Север Гай Михайлович
Каторга
Повесть: Фантастика
- Вот и новенький очухался. - Дед склонился над нарами. - Еще один несчастный пришел в наш мир. Добро пожаловать, туловище.
- Мне все-таки интересно, - отозвался Лысый, оглядывая как новенький садится на нарах, потирает глаза и растирает виски. - Может быть, хотя бы одному повезет, и он вспомнит, за что его так?
- Нет, Лысый, таких здесь не будет, - хмыкнул Дед. - Ну что? Ты как? Себя ощущаешь?
- Ощущаю... - пробормотал новенький, оглядываясь. - Это мы где?..
Лысый с Дедом переглянулись.
- О-о... Таких мы еще не видели, - хихикнул Лысый. - Обычно спрашивают "Где это я?".
Новенький продолжал оглядывать нары, серые стены, узкие окна, низкий потолок.
- Не понимаешь? - хихикнул Лысый. - Добро пожаловать в зону. Теперь ты существуешь здесь. Все что с тобой раньше было, если оно вообще что-нибудь было, можешь забыть. Хотя ты и так ничего не помнишь. Без тебя постарались.
- Зона? - Взгляд новенького начинал приобретать осмысленное выражение. - Какая зона? За что? Почему зона? За что?
- Ха. - Дед хмыкнул. - Если бы мы знали. За что тут сидим. Ха.
Новенький закончил оглядываться и сидел теперь, хлопая глазами.
- Никто из нас не знает, за что его сюда замотали. Это первое, что определяет здесь нашу жизнь. - Дед снова хмыкнул. - Я тебе даже больше скажу. Без окружающих здесь ты и не поймешь никогда, что вообще существуешь и что вообще жив. С одной стороны, конечно, может быть, и хорошо. Никто из нас не помнит, какое преступление он совершил, и не мучается, лишний раз. С другой стороны... Не знаю, им, конечно, виднее, но они вытирают у тебя из мозгов вообще все. Что составляло тебя как индивида. С тобой остается только то, что составляет тебя как представителя вида. Как представитель вида, ты должен уметь двигаться, разговаривать, думать... Это они не трогают, но только теперь тебе нужно искать новое, чтобы о нем думать. Ну, усваивать пищу, выделять отходы, размножаться и так далее. Про все остальное забудь. Это было там, и этого больше никогда не будет. Теперь ты робот, машина, память у которой сбросили, но все нужные тебе программы оставили.
- Прими это как данность, - сказал Лысый серьезно. - Если ты попал сюда, значит там ты совершил ужасное преступление, которое должен теперь искупить.
- И это второе, что определяет здесь нашу жизнь, - кивнул Дед.
Новенький помолчал.
- А вы... Вы здесь долго?
- Без понятия. - Дед усмехнулся. - Как ты понимаешь, здесь время идет своим чередом. Как его мерить мы не знаем, и знать не особо стремимся. Могу только сказать, что здесь тоже обязательно бывает зима, весна, лето и осень. Вот и все что тебе здесь действительно пригодится, из этой области знаний. Остальное выкинь из головы.
- Но я не понимаю... Как же так? Почему я не должен знать, за что буду отбывать наказание? Зачем? Почему? Что за идиотизм? Что за издевательство?
- Еще раз тебе говорю, - сказал Дед спокойно. - Остальное выкинь из головы. Если имеет место такое положение дел, значит, такое положение дел имеет место. Почему оно имеет место, и почему имеет место оно, об этом тебе знать не нужно. Поверь мне, здесь это, в твоей новой жизни, совершенно не нужно. Поверь мне, я здесь уже очень долго.
- Поэтому его так и зовут, Дед. - Лысый хихикнул. - Меня зовут Лысый, потому что я лысый. - Он хихикнул еще раз, провел ладонью по блестящей лысине. - А тебя, я уверен, назовут Умник. Потому что ты задаешь вопросы, которые задавать не нужно.
- Умник! - расхохотался Дед. - С крестинами, туловище!
- Умник! - захихикал Лысый. - С крестинами, туловище. - Он дружески пихнул Умника в бок. - Хватит кукситься. Поднимайся, сейчас будет звонок на завтрак.
Умник поднял глаза.
- А бежать... Вы отсюда пробовали?
Лысый с Дедом снова переглянулись.
- О-о... Таких мы еще действительно не видели. - Лысый хихикнул. - Еще как следует не очухался, а уже "бежать".
- Мы на тебя не злимся только потому, что ты еще, образно говоря, сосунок, младенец, - сказал Дед вразумительно. - Интересное дело. - Он повернулся к Лысому. - Он, конечно, не вспомнит того, за что сюда влип, это понятно. Но мозги ему, как видно, прочистили плохо. Задает такие вопросы! Как бы с такими мозгами ему тут не пришлось кисло. - Он повернулся к Умнику. - Отсюда только две дороги. Или ты загибаешься в руднике... А здесь только так и бывает, и даже я когда-то загнусь... Или они Забирают тебя обратно... Говорят, и такое случается.
- Некоторые, - покивал Лысый, - здесь исчезают весьма странным образом. Просто исчезают, и все. У кого ни спросишь, никто не знает. Каждый клянется, что не убивал. Осмотришь все шурфы, все стоки, все дыры... Нет как не было.
- Вот и говорят, что их Забирают обратно, - сказал Дед спокойно. - За нами ведь наблюдают. Наблюдают все время, круглый год, круглые сутки. Я так понимаю, мысли у нас не сканируют... Думать ты можешь о чем угодно. Я так понимаю, о чем мы тут треплемся, это для них тоже не главное. Но всегда, всегда и везде имей в виду вот что. Все, все что ты делаешь, все это они видят, слышат, записывают, просчитывают, анализируют. Кушаешь, какаешь, подыхаешь в забое, гоняешь шкурку над унитазом, режешь кому-нибудь глотку. Без разницы, все.
- Так что, вполне может быть, это и правда, - осклабился Лысый. - Может быть, кто-нибудь им покажется что исправился, и они Забирают его обратно. Я не уверен, конечно, что если такое бывает, они ему отдают обратно мозги...
- Но тебе нужно знать вот что. Из наших, - Дед обвел рукой пространство барака, - никто никогда никуда не исчезал. Все дохнут самым спокойным образом. Или в забое, или в сортире. Трупики мы спокойно находим, собираем, упаковываем и выбрасываем из зоны. Вопросы есть?
- Есть. - Умник уже совершенно пришел в себя и смотрел теперь попеременно на Деда и Лысого настороженным взглядом. - Если здесь все так кисло, почему вы еще не сдохли?
Лысый с Дедом переглянулись в третий раз.
- Хм. - Дед посмотрел в стену. - Такого вопроса мне еще не задавали, никто.
- Зачем вы тогда вообще живете, если жить тут так... Серо и скучно? - Умник посмотрел в глаза Лысому. - И если отсюда, как вы говорите, не Забирают? Какой тогда смысл тянуть эту лямку, если даже не знаешь, за что ее тянешь?
- Я теперь, можно сказать, уверен, - покивал Лысый Деду, - что он-то здесь долго не проживет. Хватит болтать, сейчас будет завтрак. Потом в забой, потом обед. Потом снова в забой, потом обратно в барак. Потом ужин, потом три часа свободного времени. Потом отбой. Потом подъем, потом завтрак, потом в забой, потом обед, потом снова в забой, потом обратно в барак. Потом ужин, потом три часа свободного времени. Потом отбой. Потом подъем, потом завтрак, потом в забой, потом обед, потом снова в забой, потом обратно в барак. Потом ужин, потом отбой, и так далее. Понял?
- Понял.
- Вопросы есть?
- Есть. А выходной когда?
Лысый с Дедом переглянулись в четвертый раз.
- Слушай, Дед. - Лысый почесал блестящий затылок. - Давай его прирежем, или придушим, прямо сейчас?
- Давай. Чтобы не мучился идиот. Вот ведь не повезло чудаку. - Дед покивал головой сочувственно. - У всех все нормально, а этому не повезло. На самом деле, жалко его. Что-то у них там сбилось. Такой бракованный он здесь не выживет.
- Сбои должны бывать. Не бывает технологий без сбоев. Должен быть кто-то, кому и не повезет.
Дед помолчал.
- Знаешь... Раз уж так получилось, то так получилось. Надо будет за ним просто приглядывать. Раз уж так получилось, что он стал убогим, нужно будет за ним приглядывать. Нам, конечно, не повезло, да, просто не повезло, но что поделать, бывает.
- И никому ни слова. Рано или поздно он, конечно, загнется, но мы...
- Мы должны сделать все, что зависит от нас.
Прозвенел длинный тоскливый звонок.
Умник долго привыкал к тому, что дышать в забое было нечем. Когда они добрались до места, он шатался и падал. Адского грохота, грома и скрежета вокруг для него словно не было, и Лысый постоянно дергал его за плечо, показывая дорогу. Они пришли в свой тупик, и Умник, наконец, повалился.
- Привыкай, туловище, - заорал Лысый, дергая его за плечо. - Вот тебе твой инструмент, вставай и работай. Как можешь, но только работай.
Умник, цепляясь за камень стены, поднялся, взял свой отбойник, подступился к породе. Вскоре его уже нельзя было отличить от других - серая роба на фоне серого камня в тусклом тяжелом свете редких огней. Умник работал как мог, но даже не смог дотянуть до обеда. Руки выронили отбойник, он покачнулся, повалился на стену и стек в крошево камня.
- Вставай! - заорал Лысый, вытирая грязным запястьем блестящий от пота лоб. - Вставай, а то хуже будет! - Он пнул Умника в бок несильно.
Но Умник не успел подняться - к ним уже подошла команда дежурных.
- Не понял? - заорал дежурный, пиная Умника в спину. - Что за курорт? Это кто отдыхает?
- Новенький, - заорал в ответ Лысый, махая рукой Деду, чтобы тот подошел. - Сегодня первый раз только.
- Он дебильный, - заорал подбежавший Дед. - Пока еще не ворвался, не гони так, научим.
Дежурный потыкал Умника носком сапога.
- Смотри, - заорал он Деду. - Еще раз увижу, замочу обоих, тебя первого.
- Ладно, вали... А ну вставай, туловище, быстро! - Дед подхватил Умника под мышки и привалил к стене. - Але, ты жив хоть вообще? - Он отвесил ему затрещину, и Умник очнулся. - Отбойник в зубы и... Хотя бы делай вид, что работаешь, бедолага.
До обеда Умнику удалось прошататься у стенки не роняя отбойник. Когда дежурные объявили обед, Умник рухнул на острые осколки породы, и Лысому снова пришлось его пинать и дергать. Вдвоем с Дедом они привели Умника в чувство и сунули в руки миску с похлебкой. Умник принял похлебку и стал сидеть с миской, оглядываясь мутным взором.
- Жри давай, туловище, - сказал Дед со злостью. - Жри, идиот, а то сдохнешь до ужина. - Он посмотрел на Умника, плюнул, отвернулся и принялся за свою похлебку.
Умник вроде бы очнулся, зашевелился, закопошился и тоже застучал ложкой. Он съел полтарелки и вдруг задумался.
- Невкусно? - Лысый хихикнул. - Другого здесь нет, не было, и не будет.
- Да нет, - отозвался Умник вдруг тихим и ясным голосом. - Вообще здесь очень красиво вокруг. За зоной. Просто невероятно как. Я такого неба не видел нигде.
Лысый с Дедом вздрогнули и переглянулись.
- А какое такое небо ты еще видел? И где это, интересно?
- Не знаю. Но не видел. А горы! Абсолютная красота. Критерий. К северу, там, на плато, такие интересные камни... И воздух, наверно, там тоже необыкновенный... За зоной, я имею в виду.
Лысый с Дедом молчали. Наконец Дед хмыкнул, качнув головой, и обратился к тарелке.
- И какие же это там интересные камни? - Лысый скривился в вопросительной ухмылке. - И что же в камнях может быть интересного? - Он пнул обломок породы.
- Все каждый день ходят мимо, и всем хоть бы хны. - Умник опустил глаза в миску и стал доедать похлебку.
- Случай, конечно, тяжелый, - пробубнил Дед в тарелку, не поднимая глаз. - Но ничего, ничего... Скоро совсем полегчает. Еще постучит тут по камням, и совсем полегчает.
Обед закончился, и снова обрушился адский грохот, и едкая пыль столбами пошла по забою, и ничего не было видно, и только сыпалось крошево камня, и бился в руках отбойник, и руки уже омертвели, и сердце выскакивало из горла. Мимо несколько раз проходили дежурные, но Умник стоял и работал, и даже ни разу не уронил отбойник. И дежурные уходили снова, и потом возвращались, и снова смотрели, и уходили снова, и так продолжалось, и продолжалось, пока наконец не сообщили, что на сегодня работе конец, и пора возвращаться в бараки.
И они вернулись наверх, и стояли под душем, сдирая с кожи каменную коросту, харкали, плевались, сморкались и матерились, и вот, наконец, вышли на улицу и зашагали к баракам вдоль электрического забора, за которым вдалеке высились угрюмые горы. Они дошли до бараков, и уже собирались войти, как вдруг из толпы к Умнику подбежал худой длинный жлоб с пятнистым лицом. За ним семенили шестерки и несмело хихикали.
- Вот этот? - прохрипел жлоб, схватив Умника за воротник так, что тот поперхнулся.
- Ага, Засранец, ага! Он самый, Засранец, как раз! Он, подлая жаба, он!
- Засранец, что за проблема? - Лысый выступил чуть вперед. - Оставь его. Новенький, еще не ворвался.
- Интересно, хи-хи, что ж тут врываться? Не вижу, Лысый, во что тут врываться? Гадить-то все умеют, засранцы, это нам из башки не стирают. - Засранец встряхнул Умника снова. - Чем же тебе, мой хороший, мы так не понравились? Что же ты вдруг не стал с нами гадить? Засранец ты долбаный?
- Я не стал гадить не с вами, а там, где вы гадите. - Умник сжал челюсти.
- И почему же так, мой хороший? Чем же тебе так не понравилось там, где мы гадим, все?
- Мне не понравилось, что вы, все, гадите прямо под окнами. Я не хочу срать там же, где сплю.
- Ага... - Засранец мерзко ухмыльнулся и еще сильнее стянул Умнику воротник. - Значит, мы все такие гадкие, такие сволочи, и ты один вдруг нашелся хороший и правильный? Такой, на тебе, чистенький?
- Я этого не говорил, - просипел Умник. - Просто я не хочу срать под своими же окнами. Все. Где срете вы, дело ваше. А я под своими же окнами срать не хочу. Мне не нравится.
- Засранец. - Дед осторожно тронул жлоба. - Оставь новенького в покое. Его только сегодня присунули. Еще не ворвался.
- Ну вот и ворвется, гаденыш. Если вы объяснить еще не успели, я как раз объясню. А ну-ка, - Засранец снова встряхнул Умника, - снимай штаны, мой хороший. Снимай штаны и садись, засранец ты долбаный.
- В смысле? - просипел Умник.
- Садись и испражняйся! Прямо здесь, прямо под окнами! - Шестерки за спиной Засранца захихикали и закривлялись. - Где ваши окна, Лысый, вот эти? А ну-ка...
Засранец проволок Умника по дерьму и швырнул под окна барака. Умник упал лицом и руками в дрянь, испражнения, плевки и окурки, попытался подняться, но после ужасного дня в забое сил у него не осталось, и он бессильно повис на локтях.
- Устал, даже сесть не можешь? Давай я тебе помогу, бедненький. - Засранец вздернул Умника за воротник. - Сри, засранец ты долбаный!
- Отстань, - просипел Умник. - Я не буду гадить у себя под окнами.
- Значит, не будешь? - Издевательский тон Засранца вдруг стал зловещим. - Не будешь, значит, срать у себя под окнами? Засранец ты долбаный?
- Засранец, - произнес Дед спокойно, - он убогий, больной. Вообще, еще совсем не очухался. Он бракованный, не трогай его. Ты знаешь, иногда это бывает.
- И что? - Жлоб обернулся к Деду, сощурившись. - Ты, значит, предлагаешь, чтобы среди нас заводилась всякая тля, да еще больная, как ты говоришь? А лечить его кто будет, ты? - Он обернулся к Умнику, который сидел на корточках и смотрел в сторону. - Спрашиваю в последний раз. Ты будешь здесь гадить?
- Нет.
Засранец выхватил из сапога железный стержень и с размаху ударил Умника в голову. Стержень звякнул над ухом, и Умник опрокинулся вбок, ткнулся виском в землю, и кровь стала медленно растекаться в месиво грязи и испражнений. Шестерки заверезжали от радости и восторга.
- Если очухается, будет гадить со всеми, - ухмыльнулся Засранец и потыкал Умника окровавленным стержнем. - Смотри, какой умник нашелся... Не нравится ему где все гадят. Засранец долбаный.
Засранец ушел, шестерки уволоклись за ним. Подошел дежурный, двинул Умника сапогом, обронил Деду:
- Убери.
Лысый с Дедом, не говоря ни слова, подхватили Умника и, стараясь не очень заляпаться кровью, поволокли в барак к медикам.
- Вот вы достали уже. - Дежурный врач покосился на окровавленный череп. - А этого кто, интересно?
- Тебе-то какая разница. - Дед положил Умника на топчан. - Залепи дырку, залей там, что нужно, и если очухается, свистни. Он бракованный, так что если подохнет, ему же лучше и будет.
- Вот ведь неугомонный кретин. - Лысый хихикнул, оглядывая пустые нары. - Дыра в башке еще мокнет, а он уже отвалился куда-то.
- Жалко, что его не убили. - Дед покачал головой. - Но ничего, скоро убьют.
- Куда, интересно, он мог исчезнуть? - пробормотал Лысый, заворачиваясь в одеяло. - Искатель.
- Пошел гадить куда-нибудь, подальше от всех. - Дед хмыкнул.
Умник вернулся посреди ночи. Он долго и осторожно пробирался между нарами, добрался до своего места, сел на постель. В полумраке ночных фонарей засветилась грязная повязка с черным пятном. Умник посидел так немного, улегся.
- Где был? - спросил Лысый, разлепив веки. - Завтра в забой, тебе спать надо.
Умник не ответил. Позже, когда Лысый снова почти заснул, Умник пошевелился и тихо сказал:
- Лысый... Тебе не интересно, за что ты тут дохнешь?
- Умник, мы этот вопрос уже обсудили и закрыли. - Лысый помолчал немного. - Какой смысл мукалить? Все равно, я никогда не узнаю, за что я здесь. Если я здесь, значит было за что.
- Лысый, ты не дурак, и не сволочь. Здесь все как один, за очень маленьким исключением, сволочи. Вы с Дедом не до конца такие, и вам-то должно быть интересно, за что вас сюда. Что вы такого сделали? За что вам такая каторга?
- Люди косные твари и ленивые сволочи. - Лысый хихикнул. - Вообще. Чего, интересно, ты ищешь здесь? - Лысый повертел рукой.
- Я, конечно, здесь не так долго... Как Дед, например. - Умник кивнул в сторону Деда, который спал, накрывшись с головой, чтобы отгородиться от смрада. - Но уже понимаю, что мне, может быть, на самом деле не повезло... В чем-то. Может быть, если бы Засранца не замочили, пока я валялся без памяти, он бы меня добил, и было бы хорошо. Сам-то я не смогу, есть во мне какой-то сволочной тормоз, который мешает. Я уже пробовал. Не получается.
- И когда же ты пробовал? - заинтересовался Лысый. - Интересно, когда ты все это успеваешь? Куда ты ходил, все-таки? И кто там дежурный, как тебя выпустили, и впустили?
- Выпустили, и впустили. Лысый, я был там, у них.
Лысый привстал на локте и долго смотрел на Умника.
- Где?
- Лысый, я нашел терминал, где хранится вся информация. Чую нутром, терминал можно взломать... Не взломать, его не взломаешь, просто можно получить доступ, можно.
Лысый помолчал.
- И как, интересно, ты его разыскал? Ладно, как ты вышел из зоны?
- Лысый! - Умник посмотрел на Лысого с укоризной. - Не притворяйся дураком, здесь все свои. Я не выходил ни из какой зоны. Все это барахло здесь, в зоне, можно сказать, перед носом.
- То есть? - Лысый сел. - Где это здесь, в зоне, можно сказать, перед носом?
- Ты видел в стене люк, у главных ворот? Видел ведь, сотни раз.
- И что?
- Ну видел?
- Ну видел, видел, и что?
- Ты никогда не думал, что это за люк такой?