Голова Ульвэ сильно гудела после перенесенного удара. Но совсем не это обстоятельство заставляло Ульвэ все еще стоять в бездействии. Остальные поверженные рыцари тоже не были причиной по которой Ульвэ тут же не набросился на говорившего. Уж что-что, а то, что ни один русский богатырь не сможет один на один устоять в схватке с ним, Ульвэ доказывал не раз. Но вот русский ли богатырь стоял перед Ульвэ? Нет, внешний вид не вызывал никаких сомнений, но речь!.. Богатырь говорил на чистейшем языке Ульвэ и его товарищей!
– Откуда ты знаешь наш язык? – грубо выкрикнул в ответ Евпатию Ульвэ. – Или ты переодетый воин одного из орденов гроба господня?
– Подними правую руку вверх и скажи, что мое слово принято! – не обращая внимания на вопрос, ответил Евпатий и на четверть вынул меч из ножен.
Дружинники на холме, скрытые магическим покрывалом, внимательно наблюдали за действиями Евпатия. Если меч выйдет из ножен больше чем на треть, всем следует, обнаружив себя, подняться и приготовиться к атаке.
– Ну хорошо, принимаю я твое слово! Что дальше? – махнул рукой Ульвэ.
– Твоим воинам, тем, кто еще жив, требуется помощь. Я предлагаю ее тебе, – громко и в то же время спокойно ответил Евпатий.
– Чем ты, русский лапоть, можешь помочь мне и моим воинам? – грубо ответил Ульвэ, сделав особое ударение на русском лапте.
Не обращая внимания на грубость и явную провокацию со стороны Ульвэ, Евпатий вогнал свой меч обратно в ножны и, повернувшись к холму, с которого только что спустился сам, крикнул:
– Прошка, Игнатий, Богдан! А ну, гляньте-ка, что там наверху? Еще двое со мной, остальные на страже!
Обалдевший Ульвэ округленными глазами наблюдал, как, словно из-под земли, на холме вырастали русские воины. Все в полном боевом вооружении, при доспехах, щитах и оружии. Трое из русских воинов, двое вполне зрелых и один помоложе, быстро направились к тому месту, где лежали тела Виктора и Трувора. Еще двое быстро подошли к появившемуся первым русичу, и они вместе пошли к месту недавней схватки.
Евпатий осмотрел стонущего Михаса, затем перевернул и прислушался к дыханию Генриха.
– У этого хребет перебит, сам идти не сможет, а вот второй, кажись, целехонек, только без сознания, – ни к кому конкретно не обращаясь, сказал Евпатий.
– Тут один, кажись, еще дышит! – прокричал с холма Прошка.
– Значит, так, – обратил наконец внимание Евпатий на безучастно стоявшего Ульвэ. – Вам всем следует отправиться с нами. Выживет ли твой товарищ, в которого угодило ядро, неизвестно. А вот остальных, кроме, конечно, того, что остался без головы, на ноги поднимем наверняка, но для этого надо добраться до нашего лагеря. Положение лагеря никому из чужаков знать не следует. Поэтому вам всем завяжут глаза, но вы останетесь при оружии, потому как не в полон вас берем, а в гости приглашаем. Если не согласен, мы просто уйдем. Выбирай.
Обескураженный событиями последних дней, а особенно последнего получаса, Ульвэ стоял, молча уставившись на русского богатыря. Слова Евпатия доходили до Ульвэ туго и как-то непонятно, словно все это дурной сон. Но Ульвэ точно знал, что не спит. Что же тогда происходит? Все они попали в заколдованные леса где-нибудь под Новгородом или Псковом, где творится неведомая магия? В лесах этих обитают страшные полулюди и русские волхвы, которые непонятными чарами прячут от глаза смертного своих воинов?
Неожиданно для самого себя, Ульвэ произнес:
– Ты не ответил мне, откуда знаешь язык моих сородичей.
Евпатий внимательно посмотрел на старавшегося держаться уверенно и с достоинством рыцаря, и, вздохнув так, словно ему приходиться объяснять очевидные вещи неразумному малышу, ответил:
– Я разговариваю с тобой на общем языке. Ты стал его понимать, как только здесь оказался, и я не знаю, как это происходит, но в нашем мире все разумные твари могут понимать друг друга. Со временем ты вспомнишь и свой язык… Однако мы теряем время, а оно тем более дорого, что путь не близкий. Ты принял решение?
– А почему ты решил, что именно я должен принимать решение? – с вызовом ответил, не очень поняв, о чем говорил Евпатий, Ульвэ.
– Разве не командир принимает решения, влияющие на судьбу его воинов?
Объяснять врагу, что он, Ульвэ, вовсе не командир, совсем не хотелось. Но русич был прав, медлить нельзя, а учитывая, что только он, Ульвэ, и в состоянии был сейчас принимать решения, выбора не оставалось. Следовало принимать решение: либо согласиться пленить себя и своих товарищей русичами, либо скорее всего оставить товарищей на верную гибель.
– Послушай, мил человек, – заговорил начинавший выходить из себя Евпатий, – молодцы мои притомились уже, а ты соображаешь уж больно долго. Здесь остаться предпочтешь и сам своих выхаживать будешь али все же с нами идти согласен?
– Этими воинами я не командую, но все они мои боевые братья, поэтому я пойду с тобой и твоими воинами, другого выхода у нас нет, – ответил Ульвэ.
– Ну и славно! – впервые за все время улыбнулся Евпатий.
Через некоторое время удалось привести в сознание Генриха. По голове ему досталось значительно сильнее, чем Ульвэ, поэтому он долго пялился на снующих вокруг русских воинов, выполняющих указания Евпатия, не понимая, где он и что происходит.
А дружинники тем временем соорудили из своих щитов и веток деревьев пару носилок для Трувора и Михаса, затем навалили кучу сухих веток и небольших деревцев, куда возложили тело обезглавленного Виктора.
К погребальному костру подошел Евпатий и, встав на одно колено, стал растирать друг о друга ладони, слегка на клонив при этом голову.
Ульвэ и Генрих молча наблюдали, как русский волхв приложил одну ладонь к груди, а другую поднес к сухим веткам. Почти сразу среди веток вспыхнул маленький огонек, который быстро превратился в слишком яркое и горячее для обычного пламя.
По христианскому обычаю, тело, конечно, должно было быть предано земле, но ни Ульвэ, ни Генрих не спорили с решением русичей о кремации.
Смотреть, как догорает погребальный костер, не стали, надо было думать о живых, а не о мертвых. Жизнь Трувора, перенесшего страшный удар, висела на волоске, и его было необходимо как можно быстрее доставить к знахарю.
Как и было оговорено, всем рыцарям, даже тем кого несли на носилках, не исключая Трувора, завязали глаза плотной тканью. Но это было единственное, в чем их ограничили. По большому счету любой из них мог сорвать повязку, но это уже было нарушением уговора, на которое не решался даже так ненавидящий русских Ульвэ.
В путь двинулись спешно. Ульвэ и Генрих помогали нести на носилках раненых товарищей. Казалось бы, идти с повязками на глазах должно быть неудобно, но после магических манипуляций Евпатия Ульвэ и Генрих бодро и уверенно зашагали, просто держась сзади каждый за свои носилки.
Глава 3. Дети драконов
Отряд местных возвращался в свои болота. Они не выполнили задание владычицы, а это явно не понравится совету сестер. Крагх винил в неудаче только себя. Даже несмотря на то что он действовал по строгому указанию Сильмары, их предводительницы, легче от этого не было.
А ведь так все было гладко. Совет сестер огласил, что оракул почувствовал новые колебания магических нитей, связанных с кристаллами перемещения. Владычица немедленно выслала их отряд под командованием Сильмары к месту предполагаемого перемещения. Крагху, как самому быстрому, поручили двигаться впереди основного отряда и первым обнаружить вновь призванных.
Бегать на большие расстояния мог любой из детей драконов, но так быстро и долго, как Крагх, не мог никто из его племени. И Крагх бежал. Изредка приходилось останавливаться, чтобы наладить терявшуюся связь с Сильмарой, но как только он чувствовал, что магические нити связи восстановлены, снова отправлялся к намеченной цели.
Преодолев значительную часть пути, Крагх по магическим нитям получил сигнал от Сильмары, что его преследует отряд русичей. Но приказ был, несмотря ни на что, держаться намеченной цели. Сильмара уверила, что у нее все под контролем. Крагх лишь стал чуть чаще оглядываться и пробовать языком воздух. Но сам он русичей не чувствовал, если за ним кто и шел, то это были хитрые и бывалые воины.
И вот уже гребень дракона, или, как ее еще называют, поляна трех холмов. Крагх уже чувствовал своим языком вкус металла и плоти намеченной цели, вновь призванные были совсем рядом.
Мысленная связь с Сильмарой была потеряна, видимо, он слишком отдалился от отряда. Ждать, когда отряд его догонит, Крагх не хотел, лучше было осторожно подобраться к вновь призванным, а там и связь с Сильмарой наладится.
Крагх осторожно устремился к намеченной цели. Но где же русичи? Их вкуса Крагх так и не ощущал. Уже подходя к становившимся все ближе рыцарям, Крагх уловил, еле ощутимый вкус других воинов, отличных от тех, к которым он направлялся. Крагх замер, проводил взглядом улетающую с противоположного холма в лес землеройку, несколько раз лизнул языком воздух, но никаких новых вкусов не ощутил. А вот вкус стоявшего на холме рыцаря, ощущался четко.
Крагх осторожно направился к вершине среднего холма и тут почувствовал, что воин на холме начинает удаляться. Испугавшись, что вновь призванные могут уйти от детей драконов, Крагх, забыв про осторожность, быстро направился к месту, где только что чувствовался вкус рыцаря.
Крагх не знал, что стоявший на посту Ульвэ всего на всего пошел будить смену. Может быть, еще сказался длительный марафон, как ни крути, а даже самый быстрый и неутомимый среди детей драконов чувствует усталость. А усталость неизменно приносит с собой ослабление внимания и потерю концентрации. Так или иначе, но Крагх выходя на холм, не почувствовал, что один из рыцарей отделился от остальных и поднимается на вершину.
Крагх и рыцарь вышли к месту, которое рыцари облюбовали как наблюдательный пост, почти одновременно. Рыцарь, с наполненными ужасом глазами, замер, уставившись на вышедшего на него из густого кустарника Крагха. Крагх, испуган не был, ведь различных воинов он повидал немало, но от неожиданности тоже замер на месте. В бой с вновь призванными Сильмара вступать строжайше запретила, уже то, что Крагх себя обнаружил, приравнивалось к провалу.
Секунды, которые рыцарь и представитель расы детей драконов стояли, уставившись друг на друга, тянулись так, словно время остановилось. Рыцарь боялся шелохнуться, так как его переполнял ужас, а Крагх просто был не готов к встрече, а инструкций на этот счет не было. Он имел четкие указания выследить вновь призванных и дожидаться подхода Сильмары с отрядом. То, что Крагх мог позволить обнаружить себя, никому и в голову не приходило.
Внезапно Крагх почувствовал нити Сильмары; видимо, она с отрядом была уже недалеко. Предводительница мгновенно считала ситуацию и послала приказ Крагху немедленно скрыться и двигаться к ней. Крагх сразу же быстро шагнул обратно в кусты и помчался назад, ориентируясь по сигналам Сильмары.
Уже удалившись на значительное расстояние, Крагх услышал, как пришедший в себя рыцарь затрубил в рог поднимая тревогу.
Сильмара была в бешенстве. И хотя внешне она, как и подобает предводительнице, оставалась спокойной, внутри у нее все кипело и она почти дрожала от гнева. А ведь это совет сестер с владычицей навязали ей этого сопляка Крагха, сама Сильмара всегда знала, что молодость – не лучшее подспорье в важных делах. А больше всего Сильмару бесило, что отвечать все равно придется ей, даже несмотря на то что брать Крагха на это дело она не хотела. Но сейчас предаваться гневу не было ни смысла, ни времени. Надо было быстро принимать решение и действовать. Раз не удалось подойти к вновь прибывшим по-тихому, Сильмара решила действовать в открытую.
Сильмара не учла только одного обстоятельства, – страха. Она надеялась, что, выйдя в открытую на поляну трех холмов, даст возможность рыцарям обдумать ситуацию и не принимать скоротечных решений. А вышло все совсем иначе.
Так загнанная в угол крыса от страха бросается на человека, так птица защищает своих птенцов от лисицы, так воины, знающие, что выжить уже не удастся, сражаются с удвоенной силой и яростью. Во всех этих случаях страх рождает бесстрашие. А то, что воины, устремившиеся в атаку, не дав Сильмаре произнести слово, были напуганы, сомневаться не приходилось. Страх и отчаяние гнали рыцарей в атаку на детей драконов. И последним ничего не оставалось, как принять бой.
Ярости у атакующих было не занимать, но подвело явное незнание недоступной для человека манеры боя детей драконов и отсутствие опыта сражений, в которых используются сила и мощь огнестрельных орудий.
Все закончилось очень быстро и без потерь для местных, но это был провал. Провал всего задания, порученного Сильмаре и ее отряду. А тут еще эти русичи. Сразу после боя ветер слегка изменил направление, и Сильмара явственно ощутила привкус тех, кто выслеживал Крагха. Видимо, и сейчас они затаились где-то недалеко.
Вступать в бой с русичами было опасно и совсем не входило в планы Сильмары, поэтому пришлось быстро уходить и скрыться в лесу, направляясь обратно в болота.
И сейчас отряд Сильмары понуро брел по лесу с чувством невыполненного долга.
Почва под ногами постепенно становилась все мягче и водянистей, начинались болотные топи, места, куда человеку было не пройти. Высокий лес сменился низкорослыми деревцами, многие из которых были давно мертвы.
Отряд Сильмары остановился. Дальше без облегчающего заклинания детям драконов пришлось бы потерять много времени для преодоления болот, а простой смертный остался бы в этих топях навсегда.
Сильмара надавила двумя ладонями на водянистый болотный мох, пока не образовалась лужица; в ней предводительница умыла руки и, уловив силу воды, сплела из ее нитей заклинание облегчения. Теперь каждый воин ее отряда мог спокойно идти по болоту, так как вес каждого стал в десять раз легче.
Когда отряд Сильмары подошел к водяным вратам, как раз заканчивалось заклинание облегчения, но его больше и не требовалось. Дети драконов вслед за предводительницей один за другим нырнули в зеркальную гладь воды и устремились по водным туннелям в свои подземелья.
Ни один человек не смог бы так долго обходиться без воздуха, но дети драконов людьми не были. Поэтому примерно через две четверти часа все воины спокойно вынырнули в родных подземных пещерах.
На выходе из водных туннелей, как всегда, стояла стража каменных воинов. Признав своих, стража расступилась перед отрядом Сильмары, чтобы вновь сомкнуть свои каменные ряды. Крагх шел последним, зная, что подвел предводительницу и загубил все дело, он чувствовал на себе всю вину, хотя знал, что ответит за все Сильмара. Но от этого на душе было еще пакостней, что было совершенно не характерно для представителя племени детей драконов. Сильмара отпустила отряд на отдых, а сама направилась в зал совета. Все сестры уже были на месте и ждали ее.
– Что ты можешь сказать в свое оправдание, Сильмара? – спросила одна из сестер остановившуюся в центре зала Сильмару.
Сильмара не спешила с ответом. Она молча обвела взглядом совет сестер и остановила взор на владычице, трон которой возвышался над советом. Владычица была спокойна, в ней не чувствовалось ни гнева, ни злобы на Сильмару, а только легкое любопытство. Владычица словно наблюдала за муравьем, которого засыпали горстью песка и было интересно, как быстро он выберется, чтобы быть засыпанным снова.
Такое состояние владычицы было самым опасным. Это могло означать только одно: все уже решено и совет просто хочет соблюсти формальности, по которым положено выслушать виновного.
– Сильмара, мы собрались здесь, чтобы выслушать тебя, а не лицезреть твое молчание, – с некоторыми нотками раздражения продолжала одна из сестер совета после затянувшейся паузы.
Но Сильмара по-прежнему продолжала молчать. Она слегка склонила голову набок, и с интересом рассматривала совет и владычицу, словно ей выпала редкая возможность взглянуть на них, хотя на самом деле она лично знала каждую и часто присутствовала на собраниях совета. Еще бы, ведь она являлась первой кандидаткой на вхождение в совет сестер!
Но затягивать с молчанием не стоило; даже учитывая, что решение уже наверняка принято советом, усугублять положение было себе дороже.
– Мы не выполнили задание… Точнее, я не выполнила, – спокойно произнесла Сильмара после небольшой паузы.
Сестры совета переглянулись с негодованием и возмущением. Если бы не присутствие владычицы, многие не стали бы сдерживать свой гнев. Всех сестер возмутило и даже разозлило спокойствие Сильмары, с которым она произнесла последнюю фразу. В голосе Сильмары не было и намека на раскаяние.
Тем временем владычица сделала знак остальным успокоиться и решила сама вести допрос.
– Не надо нам сообщать то, что мы знаем и так. – медленно заговорила владычица. – Объясни нам, как ты, еще вчера будучи кандидаткой на вступление в наш совет, сегодня так опозорилась? Как ты могла допустить, чтобы Крагх выдал себя вновь призванным?
– Осмелюсь напомнить, что Крагх слишком молод для участия в подобных делах, а также прошу не забывать, что именно совет настоял на присутствии Крагха в моем отряде, – ответила Сильмара.
– Ты знаешь пророчество оракула не хуже нас! Крагх последний из рожденных!.. – не выдержала одна из сестер. – Да, ты не хотела его брать с самого начала, но как же тогда сбудется пророчество? Или ты и предсказания оракула ставишь под сомнение?!
Сильмара не стала отвечать на выпад, а продолжила свою речь так, словно общалась с одной владычицей, игнорируя совет сестер.
– Крагх удалился слишком далеко, я не могла его контролировать, а когда смогла, он уже допустил ошибку. Возможно, все еще можно было исправить, но там были русичи. Русские витязи шли по следам Крагха, а я с отрядом замыкала эту цепочку преследования…
– Крагх знал, что за ним следят? – перебила Сильмару владычица.
– Да, я дала ему знать, но главным было само задание, поэтому было принято решение не обращать до поры на русичей внимания, – ответила Сильмара.
По рядам сестер совета пронесся неодобрительный шепот, но встревать в разговор Сильмары и владычицы больше никто не решился.
– Когда Крагх обнаружил себя, – продолжала Сильмара, – и, видимо, сильно напугал вновь призванных, я решила нести слово…
– Где в это время были русичи? – снова перебила Сильмару владычица.
– Где-то прятались, скорее всего за магическим покрывалом, – ответила Сильмара. – Но я ясно почувствовала их присутствие только после стычки с вновь призванными рыцарями.
Владычица молча дослушивала рассказ Сильмары, иногда монотонно кивая, но больше не перебивая и не задавая вопросов.
Когда Сильмара закончила, поведав до конца всю историю, включая недолгую стычку, владычица поднялась со своего трона и произнесла привычную и обязательную в таких случаях фразу:
– Совет сестер вынесет свое решение после совещания. Всем участникам ожидать на своих местах!