Серафима соскочила с коня перед вычурным парадным городской управы, бросила поводья подбежавшему конюху и уже хотела войти, как вдруг за спиной у нее раздались возмущенные выкрики, возня, звон оружия и лязг сотрясаемых ворот.
- …А я говорю - пропусти!
- А я тебе отвечаю, что новым хозяевам на твоего арестанта - тьфу!
- Каким это - новым?
- Временному правительству и их лукоморским высочествам, вот каким!
- Да как это тьфу, если я его полгода ловил?!
- Ну, и зря ловил, значит!
- Как это зря?!
- Отпустил бы ты меня, Лайчук…
- А ты вообще молчи, уголовник!
- Ступай домой, борода, говорят тебе! Без твоего деревенщины тут делов хватает!
- Слышь, Лайчук? Без меня тут…
- Цыц, холера!..
- Эт-та что за беспорядок в общественном месте? - заинтригованная царевна с виноватым удовольствием позабыла про дела чужого государства и направилась к воротам выяснять обстоятельства перепалки.
- Разрешите доложить, ваше высочество! - вытянулся в струнку румяный молоденький стражник. - Царский лесничий Лайчук привел браконьера в кутузку, а поскольку вы вчера всех арестантов распустили, то я ему и говорю, чтобы он занятым людям мозги не кочкал, а валил бы на все четыре стороны!
- Браконьера?! - глаза Серафимы загорелись радостным огнем. - Это ты не прав, рядовой. Хорошие браконьеры стране сейчас ой как необходимы.
- Вот видишь! - торжествующе расправил плечи, обтянутые поношенной униформой царского лесничего заросший курчавой черной бородой по самые глаза Лайчук. - Много ты понимаешь в государственных делах! Деревенщина!
- Сам-то… - разочаровано буркнул солдатик и исподтишка, пока тот не видит, показал лесничему язык.
Охотник без лицензии - худощавый, жилистый мужичок невысокого ростика - обреченно ссутулился и поник лохматой головой.
- Как тебя, господин браконьер, звать-величать? - обратилась к нему Серафима, пока они, перепрыгивая через три лесенки, поднимались на третий этаж, в ее с супругом штаб-квартиру.
- Сойкан, ваше высочество, - ответил за него лесничий. - Неисправимый истребитель царской живности. Но ничего, набегался, друг. С поличными попался. Отдохнешь теперь на казенных харчах в руднике. Есть у него еще брательник, Бурандук, ваше высочество, такой же изворотливый хитрюга, но и он от меня не уйдет!
- Это хорошо, - довольно кивнула царевна. - Сразу, как только словишь его, сюда тащи.
- Будет сделано, ваше высочество! - лучась от чувства собственной важности и полезности, гаркнул Лайчук так, что пыль посыпалась с портьер на окнах коридора, а дверь прямо перед ними приоткрылась, и из нее выглянуло встревоженное усталое лицо.
- Что слу… Сеня?.. Ты не слышала - кто-то в коридоре только что так кричал…
- Ваньша, это мы кричали! - возбужденная царевна весело взъерошила светлые волосы на распухшей от забот Ивановой головушке и рывком распахнула дверь бывшего Вранежева, а теперь Иванова кабинета перед лесничим и его пленником так, что супруг ее чуть не нырнул носом в пол. - Трубим сбор! Скликаем людей! К оружию, граждане! Два пишем - один в уме!
- Да что случилось?!.. Напали враги? Нашли деньги?
- Лучше! Никто не напал, но зато нашли лесничего и полтора браконьера! Срочно снаряжаем команды охотников, и вперед!
Одну чрезвычайно простую вещь Серафима поняла очень скоро: чтобы снарядить команду охотников, надо иметь этих самых охотников или, по меньшей мере, просто людей, обладающих всеми отпущенными природой человеку конечностями и передвигающихся хотя бы по ровному месту без помощи костылей и поддержки других стариков и калек.
- Я пойду, Макар пойдет, на воротах парнишка стоит - уже трое… - медленно начал загибать пальцы Кондрат, составляя список будущих кормильцев Постола.
- Четверо, - рассеяно поправила царевна.
- Пятеро, - решительно уточнил Иванушка.
- А править кто будет? - испуганно вытаращил глаза министр полезных ископаемых, случившийся на тот момент в Ивановом кабинете.
- Ну, полдня страна и без управления никуда не денется… - попробовал пошутить царевич, но его юмор был не понят и не оценен.
- Полдня охотники не ходят, разрешите сообщить, ваше высочество, - поклонился Сойкан.
- И зверям шкуры портить всякий может, а государством управлять - тут голова нужна, - подержал его Кондрат.
- Не царское это дело, - торжественно кивнул главный рудокоп. - Не царское.
И тут Иван возмутился. Ему хотелось спорить, доказывать, убеждать, что он даже дома - младший сын, а этой стране он вообще никто, и звать его тут никак. Что управлять государством он умеет еще меньше, чем портить шкуры зверям. Что если еще хоть один человек придет к нему со своей проблемой, жалобой, сетованием или челобитной, то он просто сойдет с ума. Что единственная его мечта последние несколько дней - вырваться из стен этой ненавистной управы чего бы это ни стоило ему, стране или зверям, и он уже набрал полную грудь спертого, пыльного, пресного городскоуправского воздуха, чтобы озвучить всё это твердо и непреклонно, но дверь кабинета сухо скрипнула, приоткрылась, и впустила озабоченного Макара:
- Иван, там от углежогов и рудокопов делегация пришла, расстроенные как сто гармошек. Потом от Новоселковской слободы делегация с прошением, от Кошкалдинской, от мыловаров двое старух, от колесников дедок - спина колесом, от веревочников…
- Попроси их подождать минут пять, пожалуйста, - пристыжено выдохнул весь запас атмосферы и бунтарства лукоморец.
- Ладушки, - захлопнулась дверь, обдав хозяина постылого кабинета соболезнованием и всепроникающей холодной пылью. Царевич понурил голову, вздохнул и проговорил:
- Тогда я в следующий раз пойду. Обязательно. Пожалуйста?..
Серафима сочувственно кивнула и постаралась соврать как можно более убедительно, словно малодушный врач - смертельно больному пациенту:
- Конечно. В следующий раз. Естественно. Что мы тебе и говорили.
Иванушка поверил в то, во что хотел поверить, кивнул еще раз, и вдруг подбородок его застыл на полпути к груди, а глаза расширились и загорелись:
- У нас же в подвале сидят два десятка стражников Вранежа!
- И что? - непонимающе воззрилась на него супруга.
- Мы же можем попросить их, чтобы они записались в охотники! Они молодые, здоровые, умеют обращаться с оружием…
- И что? - продолжала упорствовать в непонимании царевна.
- Но нам же нужны люди?..
- Они не пойдут, - сухо поджала губы она.
- Я поговорю с ними, и они осознают наше положение и обязательно согласятся!
- Эти тупые самодовольные мордовороты?
- Они были неправы, и теперь раскаялись, я уверен! - окрыленный идеей Иванушка, глухой к голосу здравого смысла, бросился к двери. Серафима за ним. Догнала она его только в подземелье.
- Добрый день! - радостно отдуваясь после быстрого бега по лабиринту коридоров и лестниц Управы, приветствовал он заключенных. Ленивые презрительные взгляды из-за толстых прутьев были ему ответом.
- Я говорю… здравствуйте… - не столь уверенно повторил он.
- Жрать когда принесут? - не вставая с соломенного матраса у решетки, отделяющего его от остального подземного мира, лениво поинтересовался один из бывших стражников.
В свете факела его лицо показалось царевичу безупречным воплощением устной экспресс-характеристики, данной им Серафимой, но он упрямо отогнал от себя и без того робкую мысль о поражении, и на мгновение наморщил лоб, соображая.
- Обед через три часа, - сообщил он наконец. - А пока я хотел…
- Долго, - разочаровано хмыкнул заключенный.
- Так и похудеть можно, - ворчливо заметил другой.
- Мало того, что заперли ни за что, так еще и кормят помоями! - возмутился третий. - Через час что ел, что не ел!
- Вот я хотел вам предложить… - сбитый с толку таким приветствием, лукоморец снова собрался с мыслями и продолжил заготовленную по пути речь. - В смысле, я хочу сказать, что вам, наверное, известно… В городе очень тяжелое положение с продовольствием… И я хотел вам предложить вступить в добровольные охотничьи отряды… чтобы…
- Мокнуть под дождем?
- Мерзнуть под снегом?
- Коченеть под ветром?
- Спать под елками?
- Гоняться за зайцами?
- Лазить по деревьям за белками?
- Драться на кулачках с медведями?
Арестанты оживились, и издевательские предположения посыпались как из ведра.
- Нет… То есть, да… Я понимаю, это трудно… Опасно… Но ведь это нужно для того, чтобы накормить людей вашего же города!..
- Люди нашего города - это мы!
- Приходи через три часа накормить нас!
- Или отпусти и не выдумывай ерунду!
- Но ведь от вас сейчас зависят жизни стариков, женщин, детей - ваших же земляков!..
- Нет, это от них сейчас зависят наши жизни!
- Если они будут плохо нас кормить, мы заболеем и зачахнем!
- Ха-ха-ха!!!
- Я понимаю, вам нужно время, чтобы подумать… - растеряно предположил Иван, всё еще отказываясь верить в неудачу.
- Ну, ты правильно понимаешь! - снова развеселились арестанты.
- Так, значит, вы согласны?.. - радостно встрепенулся он.
- Нашел дураков!
- Сам иди в свой лес!
- Там таким как ты только и место!
- Мы позовем тебя, когда надумаем!
- Лет через пять!
- Проваливай!
Бывшие стражники похватали жестяные миски и ударили в них ложками как в литавры.
Красный от обиды и стыда, Иванушка повернулся и, сопровождаемый грохочущим скандированием: "О-бед!.. О-бед!.. О-бед!..", нехотя потащился вверх по лестнице.
Серафима, безмолвно, с непроницаемой физиономией простоявшая в тени у самой двери весь разговор, недобро прищурилась, покряхтела, почесала подбородок и, дойдя почти до середины лестницы, внезапно хлопнула себя по лбу размашистым театральным жестом, сказала "ё-моё!" и повернула назад.
- Ты куда? - встревожено оглянулся Иванушка на торопливо удаляющиеся вниз шаги.
- Я носовой платок там обронила… - донеслось из темноты. - Сейчас приду…
- Но у тебя никогда не было… - начал было озадачено припоминать Иван, но супруги уже и след простыл. Невесело пожав плечами, царевич вздохнул и поплелся дальше.
Неужели Серафима была права, и им действительно безразлична судьба родного города?.. Но как такое может быть?!
Отложившие было миски и ложки и вальяжно развалившиеся на соломе под похвалы бывшего градоначальника арестанты при звуке легких шагов приподнялись на локтях и с любопытством уставились на дверь в конце коридора.
Ждать долго не пришлось: невидимый ключ повернулся в замочной скважине, дверь, которая в прошлой жизни, наверняка, была крепостными воротами, грузно скрипнув массивными петлями, отворилась, и в коридор вошел парнишка, кажется, тот самый, молча стоявший в тени, пока самозваный правитель агитировал их идти в охотники.
Также молча, не проронив ни слова и ни звука, парень деловой походкой подошел к толстому факелу, горевшему ярким ровным светом в кольце у их камеры, вынул его, развернулся и пошел обратно, словно во всем подземелье он был единственной живой душой. Первым дар речи обрел бывший младший стражник Зайча.
- Э-эй, ты куда?! Куда?! Факел верни, нахал!!!
Парнишка остановился на полпути к двери и с неподдельным удивлением оглянулся:
- А вам разве не сказали?
- Что нам не сказали, дурак? - проревел Зайчин сосед по матрасу.
- Во-первых, что ты сам дурак, - невозмутимо сообщил парень, - А во-вторых, что раз вы отказались пойти в охотники, другой пользы от вас людям нет, а в городе напряженная обстановка с горючими материалами, то факелы вам оставлять больше не будут.
- Э-э-эй, парень, не дури!
- Да это не парень, это та самая лукоморская самозванка! - осенило Вранежа, притаившегося в арьергарде и выжидающего развития событий.
- Какая разница?!
- Есть-то мы как тогда будем в темноте?
- А пить?
- А вам разве не сказали? - еще больше изумилась лукоморская самозванка.
- Что опять нам не сказали?
- Что раз вы отказались пойти в охотники, другой пользы от вас людям нет, а в городе напряженная обстановка с продуктами… Ну, дальше вы все сами поняли, да? - рассеяно улыбнулась Серафима, и с выражением полной отрешенности от внешнего мира на лице повернулась и сделала несколько коротких шагов по направлению к двери. Раз. Два. Три. Че…
- Эй, постой!!!.. - взревели заключенные в голос. - Постой, па… ваше высочество!!!
- Она самозванка!!!
- Молчи, старый пень!
- Эй, мы так не договаривались!!!
- Нам ничего подобного никто не говорил!!!
- Так нечестно!!!
- Если дело на то пошло, то мы согласны, ваше высочество, слышишь?
- Согласны!!!..
- Вернись!!!
- Пожалуйста!!!
- Высочество!..
- Мы передумали!!!
Серафима как бы нерешительно остановилась почти у самой двери, словно размышляя о чем-то, голоса в полутьме за спиной утроили усилия, и она решила, что контингент созрел.
- Ну, если вы согласны… - изобразив яркими красками, чтобы и издалека было невооруженным глазом видно, сомнение, она потопталась на месте, махнула свободной от факела рукой и повернула обратно.
- Согласны!!! - с громогласным энтузиазмом приветствовали ее решение будущие охотники.
- И не измените свое решение…
- Нет!!!
- И не сбежите, когда окажетесь на воле…
- Нет!!!
- И не обратите свое оружие на жителей Постола…
- Нет!!!
- Тогда… тогда…
Если быть откровенным, последние два "нет" по части искренности недобирали очень и очень много. Царевна это почувствовала и снова замедлила шаг.
Выпустить этих головорезов, чтобы при первой же возможности они набросились на нее, Ивана или инвалидную команду его правительства или присоединились к разбойникам? Ну, уж нет. В списке проблем этого несчастного царства и без того не было ни единой свободной строчки, и начинать новый лист или, что скорее, новый том, только из-за того, что доверчивость и вера в лучшую сторону человеческой натуры ее дражайшего супруга оказалась заразной?.. А чего еще она от них ожидала? Хм. А вот чего ожидали они от нее… Или, точнее, не ожидали.
Она едва заметно усмехнулась, выудила из кармана не горящий сейчас светильник-восьмерку и быстро пробежалась в уме по инструкциям Находки.
- Ну, что ж, - неторопливыми мягкими шагами приблизилась она к решетке. - Не передумаете, говорите?
"Нет!" выстрелили залпом в ответ, не задумавшись ни на мгновение, арестанты.
- Я вашим словам верю, - не скрывая гримасу, прямо противоречащую наивному заявлению, проговорила она. - Но чтобы вы и сами в них поверили, всё, что вам надо сделать - это принести свою клятву на волшебном амулете, который видит вас и все ваши помыслы и желания насквозь, - и под аккомпанемент звенящей предчувствиями тишины царевна продемонстрировала почтенной публике бледную невзрачную цифру на шнурке.
В представлении бывших сливок городских силовиков, фигурно вырезанная жестянка до волшебного амулета - помесь переносного рентгена и детектора лжи - явно не дотягивала.
- Это?.. - разочаровано нахмурились арестанты.
- Да, это он, таинственный и жуткий талисман, вместилище магии дикой и древней, как само мироздание, - загадочно подвывая через слово, ответствовала Сенька, и мурашки поползли по коже ее впечатленной аудитории. - Узрите его форму - сходящиеся петли бесконечности, ибо однажды дав над ним обет, вы будете верны ему до самого конца вашей жизни. Только смерть освободит вас от вашего зарока, запомните это. Трепещите и благоговейте, ибо равного этому талисману нет и не было в мире, и узреть и прикоснуться к нему дано не каждому, но избранному.
Речь свою царевна заканчивала в абсолютной, замершей и окаменевшей в страхе перед неизведанным, тишине.
Чтобы вернуть будущих кормильцев Постола в состояние коммуникабельности, она сделала паузу, откашлялась, протянула руку с восьмеркой к решетке и деловито проговорила:
- Решившийся принести клятву должен сжать талисман в кулаке и от всего сердца произнести свое обещание. Если оно искреннее, и частичка вашей души вложена в него, то амулет загорится. Если нет… Кто первый?
К ее удивлению, пыхтя, отдуваясь и расталкивая сокамерников разжалованный градоначальник вылез вперед.
- Господин Вранеж? - вскинула брови домиком Серафима. - Ну, что ж, попробуйте, почему бы и нет. Смотрите все, как обет, принесенный от всей души, зажжет опасный талисман!
Арестанты отступили, образовав идеально ровный полукруг вокруг припавшего к решетке начальника, вытянули шеи и затаили дыхание.
Беззвучно шевеля толстыми губами, по которым, тем не менее, весьма четко читалось "фокусы, дешевка, самозванцы", бывший городской голова почти выхватил из рук царевны светильник. Он сжал его в своей мясистой лапе, процедил сквозь зубы нечто вроде "Обещаю, буду верным, клянусь" и разжал ладонь, самоуверенно ухмыляясь и ожидая увидеть если не вспышку света, то хотя бы обещанный огонек… Стражники ахнули и отшатнулись. Света не было.
- Следующий, - скомандовала Сенька.
- Н-нет! Это ошибка! Я попробую еще раз! - вырвалось у грозного слуги Костея, и, не дожидаясь разрешения царевны, он судорожно сжал, едва не сплющивая, бедную восьмерку и выкрикнул новую версию своей клятвы, на этот раз замысловатую, обильно сдобренную обращениями и посулами всем заинтересованным богам, царям, героям, оккультным силам и персонально присутствующему высочеству (шесть раз)… Но с таким же результатом.
- Кстати, кажется, я забыла упомянуть, что этот талисман сделан единственной и любимой ученицей самой могучей и древней убыр из народа октябричей. И обмануть его не под силу никому из смертных, - многозначительно кивая головой при каждом слове и прищурив лукавые очи, царевна обвела изучающим взглядом притихшую толпу.
Искушенная в истории и географии родной страны публика с ужасом выдохнула и уже не просто отшатнулась, а в ужасе шарахнулась, будто в руках у Вранежа манипуляциями самой могучей и древней убыр из народа октябричей вдруг оказался не маленький кусочек жести, а огромная ядовитая змея.
- …И у кого он в руках загорится, тому уж возврата нет, - словно не замечая произведенного впечатления, звучным зловещим полушепотом продолжила она. - Ибо каждый ребенок в царстве Костей знает, что происходит с тем, кто нарушит клятву, данную на амулете убыр…
Неизвестно, действительно ли это знал каждый ребенок многострадального царства (уж она-то не знала точно), но эффект ее тихие грозные слова вызвали неожиданный: Вранеж с перекошенным лицом и сдавленным криком швырнул бедный, ни в чем не повинный светильник через решетку и отскочил в гущу своих соратников с проворством блохи на допинге.
Гуща при его появлении расступилась, словно дрессированное море перед настойчивым пророком, и всем своим видом поспешила показать, что раньше она с этим человеком не встречалась, не знакомилась, и впредь не желает.
- Следующий, - ровным голосом произнесла Серафима и застыла в ожидании.