В каждом из людей, естественным образом, уживаются два человека – первый такой, каким его знают все, а второй прячется где-то внутри, воплощая наши потаенные желания, не подвластные разуму и логике. Как правило, этому второму, лишь на мгновения удается вырываться на волю, но у Миши, кое-как зарабатывающего на жизнь частным извозом, случилось непоправимое – сильнейший стресс позволил "второму" занять главенствующее место и начать жить по-своему.
Кто б мог подумать, что в безобидном парне, долгие годы трепетно ухаживавшем за больной женой, скрывается такое жуткое существо! Ни следователю, ни психоаналитику не удается добраться до истины – это знание дано только Владу, которого сам Миша спас от гибели еще тогда, когда в нем правил "первый".
Кроме "Живущих в нас" в книгу входит цикл повестей "Неформальная логика".
Содержание:
Живущие в нас 1
Мужская логика 22
Женская логика 33
Женская логика – 2 46
Сергей Дубянский
Живущие в нас
Живущие в нас
Наташа уже никого не стеснялась и подпрыгивала на месте, давя скрипевший под каблуками снег, терла щеки свободной рукой, но ничего не помогало.
– Да что ж так холодно-то, блин… – пробормотала она, обращаясь к Деду Морозу, который по научному, оказывается, назывался "обширный антициклон". Несколько дней назад этот гад прибрал к рукам весь Центральный регион.
– Вот вам, девчонки, и фитнесс, – засмеялся мужчина в дубленке, но Наташа не обернулась. Нет, она б, конечно, могла объяснить, что думает о его плоском юморе, но не хотелось снова взирать на черную, как воронья стая, толпу, равномерно вытянувшуюся вдоль всего проспекта. Это окончательно убивало всякую надежду уехать, поэтому лучше уж смотреть вперед, на медленно ползущие фары и умолять добрую, славную маршрутку остановиться.
…Даже такси все полные! Где они успевают набиться?.. А интересно, можно ли совсем замерзнуть посреди большого города?.. Конечно, можно! Никому ведь ни до кого нет дела! Никто даже не заметит, как превратится в сосульку хорошенькая девушка. Какие ж все сволочи!.. Надо было сразу ехать домой, и черт с его днем рождения – не последний раз видимся… выгляжу, как дура, с этим замерзшим веником. Но как же!.. Наташа в очередной раз вонзила каблучок в снег и не почувствовала этого, – все, ногам пипец. Итальяшки чертовы! Ясно дело, у них зимы не такие…
Отчаяние подчас толкает на самые неадекватные поступки. Увидев белые "Жигули", сигнализировавшие кому-то фарами, она выскочила на середину дороги, как перебитым крылом махая букетом. И произошло чудо – машина вильнула, словно играя с ринувшимися вперед людьми, и остановилась рядом с ней. Сзади возмущенно подал голос огромный черный джип, гневно сверкнув раскосыми азиатскими фарами, но "Жигуленок" оказался не робкого десятка. Его передняя дверь распахнулась, и Наташа плюхнулась на сиденье. Прежде чем толпа раскусила хитроумный маневр водителя, "Жигуленок" уже медленно пополз дальше (собственно, при всем желании он не смог бы взять кого-либо еще, потому что сзади и так сидело трое).
Наташа закрыла глаза. Благостное тепло забиралось в рукава дубленки, гладило лицо. От этого по телу пробежала дрожь – видимо, холод не желал покидать оккупированную им весьма симпатичную крепость. Еще б снять сапоги, чтоб сунуть ноги под струю горячего воздуха, но это будет уж слишком большой наглостью.
Открыв глаза, Наташа увидела, что машина свернула к вокзалу. …Господи, я даже не объяснила, куда мне ехать!..
– А зачем?..
Но водитель опередил вопрос.
– Сначала их завезем, – и ткнул пальцем в заднее сиденье.
– Ладно, – в принципе, Наташа была готова и просто кататься по городу на все пятьсот рублей, которые лежали у нее в кошельке. …Гори все ясным огнем!.. – расстегнув дубленку, она искоса посмотрела на водителя, – староват, конечно, хотя не так, чтоб очень… на кого ж он похож?.. – но дорисовать образ не успела, потому что машина остановилась на площади перед вокзалом, и все вышли. Наташа слышала, как выставив сумки, водитель объяснял кому-то, что никуда больше не поедет.
– А почему вы никого не взяли? – спросила она, когда водитель уселся на место. Наверное, в ее голосе прозвучала тревога, потому что тот рассмеялся.
– Не бойтесь, девушка, я не убийца и не насильник – просто я на вокзале не работаю. У них тут своя "мафия", свои цены. Еще колеса поколют – уже бывали случаи. Сейчас клиентов и так, пруд пруди. Куда едем?
Наташа задумалась. Ей уже совсем не хотелось в гости. …Господи, дома ведь горячая ванна! Какое это счастье!.. А там – толпа народа, не нарезанные салаты, потом грязная посуда, и только совсем потом – ванна (если, конечно, у Олега опять не отключили горячую воду)…
– Девушка, – напомнил водитель, – куда едем?
– Домой, – уверенно ответила Наташа.
– Отлично. А где наш дом?
– Я похожа на дуру, да? – Наташа засмеялась, – я не дура, я просто очень замерзла.
– Я видел, – водитель бессовестно распахнул полы ее дубленки, – разве можно в такой мороз ходить в одних колготках?
– Я на день рождения собиралась, – Наташа прикрыла ноги, но не возмутилась – от холода ее рефлексы затормозились, – хочется ж быть красивой, – пояснила она.
– Вы и так красивая. Так куда едем-то?
– В Северный.
– Поехали. Попутчиков возьмем – дешевле будет.
– Конечно, возьмем. Я не дочь миллионера.
– Зря. В человеке все должно быть прекрасно, и внешность, и содержимое кошелька…
– Почему-то так не получается, – Наташа улыбнулась оригинальной трактовке Чехова, – но ничего, живем…
– Живем… – водитель вздохнул, – выживаем. Когда-то я работал технологом на заводе, который сейчас распродали под супермаркеты; теперь, вот, таксую. Все почему-то считают, что продуктивно работают люди в возрасте до тридцати пяти лет.
– Тогда мне еще тринадцать лет можно не дергаться, – Наташа засмеялась. Она уже согрелась; даже ноги вновь обрели чувствительность. Неживыми оставались только пальчики, зажатые узкими сапогами – ее крохотные, почти игрушечные пальчики, которые так любит целовать Олег, и Наташа решилась, – можно я разуюсь? – спросила она.
– Да ради бога, – водитель пожал плечами.
Она огляделась, куда бы деть мешавший букет, и увидев, что машина остановилась у перекрестка, протянула его водителю.
– Выбросьте, пожалуйста, – она думала, что тот выйдет и опустит цветы в урну, но он, открыв на секунду окно, небрежно швырнул их на тротуар.
– Утром пусть гадают, что здесь произошло.
Машина тронулась. Наташа только успела освободить ноги и ощутить жар, причинявший тянущую, но приятную боль, как появились два попутчика. Вместе с ними в машину заполз запах перегара и призывное звяканье бутылок. Последнее, видимо, рождало в их головах совершенно фантастическое продолжение вечера (как поняла Наташа, ехали они к телкам , у которых и собирались заночевать).
– Зря цветы выбросили, – заметил водитель, когда парни вышли, – могли б ребятам отдать. Сами-то, вот, не догадались.
– А вы – язва, – Наташа покачала головой.
– Ну что вы!.. Это я так, к слову. День рождения-то чей был, если не секрет? – вдруг вспомнил водитель.
– Молодого человека.
– Понимаете, какие метаморфозы случаются в жизни – они ехали к девушкам с водкой, а вы к молодому человеку, с цветами. Как говорится, все смешалось в доме Облонских…
– Ой, нам направо!.. – воскликнула Наташа, увидев, что они чуть не проехали нужную арку. Водитель резко вывернул руль, – и к крайнему подъезду.
– На какой этаж прикажете?
– На седьмой, – засмеялась Наташа, – спасибо вам огромное.
– Спасибо стоит сто двадцать рублей.
– У вас сдача есть? – Наташа достала пятисотку.
– Найдем, – водитель включил тусклый свет, и она увидела его глаза – бесцветные, словно поблекшие от времени, совсем не походившие на "зеркало души"; они так не вязались с недавней непринужденной беседой, что Наташе даже показалось, будто водителя мгновенно подменили – теперь рядом сидел другой человек, с которым не стоило бы так откровенничать. Пока "двойник" отсчитывал сдачу, Наташа застегнула согревшиеся сапоги, и схватив деньги, выскочила из машины.
Водитель не спеша вырулил на улицу и остановился. Впереди он видел несколько парней, зябко жавшихся к холодному киоску, но сзади, на остановке, клиентов было гораздо больше. Взглянул на часы, прикинув, что до десяти еще уйма времени, и тут в заднее стекло требовательно постучали; вслед за этим распахнулась дверь.
– Еле догнал!.. – выдохнул запыхавшийся мужчина, втискиваясь на сиденье, – поехали в Ленинский РОВД.
– Двести, – объявил водитель.
– Да поехали быстрее!.. Тут сына забрали! Звонил сейчас. Не знаю уж, чего они там натворили, засранцы… аж сердце болит… у вас дети есть?
– Нет, – водитель покачал головой.
– Счастливый, – неожиданно заключил пассажир, – хоть спите спокойно… когда ж его, паразита, в армию заберут?..
– Думаете, тогда будете спать спокойнее?
Вопрос повис в воздухе. Размышлял ли пассажир над ответом или прикидывал, во сколько обойдется освобождение сына – неизвестно, и водитель углубился в свои мысли. Правда, он боялся погружаться в них надолго, а лишь окунался и тут же выныривал, как из ледяной проруби, поэтому он всегда старался общаться с клиентами, ведь чужие проблемы – это как роман; жаль, конечно, что ему всегда доставались вырванные страницы, без начала и без конца. С другой стороны, начало совершенно неважно (это он знал по собственному опыту), а конец всегда можно додумать: …вот, что мог натворить его пацан? Сорвать мобильник?.. Скорее, шапку в такую-то погоду. А, может, ограбил зал игровых автоматов? Сейчас это модный промысел, если верить газетам…
Хлопнув дверью, пассажир исчез за желтым уазиком, стоявшим в полной боевой готовности, а водитель снова посмотрел на часы. С каким бы удовольствием он катался всю ночь, даже тогда, когда все остальные будут благополучно спать в теплых постелях!.. Но он не мог себе этого позволить; кто-нибудь другой мог, а он, нет.
Выезжая к перекрестку, водитель увидел в темном дворе одиноко сидевшего на скамейке человека – ссутулившись и нахлобучив шапку, мужчина, то ли спал, то ли замерз. Взобравшись на ледяной бугор, определявший границу тротуара, водитель остановился и не спеша вылез из машины.
– Эй!.. Ты живой? – он потряс бедолагу за плечо, и тот с трудом поднял голову, бессмысленно озираясь вокруг, – если деньги есть, давай отвезу домой, а то окочуришься.
– Есть, – пьяный кивнул, и голова его чуть не стукнулась о колени, – полтинник. Отвези на Левый берег, будь другом.
– Маловато, конечно, но не бросать же тебя, – водитель помог пьяному встать; засунул его на заднее сиденье и усевшись за руль, обернулся, – давай полтинник, а то знаю я таких…
– Без проблем, – пошарив в кармане, пьяный извлек скомканную купюру, – я с работы… работа, такая… а не надо было работать сверхурочно, да?..
Машина осторожно сползла с ледяного бугра.
– Слышь, братан… – тепло вернуло пьяного к жизни, – я тебе по гроб жизни обязан… но это только так говорят. На самом деле никакого "гроба жизни" не существует, ты знаешь об этом?
– Не знаю, – водитель пожал плечами.
– А зря, – дыша перегаром, пассажир протянул руку, – Влад, – но водитель никак не прореагировал, и пассажир вновь откинулся назад, – ладно, как хочешь. А ты веришь, что, когда приму грамм двести, я могу общаться с умершими?
– Когда я приму двести, то могу общаться с кем угодно.
– Тогда ты дурак, – обиженно заключил Влад, – это чистая правда. Мне Леха помогает… – он, видимо, ждал, что последует вопрос, кто такой Леха, но тема водителя не заинтересовала, и Влад продолжал беседовать с его равнодушным затылком, – Леха – это круче брата, и круче мамы с папой! Это – вот!..
Водитель не видел, какой жест сделал навязчивый пассажир, и, вообще, уже не старался его слушать. …Все это старо, как мир, – подумал он, – но если смерть не конец, а, наоборот, начало новой жизни, значит, в ней не должно быть ничего страшного. Почему ж тогда все боятся смерти?.. Или они боятся, как раз, этой самой новой жизни?.. А двести грамм – между прочим, стакан. После стакана привидятся не только духи, но и чертики зеленые…
– …Братан, здесь направо и во двор.
Водитель, не задумываясь выполнил команду, но почувствовал, как машина угодила в глубокую ледяную колею.
– Какой подъезд?
– Чего?.. – переспросил Влад так, вроде, его оторвали от важного дела, и водитель обернулся. Пассажир, и правда, что-то писал, положив бумажку на спинку переднего кресла, – вон, где дерево останови… Слышь, братан, я теперь твой должник. Если что, обращайся. Я тут адрес нацарапал…
– Обращаться, в смысле, по двести грамм махнуть? – водитель, притормозил перед означенным деревом.
– Хоть бы и так, – пассажир вышел и сразу исчез в подъезде.
Водитель повертел в руках обрывок тетрадного листка, и небрежно сунув в бардачок, взглянул на часы. …Еще рейс можно сделать… Двигатель взревел, но машина лишь дернулась, выплюнув из-под колес заряд снега; попытался тронуться назад, однако результат получился аналогичным.
…Вот и приехали, – водитель вылез наружу, – из-за какого-то сраного полтинника!.. Оглядел двор, яркие окна, дразнившие наличием рабочей силы, до которой невозможно добраться.
…Без двадцати десять. Не успеваю… – водитель наклонился, в сотый раз упрямо подсовывая коврик под заднее колесо и в сотый раз зная, что он вылетит оттуда, как сказочный ковер-самолет. Возникло предчувствие чего-то ужасного, причем, как именно это ужасное проявит себя, пока неизвестно, но проявит обязательно. Окинул взглядом узор окон, становившийся все более замысловатым; снова нажал на газ, заполняя гулким эхом мертвое пространство, и вдруг увидел, как штора в окне первого этажа сдвинулась, и показалась голова мужчины, который покрутил пальцем у виска, потом постучал по часам на руке. Водитель подумал, что его б тоже взбесило, если б кто-то столько времени газовал под окнами. …Пусть и поможет, если не нравится, – он вылез из машины и зашел в подъезд.
– Чего надо? – ответил на звонок недовольный голос.
– Если я вам так надоел, может, толкнете?
– Я тебе чо, нанялся? Смотреть надо, куда едешь!
– Так ведь клиент всегда прав, – водитель развел руками, хотя никто не видел его жеста.
– Вот, пусть клиент тебя и толкает!
– Боюсь, он не в состоянии. Хотите – проверьте; шестьдесят восьмая квартира.
– Влад, что ли? – голос смягчился, – ладно. Слав! Оденься! Козла одного толкнуть надо!
Ждать пришлось достаточно долго, пока, похожие друг на друга, отец и сын – оба маленькие и коренастые, одетые в одинаковые куртки, появились на пороге.
– Как он достал!.. – старший захлопнул дверь квартиры.
– Охотник за привидениями… – засмеялся младший. Выглядел он лет на пятнадцать, но от отца уже успел получить не только внешность, но и перенять интонации голоса.
Они дружно уперлись в багажник, и машина пошла.
– Спасибо, мужики, – кивнул водитель.
– Да ладно, бывает, – закончив дело, старший подобрел, – посмотрел бы, что тут летом делается!.. Полный двор идиотов, желающих пообщаться с покойниками, а этот алкаш… мне, говорит, двести грамм, и вхожу в контакт. И несут ведь, а он только глыкать успевает.
Водитель взглянул на часы и вздохнул, потому что людей на улице не убавилось, но это были уже чужие клиенты. Попрощавшись со "спасителями", он нехотя поехал к дому.
Загонять машину в гараж он не стал, надеясь, что угонщики тоже предпочитают тепло и комфорт; взбежав на пятый этаж, торопливо повернул ключ и замер в темном коридоре.
– Надь, это я!
Никто не ответил, и водитель пошел по квартире, включая свет, пока не добрался до спальни. На разобранной постели, свесив босые ноги, сидела женщина. Ее бессмысленный взгляд был устремлен в зеркало, стоявшее напротив; потом, прочертив по стене прямую линию, замер на вошедшем муже.
– Надюш, – водитель облегченно вздохнул, – представляешь, засел и больше часа выбирался. Дороги наши…
– Как ее зовут? – спросила женщина без малейших эмоций.
– Никак ее не зовут!!..
– У нее нет имени или ее зовут просто моя киска, моя рыбка, да? – губы женщины скривились в усмешке, – не ври мне.
– Я не вру! Я зарабатываю деньги, чтоб содержать и тебя, и твоего врача, между прочим!..
– Мы ж договорились, что работаешь ты до десяти. Если в десять тебя нет, значит, тебе наплевать на меня. А если тебе наплевать на меня, значит, у тебя есть другая. Вот, я и спрашиваю, как ее зовут?
– Чертова женская логика! – водитель бессильно покачал головой, – а ты не допускаешь, что я все-таки на машине? Это дорога!.. Я могу сломаться! Могу попасть в аварию!..
– Лучше б ты попал в аварию.
– Ах, так!.. – водитель решил, что больше сегодня говорить им не о чем. Вернее, он-то мог бы сказать многое, но зачем, если его все равно никто не понимает? Хлопнув дверью, он вышел, а женщина снова повернулась к зеркалу, и губы ее растянулись в довольной улыбке.
– Сегодня быстро ретировался, – сообщила она своему отражению, – до завтрашнего утра он не будет нам мешать. Можно я продолжу? – она вытащила из-под подушки тетрадь, которую успела спрятать при появлении мужа. Отражение не ответило, да женщине и не требовалось ничье согласие – она строго исполняла свой план.
Выйдя на кухню, водитель открыл холодильник. Произошедшая только что сцена являлась самой обычной, повторявшейся практически ежедневно, и поэтому не могла поломать привычного распорядка. Мельком взглянув на пустые полки, он сразу открыл морозильник, где держал запас полуфабрикатов; поставил на плиту кастрюльку и извлек из-за помойного ведра бутылку. Если б жена нашла заначку, то объявила б его еще и алкоголиком, но он знал, что на кухне ее давно уже ничего не интересовало. Наполнив рюмку, залпом выпил. Похоже, на месте водки оказалась концентрированная усталость – его стало тут же клонить в сон, тело сделалось вялым, и он даже пожалел, что затеял возню с ужином. Взглянул на важно раздувшиеся пельмени, толкавшие друг друга в попытках пробиться наверх. …Еще немного, и они передерутся… Спрятал водку и безо всякого аппетита принялся за еду. Потом вымыл тарелку, смахнул со стола капельки воды…