- Он тоже был ужасен, мой Мессия. Сталин потерял уверенность в себе и упование на Властителя, и дух Властителя вышел из него. Сталин тут же превратился в дряхлого испуганного старичка. От страха перед убийцами он запирался по ночам в клозете и спал, скорчившись между стеной и унитазом. - Мания преследования?
- Да. Именно страх Сталина перед тайными убийцами и спровоцировал его приспешников на убийство: когда он заболел невинной весенней простудой и слег в постель, его просто-напросто придушили подушкой. - Известно, кто это сделал?
- Все приближенные лица скопом: главный организатор проследил за тем, чтобы на подушку по очереди навалились все участники убийства.
- И после этого попытки начать покорение мира с России больше не повторялись, - задумчиво проговорил Мессия.
- Да, мой Мессия. И менее чем через полвека Россия вернулась к своему ужасному естественному состоянию - вновь стала православной страной. Вы знаете, я сам бежал из России, и я могу вам твердо сказать, что искоренить христианскую сущность ее народа невозможно. Она как сорная трава: стоит прекратить прополку и химическую обработку на самый короткий срок, как православие вновь дает обильные всходы по всей стране. Ужасная страна, ужасный народ! Его можно уничтожить, но нельзя изменить.
- Ну что ж, не так - так эдак. С Россией мне теперь все ясно. Если уж сам Властитель отступился, значит, все-таки - война.
Благодарю, колдун, можешь идти. Новое задание получишь потом.
Черный барон удалился вместе со своим наводящим ужас псом, поклонившись Мессии и не удостоив даже взглядом прочих участников встречи.
- Ну что, ведьмы и ведьмаки, гадалки и прорицатели, паразитки и дармоеды? Есть у кого-нибудь из вас что сказать по существу или будете мне голову морочить? Ну что молчите? Вот ты там, под красным колпаком, ты говорил, что у тебя открылся третий глаз. Углядел ты им хоть одного моего врага?
- Нет, мой Мессия. Но я следил всеми… тремями… троимя… троими…
- Ты хочешь сказать, что у меня нет врагов?
- Они есть, Мессия, но обнаружить их невозможно - они скрыты под покровом Того, Кого мы не называем.
- Вот велю ослепить тебя на все три глаза… Ну, продвинутые, двигайте отсюда! Пошла вон, эзотерическая сволочь! А ты, Памфилия, останься…
Экстрасенсы, маги, колдуньи, прорицатели и ведьмаки бросились к дверям, толпясь, отпихивая друг друга и толкаясь, чтобы выскочить за дверь прежде других. В дверях застряли, но потом кое-как разобрались.
За столом заседаний осталась лишь древняя старуха в черной мантии с капюшоном, опущенным на лицо.
Мессия подошел к распахнутой двери и ударил по ней ногой. Дверь с грохотом затворилась. Он повернулся к старухе.
- Ну, прорицательница, а от тебя я дождусь сегодня чего-нибудь путного?
- Ничего, кроме ответов на любые твои вопросы, Мессия. И отвечать тебе буду не я. - А кто же?
- Не кто, а что - зеркало пророчицы Шалот. Точнее, осколок ее волшебного зеркала, ведь оно было разбито еще в древности.
Прорицательница достала из-под мантии резную шкатулку из темного дерева, поставила ее на стол и откинула крышку. Из шкатулки она извлекла некий предмет, завернутый в красный бархат, развернула его и показала Мессии небольшое зеркало в виде ромба, оправленное в раму из резной слоновой кости. - Любопытно. Мы можем приступить?
- Еще нет. Мне нужна большая карта мира. - Вон она висит на стене. - Нужно расстелить ее на столе. - Сейчас прикажу.
- Нет, Мессия! - Старуха предостерегающе подняла сухую руку, похожую на птичью лапу. - Зеркало уже открыто, и никто не должен входить сюда, иначе оно начнет настраиваться на постороннее лицо. Только мы с тобой можем находиться с ним рядом, поскольку я - не в счет: я уже давно не задаю вопросов даже мысленно. Ты сам сними карту со стены и расстели на столе.
- Памфилия! Ты в самом деле хочешь, чтобы я тебе прислуживал? Ты не забываешься, старушка?
- Прикажешь меня казнить после сеанса, только и всего, - пожала острыми плеча ми Памфилия. - Если будешь недоволен его результатами. - Ну смотри у меня…
Мессия сорвал со стены большую карту мира и расстелил ее на столе. Памфилия разгладила карту, а затем взяла зеркало в обе руки, пристально уставилась в него и начала шептать сухими губами заклинания. Мессия смотрел на нее, чуть иронически улыбаясь одной стороной рта, но смотрел с интересом.
- Готово. Теперь подойди ко мне, встань рядом и задай зеркалу вопрос, на который хочешь получить ответ. - Я хочу знать, много ли у меня врагов?
- Для ответа на этот вопрос не требуется ни зеркала, ни пророческого дара. На него я тебе и так отвечу - у тебя очень много врагов, Мессия. Задай более конкретный вопрос. - Кто желает моей гибели?
- Это уже лучше. Повтори вопрос, глядя прямо в зеркало.
- Что за оптические фокусы, Памфилия? Эти лица в зеркале так и мелькают, ни одного невозможно разглядеть!
- Это ответ на твой вопрос, Мессия. Все эти люди, которых показывает зеркало, хотят твоей смерти.
- Кто из этих людей способен меня убить? Что за чушь - опять сплошной поток лиц!
- Зеркало правдиво отвечает, что при известном стечении обстоятельств все эти люди способны тебя убить, поскольку ты, мой Мессия, все-таки смертный человек.
- Пока - смертный. Дурацкое гаданье! Твое зеркало будто играет со мной в загадки-отгадки.
- Что поделаешь, Мессия, это старая школа волшебства. Попробуй сузить и уточнить свой вопрос.
- Пусть зеркало покажет мне человека, который сможет меня убить.
Поверхность зеркала осталась чистой, в ней отразился только белый потолок зала заседаний.
- Ну вот тебе и ответ, Мессия: никто из людей тебя убить не сможет. Ответ даже лучше, чем тот, который когда-то получил Макбет; ему ведьмы сказали, что его не сможет убить рожденный женщиной, а убит он был тем, кого вынули из рассеченного чрева матери.
- А ну-ка, зеркальце колдуньи Шалот, покажи мне лицо того, кого я буду видеть в миг моего ухода из этой земной жизни! Держись, старушка! Сейчас мы наверняка увидим лицо моего Властителя, а для тебя это зрелище трудно выносимое, хоть ты у нас и продвинутая.
Но Мессия ошибся, зеркало не показало им страшный лик Сатаны. Вместо этого поверхность его затуманилась, а затем пошла волнами золотистой зелени. Нежный зеленый туман этот приблизился и превратился в зеленеющие первой листвой верхушки леса; по лесу вилась тропинка, а по тропинке двигались трое - безногий инвалид в коляске, статная рыжеволосая девушка с венком на голове и маленький серый ослик. Девушка и инвалид беззвучно о чем-то беседовали и смеялись. Потом осталось только радостное лицо белокурого инвалида.
- Это лицо я увижу в миг моей смерти? - изумился Мессия. - Зеркало Шалот лгать не умеет.
- Оно ошибается, и мы его поправим, немножко подкорректируем будущее. Где находится этот веселый инвалид? Может зеркало сообщить нам его местопребывание?
- На этот вопрос зеркало Шалот ответит с помощью карты.
Памфилия осторожно повернула зеркало отражательной поверхностью вниз и подняла его над картой. Тотчас из зеркала упал на карту солнечный зайчик и накрыл собой половину Скандинавии.
- А точнее нельзя? - нетерпеливо спросил Мессия.
- Можно и точнее. Помоги мне влезть на стул, Мессия.
На этот раз Мессия не стал спорить и поддержал прорицательницу под локоток, пока она медленно, осторожно, чтобы не уронить зеркало, влезала на стул, а потом шагнула с него на стол и ступила прямо на карту, подняв зеркало высоко над головой. Пятнышко света стало величиной со старинную серебряную монету и, скользнув по карте, остановилось на западном берегу Скандинавского полуострова.
- Так, - сказал Мессия, - это уже немного яснее - Тронхеймс-фьорд. Сомневаюсь, что безногий урод в сопровождении девчонки и осла может представлять для меня серьезную опасность, но сегодня же он будет схвачен и доставлен сюда, а уж допросить его я сумею.
Прорицательница стала спускаться со стола, и Мессия снова помог ей.
- Хочешь задать еще вопрос, мой Мессия?
- Да. Есть ли на земле сила, способная мне противостоять?
Зеркало вдруг стало похоже на слиток золота, и в этом золоте Мессия и Памфилия увидели отражение множества церквей, храмов, часовен, из которых выходили вереницы монахов и монахинь в белых и черных одеждах, священнослужители и тысячи мирских людей. Они несли в руках горящие свечи, бросавшие теплый отсвет на их радостные лица, и пели на разных языках, в том числе и на планетном. Вдруг они запели особенно громко и торжественно: "Христос воскресе из мертвых…", и в тот же миг зеркальный ромб задрожал в руках Памфилии, в нем вспыхнула и разбежалась лучами ослепительная осьмиконечная звезда, затем лучи превратились в трещины, - и зеркало распалось на мелкие осколки, которые тут же высыпались из рамки. Памфилия страшно закричала. По ее обожженным звездой и пораненным осколками рукам потекли струи темной лиловатой крови. Она застонала и, не обращая внимания на кровь, опустилась на колени, сокрушенно перебирая зеркальные осколки.
- О Мессия! У меня не осталось ни одно го крупного осколка!
- Крепче надо было держать! Теперь уходи и не возвращайся без нового зеркала. - Их в мире больше не осталось… - Захочешь мне услужить - найдешь! Памфилия, всхлипывая, вышла за дверь. Мессия рухнул в кресло и долго сидел без движения, с остановившимся взглядом, совершенно погрузившись в себя. Затем он вдруг поднял голову, обхватил ее руками с уже начавшими отрастать когтями и завыл. Выл он долго, на одной ноте, не переводя дыхания. Охранники, стоявшие за дверью и слышавшие этот вой, закрывали глаза и цепенели от страха.
Глава 9
Доктор Вергеланн прибыл на остров, чтобы еще разок осмотреть пациента.
- Что нового в Тронхейме, доктор? - спросил Ланселот.
- Нового много, а хорошего мало. Что-то неладное творится у нас в медицине. Местные власти постепенно превращают нас, медиков, в палачей. В то время как Мессия милосердно спасает безнадежных больных и возвращает здоровье инвалидам, нам приказано рекомендовать эвтаназию людям, подхватившим насморк. А на той неделе произошло нечто совсем несуразное. Вдруг явились на вертолетах экологисты и собрали в Центр всех безногих инвалидов Тронхейма. Двух молодых человек отправили в Иерусалим - сказали, что на исцеление, а остальных, в том числе десятилетнего мальчика, приказали подвергнуть принудительной эвтаназии. Когда-то само понятие "эвтаназия" означало добровольную смерть во избежание лишних мучений, а сегодня… Кто бы мог подумать, что гуманнейшее право уйти из жизни по собственному желанию люди превратят в орудие убийства!
- Я слышал от моих родителей, что очень многие это предвидели и протестовали против принятия закона об эвтаназии, - сказал Ланселот.
- А вы исполнили приказ экологистов, доктор? - спросила Дженни.
- Разумеется, нет! Эти олухи настолько самоуверенны, что никогда не проверяют выполнения своих приказов: как только они убрались, я тут же как главный врач Центра отправил всех инвалидов по домам и посоветовал им собирать деньги на исцеление от Мессии. А как вы, Ланс?
- Думаю отправиться, как только вы раз решите, доктор. Но это будет не полет, а плаванье на катамаране.
- На катамаране - до Иерусалима? Невероятно! - Почему? - Это же долгий и опасный путь!
- Я пойду вдоль берега внутреннего Европейского моря. Там не бывает таких штормов, как в Атлантике.
- Да, но зато там полно водяных мутантов, а многие участки Европейского моря сплошь заросли "водяной чумой" и через них невозможно пройти.
- В Норвежском море тоже появились мутанты, - заметил Ланселот.
- Но они еще не научились охотиться на людей, как чудовища во внутренних морях.
- Вы думаете? Но в любом случае спасибо за предупреждение. Может быть, и вправду лучше идти вокруг Европы.
- А почему вы не хотите лететь пассажирским вертолетом, Ланс? - Денег нет, - коротко ответил тот.
- Нет денег… Знаете, Ланс, - сказал доктор, - этой беде можно помочь. У меня еще с прошлого года заказан и оплачен билет до Иерусалима и обратно: я собирался во время отпуска слетать в Иерусалим, добиться аудиенции у Мессии и рассказать ему о безобразиях в местной системе здравоохранения. Однако меня предупредили, что встретиться с Мессом частному лицу почти невозможно. Но вот вы-то, Ланс, определенно с ним встретитесь - на исцелении. Вы и передадите Мессу все материалы, которые я собрал. Мы поступим так: я передам вам свой авиабилет, а сам напишу докладную записку, которую вы передадите самому Мессу или врачам, которые всегда присутствуют на исцелениях: уж они-то настоящие медики! Этим мы ускорим оба наших дела. Билет действителен на любую дату, которая вас устроит - можете лететь хоть завтра.
- Спасибо, доктор! - сказал Ланселот. - Я с легким сердцем беру ваш билет: если я вернусь здоровым, а иначе и быть не может, я очень скоро заработаю деньги и верну вам долг.
- Не сомневаюсь, Ланс. Если вы смогли содержать себя, будучи инвалидом, то, поднявшись на ноги, вы станете лучшим рыбаком в нашем фьорде.
- Ты не очень огорчена, Дженни, что тебе не придется плыть со мной в Иерусалим?
- Ну что ты, Ланс! Подумать только, ты можешь вылететь завтра или послезавтра, и может быть, через неделю ты уже будешь ходить!
- А ты будешь ждать меня на моем острове, как Сольвейг.
Вот как чудесно все разрешилось, и теперь Лансу не придется объяснять Дженни, что он и не думал брать ее в дальнее плаванье.
- Доктор, вы присмотрите за моей невестой в мое отсутствие?
- Разумеется! Дженни, вы можете на это время перебраться ко мне в Тронхейм: у меня большая квартира при Медицинском центре, места нам хватит.
- Я не могу покинуть остров, доктор, у меня же тут Патти. И мой жених велит мне сидеть тут и ждать его, как… как кто я буду ждать тебя, Ланс?
- Как Сольвейг. Стыдно невесте норвежца не знать Ибсена!
- Она еще успеет узнать, она так молода! - вступился доктор за девушку. - Сколько вам, Дженни? Года двадцать два - двадцать три, я думаю?
- Вы не глядите на фигуру, доктор, вы на ее лицо внимательно посмотрите - она же совсем девчонка, ей всего семнадцать.
- Семнадцать?! Девочка, что же будет с вами в двадцать пять? Ну, Ланс, вам несказанно повезло - в наши-то времена отыскать такую девушку! Умная, решительная, красивая. А уж заботливая - просто как девушки прошлых веков. Ну ничего в вас нет от планетянки, Дженни!
- Доктор, это комплимент или порицание?
- Это диагноз. Вы, Дженни, абсолютно здоровая душой и телом девушка. И где это, Ланс, вы нашли такое сокровище? - За круглым столом короля Артура.
- Ой, Ланс, не надо! Я не переживу, если доктор начнет надо мной смеяться!
- Простите, доктор, но здесь начинаются наши маленькие семейные тайны - видите, как она смутилась!
- Уважаю и не настаиваю. Итак, друзья мои, поскольку мы все решили и обо всем договорились, я хочу немедленно переоформить мой билет на ваше имя, Ланс. Давайте ваш код!
Ланселот продиктовал доктору свой персональный код, и доктор тут же связался с планетной авиакомпанией. На маленьком экране его карманного персоника возникла надпись:
АВИАБИЛЕТ НА ИМЯ ДОКТОРА О. ВЕРГЕЛАННА АРЕСТОВАН В СВЯЗИ С АРЕСТОМ ВЛАДЕЛЬЦА.
- Что это значит? - растерялся доктор Вергеланн, и тут же начал набирать новый код.
- Постойте, доктор! Что вы хотите теперь делать? - спросил Ланселот, хватая его за руку.
- Как что? Хочу позвонить в авиакомпанию и узнать, что это за чепуха?
- А если это правда?
- Как это может быть правдой - я же не арестован!
- Вы сами говорили, что экологическая служба плохо работает. Наверняка было два приказа - о вашем аресте и об аресте вашего билета, чтобы вы не ударились в бега, и второй приказ опередил первый. Это и не удивительно, поскольку вас нет сейчас дома. Кто-нибудь знает, куда вы отправились?
- Нет, я ведь живу один. Но, помилуйте, за что меня арестовывать?
- Как это за что? Вы нарушили приказ экологистов и вместо того, чтобы уничтожить инвалидов, отправили их по домам.
- Я должен узнать, что происходит в нашем Медицинском центре!
- Разрешите, доктор, я сделаю вызов от своего имени.
Ланселот набрал код Медицинского центра, и в ответ пришло сообщение:
МЕДИЦИНСКИЙ ЦЕНТР ВРЕМЕННО НЕ РАБОТАЕТ. ОБРАТИТЕСЬ В МЕДИЦИНСКИЙ ЦЕНТР ОСЛО.
Вергеланн побледнел и стал дрожащими руками набирать новый код, но Ланселот снова его остановил.
- А теперь кого вы хотите вызывать, доктор?
- Кого-нибудь из моих коллег. Я должен узнать, что с ними!
- А если они все уже арестованы? Выйдя на связь, вы им ничем не поможете, а себя обнаружите. Посидите спокойно, ничего не предпринимая, я сейчас вернусь. Дженни, не давай доктору ни с кем связываться!
Ланселот покатил в свою мастерскую, оставив Дженни с Вергеланном. Через несколько минут он вернулся с железной коробкой в руках. Он покопался в ней и извлек небольшой квадратик серого металла. - Дайте вашу правую руку, доктор! - Что вы задумали, Ларе? Что это?
- Это свинец. Я хочу заблокировать ваш персональный код. Этому фокусу меня научил один рыбак, когда мы с ним ходили промышлять креветок в запретную военную зону. Наверняка вас уже ищут через полицейский Надзор и удивительно, что до сих пор не обнаружили.
- Но я вовсе не желаю прятаться от Надзора, ведь я ни в чем не виновен. Я законопослушный гражданин Планеты и не сделал ничего плохого.
- Я в этом совершенно уверен, доктор. Но сейчас давайте вашу руку - дорога каждая секунда. Надзор вас разыщет в один миг, как только местные экологисты осмелятся сообщить начальству, что они вас упустили.
Ланселот наложил на большой палец правой руки Вергеланна тонкую свинцовую пластинку, обернул ее вокруг последней фаланги и затем обмотал тонкой медной проволокой, а сверху сделал обычную повязку из бинта.
Доктор Вергеланн покрутил большим пальцем. - Какое странное ощущение…
- Я знаю это чувство, - улыбнулся Ланселот. - Как будто вышли из-под колпака, да? - Что-то вроде этого.
- Да, конечно, как ни чтим мы нашего отца Мессию, но удрать на время из-под Надзора - запретное и приятное приключение. Наверное, так чувствует себя мальчишка, сбежавший с уроков.
- А вы что, Ланс, никогда с уроков не сбегали?
- Я никогда не учился в школе. Но будь те готовы и к неприятным ощущениям, док тор: в море эта маленькая хитрость со свинцом вызывает чувство изоляции от мира и потерянность.
- Надо же… Признаться, мне никогда не нравился тотальный контроль над гражданами Планеты, но я не предполагал, что это так ощутимо, - проговорил доктор, поглаживая правую руку с повязкой на большом пальце. - Ну и что я теперь, по-вашему, должен делать дальше, мои предприимчивый и решительный друг?
- Я бы предложил такой план. Скажите нам, где вы держите ваш отчет, приготовленный для Мессии, и дайте ключи от дома. Мы с Дженни сходим на "Мерлине" в Тронхейм, поглядим что там и как, и если получится, заберем ваши бумаги.
- Не стоит рисковать. Я держу в голове все факты, собранные мной для доклада Мессии.
- А, ну тогда все еще проще. Раз мы оба не можем лететь в Иерусалим по воздуху, отправимся оба по воде. Согласны, доктор?