, чем сам вкус. С чашкой, подошел к окну и, вдыхая аромат, посмотрел за окно, чтобы оценить, что готовит сегодняшний день. Первое впечатление было положительным. На небе не было ни облачка, и день обещал быть теплым.
Мое любование утренним городом, его тишиной и пустотой улиц прерывались видимо только что проснувшимися мыслями о вчерашнем. "Ну что? Получил то, что хотел? Ты думал это так, игрушки? Нет, мой милый, процесс запущен и обратного хода нет. Зачем ввязался в это? Жил бы себе спокойно. Мог отказаться, но не стал. Испугался? Что превысило? Страх или любопытство? Наверное, все-таки любопытство", – крутились в голове мысли. Мне не верилось в произошедшее. Вчерашняя встреча была какой-то не реальной, по сравнению с этим небом и всем, что я видел из окна. В памяти всплыл вечер дома.
Встреча действительно прошла в ином временном измерении. По земным понятиям она заняла не более получаса, хотя в реальности была не менее двух часов. До дома я доехал спокойно и прибыл уже в начале девятого. Когда вошел в квартиру, то прошел в комнату, где Вика сидела в кресле и разбирала фотографии моделей. На столике, что стоял возле нее, лежали еще какие-то документы.
– Я пришел.
Вика подняла голову и, посмотрев на меня, ответила: – Замечательно. Подожди минут пятнадцать, я закончу, и будем ужинать. Подождешь?
– Конечно – я ей улыбнулся и вышел. Подойдя к двери комнаты сына, я постучал и вошел.
– Привет сын. Как успехи в учебе? Помощь нужна?
– Привет. Нет, сам справлюсь.
– Ужинать с нами будешь?
– Без меня.
– Ладно – и я вышел. На кухне остановился у окна. Оно меня стало манить, словно это было окно в иной мир. Рассматривая людей, которые возвращались домой, я не услышал, как вошла Вика.
– Что ты там увидел? – раздался у меня за спиной ее голос.
– Да, так. Ничего особенного. Все по-прежнему.
– Думаю это не плохо, какая-то стабильность.