– А тут нечего рассказывать. Вы сначала напишите мне бумагу, что обучать людей буду только я ли те, кого я…
Умник замолчал и Анжелика спокойно подсказала.
– Делегирую.
Умник потерял дар речи и дама вынуждена была прийти ему на помощь.
– Хорошо. Допустим, я вам такую бумагу выдам. Что произойдет дальше?
– А вот вы выдайте мне свою бумагу, а потом уже поговорим.
Что-то промелькнуло в интонациях, что то совсем не понравилось Анжелике. Но спорить она не стала и быстро настучала текст.
"Обучать людей будет только …"
Тут она посмотрела вопросительно и Умник ответил.
– Умник мое погоняло.
"Умник и те, кого он делегирует."
Поставила дату, потом нажала какую – то кнопку и из серого ящичка бесшумно выполз лист с куцыми строчками. Но Умник остался доволен. Он внимательно прочитал, даже грудь слегка выпятил от удовольствия, и заявил.
– Вот теперь никакая сучья Полянка меня в дурку не упрячет.
В глазах Анжелики лягушкой метнулся страх. Все-таки она ошиблась. Все-таки охрану надо гнать. Но делать было нечего, и она, не дрогнув ни единым мускулом, заявила.
– Ну вот, я свое обязательство выполнила, теперь выполни и ты свое.
Умник поднялся, расправил плечи и сжал кулаки.
– Теперь возьмите одного из ваших охранников, и пусть попробует убить собаку, которую мы встретим. Первую попавшуюся собаку.
Они вышли из помещения – впереди недоумевающий и недовольный охранник, которому вовсе не хотелось убивать кого-бы то ни было. Потом четко шагающий Умник и наконец позади колыхалась изо всех сил и задыхалась сама Анжелика.
Собака встретилась довольно скорого – жилистый и нервный доберман сидел недалеко от магазина. Видимо, в сам магазин в этот момент вошли вооруженные стражи порядка.
Охранник, вынужденный повиноваться приказам начальницы, пошел на него, как на амбразуру – но, естественно, доберман не дал ему даже приблизиться. Он отскочил на безопасное расстояние, едва охранник приблизился, вздернул насмешкой губу и опять уставился на магазин. Некоторое время такая игра продолжалась, потом доберману, истеричному по натуре, это надоело, на пол секунды он оказался сзади, сделал выпад – и охранник, матерясь и хромая, пошел к насмешливому Умнику и недовольной Анжелике.
– Ну что, довольны? – просил охранник, демонстрируя кровоточащие дыры на голени – ну а теперь…
– А теперь я – усмехнулся Умник и спокойно пошел к магазину. Доберман покосился на него настороженно, но продолжал сидеть – и так сидел до тех пор, пока ботинок Умника не вмял ему осколки ребер в сердце.
– Сильно – оценила Анжелика, глядя на бьющуюся и агонии собаку – Но, видимо, это случайность?
Впрочем, что это не случайность, она поняла в течение часа – то, чего не мог сделать ни второй охранник, ни вызванные добровольцы из числа пострадавших от собак, то легко получалось у Умника.
Самое забавное, что Умник неожиданно оправдал сове прозвище. Смехотворную бумагу он спрятал куда-то в недра своих карманов, но при этом потребовал зачисления в штат с окладом и процентами за работу, ежемесячные пенсионные отчисления, оплачиваемый больничный лист и прочее. Анжелика кивала головой, как китайский болванчик – она понимала, что такого человека упускать нельзя. Отойдя в сторонку, она взялась за мобильный – и через четверть часа улица возле помещения была запружена иномарками, как бы соревнующимися между собой в дороговизне, и суровыми качками в черных костюмах и очках. Умник, слегка обалдевший от такого внимания к своей персоне, оказался в кругу лиц, лично здоровающихся с президентом – и тут же пожаловался на Полянку.
Тут же некто взял телефон и недовольно сказал.
– Ну ты что, Серега? Когда тебе надо втихомолку собак мочить, мы идем тебе навстречу, мы оплачиваем всю эту падаль. А вот когда к тебе приходят люди с деловыми предложениями, ты их гонишь. Оторвался ты от народа, Серега… конечно, подойдет. Он говорит, что это дело государственной важности. Ну и у нас ведь тоже дело государственной важности, верно? Сколько ежедневно казна недополучает? Ты знаешь? Вот-вот… придет к тебе человечек, называется… – тут некто скосил глаза и, расслышав, заявил – в общем, погоняло его Умник. Короче, свой пацан. Так что ты его прими по-человечески. Не дай парню пропасть. Он, короче, у нас тоже работает, но ты его не обижай.
Потом некто повернулся к оторопевшему Умнику.
– Ну вот и все. Надо было тебе сразу ко мне обращаться. Большой лес, говоришь?
Некто задумался – на окраины Лосиного острова он сам не раз и не два сваливал, при необходимости, трупы. Но вот о размерах парка он имел самые смутные понятия. Впрочем, как и о многом другом.
– Ну ничего. Если этот лесок с нами базарить не станет, то с ним бензопилы поговорят. Ты так Полянке и скажи. И пусть не городит, что у города денег нет. У города нет – так у нас найдутся. Верно? – обвел глазами некто сидящих за столом, и денежные тузы дружно закивали.
Умник не стал откладывать разговор с мэром в долгий ящик – уж больно хотелось посмотреть на сконфуженную физиономию большого начальства. Ведь помнит, наверняка помнить, паразит, как не хотел он пускать спасителя к себе не аудиенцию, помнит и, наверное, стыдится….
На сей раз Умник вошел в гулкий холл, по-солдатски печатая шаг. Попробуй только, гад, останови – мстительно думал при этом Умник. Но времена, видимо, настали другие – никто его останавливать и не пытался. Скучающий мент критически осмотрел его с ног до головы, потом провел пальцем по списку, хмыкнул на запись и показал ладонью вглубь.
Да и с Полянкой все вышло не так, как надеялся Умник. Энергичный, хоть и уставший человек конечно же, даже не узнал бедолагу и указал ему на кресло.
Умник сел и по-американски закинул ногу на ногу, демонстрируя комья грязи на подошве. Полянка поморщился, но ничего не сказал. Не зря он был мэром. Спасибо, что эта уголовная морда башмаки на деловые бумаги не плюхнул.
– Ну что у вас там? – спросил Полянка, поглядывая с неприязнью на гостя. Он бы выгнал его в шею, но теми, кто его прислал, спорить не приходилось. В этот момент взгляд Умника упал на огромную карту Москвы на стене. Рассмотрев огромный зеленый кусок на востоке, он подскочил к карте и, тыча в нее пальцем, закричал.
– Вот оно, змеиное гнездо! Вот откуда все наши беды!! Вот что извести под корень надо!!
Полянка скривился уже не скрывая своего раздражения. Спиртовые короли надоели уже сами про себе, да еще стали присылать сумасшедших и идиотскими просьбами.
– Нельзя. Это историческое наследие, возраст массива более семи веков, он помнит и Петра, и Катерину, и кто только в нем не бывал. Это Национальный парк, понимает? Это биосферный заповедник в черте Москвы. Это уникальный уголок. Легкие города. Без него нам всем бы давно уже пришел бы конец.
Умник, который с высоты своего двухметрового роста косился на Полянку, как на ребенка, презрительно сказал.
– Лес, лес… что вы заладили. Это комары и клещи, змеи и собаки. Он вообще человеку враждебен. Я вам скажу – там находиться мозговой центр всех этих дурацких событий.
Полянка насторожился, но, как человек осторожный, переспросил.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду – понизив голос до рокота, ответил Умник – что все, что происходит сейчас с собаками, весь это разбой и беспредел кор… код… куд..
Умник замолчал, Полянка его не перебивал – тишине представлялось, как с натугой скрипят мозги гостя.
– Координирют – наконец с гордыми усилием выдавил из себя Умник и мэр чуть было издевательски не зааплодировал. Умник же, ничего не замечая, продолжал.
– Так вот, действия всех этих сволочей координируются именно оттуда. Так у них мозговой центр.
– И что потребуется? – спросил Полянка.
Плечищи Умника поднялись в растерянности.
– Ничего. Просто прислать туда людей с автоматами и перестрелять на хер всех этих собак, а большого Витькиного пестрого дога – в первую очередь. У него связь с этими.
– С кем? – насторожился Полянка. Но Умник, правильно оценив нехорошее любопытство начальства, ничего не ответил. И только через продолжительную паузу пояснил.
– Там есть одна безумная, ее с Потешки вместе с нами украли собаки, так вот она утверждает, что все эти действия координируются из космоса. Я то ничего не говорю…
– Позвольте, уважаемый – Полянка сел за стол, поближе к аварийной кнопке. – а вы то там как оказались?
Для Умника настал момент истины. Он сказал негромко, раздельно и весомо, при это глядя прямо в глаза начальству.
– А потому, что меня забрали прямо из вашего коридора, когда я шел и хоте вам много чего интересного рассказать.
Полянка нисколько не смутился.
– Вы же понимаете, сколько действительно сумасшедших появилось после начала всей этой возни с собаками. На меня тут и с ножами кидались, и задушить хотели. Не надо меня выставлять виновником всего этого..
– Кстати – спросил он помолчав – а каким боком вы относитесь к нашим самогонщикам?
– К кому? – оторопел Умник
– Какой вы наивный. – Полянка прост умилился – вы думаете, что все просто так происходит? Вы же пришли в партию ОПС?
– Ну да.
– Да ну? А не кажется ли вам, что просто так партия существовать не может? Для этого надо кое-что еще.
Тут Полянка осекся. С какой стати он распинается перед этим человеком с рожей потомственного пролетария? Прошло время, когда пролетариат называли передовым классом. Теперь все наоборот.
– Хорошо – сказал Полянка, словно хозяин фабрики, который выслушивает пришедшего жалобщика, заведомо зная, что ничего предпринимать не будет – что там вы делали, в этом лесу?
Ответ Умника заставил Полянку насторожиться.
– Что, действительно, на вас учат собак кусаться? Ну для этого надо ведь какого-нибудь инструктора найти?
– Ничего не надо. Они сами все знают, недаром же их сверху контролируют… так говорит сумасшедшая.
Полянка прошелся по кабинету на несколько минут смотрел на зеленый треугольник, уходящий за кольцевую дорогу и сливающийся со знаменитой Мещерой.
– Сверху… сверху… кто-то там, наверху, конечно, есть… перед кем ответ держать… ладно. Значит, скоро час пробьет… сначала они у нас просто харчи отбирали. На насилие насилием они, видишь ли, не отвечали. Потом, судя по сводкам, они стали покусывать людей. Иногда, в виде профилактики. А нынче они разучивают приемы… кстати. Если у вас такой опыт борьбы с собаками, то, может, вы и возглавите?
– Я уже возглавил – гордо ответил Умник. И Полянка засмеялся.
– В ОПС то? Да ну, это все мелочь. Я думаю, что надо организовать все масштабнее. Создадим курсы, объявим набор…
– Да не в наборе дело!! – без всякого уважения перебил начальство Умник. – если не пристрелить пестрого Витькиного дога и всю его свору – там кавказцы и гончие – то все ваши усилия ничего не дадут. Знаете, может быть – из дробовика по слону? А из пушки по воробьям. Это пословицы такие.
Полянка покосился на него. Все-таки у человека слегка помутился разум после лесного плена. Умник же, ничего не замечая, продолжал с жаром праведного гнева.
– Это надо сделать сразу. А потом – вырубить этот лес к чертовой матери!! Ну что это такое!!
– Лес рубить нельзя – твердо сказал Полянка – лес мы рубить не будем ни в коем случае. А вот отстрелять собак, как ты говоришь, мозговой центр, это, пожалуй, надо сделать. Сегодня же пошлю туда бригаду.
– Не получиться – высокомерно усмехнулся Умник – Ничего не получиться. Людям туда вход закрыт.
– Почему это? – взвился Полянка. Ему сразу представились братки, которые берут мзду за возможность прогуливаться по лесу.
– Потому что люди стали леса бояться. Там мусор сам на дороги выползает. Там зверья развелось столько, сколько ни в одном заповеднике нету. Там вообще что-то необъяснимое творится. Вы лучше сами поезжайте и сами посмотрите.
– Ладно, ладно – Полянка был уверен, что все это глупые сплетни и тратить время на подобные пустяки он не собирался – я сам знаю что мне делать и когда…
Умник обиделся.
– Вот вы со мной разговариваете, а еще недавно в психушку меня упрятали…
Он замолчал, рассматривая непроницаемое лицо Полянки, потом миролюбиво сказал.
– Вы хоть телевизор посмотрите… не те передачи, где дураки вашим голосами говорят, а те, которые про всякие странные явления рассказывают. Там про Лосиный остров много всего плетут. И ведь все правда, все правда.
Полянка молча стал разбирать бумаги и Умник совершил один из своих сумасшедших и смелых поступков – он сам подошел к плоскому телевизору, висящему на стене, и наугад ткнул кнопку.
– Проблема Лосиного острова продолжает оставаться актуальной – заговорила техника милым женским голосом – непонятно, почему правительство Москвы до сих пор не уделило внимания тем непонятным явлениям, которые лишили жителей города любимого места отдыха и релаксации..
Глаза Полянки выкатились так, что едва не повисли на нервах – он готов был запретить все вещание уже давно, когда неизвестный пародист стал смущать умы его голосом. (Кстати, пародиста так и не нашли. Следователи, пытавшиеся пришить перепуганным дикторам хулиганство и организацию беспорядков, вдруг стали сами говорить голосам Полянки и ничего потом из этого не помнить. Появилась опасность, что таким же голосом может заговорить и судья во время работы – и уже открытые дела закрыли за неимением улик. Остальные спустили на тормозах)
Теперь этот гнусный ящик обвиняет его в бездействии!! Полянка, не любивший оставаться в дураках, косо посмотрел на посетителя и сказал.
– Нечего тебе в моем кабинете хозяйничать, нечего. Поедешь со мной. Тем более ты там все закоулки знаешь.
Умник окрылсился было на такое предложение – не очень то хотелось встречаться с тремя волкодавами, совершенно не хотелось вновь испытывать гипнотическое действие их желтоватых глаз, но с начальством спорить не приходилось.
Полянка отдавал какие-то приказания по телефону, внушал кому то, что обычные плевательные трубки ловцов собак в данной ситуации непригодны и требовал вооружить ловцов по полной программе. Собеседник в трубке, похоже, не соглашался с большим начальством, о чем то убеждал его – и в итоге Полянка, налившись гневом, так заорал, что задремавший было Умник подскочил.
– Тебе, мать твою, сказано – СВД, значит СВД. Более ничего даже слышать не хочу…
Потом брякнул трубку на рычажки и уставился налитыми невидящими глазами на Умника.
– Вот если так будешь с начальством разговаривать, то никогда не видать тебе никакой карьеры на фиг. А ты ведь так и разговариваешь?
Умник помрачнел. Именно так и обращался он со своим начальством, именно поэтому он ни на одной работе долго не задерживался. Уж больно приятно было почувствовать бессилие человека, обличенного властью и уже поэтому являющимся чем-то более высоким, более умным, чем остальные. Очевидно, Умник и к начальству чувствовал разновидность все той же ненависти к умникам…испытав это необъяснимое прозрение, Умник вдруг почувствовал робость и досаду. Что ж это, получается, что справедливый классовый гнев помешает ему построить свое, отдельно взятое маленькое счастье? Умник аж передернулся и быстро сказал, заметив, что Полянка наблюдает за ним с искренним интересом.
– Нет. Мне со школьных лет внушили, что начальство надо уважать. А потом я на собственном опыте понял, что уважать действительно надо.
Умник, охваченный неожиданным красноречием, хотел было развить эту тему, но Полянка коротким сильным жестом указал ему на дверь.
Они ехали, ничуть не отличаясь от множества внедорожников на московских улицах – демократичный мэр всего лишь два раза включил сирену и проблесковый маячок, расчищая дорогу в пробках. Даже следующие за ним микроавтобус, набитый вооруженными людьми в камуфляже, если разобраться, не являлся чем то из ряда вон выходящим. Ну едут на разборки братки, что тут такого? Ничего необычного нет. Ничего страшного. Жизнь идет своим чередом.
Чем ближе приближалась кавалькада машин к взбунтовавшейся территории, тем мрачнее становился Полянка. Весь район, несколько лет назад ставший престижным именно из за этого огромного массива, теперь носил на себе отпечаток какой-то отчужденности. Казалось, что даже трава во дворах и та протестует – по крайней мере протекторы машин, которые владельцы привычно загоняли на любой не огороженный участок, стабильно оказывались пробитыми. Местное отделение, которое, в принципе, лояльно относилось к нуждам населения (достаточно вспомнить "пьяный дом" – половина квартир кирпичной пятиэтажки активно торговала водкой и портвейном в самый разгар борьбы с пьянством. Милиция находилась от этого дома через дорогу) одно время даже усилило патрулирование. Молодые ребята, которые откосили от армии в пользу органов правопорядка, увидели, как стоящая на чахлых кустиках иномарка вдруг зашипела и стала медленно оседать на обода. Они бросились по крестным зарослям – по крайне мере хоть одного из невидиимых стрелков они должны были захапать – но, кроме перепуганных со сна дворняжек не нашли никого. Постепенно владельцы, поняв что дешевле ставить машины на асфальт, чем ежедневно латать камеры, стали оставлять машины на дорогах – но колеса, случайно оказавшиеся на земле, обязательно оказывались проколотыми. Молодые деревца и кустарники перли из земли не по дням, а по часам. И если бы только перли, это было бы пол беды – но они даже днем шевелились и подрагивали от кипящей в них жизни. И если против голосистых птичек никто ничего не имел, то маслянистые струи змей, неохотно исчезающие в зарослях, большинство населения бросали в дрожь.
Население, неожиданно оказавшееся в деревенских условиях, сначала только радовалось и все увеличивающимся побегам – те, кто помнил цветущий шиповник по центру Щелковского шоссе и огромные тополя по улице Подбельского, мечтали о запахах весны, чистом воздухе и тишине. Но потом выяснилось, что зелень прет из земли уж больно неуправляемая – срубленный побег на следующий день восстанавливал свой рост двумя стеблями, два превращались в четыре….
Скоро все улицы района, не очень то отличающиеся от остальных улиц города – загазованные, в асфальте и утрамбованной земле – стали напоминать тропинки в джунглях. Над потрескавшимися кусками асфальта, нависала сплошная зеленая путаница травы и кустарника. Ободранные боками машин – тех машин, чьи хозяева из упрямства продолжали ездить в зону отчуждения на личном транспорте – они по прежнему тянулись к солнцу множеством боковых побегами.
Полянка мрачнел, глядя на все это зеленое буйство, и наконец сорвался на сидящих праздно рабочих. Бензокосилки лежали рядом и, судя по чистым кожухам, сегодня ими даже не работали.
Черные от солнца приезжие, увидев выскочившего из дорогой машины приземистого дядьку, не выказали удивления.
– Почему сидим? – налетел на них Полянка.
– Ти кито, э?
– Я Полянка… – опешил Полянка от такой неосведомленности. В его городе – его не знают?
– Ээээ-взмахнул рукой черный человек – хоть бугор. Катыс сэбэ, катыс…
– Я мэр..
Вместо ответа восточный человек закурил и смачно сплюнул к лакированным ботинкам Полянки. Тот потерял дар речи. Потом махнул рукой – и прилипшие к окнам бойцы, выскочив, налетели на работяг по всем правилам. Через несколько секунд оба гостя столица, сначала уложенные мордами в некошенную траву, потом поднятые за волосы, отвечали на вопросы.